Без слов для чувств

Стол уже был не похож на тот роскошный и накрытый различными блюдами, столовыми приборами и ажурными салфетками стол, который Вероника сфотографировала до прихода гостей. Тарелки уже по нескольку раз были наполнены едой и закуской. И столько же раз опустошены. А рюмки и фужеры не отставали, а даже на порядок обгоняли тарелки по наполнению-опустошению. Веселье было в самом разгаре. Один из гостей поднялся из-за стола, взял вилку и несколько раз стукнул ей по стенке фужера. Раздался громкий звенящий звук. Мужчина не стал дожидаться, пока все гости обратят на него внимание, пару брошенных в его сторону взглядов было вполне достаточно.
- А теперь тост нам скажет Володя! – громко сказа мужчина, - Давай, Вова, скажи имениннице несколько слов. Только повеселей, а то ты весь вечер какой-то хмурый сидишь.
- И вправду, Владимир, - подхватила эту речь одна из подруг именинницы, - уже все говорили пожелания Верочке, теперь тост с вас!
Владимир поднялся, взял в руки рюмку.
- Вероника, с днём рождения тебя. Счастья, удачи и любви.
Лицо Владимира не выражало никаких эмоций. Оно было каменным. Лишь слегка шевелились мышцы верхней и нижней губы.
- Володя, ну ты что? Улыбнись, день рождения же, - не унимался мужчина.
Владимир посмотрел на него спокойным непробиваемым взглядом. Потом перевёл взгляд на Веронику.
- С днём рождения.
Вероника одобряюще кивнула.
- Спасибо, Володя. Ура.
- Ура!!! – раздалось со всего стола.
Рюмки потянулись друг к другу, стукнулись и вновь направились опустошаться. Мужчина, ещё не полностью отошедший от взгляда Володи,  пододвинулся к Веронике. Его голос был негромкий, но слова были слышны отчетливо.
- А что это за Володя такой. Чего он себя, как на похоронах ведёт? Он ненормальный, да? Пойду, поговорю с ним.
- Да отстань ты от него. Не может он эмоции выражать. У него болезнь такая, алекситимия называется.
***
Прошло семнадцать лет.
Струйка пара устремилась вверх и примерно через сорок сантиметров, наткнувшись на невидимое препятствие, стала собираться в клубок. Вероника подошла к плите и выключила закипевший чайник. Повернувшись к дочери, она произнесла тихим и уверенным голосом.
- У меня к тебе разговор.
- Мам, я ни к какому психологу не пойду.
- Это не психолог. Это мой давний знакомый.
- Какая разница, все они мне мозги сломать пытаются.
- Десять встреч. Всего десять встреч с ним, и я от тебя навсегда отстану.
- Точно отстанешь?
- Точно.
- Навсегда, навсегда?
- Да точно, навсегда.
- Ну, хорошо, только никаких кабинетов и кушеток.
- Да, конечно. Я ж говорю, он не психолог, он просто мой давний знакомый.
Оксане на прошлой неделе исполнилось шестнадцать лет. Но до восемнадцати нужно было прожить ещё два года. И все эти два года она даже по закону должна была слушаться свою маму. И Оксана слушалась, хотя ей до ужаса надоели все эти родительские заботы. «Вечно она из таракана крокодила делает», - часто вертелось в её голове. Но ничего не поделаешь, и девушка на эти встречи согласилась.
***
Дверь распахнулась. Оксана специально выбрала столик так, чтобы видеть входящих посетителей. Она не знала, как будет выглядеть её собеседник, знала только, что в его руке будет воздушный шарик. Девушка сама придумала этот опознавательный знак, когда договаривалась о первой встрече. Тем самым она хотела хоть немного смутить своего нового друга. Первым в распахнутую дверь залетел воздушный губка Боб, за ним, как на поводке, зашёл мужчина. Он быстро стал вертеть головой, пытаясь осмотреть всё помещение. Увидев Оксану, он широко ей улыбнулся и подошёл.
- Здравствуй, Ксюша! А я сразу понял, что это ты, - мужчина ещё раз широко улыбнулся.
- И я поняла, что это вы, - сказала Оксана, - благодаря вашему воздушному другу. Привет Боб.
Девушка помахала рукой воздушному шарику. Но на её лице улыбки не было. Мужчина отодвинул стул, сел напротив Оксаны. Улыбка исчезла и с его лица, он заговорил серьёзным тоном.
- Эта наша первая встреча, и она не будет длинной. На этой встрече говорить буду только я. Ты должна слушать или хотя бы делать вид, что слушаешь. Меня зовут дядя Володя. Я расскажу тебе одну историю про моего знакомого. Слушай.

«Однажды мой знакомый пришёл в бар, выпил пару кружек пива и решил побродить по заведению. В левом углу он заметил винтовую лестницу, которая вела вниз. Он подошёл к лестнице и стал спускаться по ступенькам. Внизу он увидел двери VIP-комнаты. За дверью раздавались мужские голоса. Он потихоньку открыл дверь и вошёл внутрь. Посередине комнаты стоял стол на двенадцать персон, за столом сидело несколько мужчин. Они о чём-то громко разговаривали и смеялись.
- Одна сила любви. А! Как вам такая единица измерения? – весело сказал один.
- Это сокращённо ОСЛ получается? Типа, сколько ОСЛов ты к ней испытываешь?
Смех разлился по комнате. Мужчины налили, выпили и закусили. Было видно, что компания собралась из давно знакомых друг-другу людей. По крайней мере, процесс налили-выпили-закусили происходил у них очень отлажено.
- Не, в ослах любовь измерять какой-то моветон. Давай в трахах!
- Ага, а в трахах – это в лучших культурных традициях. А если у вас ещё не было близости, а ты уже влюблён по уши.
- О, давай тогда в ушиных сантиметрах!
- Тогда уж просто в сантиметрах давай, Ха-ха-ха.
Снова смех. Мужчины ещё некоторое время переговаривались, шутили, смеялись. Но тут кто-то из них заметил моего знакомого, который стоял рядом с лестницей и, не выражая никаких эмоций, слушал их весёлый спор. Мужчина был выпивший и поэтому спросил довольно по-доброму.
- Уважаемый, а вы как думаете, какая должна быть единица измерения у любви?
Мой знакомый оглядел всех спокойным взглядом и произнёс.
- Если любовь человеческая, то она измеряется жизнью.
Минуты три никто не издавал ни звука. Все молча наблюдали, как наш герой повернулся к дверям и вышел из комнаты. Поговаривают, что двое из тех спорщиков на следующий же день подали на развод, а один сделал предложение своей девушке».

Дядя Володя договорил и взял в руки чашку с кофе. Затем он поднёс кофе ко рту, но пить не стал. Он смотрел куда-то сквозь девушку и сильно дышал в чашку через нос, как будто пытался носом остудить кофе. «Дядя Володя завис», - подумала девушка, а вслух сказала.
- А к чему вся эта история?
- А? Что? – собеседник девушки встрепенулся.
- Зачем вы мне всё это рассказали?
- Да не знаю, просто вспомнил этот случай и решил рассказать кому-нибудь.
- Да уж, - Оксана нахмурила лоб.
- Твой кофе остыл. Наша встреча на сегодня закончена. Жду тебя послезавтра здесь в это же время, - дядя Володя поднялся и вместо того, чтобы протянуть девушке руку для прощанья, протянул ей воздушный шарик, - это тебе. Пока, пока.
- Спасибо, до свидания.
Оксана направилась к двери, ещё раз оглянулась на дядю Володю и вышла. Дядя Володя достал свой сотовый и набрал какой-то номер.
- Вероника? Привет… Да, да, поболтали… Ага, уже ушла… Ну, как, как? Гораздо лучше, чем ты описала… Да… не говори ерунды, очень даже реагирует, она даже лоб хмурит … Да всё нормально будет. Ты то, как сама поживаешь? Сто лет не виделись…
Официантка положила счет на стол, стараясь не отвлекать дядю Володю от телефонного разговора. Через пять минут она вернулась. За столом уже никого не было, лишь стояло пару чашек с недопитым кофе, лежал оплаченный счет и чаевые.
***
Не успела Оксана переступить порог собственного дома, как сразу услышала голос матери.
- Ну, как сходила?
- Нормально.
- Нормально? И всё? Вы вообще разговаривали?
- Ага, разговаривали.
- Оксана, всё из тебя клещами вытаскивать надо. О чём разговаривали?
- Да, странный он какой-то этот твой дядя Володя. Историю мне рассказал про своего знакомого. История ещё такая...
- Какая?
- Да, бредовая какая-то. Нихрена не поняла, к чему это он, что имел ввиду.
- А. Да не предавай значения, это он так тебя диагностировал. Я его сама никогда не понимала.
Мама взяла у дочки сумочку и положила её на тумбочку.
- Только не прерывай эти встречи.
- А знаешь, я и не думала их прерывать. Чем-то его бред всё-таки цепляет.
- Что есть, то есть. Из-за его бреда один раз двое наших знакомых на развод подали. В один день. Представляешь?
- А другой предложение сделал?
- Да, точно сделал. А я уже и забыла. А ты откуда знаешь?
- Наугад сказала.
Вероника подошла к Оксане и поцеловала её в лоб.
- Ну, ладно, пошли на стол накрывать, будем ужинать.
***
На следующую встречу Оксане слегка опоздала. Дядя Володя уже сидел за столиком. Он был без воздушного шарика, зато пил на этот раз не кофе, а пиво. «Точно не психолог», - решила Оксана и подошла к его столику.
- Здравствуйте, дядя Володя.
- О, Ксанка, привет. Тебе пиво не стал заказывать, извини,- дядя Володя улыбнулся, - Кофе пей.
- Кофе, так кофе. А сегодня что будем делать?
- Сегодня? Сегодня ты мне расскажешь, почему ты здесь. Что с тобой не так?
- Да всё вроде бы так.
- Не юли, ты меня поняла, давай рассказывай.
Оксана взяла свою чашку, отпила немного кофе.
- Ну, мне поставили диагноз "Алекситимия".
- Без слов для чувств.
- Что?
- Без слов для чувств. Диагноз твой так переводится. Дальше.
- Что дальше?
- Рассказывай дальше.
- Да рассказывать то особо нечего. Когда диагноз поставили, мама очень расстроилась. Она нашла кучу контактов различных психологов и записала меня на приём почти к каждому из них.
- И что тебе психологи насоветовали?
- Да все по-разному. Посетить художественную выставку, читать драматические книги, слушать классику, купить котёнка и всё в таком духе.
- Ну, вроде верно. Всё это должно вызывать у тебя разные эмоции. Вызывает?
- Да хрен его знает. Что-то внутри меня вроде происходит. Но что это – я никак не разберу.
Дядя Володя засунул руку под стол и вытащил оттуда свой портфель. Открыл портфель, пошурудил там, и в его руках оказался медицинский справочник.
-  Давай я тебе сейчас расскажу симптомы твоей болезни. Постараюсь своими словами, но буду иногда подглядывать в справочник. А ты скажешь, есть у тебя эти симптомы или их нету. Хорошо?
- Хорошо.
- И так, Алекситимия, дословный перевод «Без слов для чувств». Бывает врожденной и приобретенной. Больной обычно не может свои чувства и эмоции сассоциировать с нужными словами. Он испытывает их, а описать то, что испытывает, не может. В результате, поделиться с кем-то своими чувствами у него не получается, и больной блокирует в себе все эмоции и переживания. Такой человек-робот получается. Ни смеётся, ни плачет, ни удивляется и т.д. Пока всё верно?
- Пока всё верно, - подтвердила Оксана.
- Продолжим. Если больной всё же пытается как-то проявлять эмоции, то это у него получается сильно наиграно и эмоции часто не совсем соразмерны. Он может накричать на собеседника, в то время, когда надо было лишь нахмуриться. Либо рассмеяться, когда улыбнуться было бы верхом достаточности. В общем, такой конкретный неадекваша. Есть такое?
- Было, сейчас уже нету. Сейчас я просто всё блокирую.
- Ну, ясно, тогда диагноз поставлен тебе верно. Его и будем излечать.
- А откуда вы так много про эту болезнь знаете?
- А, один мой знакомый был ей болен.
- Этот тот, про которого вы мне в прошлый раз рассказывали?
- Ага, тот самый.
- И что, он? Выздоровел?
- Выздоровел?.. Не знаю, я его давно не видел…
Дядя Володя слегка нахмурился, потом быстро положил в свой портфель медицинский справочник, вытащил из бумажника несколько денежных купюр и положил их на стол.
- Мне пора бежать. В следующий раз чтоб без опозданий!
***
Эти два дня тянулось ну очень долго. Оксана не могла ни на чём сосредоточиться, она постоянно поглядывала на часы. Девушка ждала новую встречу с дядей Володей. Наконец-то сорок восемь часов ожидания завершились, и Оксана толкнула уже знакомую входную дверь. Дядя Володя сидел за столиком. Было видно, что он только подошёл. Оксана про себя порадовалась, что не заставила себя ждать. Ну, или решила, что порадовалась, всё-таки её диагноз ещё никуда не испарился.
- Дядя Володя, здравствуйте.
- Ксенька, пришла уже, - дядя Володя взглянул на часы, -  Сегодня вовремя – молодца. Так, сразу к делу. Вот тебе тетрадка с ручкой. Сюда будешь записывать то, что испытываешь. Будем эту тетрадку называть «Дневником эмоций». Прямо сейчас начнём в ней делать первые записи.
Дядя Володя достал свой портфель, извлёк оттуда иголку и пузырёк с прозрачной жидкостью. Открыл крышку пузырька и мокнул туда иголку. Запахло спиртом.
- Уколи себе палец.
- Зачем?
- Будешь в своём дневнике описывать первое сильное чувство – боль.
- Так это ж обычная боль получится, телесная. При чём тут эмоции?
- Вот, любит нынче молодёжь переговариваться. Коли давай.
Оксана взяла иголку в правую руку, ладонь левой руки положила тыльной стороной на стол. Поднесла иголку к среднему пальцу и уколола. Рука слегка дёрнулась.
- Вытри кровь и делай запись в дневнике.
- А что писать то?
- Ну как что? Так и пиши: «Уколола палец иголкой, испытала боль».
- Идиотская запись какая-то.
- Снова переговариваешься?
Девушка открыла тетрадь и стала записывать в ней своё первое зарегистрированное чувство – БОЛЬ. Дядя Володя прочитал запись и посмотрел на девушку.
- Мы неспроста начали с негативных эмоций, именно их нужно научиться определять прежде всего. Именно негативные чувства и эмоции в первую очередь блокирует в себе большинство людей. Нука, покажи пальчик, я посмотрю.
Оксана послушно протянула левую руку. Дядя Володя взял её ладонь и потихоньку подул на палец, затем взглянул в глаза Оксане, сильно сжал ладонь своими пальцами и быстро уколол иголкой в ещё не зажившую ранку. Девушка отдёрнула руку.
- Вы что делаете?
- Делай в дневнике вторую запись. Боль, страх, гнев, злость, обида. Теперь у твоей боли появилась яркая эмоциональная окраска.
- Вы ненормальный.
Оксана выхватила у него из рук дневник и стала быстро что-то записывать. Этот метод был чем-то новым. Так ещё ни один психолог с ней не поступал. И этот метод цеплял, впрочем, как и всё то, что происходило в момент их встреч с дядей Володей.
- Носи дневник всё время с собой. Постоянно делай туда записи. Можешь не указывать саму эмоцию, просто фиксируй те действия, которые вызвали эмоцию. Саму эмоцию потом вместе определим.
- Хорошо.
***
Дневник наполнялся записями с огромной скоростью. Все последующие встречи они с дядей Володей разбирали эти записи. Оксана снова и снова переживала различные чувства и эмоции. Сильные и слабые, негативные и положительные, понятные и непонятные. Огромная эмоциональная буря могла перейти в штиль и снова разбушеваться внутри неё в течение всего нескольких минут. Дядя Володя, как опытный морской волк, всегда мог обуздать эти бури и направить по нужной волне их спасательную шлюпку определений - её эмоциональный дневник. Он правильно называл возникшую эмоцию или давал определение очередному чувству Оксаны. Некоторые из эмоций Оксана уже научилась определять сама, и этих некоторых становилось всё больше и больше с каждой их встречей.
***
Солнце с новой силой попыталось пробиться сквозь закрытые веки Оксаны. На этот раз попытка оказалась удачной, и Оксана открыла глаза. На кухне уже кто-то шумел тарелками, был слышен звук шумящей воды из-под крана, и явно что-то жарилось на сковороде. "Мама на стол накрывает", - подумала девушка, встала с кровати и прошла на кухню.
- Ксюша, проснулась уже?
- Ага, доброе утро.
- Кушать будешь?
- Буду.
Мама стала накрывать на стол.
- Как ваши встречи? Мы давно о них не разговаривали. Сегодня, к стати, последняя. Ты рада?
- Как последняя? - Оксана ужаснулась. Она так увлеклась этими встречами, что потеряла им счёт.
- Я к ним так привыкла… Мам, давно хотела у тебя спросить. А откуда он взялся, этот твой дядя Володя?
- Ой, доча, я уже и не вспомню сейчас. Мы с ним как-будто всегда знакомы были.
- А почему я о нём раньше ничего не слышала?
- А он ещё до твоего рождения куда-то пропал. Ничего не сказал и исчез из моей жизни. А год назад объявился. Изменился сильно.
- Постарел?
- Да и постарел тоже.
- Мам, а какой он раньше был? Расскажи о нём побольше.
Вероника на минутку задумалась, потом быстро перевела взгляд на часы.
- Ой, время то уже сколько. Опять опаздываю. Ладно, Ксюш, мне бежать пора, сама себя докормишь.
Разговор прервался, не начавшись. Оксану охватило какое-то чувство, она взяла свой дневник и сделала в нём запись.
***
Пришло время последней встречи. Дядя Володя снова оказался в кафе раньше Оксаны. Когда девушка присела, он поставил свою чашку с кофе на стол.
- Оксана, привет. Ну, показывай.
- Добрый день, дядя Володя. Чего показывать?
- Записи твои новые, много их? Доставай дневник.
Оксана раскрыла сумочку, слегка её встряхнула, как-будто дневник во время встряхивания должен был зазвенеть или выбраться поверх всего остального сумочного барахла. Затем раскрыла сумочку пошире и нащупала дневник рукой.
- Вот.
Рука дяди Володи быстро выхватила дневник из рук Оксаны.
- Нука, чего у тебя там.
Дядя Володя попытался взвесить дневник в воздухе и просчитать, на сколько записей он стал тяжелее. Затем раскрыл его и стал читать.
- Так, ага, ага. Это страх, здесь радость. О, восторг испытала. Так, тут у нас волнение и переживания. Вот и сопереживание, молодец. Так, а это что?
Одна из записей дневника гласила: «… спросила у мамы, откуда она знает дядю Володю, мама как-то неоднозначно ответила, задумалась и быстро убежала на работу, даже не позавтракав. Мама что-то не договаривает. В этот момент меня посетило какое-то чувство…»
- Ты у мамы про меня спрашивала? – было видно, что настроение дяди Володи резко изменилось.
- Откуда вы знаете мою маму?
Девушка пристально смотрела на своего собеседника. Дядя Володя взглянул на Оксану и продолжил молча проставлять в её дневнике названия чувств и эмоций. «Тревога», - дописал он в последнюю запись значение эмоции и взглянул на девушку. Она продолжала пристально смотреть.
- Что? - дядя Володя чуть не сорвался на крик.
Девушка вздрогнула.
- Откуда вы знаете мою маму, - комок подошёл к горлу, последнее слово Оксана еле как продавила через этот комок.
- Оксана, наши беседы закончились. Можно было ещё на прошлой встрече попрощаться. Ты уже сама можешь определять практически все свои эмоции и чувства. Так что давай побеседуем про что-нибудь отвлеченное и распрощаемся. Мне было приятно с тобой проводить эти встречи…
- Вы скажите мне, что у вас было с моей мамой? – Оксана не дала закончить дяде Володи свои рассуждения. На неё как-будто что-то нахлынуло. Ей позарез нужно было выяснить, что было между мамой и дядей Володей. Она не понимала зачем, но откуда-то знала, что это очень важно.
- Нет, не скажу, - отчетливо произнёс дядя Володя, - Наши встречи закончены. Можешь идти.
- Как идти?
- Вот так, иди.
Девушка медленно поднялась, взяла дневник и выбежала из кафе. На щеках у неё блестели слёзы. Дядя Володя проводил взглядом девушку, протёр своё лицо руками. Задумался. Пальцы пробарабанили по столу небольшую мелодию. Он тяжело вздохнул и полез в свой портфель. Толстая потрёпанная тетрадка с надписью «Журнал эмоций» легла на стол. Дядя Володя открыл тетрадку, перелистнул её на одну из последних страниц и стал записывать: «Запись № 12489. Молодая девушка, Оксана, дочь Вероники выбежала из-за стола. Я в это время сидел напротив неё…» Эта запись была описанием его собственного чувства, которому он ещё не мог дать определения. Дядя Володя закончил запись и отложил дневник. Достал телефон. Набрал номер.
- Ало, Вероника?.. Да, я. Всё, сеансы закончены… Ну, как, как. Вот так. Убежала она, в слезах убежала. Понимаешь, В СЛЕЗАХ. Дальше уже сама справится... Да точно сама. Через год и не узнаешь её… Будет-будет. И смеяться, и плакать, и всё остальное будет… Точно-точно… Да, не за что… Сам? Сам ещё нет… Не знаю… Да я не сдаюсь, не сдаюсь. Семнадцать лет уже не сдаюсь… Ага… Ну, давай, пока. Пока… Да отблагодаришь ещё… Ну всё, пока.
Он встал из-за стола и прошёл в уборную. Там он включил холодную воду, несколько раз умыл ей лицо. Взглянул в зеркало. Лицо его снова стало каменным, не выражавшим никаких эмоций. Как-будто и не было этих семнадцати лет. Он посмотрел на своё отражение.
- Да хрен его знает, когда я сам смогу заплакать. Может и никогда.