Из наблюдений. 2011-2012

                2011
                ЯНВАРЬ
                ***
     Cегодня я впервые в жизни наблюдала солнечное затмение. С утра было солнце, и я этому радовалась. Потом оно пропало, и я стала говорить, что ну вот, опять пасмурно. А потом я встала с кресла, смотрю через балкон, ба! Как будто луна, только она висит не вертикально, полумесяцем, как обычно, а лежит горизонтально, как ломоть арбуза. Хотя это была не луна, а солнце. И так оно было, а потом как-то ярко-ярко сделалось, слепило глаза. И через некоторое время солнце светило уже во всё небо.

                ***
     На днях я шла по улице, тихой и немноголюдной. Светило солнце, мороз градусов 10, деревья в снегу и инее красоты необыкновенной. Вдруг сбоку от себя вижу: идет немолодой уже мужик, можно сказать, дед, с большим рюкзаком за плечами. Но! Из одежды на нем футболка с короткими рукавами и летние шорты. Никакой кепки нет. На ногах – носки и галоши! Самое поразительное, что шел он не спеша, нисколько не ежась от мороза, спокойно, как будто при 20 градусах тепла.
     Народу вокруг никого, только другой мужик гуляет с детской коляской. Увидев того, в шортах, он обалдело остановился, но тут же (вот они, современные реалии большого города!), в мгновение ока, вытащил из кармана телефон и стал фотографировать и снимать на видео. 

                ***
     Со мной приключилось недоразумение, какие иногда случаются с какой-нибудь недалекой деревенщиной, оказавшейся в Москве. Я в ГИМе искала выставку и, естественно, задавала вопросы о ней и в кассе, и служительницам уже в залах. Выставку, которая проходит в Музее им. Пушкина! Мне нужна была выставка картин под названием «Детство. Отрочество. Юность». А в ГИМе, по смешному совпадению, тоже сейчас открыта выставка, но старинных фотографий с названием «Семейный альбом».
     Мой вопрос о «Детстве. Отрочестве. Юности» был в ГИМе понят как желание посмотреть «Семейный альбом». Ха-ха-ха!

                ***
     Дикая неграмотность в лучшем случае, матерщина в худшем, часто и то и другое одновременно, неадекватная агрессивность – вот три причины, по которым я не завожу ни ЖЖ, ни блога ни в каком уголке интернета. Зачем мне это всё, причем от совершенно посторонних людей, чье мнение к тому же меня совершенно не интересует?

                ***
     Целуем. Любим. Ждем всегда. Приятно получать в письмах такие слова. Если они от родных, то они часто воспринимаются нечто само собой разумеющимся. А когда «заслужишь» их от друзей, то делается совсем-совсем хорошо.

                ***
     Интересно, что «неутешительного» бывает много: ответ, вывод, результат, итог, известие. А с «утешительным» сочетаются разве что «известие» да «приз».

                ***
     Мне в руки попал новенький, выпущенный какой-то консалтинговой компанией США, ежедневник на этот год. Сделан он под хорошей обложкой, на хорошей бумаге, приятно взять, как говорится, в руки. На одной из страниц – список международных телефонных кодов стран мира. Иду по алфавиту. Россия среди стран не числится и не значится. Зато есть Сен-Пьер и Микелон. Что это такое? Это заморское сообщество в составе Франции, расположенное на небольших островах в Атлантическом океане. Сен-Пьер даже вместе с Микелоном есть, а России нету!

                ***
     Иногда на занятиях кто-нибудь из обучающихся произносит вместо «артикль» «артикул». Я на это всегда с иронией замечаю, что артикул – это что-то, не знаю что, в торговле, где-то там, в магазине. А артикль – это сугубо грамматическая категория. Произнесший неверно поправляется, но через 10 минут всё повторяется сначала.

                ***
     При общении с некоторыми людьми применима только одна поговорка: «Не знаешь, на какой козе подъехать».
     У меня вот уже несколько лет есть друг. В доинтернетовские времена он бы назывался «друг по переписке». А сейчас мы общаемся с ним только по интернету.
     Так вот то, что и как я чувствую каждый раз, когда строчу ему письмо, является полной противоположностью поговорке про козу.
     И оттого, что мне не надо переделывать фразы, подбирать слова, опасаться, что он может меня не так понять, делается хорошо  и приятно.
     Это я про Alan Burgdorf  говорю.

                ***
     В феврале, когда вот она, весна, вроде близко, часто метет, снежище, морозы, ветра. И поэтому у меня иногда возникают опасения, а вдруг весна не поборет зиму, вдруг и лето не наступит никогда.

                ФЕВРАЛЬ
                ***
     В подземном переходе стоит бабка, в руках у нее два букета совсем увядших гвоздик. Бабка протягивает их идущим навстречу людям: «Купите розы! Посмотрите, какие красивые розы!»

                МАРТ
                ***
     И еще раз за эту зиму я увидала человека, теперь мужика средних лет, одетого в рубашку с длинными рукавами, джинсы и кроссовки и в таком виде шедшего по улице в 10-градусный мороз.

                ***
     Встал. Стул. Правильное начало дня!

                ***
     Я перечитываю «Тома Сойера», и буквально с первых же строчек мне становится ясно, что Том, Буратино и Незнайка – близнецы-братья. Как это я раньше не замечала? Ведь все трое – озорники.

                ***
     Ни у одного музыкального произведения концовка не звучит так торжествующе, как в симфонии Чайковского номер 4. Уже только от воспоминания мурашки по коже!

               
                ***
     Кулинарную рубрику в «Огоньке» ведет Гелия Делеринс. И имя у нее необычное, и пишет она так же – необычно.
     Для нее рассказ  о приготовлении какого-либо блюда – только предлог, зацепка, точка отсчета. А на самом деле ее мысль, задумка всегда глубже и шире, чем просто описание рецепта. И в этом я нахожу сходство между ею и мной, ибо у меня так же происходит с колокольчиками.

                ***
     Посмотрела оскароносный «Король говорит». Наблюдений – два. Актер, игравший доктора, – страсть, как похож на Корнея Чуковского.  Сыграл он, на мой взгляд, намного ярче того, что был в роли короля. Если это режиссерский ход, то и слава богу. А если задумано было ровно наоборот?

                ***
     Отсутствием аппетита, увы, не страдаю и с ним ем, но заметила, что когда это делаю дома, то всегда хочу того, чего на данный момент нет. А чего хочу – и сама не знаю.

                ***
     Как алкоголик с водкой, так и я с колокольчиками безуспешно пытаюсь «завязать».

                ***
     Писатель Николай Носов наверняка читал «Алису в Стране Чудес». Ведь способ, как его Незнайка и Пончик попали в «глубь» Луны точно такой же, как и описанный Льюисом Кэрроллом. Алиса упала в нору, та превратилась в тоннель, потом в колодец.

                ***
     Музыка Баха меня часто наводит на мысли о бренности и тленности бытия.

                ***
     Люди пьют чай в пакетиках и при этом уверенно называют себя гурманами. Ха-ха-ха!

                АПРЕЛЬ
                ***
     О том, каким эпохальным событием стал полет Юрия Гагарина для обыкновенных людей, говорит такой факт.
     Когда Гагарин полетел, мне было менее 4 месяцев от роду. Говорить я, понятно, начала намного позже, когда шел уже 1962, наверное, год и когда состоялись и последующие полеты. Но от моей бабушки я всегда слышала только «Юрка Гагарка». И мне даже кажется, что я это помню. И почтовые открытки с его портретом помню. Т.е. что интересно? Что ни второй, ни третий, ни тем более следующие космонавты не воспринимались уже так грандиозно-триумфально, как первый Гагарин.
     До начала 80-х годов, мне так кажется, космос и всё, что с ним связано, было необыкновенно популярно. Я, например, долгие годы вела альбомы, куда вклеивала статьи из газет и журналов о каждом новом космонавте и полете. Потом наступило привыкание, на орбите побывали все космонавты из стран соцлагеря, детство закончилось, а альбомы выкинулись.

                ***
     Предыдущее наблюдение имело продолжение, ибо я провела самодеятельный опрос. Он, естественно, не репрезентативный, поэтому ни на что не претендует. Тем не менее, Диму, Нясю, а также каждого на моих занятиях я спросила об их отношении к 50-летию полета Гагарина. Только двое без колебаний и сразу ответили, что да, испытывают гордость. У остальных не было ни-ка-ких чувств по этому поводу.
     Естественно, что и Арта я тоже спросила, что он помнит, как в Америке было в тот день, радовались ли люди так же, как в СССР. Выяснилось, что там всё было совсем по-другому. Главное чувство у американцев, от мала до велика, было чувства позора и стыда. Острое чувство позора и стыда, что СССР их опередил. «Опередил в чем, – спрашиваю, – в достижении науки и техники?» «Нет, – говорит Арт, – в гонке вооружений». Полет Гагарина вызвал у американцев шок и ужас, а потом нахлынуло еще более неприятное чувство страха. «Почему?» – говорю. «Потому, – Арт объясняет, – что американцам годами вдалбливалось, что СССР собирается на Америку напасть. А тут они и совсем в это поверили и стали ждать появления захватчиков».
     Интересно, что и полет Гагарина, и реакция на него – на памяти одного поколения. Но нынешнее время настолько другое, что кажется, то великое событие и всё, что с ним связано, были в иной жизни.
     Еще интересно вот что. Это наблюдение я опубликовала на нашем колокольном сайте, который читают не только в России. Так вот, Алан тут же написал комментарий, что Арт в своих воспоминаниях совершенно прав. Но он, Алан, помнит запуск спутника в 1957 году как еще более удивительное событие из этих двух.

                ***
     Уже не один раз я писала про баранки. Вот еще, поскольку узнала, что родина баранок – белорусский городок Сморгонь. Слово происходит от «обваранки». Так назывались изделия из заварного, «обварного» теста. Этнограф писал: «В Сморгони всё мещанское население занято выпечкой маленьких бубликов или крендельков».

                ***
     В список нематериального наследия ЮНЕСКО включены (может быть, только пока) всего две кухни: мексиканская и французская и одна диета – средиземноморская. Французскую кулинарию приняли «за искусство хорошо поесть и выпить». Сформулировано ясно и понятно. Я к Франции и французской кулинарии не имею никакого отношения, если не считать пылкой любви, но мне всё равно очень приятно.

                ***
     С одним молодым человеком по имени Павел у нас проходят о-очень нерегулярные занятия. Павел – директор компании по производству рекламного оборудования. Его рабочий день длится с 9 утра и часто заканчивается за полночь. Однако Павел при этом успевает ходить с 8-летним сыном в кино и на фитнес, на родительские собрания, на занятия по боксу. Он играет на гитаре, имеет права на управление одномоторным самолетом и обожает летать. На полном серьезе он планирует купить билет, чтобы в качестве пассажира полетать на реактивном СУ. Что-то такое 10 тыс. долларов за час стоит это удовольствие. Но для Павла вопрос только в том, чтобы найти время, а не деньги.

                ***
     Книга Льва Данилкина «Юрий Гагарин» серии ЖЗЛ из тех, что читаешь, отрываясь только на сон и неотложные дела. Она захватывает с первой строчки и не отпускает до последней. Ее, что называется, «глотаешь».
     Покоробило меня только одно обстоятельство. Автор – англоман, и бог бы с этим. Но! То ли по этой причине, то ли из-за заблуждения, что, употребляя английские и прочие иностранные слова, выглядишь умнее, но автор ими чудовищно злоупотребляет. Я, пару раз споткнувшись на них в самом начале, вынуждена была взять ручку и записывать. Вот некоторые: хай-стрит, ресерч, арм-рестлинг, нарратив, редизайн, волатильность, селебрити, десижн-мейкер, бла-бла-бла, саспенс. И это всё написано, как и я их написала, т.е. русскими буквами! Раздражает безмерно! Каждое слово – нормальное, обычное, ничем не примечательное, но если написано или сказано по-английски и в английском же контексте.
     К чему они здесь? Зачем, если каждому есть эквивалент в русском языке?! Эти, в русской орфографии и произношении, монстры становятся еще  более чудовищными, если вспомнить, что описываются события 60-х годов прошлого века. Поэтому странно читать, например, как кинокамера 1963 года называется обычным для нынешнего времени словом «гаджет». Хотя необходимость его употребления даже и сейчас весьма сомнительна. Зачем писать «энигматическое», если есть русское прилагательное «загадочное», увидев которое, читатель точно начнет еще лихорадочнее перелистывать страницы. А если увидит «энигматическое», то и не факт, что почует загадочность при этом.
     Зачем, упоминая одногруппника Гагарина по ремесленному училищу и описывая при этом годы войны, автор с иронией говорит «этот достойный джентльмен»? А именно: «Как и Гагарин, этот достойный джентльмен был в оккупации». Разве он не чувствует неуместность иронии «достойного джентльмена», когда речь идет всего-навсего о пареньке из ремесленного училища? Разве он не слышит, что сочетание «джентльмена» и «оккупации» по смыслу и стилистически более чем странно?
    
                ***
     Болезнь изматывает больного физически, а ухаживающего морально. И то, и другое равно тяжело.

                МАЙ
                ***
     Фаина Раневская говорила, что снять плохой фильм – всё равно, что плюнуть в вечность. А о многих записях в сегодняшнем Твиттере мне хочется сказать, что это то же, что пукнуть в вечность. От плевка хоть след на какое-то время остается, а от пука вообще ничего, только воздух к тому же будет испорчен.

                ***
    Вот уже второй месяц нашу жизнь можно кратко описать так: «Всё остановлено и отменено».

                ***
     Получив печальный опыт ухода за больным Артом, могу просить бога только  об одном. Господи, когда придет мое время упокоиться, сделай так, чтобы не обременять других моими страданиями.

                ***
    Волков бояться – в лес не ходить. Пробок бояться – в Москву не ездить.

                ***
     Уже несколько лет в молодежном жаргоне фигурируют два слова – «реально» и «нереально». Если в обычных своих значениях они являются антонимами, то в качестве жаргонизмов совсем нет. Например, «реально» красивая девушка означает, что девушка на самом деле красивая. А «нереально» красивая девушка означает, что девушка необыкновенно, умопомрачительно красива.

                ИЮЛЬ
                ***
     Верный признак того, что старость пришла, это когда лекарства ставятся  и уже не убираются с полки кухонного шкафа.

                ***
     У многих преподавателей, всю жизнь проработавших в одном вузе, некоторые студенты становились их же коллегами. И к старости преподаватели начинают иногда путаться, кто кем был. Так, я на днях получила мейл от моей бывшей коллеги. Прочитав его, я поняла, что она помнит меня как свою бывшую студентку! Мы обе работали в политехническом институте, студенткой которого я быть никак не могла! Ни 18-летней, как она меня теперь вспоминает, ни, тем более, впоследствии.

                ***
     Я смотрю на черно-белое фото, где мне 2 месяца от роду. Соответственно моим родителям 27 и 24 года. Не важно, всматриваюсь ли я только в их лица или думаю и о возрасте тоже, но они мне всегда казались и кажутся взрослыми и зрелыми людьми. Почему? Потому что я  воспринимаю их только как родителей, которые всегда меня старше.
     Моим детям сейчас столько же лет, сколько было родителям, когда я родилась. И странно, я не могу то ли понять, то ли принять, то ли до конца осознать этот простой факт жизни. Только внешне я воспринимаю Дему и Мотю как взрослых. Во всем остальном они для меня – дети. Почему? Потому что таков закон природы, а может, и не закон никакой, а инстинкт, когда любая мамаша знает и чувствует, что ее дети навсегда для нее детьми и останутся.

                ***
     Часто с потными от волнения ладонями, с остановками только на сон, еду и оттого, что глаза совсем устали, читаю роскошный триллер Стига Ларссона. «Миллениум» называется.
     Веселилась дважды. Фамилия одного из героев – Armansky. Увидев ее впервые, я протянула, было, корень к Armani  или чему-нибудь подобному итальянскому. Но тут же узнала, что герой – наполовину армянин. Хохотала от души!
     Потом этот армянский Armansky знакомится с другим героем по фамилии Bublanski. И спрашивает того, что, мол, тоже армянин? Ведь наши фамилии заканчиваются на –sky. Нет, отвечает Bublanski, я поляк. Я опять хохотала.

                АВГУСТ
                ***
     Я уже давно просто почувствовала, а умные-то люди осмыслили, проанализировали и облекли в научную форму следующее. «Чем интенсивнее, интереснее и насыщеннее становится наш отдых, тем более сложного и интенсивного потребления он требует. Поэтому в какой-то момент такой отдых начинает походить на работу. Он приносит гораздо меньше счастья, чем кажется». Цитата из лекции Роберта Скидельски.

                ***
                Американские наблюдения
     * К Чикаго абсолютно неприменимо выражение «петлять по улицам», т.к. город, по крайней мере, его центр, раскроен только на прямоугольники, так что хождение там возможно строго под прямым углом.
      
     * Бесплатный концерт классической музыки в «Миллениум» парке Чикаго проходит на открытом воздухе. Во время него кто спит, кто ест и пьет, кто разговаривает по мобильному, бабушка впереди нас вязала что-то большими спицами, кому-то доставляют пиццу. Во время исполнения можно приходить-уходить, когда заблагорассудится. А меня еще сильно отвлекал шум города – летящий вертолет, сирены машин – и поющие птицы.
     Ни одного негра, или, политкорректно выражаясь, афро-американца, ни среди зрителей, ни среди исполнителей я на концерте не заметила.

     * В Америке есть полусладкий шоколад. А у нас я не встречала на шоколаде такого названия.

     *  Были в гостях. Собаку хозяев звали Six. Арт думал, что это ее возраст. Я хохотала.

     * От американского флага пестрит и рябит в глазах. Он везде: у домов, на домах, в цветочных клумбах, кашпо и букетах.

     *  Безумно популярны татуировки.

     *  Все жалуются на плохое состояние экономики. «Всё так плохо, всё так плохо». Между тем, в пятницу вечером попробуй найди свободный столик в кафе или ресторане. Всё битком забито. И никакого уныния на лицах посетителей в связи с плохим состоянием экономики (20% уровень безработицы) не наблюдается и в помине. Видимо, это счастливые 80% населения.

     *  Порции в ресторанах гигантские. И люди едят и едят из огромных тарелок и пьют из огромных бадей. При этом задницы многих часто не умещаются на стуле.

     *  Каждый раз, когда кто-то в кафе или ресторане заказывал блюда, мне приходило на ум только одно слово для описания этого процесса – изощренность.

   *  Дважды удивили объявления в автобусах. Первое. Слово «беременные» не употребляется. Вместо него звучит «expected mothers». Второе. Просят быть внимательными к другим и не вести громких разговоров по мобильному телефону. Мне это очень понравилось. Если до человека так не доходит, то хоть объявление услышит и, может, поймет. И когда кто-то начинает говорить по телефону громко, то на него сразу неодобрительно оборачиваются.

     * Зеркальце в машине Джима служит и компасом тоже, оно показывает направление движения буквами: N, W и т.д.

     * Много попрошаек, как и в Москве. Держат в руках такие же картонки с просьбами о подаянии. Один, однако, выделился содержанием: «I’m too dumb to steal and too ugly to prostitute».

     * Обычный магазин: демократичная обстановка, вещи висят обыкновенно, не так, как в бутиках. На них ценники «2 за 40 долларов», к примеру. И ты счастлив. Заходим в другой магазин. Вид, как ни странно, тот же, но ценники уже «2 за 600 долларов». И кто-то ведь непременно будет счастлив именно от такой комбинации цифр.

     * О том, как чисто на улицах Чикаго, говорит такой факт. Шел проливной дождь, я в светлых брюках шла по лужам, ноги промокли насквозь, и брюки сзади, естественно, были мокрые до колен, как у меня это обычно водится. Потом брюки высохли, и на них не осталось ни пятнышка, стирка не потребовалась. В Москве такого не может быть в принципе!

     * В аптеках, где чего только ни продается, нет никакой минеральной воды! Всякой еды – полно, а никакого кефира тоже нет! Странные аптеки, не правда ли?

     *  В некоторых магазинах можно самому оплачивать покупки. Сам себе и чек отрываешь. Кассирша стоит рядом и только наблюдает, как покупатели делают это. Не понимаю, никто не обманывает, что ли?
               
     * На улицах все доброжелательны друг к другу, всё расскажут, покажут, помогут, объяснят. Будешь с картой стоять, спросят, куда идешь и скажут как это сделать.

     * Музей науки и техники – это что-то! Там можно увидеть, как из яиц вылупляются цыплята, маленькие, мокрые. А рядом с ними уже пушистенькие красавцы. В этом музее всё можно трогать, дергать, пробовать. А что нельзя – то находится за стеклом.

     * Странно было в Чикаго наблюдать, как в рабочий день офисные работники, туристы, прохожие ходят по улицам со стаканами, коробками, пакетами в руках и на ходу едят и пьют. При этом еще говорят по телефону. Самое странное, что они никуда не торопятся, просто то ли мода, то ли привычка такая сформировалась. Меня это сильно раздражало. Ты голодный,  ну, ты сядь, поешь по-человечески.

     * В Чикаго, в центре, по крайней мере, нет продовольственных магазинов, ни больших супермаркетов, ни маленьких. Это, кстати, тоже раздражает. Но, что необыкновенно удивляет, так это тот факт, что в городе хорошо пахнет. Не чувствуется выхлопных газов, пыли нет, и везде пахнет едой, да так вкусно, что всё время хочется есть. Это тем более удивительно, что на улице еду не готовят и не продают, только в помещении. Помещения все кондиционируются, спрашивается, откуда же берутся такие ароматы?

     * Едой очень вкусно пахнет и в больнице, и в музее. Огромные пространства там отведены под кафе и закусочные. В больнице, например, они на разных этажах, там едят и врачи, и больные, и посетители. Причем еду там могут приготовить прямо при вас и вам лично, как в какой-нибудь пятизвездочной гостинице на бранче.

     *  Всё в городе оборудовано пандусами для инвалидов. И их, инвалидов, очень много: на колясках, с ходунками, с какими-то специальными приспособлениями на ногах, руках и т.д. Инвалиды обязательно, везде и всюду пропускаются вперед. Если только попробуешь пройти впереди кого-то из них, например, в очереди в автобус, тут же кто-то крикнет «Wheelchair first!» Самое поразительное, что у большинства даже колясочников если и не счастливое, то, по крайней мере, спокойное выражение лица.

     * Еще странно было наблюдать, как в собачий холод, при 10 всего градусах тепла, с ледяным ветром очень многие ходят в шортах и при этом в куртках да еще с капюшоном на голове. Как-то не понимают простую истину, что ноги надо держать в тепле, а голову можно и в холоде. Там одеты ровно наоборот! Маленьких детей везут в колясках, и те с голыми ногами, но в шерстяных шапках. Дебора стоит босиком на ледяном кафеле в кухне, хотя на ней надеты теплые лосины. Какой тогда в них смысл и прок? С нами в самолете летела молодая пара с 8-месячным ребенком. В салоне было очень хорошо кондиционировано. Ребенок все 9 часов полета был одет в теплые штаны, в курточку, но босиком!

                СЕНТЯБРЬ
                ***
     Глобализация по-обывательски – это когда ты слышишь одну и ту же мелодию звонка мобильного телефона в разных уголках мира.

                ***
     В одной из групп, где я преподаю, есть человек, зовут его Константин. Он большой начальник, под два метра ростом, плотного телосложения. Так сказать, большой человек во всех смыслах. Когда он вплывает в комнату для занятий, то весь его вид излучает некоторую надменность и усталость одновременно. В отличие от Станиславского, кричать «Не верю» мне не хочется, ибо я очень даже верю, что у Константина всегда присутствует определенная степень высокомерия по отношению ко мне лично и что к концу рабочего дня он точно устал. Так что никакого актерства тут и в помине нет.

                ***
     Услышала такую рекламу: «Имплантация зубов под ключ». !
     Прочитала название вафель: «Слоняшка». Я понимаю детское «коняшка», но «слоняшка»… Видимо, неологизм от производителей вафель.
     На коробке с яйцами написано: «Добрые яйца». Интересно, а злые – это какие: малоразмерные, разбившиеся или тухлые?

                ***
     Арт называет оладушки «кладушки», произносит бардаГ и пранички.

                ОКТЯБРЬ
                ***
     Внучка Корнея Ивановича Чуковского очень похожа на него самого. А отчество у нее редкое, царское – Цезаревна.

                ***
     Покупатель обращается к продавцу: «Дайте мне съедобных сосисок».

                ***
     В воспоминаниях Арта о его детстве праздник Хэллоуин самый яркий, самый веселый. Он помнит его с трех лет. Когда я слышу его рассказы, мне тут же на память приходят мамуськины о рождестве, когда они детьми ходили колядовать, пели колядки, собирали в мешок незатейливые гостинцы, что давали им в соседских домах. У Арта описания американского Хэллоуина совпадают с русскими колядками один к одному.
     Хэллоуин пришел в Россию, в большие города, в  основном, но странным образом трансформировался. Из веселой детской забавы он превратился в разгул неприятной нечисти – персонажей, совсем не свойственных ни русской культуре, ни фольклору. Его сущностная составляющая – детские «колядки» – вообще не была заимствована, да и не могла быть. В итоге, получившись уродливым и совсем чуждым, Хэллоуин прижился плохо, был отторгнут и отвергнут, а кое-где и запрещен.

                НОЯБРЬ
                ***
     В последнем номере «Огонька» и в печатном, и в электронном варианте встретилась чудовищная ошибка. В слове «биржи» после ж шла буква, о недопустимости написания которой знают даже первоклассники. Пришлось посылать в редакцию возмущенно-ироничный mail.

                ***
     Выполняя очередной указ нового мэра, устраивают парковки для машин. Дело вроде бы хорошее, нужное, но, увы, под асфальт безжалостно закатывают целые газоны и отгрызают куски придворовой территории, тоже, главным образом, землю с травой.
     Раньше от метро до нашего дома мы ходили по дорожке, разделявшей один большой газон. В последние годы за ним хорошо ухаживали. Хотя по качеству трава, конечно, не дотягивала до знаменитых лужаек Англии, но с апреля по октябрь пересекать зеленое пространство (мы называли его «поле») было приятно. Деревья весной стоят еще голые, а травка на поле уже вовсю зеленеет. А потом, один за другим, там сменяли друг друга цветы. Сначала – одуванчики, и поле днем – сплошь желтое, вечером цветки закрывались. Потом они превращались в пух, и всё было бело. В мае появлялся подорожник, его сменяла кашка, что-то еще и еще. А какой стоял запах, когда всё это разнотравье скашивалось. Посреди стада машин и огромных автобусов этот запах был единственным природным, вкусным, радующим и волнующим. Он заставлял меня завидовать тем счастливым людям, которые живут в таких местах, где можно постоянно дышать воздухом, напоенным травами, а не так, как мы, глотать его те несколько минут, пока пересекали «поле».
     Всё, газона больше нет, очень грустно.

                ***
     У Чехова читаю: «Носил он длинную поддевку из хорошего сукна или черный романовский полушубок…» Не помню, задумывалась ли я раньше, что за романовский полушубок имелся в виду. Зато теперь точно знаю: это значит сделанный из шерсти овцы романовской породы. Этими овцами был знаменит город Тутаев, бывший Романов-Борисоглебск.
     Породу пытаются теперь возрождать, и именно таких овечек я с превеликим удовольствием кормила и гладила прошедшим летом там же, в Тутаеве. 
                ***
     Аршинными буквами на крыше здания вывеска: «Мебелъ». Да, в конце не мягкий знак, а твердый! Наверное, те, кто это придумал, полагали, что получилось свежо и необычно. На самом деле глупо, и вызывает только раздражение и возмущение коверканием русского языка.

                ***
     Официально самые дорогие билеты в Большой театр стоят 3 тысячи рублей. У перекупщиков с этой цифры цена только начинается и доходит до 30 тысяч.

                ***
     Увидела в газете анонс статьи, видимо. Маленькими буквами написано: Ксения Стриж. А аршинными – ее слова: «Театр – заведение поганое». Боже, вроде дочь известного актера, сама – актриса. Я, конечно, понимаю, что газетка бульварная, но зачем тогда, встает вопрос, давать интервью для нее, заранее зная, что там еще дополнительно всё переврут и исказят. И то, что в итоге написано здоровыми буквами на первой странице, окажется провокативно, ложно и просто омерзительно.

                ***
     В радиопередаче, упомянув Индиру Ганди, сказали так: «Она отправилась в мир иной не по своей воле». Я подумала, но ведь не важно, умирают ли люди, или их убивают, как Индиру Ганди. В обоих случаях смерть происходит против их желания. Никто же не хочет умирать ни так, ни эдак. А по своей воле происходит только самоубийство.

               
                ***
     Слушала беседу с вдовой Зиновия Гердта. Помимо прочего, она сказала, что смерь – великое чудо. А я думаю, что, возможно, даже более великое, чем рождение. Люди понимают рождение, а смерть – нет. Ее, великое таинство природы, не понимают и не принимают.

                ДЕКАБРЬ
                ***
     Произошло знаменательное, а если вдуматься, то просто революционное событие: я перешла на чтение электронных книг. Вроде все уже привыкли ко всяким электронным штучкам, к тому, что они постоянно улучшаются и обновляются. И, тем не менее: держу в руках предмет, весящий граммов 50, а в нем несколько сотен книг. Читать – не перечитать! Я понимаю этот факт, но всё равно требуется как-то переварить, осмыслить его.
     Моя-то «книжка» не самая мощная, а есть и такие, куда можно всю Ленинскую библиотеку закачать. А это уже и осмыслить сложно, чудо ведь – да и только.
     Шуршание переворачиваемых страниц бумажной книги приятно, комфортно, успокаивающе, но и к электронной я привыкла тут же. Человек любит удобство и простоту, а тут имеется и то, и другое.
     Кстати, для чтения в метро электронная книга – в самый раз. Одно с другим прекрасно гармонирует.

                ***
     Думаю о компьютерных технологиях и удивляюсь: они предназначались облегчить людям их существование, сделать сложное простым и ранее немыслимое – возможным. Но почему тогда жизнь с ними стала в разы суетнее, беспокойнее, подверженной постоянному стрессу и агрессии? Или я путаю причину со следствием, и компьютеры, смартфоны, айподы и прочие айпэды здесь ни при чем?

                ***
     На протяжении нескольких лет приходится оказываться в одной и той же компании по случаю празднования нового года. И каждый раз я встречаю там человека, который и своим внешним видом, разве что немножко постаревший, и, что главное, характером – вылитый Иван Александрович Хлестаков.

                ***
     Арт терпеть не может сметану. Поэтому, заказывая суп в ресторане, неважно какой, всегда делает уточнение по-русски: «СмеНтанА не надо».

                ***
      На магазинной полке – банка. На ней большими буквами написано «Хреновина». Я долго вертела ее в руках, в поисках конкретики, что же такое за содержимое внутри. Разъяснение шло меленькими буквами. Оказалось, вкусовая приправа.

                ***
     До Нового года или сразу после него мы с Артом пристрастились приходить в ЦУМ. Там всё необыкновенно красиво украшено, а на первом этаже – еще и новогодний базар. Хотя для такого безумно дорогого магазина слово «базар» совсем неуместно. Ходить и смотреть, что там продается – будто быть в сказочном королевстве: вроде наяву, а вроде в сказке, восторгам и ахам несть числа.
     Налюбовавшись на красоту игрушек и украшений, мы пошли в тамошний супермаркет. В одной из витрин стояли две машинки, сувенирные, модели гоночных «Мазерати» и «Бугатти» 30-х годов. Так вот, одни люди покупают настоящие машины по цене 100 тыс. рублей. А тут сувенирная продается за 107 000. Как говорится, каждому – свое.

                ***
     А ГУМ нас поразил тем, что был переполнен азиатами-гастарбайтерами, почти исключительно мужского пола. Видимо, 31 декабря они не работали и пришли сюда, как на экскурсию. Они без конца всё там фотографировали и себя тоже. Впечатления от увиденного, надо сказать, смешанные.


                2012
                ЯНВАРЬ
                ***
     Много путешествуя, и по России в том числе, я иногда задумываюсь, а почему в советское время внутренний туризм был почти не развит. Ну, организовывались, конечно, какие-то коллективные, как правило, поездки и экскурсии. «Дикари» водились, да, но чтобы это было массово, чтобы в городах были всякие турбюро и турагентства – нет, не припоминаю такого.
     А сейчас я читаю прекрасную книгу очень уважаемого мною Леонида Млечина «Брежнев». И вот что нахожу в ней.
    В 1970 году Петр Шелест, первый секретарь ЦК компарии Украины, написал книгу «Украина наша советская». Когда несколькими годами позже Брежнев решил от Шелеста избавиться, то на одном из заседаний Политбюро сказал, что тот в книге воспевает казачество, пропагандирует ненужную старину. Лизоблюды тут же стали Брежневу поддакивать. Так, «Соломенцев выступил против создания городам гербов, экскурсий по старинным и памятным местам». Машеров, глава Белоруссии, вторил: «Возрождение и восхваление старины – это не наш дух». 
     Вот вам и ответ на мучивший меня вопрос.

                МАРТ
                ***
     Двухнедельное отсутствие интернета после переезда в новую квартиру оказалось намного более болезненным испытанием, чем сам переезд.

                ***
     Корней Чуковский «Серебряный герб», Лев Кассиль «Кондуит и Швамбрания», Самуил Маршак «В начале жизни». Я всё это про- и перечитала за январь-февраль одно за другим. Странно, что никто не додумался издать эти повести вместе, под одной обложкой. А ведь они написаны о жизни еврейских мальчиков-гимназистов в примерно одни и те же годы.
     Прекрасные писатели, замечательные книги!

                ***
     Я впервые в жизни встретила человека, который не только не любит дарить подарки другим, но и сам не любит их получать. Не любить дарить – еще туда-сюда, но я всегда полагала, что получать-то любят уж точно все, а вот и нет, оказывается.

                АПРЕЛЬ
                ***
     Романы Акунина потому завораживают и не дают возможности от них оторваться, что необыкновенно динамичны и в них во всех есть тайна. Другие, не менее важные, причины следующие: богатейший язык, прекрасная стилизация, знание и прописанность мельчайших деталей быта, костюма, вообще эпохи. Поэтому веришь безоглядно и читаешь, читаешь, читаешь с упоением.

                ***
     Ничто так не поднимает мне настроение, привносит бодрость духа и настраивает на оптимистический лад как помытые после зимы окна в квартире.

                ***
     В русском языке есть устойчивая фраза «дождь льет как из ведра». В английском она тоже есть, но ее дословный перевод для русского уха представляет абракадабру, а именно «Дождь идет кошки и собаки». Вот раз разговаривала я с Женей, Арт стоял рядом, пришлось перевести ему разговор и употребить эту самую фразу про «кошек и собак». Арт тут же уточнил: «По-русски это будет на душь кошки и собачки?» «Дождь» он исковеркал как «душь», т.е. он хотел сказать «душ» и от себя добавил еще и предлог. А почему просто «собаки» превратились у него в «собачки», не могу сказать. При Арте я сдержалась, а потом он ушел, и я стала ржать.

                ***
     Арт чудовищно и беспощадно перевирает имена, фамилии и прочие названия, но только если они не английские. Нынешний Папа Римский, немец по национальности, носит фамилию Ratzinger. Арт произнес ее как Rottweiler, т.е. ротвейлер. Получилось, что обозвал.

                МАЙ
                ***
     От книги Павла Басинского о Толстом «Бегство из рая» нахожусь под сильным и глубоким впечатлением. Закончив ее, тут же перечитала «Дьявола» и «Кавказского пленника», который, по-моему, гениальное произведение и самое музыкальное из всего написанного Толстым.
    Если бегство рассматривать как расширенную метафору, то мы все бежим. Одни – от, из. Другие – в, к, на, для. А третьи – это те и другие, вместе взятые.

                ***
     Белая ленточка раздражает нынешнюю российскую власть сильнее, чем красная тряпка – быка. Уроды.

                ***
     Уважаемый, читаемый и почитаемый мною Лев Рубинштейн написал: «Я беспрерывно повторяю знаменитые слова Андрея Синявского: “У меня с советской властью стилистические разногласия”. Вот у меня тоже с властью сильные стилистические разногласия, потому что они все – каждое их движение, каждая их фраза, каждое их выражение лица – глубоко оскорбительны для человека, наделенного эстетическим чувством».
     И я вслед за Рубинштейном говорю то же самое.

                ***
     Утро, час пик. Метро «Выхино». Жесткая посадка.

                ***
     Для своего нового смартфона Арт купил беспроводные наушники. Он включает музыку в смартфоне, который при этом лежит в комнате, а слушает ее через эти наушники на кухне, например. Еще несколько лет назад они казались бы чистой фантастикой. Сейчас – даже не удивляют. Самое поразительное во всех этих хайтек штуках – не они сами и не то, что они не удивляют, а то, что не удивляет отсутствие удивления по этому поводу. Вот как. 

                ИЮНЬ
                ***
     У Леонида Млечина в «Истории внешней разведки» читаю: «Русские дети десятилетиями играли в красных командиров и ловили белых бандитов. Теперь они играют в белых офицеров и ловят красных комиссаров». Книга написана в 2004 году, но думаю, что уже тогда ни в каких белых и красных дети точно не играли. По трем простым причинам. Первая: русские дети не имеют ни малейшего понятия, кто такие были белые и красные и как и зачем в них играть. Вторая: дети вообще сейчас не играют в командные, групповые игры, исключение – спорт. Третья: дети играют на компьютере.

                ***
     У предыдущего патриарха, Алексия, хоть какая-то святость была. У нынешнего же, Кирилла, даже и налета оной не наблюдается.

                ИЮЛЬ
                ***
     Электричка остановилась в Химках. Арт выглянул в окно, констатировал: «Кимки».

                ***
     Почти одновременно прочитала две статьи. Одну Алексея Митрофанова, другую Дмитрия Губина. Они о разном, но с общим: размышлениями о будущем литературы. Выводы делаются противоположные. Главное, что нужно признать как факт и с чем глупо спорить, – вот это утверждение. «Литература в классическом виде – как искусство и социальное явление – на глазах утрачивает свои позиции в обществе». Утрачивает – да. Но вот утратит ли совсем? И если опять да, то будет ли это катастрофой? Меня, понятно, волнует только российское общество, для которого исторически литература всегда была более, чем просто видом искусства.
     Митрофанов утверждает, что литература мутирует, видоизменяется. И победит в ней в итоге то, что сейчас люди, литературу в ее классическом виде читающие и почитающие, не приемлют и от чего просто плюются. А именно: сокращение текста до означенного количества знаков, полное небрежение и игнорирование его художественных достоинств и сознательное варварски-дебильное отношение к русскому языку.
     Вывод Губина пооптимистичнее. Он пишет, что люди, пресытившись материальным и убедившись, что материальное потребление конечно, поняли, что для внутренней удовлетворенности нужное другое. Понятно, что это поняли те, кто поумнее. И вот они-то уже начали снова читать или писать.

                ***
     Почти все наши с Артом поездки по России в этом сезоне получились возвращением в старые, хорошо знакомые места. Они были приятными, потому что везде мы увидели изменения к лучшему.
     И многое из перечитанного мною этим летом тоже получилось таким же возвращением. Тоже в прошлое, иногда в детство. Тут и сказки Пушкина, и «Дубровский», и «Онегин», и «Повести Белкина», и «Приключения Буратино» А. Толстого.

                ***
     На фантике сосательных конфет «Дюшес» нарисованы груши, т.к. дюшес – один из их сортов. Я в сортах фруктов (равно как и овощей не сильна), поэтому даже не задумывалась, что картинка и название – одно целое.
     Более того, дюшес – это искаженное от duchess, что значит герцогиня. И с этой стороны я на слово не посмотрела. А могла бы и посмотреть, и сообразить. Ай-яй-яй. 

                ***
     Вчера мне продала билет кассирша с отчеством Фиделевна. Я догадываюсь, к кому пылали любовью ее родители.

                ***
     Негодяя Лукашенку не пустили на Олимпиаду в Лондон! Я с наслаждением злорадствую по этому поводу. Так ему и надо, пусть побесится.
               
                ***
     Я люблю, чтобы всё раскладывалось по полочкам. В прямом и переносном смыслах.

                ***
     Путин. Рас-путин. Распутина ненавидели все, снизу доверху, как говорится. И как он кончил? Путина ненавидит пока меньшинство, но сильно. Поглядим, что дальше будет.

                АВГУСТ
                ***
     Арт купил себе носки. Доволен. Резюмирует свершившееся по-русски: «Коробки ножки». Ножки – ударение на 1-ый слог. «Что?» –  говорю. «Коробки». Я тут же догадалась, что «коробки» – это короткие, а «ножки» – это носки, но не отказываю себе в удовольствии подтрунить над артовым коверканием русского языка. «Как, – говорю, – называется то, что ты купил?» Арт никакого подвоха не чует:
– Носки. (Произносит с ударением на 1-ый слог).
– Нет, ты по-другому называл. Ножки.
Подумал.
– Нет, носки.
– А ножки это что?
– Это неправильно. Ножки бывают только куриные.
Через некоторое время я опять его тормошу.
– Двое – это носки. А один как называется?
Последовал очень неуверенный ответ:
– Очевидно, носк. 

                ***
     Если под городом Мышкиным мы с Артом преодолевали заливчик через Волгу по широкому стволу березы, служившему в качестве моста, то в городе Торопец речку Уклеенка пришлось прямо-таки форсировать. Не вплавь, но в одних трусах. Доска там тоже была, но под водой, поэтому нам обоим пришлось снять обувь и брюки. Доска хоть была достаточно широкая, но очень скользкая. Упасть в речку было не страшно, там глубина – самое большое по пояс. Волновались за фотокамеры, но для них всё закончилось благополучно. Для себя же мы получили несколько минут блаженства от пребывания в прохладной чистой воде, тем более что парило совсем не по-августовски.
     Переход через трехметровую Уклеенку, конечно, – главное и незабываемое приключение, случившееся с нами в Торопце.

                ***
     Перечитываю «Капитанскую дочку». А вот ведь и нет никакой надобности добавлять фамилию автора. «Капитанская дочка» может быть и есть только Пушкина. (Хотя и опера Кюи имеется.) Так вот, с наслаждением перечитываю. Не пишут так сейчас, тем более не говорят, но так до сих пор мыслят. Хотя бы некоторые. И это одна из причин, почему «Капитанская дочка» –  вечная классика. 

                ***
     Я узнала, что такая обычная для нас ягода, как крыжовник, во Франции продается редко. В Париже – так вообще экзотика. Более того, слова «крыжовник» во французском языке нет. А крыжовником французы считают смородину.
               
                ***
    У меня сломались кулинарные щипцы. Без них мне на кухне никак. Арт вызвался их купить. По моему совету пошел на хозяйственный рынок. Приходит, довольный демонстрирует купленные щипцы. «Как ты, – спрашиваю, – объяснял продавцу, что тебе надо? Какое слово говорил?» «Я сказал, что мне нужен приВамбас и руками показывал», – ответил Арт.

                ***
     В русской литературе 19 века слово «наверное» употреблялось в значении «наверняка». А где-то, похоже, со второй трети века 20 оно приобрело нынешнее значение «возможно».

                ***
     Не мною одной и не единожды подмечено, что, в разном возрасте читая классиков, обязательно находишь созвучное своим годам. Вот у Тургенева в «Вешних водах» есть строчки, по которым я раньше только скользила взглядом. А сейчас – остановилась, да вот и наблюдения пишу. Мысль Ивана Сергеевича простая: унылость осознавания собственной старости «ничем утешить и рассеять нельзя». У него там дальше идет, что «надо подождать, пока она пройдет сама собой». Она, унылость, не пройдет, т.к., полагаю, ничего приятного и хорошего в старости нет. Надо просто по возможности на унылости не зацикливаться.

                ***
     Вот одно из описаний г-на Клюбера в «Вешних водах»: «Г-н Клюбер начал с того, что отрекомендовался, причем так благородно наклонил стан, так приятно сдвинул ноги и так учтиво тронул каблуком о каблук, что всякий непременно должен был почувствовать: «У этого человека и белье и душевные качества – первого сорта!» Не правда ли, это перекличка с чеховским «У человека всё должно быть прекрасно»? Интересно, читал ли Чехов «Вешние воды»?

                ***
     В повести «Ася» читаю: «Правду сказать, я неохотно знакомился с русскими за границей. Я их узнавал даже издали по их походке, покрою платья, а главное, по выражению их лица. Самодовольное и презрительное, часто повелительное, оно вдруг сменялось выражением осторожности и робости… Человек внезапно настораживался весь, глаз беспокойно бегал… «Батюшки мои! Не соврал ли я, не смеются ли надо мною», – казалось, говорил этот уторопленный взгляд… Проходило мгновенье – и снова восстановлялось величие физиономии, изредка чередуясь с тупым недоуменьем. Да, я избегал русских…»
     Повесть написана в 1857 году. Разве что-то изменилось?
     И я тоже избегаю своих соотечественников за границей.
               
                ***
     Абсолютная дурость, полный идиотизм и маразм действий власти в последнее время привели к тому, что у меня появилось чувство, будто мы живем в каком-то искривленном пространстве. Что оно уже настолько искривилось, что вокруг один сюр и что до безумия недалеко. Причем сюр и дурдом повсеместно, на всех уровнях, от Таганрогского суда, куда поступило заявление о признании книжки «Приключения Буратино» экстремистской (мой любимый Буратино!) до полета вожака журавлей. И таких примеров несть числа.

                ***
     Сезон путешествий закончился. Список поездок длинен. В последней «самым-самым» было купание в святом источнике в Глухове, на Украине. Вода +4!
     Сколько этих святых источников мы видали-перевидали, но ни в одном не довелось искупаться. А тут – не смогли отказать гостеприимным хозяевам. Впечатления, точнее ощущения,  незабываемые.
     Highlight два произошел в Киеве, в Лавре. Мы сели на улице за столик перекусить. Рядом не просто прыгали два воробья, они выпрашивали еду. Ну, видела я белку на воле, медведя, обезьяну, коз в зоопарке, что занимались этим делом. Но чтобы воробьи…
     В Вильнюсе они сообразили купаться в питьевом фонтанчике (фото имеется). Вот скажи, что глупые птахи. Глупые купались бы в пошлой луже, а умные предпочли элегантный источник.
     А тут они поняли, что за столиками едят, что и им может перепасть. Скок-скок, подскочат, боятся, постоят чуток, еще скок-скок, ближе. Да не просто так стоят, а ведь головку склонят, прямо в глаза глядят. Явно сказать хотят, но никак.
     Я тогда (а ели мы с Артом блины) кусочек на кончик пальца положила, руку вытянула, стала ждать. Воробей проделал всё вышеописанное, колебался, боялся, но таки до пальца допрыгал – мгновение, которое Арт с фотоаппаратом, конечно, пропустил – и склюнул блинчик. И еще раз повторил то же  самое.
     Инстинкт, инстинкт. Ну, какой же это инстинкт! Это наблюдательность, сообразительность птахи.

                ***
     Когда в 1994 году мы с Артом были в Вене, я от него в первый раз услышала слово  ferris wheel. Тогда я знала только второе слово, wheel – колесо. А вместе – что такое? Не пойму. И только когда мы пришли к этому самом ferris wheel, всё и прояснилось. Мы катались на чертовом колесе!
     С тех пор слово я знаю, употребляю, но почему-то не задумывалась, а что же такое ferris. Ведь к черту оно не имеет никакого отношения. А к чему имеет – узнала вот, на днях.
     Оказывается, Ferris – фамилия инженера по имени George. George Ferris спроектировал первое в мире чертово колесо. И его поставили не где-нибудь, а в Чикаго, на всемирной выставке 1893 года. А потом, в 1904 году, перевезли в Сент-Луис.
     И в Чикаго, и в Сент-Луисе на тех местах, где стояли колеса, я была.

                ***
     Как и Гелия Дерелинс, я могу сказать, что люблю рынки. Только не любые, а блошиные, продуктовые и рыбные.
     А самой Гелией, еще раз, к слову, не перестаю восхищаться. Простой (и тем более, не простой)  кулинарный  рецепт  чего  бы  то  ни было превращается у нее в такое философское
обобщение, выявляет такие глубины мысли, что заставляет безмерно уважать автора. Для нее рецепт приготовления, как для меня колокольчик, – только повод: начни писать и уйдешь, ой-ой-ой, как далеко.
                ***
     Если бы я была главным редактором журнала «Сноб», я бы не включила в номер рассказ, где герой употребляет слово «блин». И не важно, паразит оно в его устах или заместитель бранного. Одинаково отвратительны оба случая. (А блины я очень люблю.)
     Мне казалось, само название журнала предполагает, что публика, его читающая, имеет более рафинированный вкус вообще и литературный в частности. С «блином» – это явно не сюда. Это я бы так как редактор считала. Выходит, ошибаюсь.

                СЕНТЯБРЬ
                ***
     В недавней поездке на Украину было два любопытных момента. Проезжали город Шостка. Из памяти тут же, без усилий, дословно выплыло: «Фильм снят на пленке Шосткинского химкомбината». Эти титры шли последними в советских художественных фильмах и запомнились навсегда.
     С распадом СССР химкомбинат постепенно хирел, а потом и совсем прекратил свое существование. Сейчас это руины.
     Другой раз ехали на Сорочинскую ярмарку, в Полтавскую область. Видела указатель на город Гадяч. О нем в СССРовские времена я не знала. Узнала с двухтысячных годов, когда в Москве стали продавать много сыров, сделанных на тамошнем молочном комбинате. 
               
                ***
     Диалог с Артом:
– Где ты сегодня ел?
     Следует уверенный ответ:
– Ходил в «Перемок».
     Через паузу – очень неуверенное исправление:
– В «Теремок».

                ***
     Вчерашний день не задался с самого утра, и почти всё так и пошло наперекосяк. Я приехала на первое занятие, а оно не состоялось, т.к. предупредить меня о своем неприбытии забыли. Пришлось коротать время в кафе по соседству. Прихожу на второе занятие по тому же адресу. Охранник меня не пускает, т.к. моей фамилии в списке работающих в этой компании нет. О том, что есть еще один список работающих по договору, ни охранник, ни тем более я не знали. В результате и второе занятие не состоялось.
     В обед мы уговорились с Артом купить свежие профитроли и встретиться для этого у магазина, где их продают. Увы, именно вчера никаких профитролей там в продаже не было.
     Потом мы намеревались пойти в новый Музей 1812 года. На его дверях нас встретило объявление, что по техническим причинам именно сегодня музей закрыт.
     Накануне Арт запланировал пообедать в любимом им ресторане «У дяди Гиляя». Недавняя смена владельца привела не только к укорочению названия, ставшего просто «Гиляй». Укоротилось меню, и ухудшился сервис. Недавно первоклассное место стало просто отвратительным. А из-за того, что Арт почему-то был весь день и так в плохом настроении, его тянуло устроить скандал с официантом.
     Всё с утра пошло не так, тем и закончилось.
               
                *** 
                Перечитывая Катаева 
 
• Петя и Павлик – это  Леля  и  Оська в «Кондуите и Швамбрании» Кассиля. Павлик, как и Оська, так же перевирает похожие слова. А еще Павлик очень напоминает Пончика из «Незнайки»: такой же себе на уме, предприимчивый, скуповатенький.

• «Однажды, ложась спать, Петя услышал из столовой голоса папы и тети.
     – Невозможно, невозможно жить, – говорила тетя в нос, как будто у нее был насморк. А мальчик прекрасно знал, что она здорова. Петя стал слушать.
     – Буквально нечем дышать, – продолжала тетя со слезами в голосе. – Неужели вы этого не чувствуете, Василий Петрович? Мне бы на их месте совестно было людям в глаза смотреть, а они – боже мой! – как будто бы это так и надо. Иду по Французскому бульвару и глазам своим не верю. Великолепнейший выезд, рысаки в серых яблоках, ландо, на козлах кучер-солдат в белых перчатках, шум, гром, блеск… Две дамы в белых косынках с красными крестами, в бархатных собольих ротондах, на пальцах вот такие брильянты, лорнеты, брови намазаны, глаза блестят от белладонны, и напротив два шикарных адъютанта с зеркальными саблями, с папиросами в белых зубах. Хохот, веселье… И, как бы вы думали, кто? Мадам Каульбарс с дочерью и поклонниками катит в Аркадию, в то время когда Россия буквально истекает кровью и слезами! Ну, что вы скажете? Нет, вы только подумайте – вот такие брильянты! А, позвольте спросить, откуда? Наворовали, награбили, набили карманы… Ох, до чего же я ненавижу всю эту – простите меня за резкость – сволочь! Три четверти страны голодает… Вымирают целые уезды… Я больше не могу, не в состоянии, поймите же это!
     Петя услышал горячие всхлипывания.
     – Ради бога, Татьяна Ивановна… Но что же делать? Что делать?
     – Ах, почем я знаю, что делать! Протестовать, требовать, кричать, идти на улицу…
     – Умоляю вас… Я понимаю… Но скажите, что мы можем?
     – Что мы можем? – вдруг воскликнула тетя высоким и чистым голосом. – Мы всё можем, всё! Если только захотим и не побоимся. Мы можем мерзавцу сказать в глаза, что он мерзавец, вору – что он вор, трусу – что он трус… А мы вместо этого сидим дома и молчим! Боже мой, боже мой, страшно подумать, до чего дошла несчастная Россия! Бездарные генералы, бездарные министры, бездарный царь…
     – Ради бога, Татьяна Ивановна, услышат дети!
     – И прекрасно, если услышат. Пусть знают, в какой стране они живут. Потом нам же скажут спасибо. Пусть знают, что у них царь – дурак и пьяница, кроме того еще и битый бамбуковой палкой по голове. Выродок! А лучшие люди страны, самые честные, самые образованные, самые умные, гниют по тюрьмам, по каторгам…»
     Действие происходит в 1905 году в Одессе. Но, не правда ли, такое ощущение, что описанное – Россия здесь и сейчас? Заменить только слово царь на президент (хотя зачем менять?) и еще пару слов, и вот вам нынешняя картинка один к одному.

• Семейство  Бачей  собиралось  ехать  в  большое  европейское  путешествие.  Василий Петрович стал хлопотать о заграничном паспорте: «…нужно было представить множество нотариально заверенных копий с разных документов: послужного списка, метрики, свидетельства о смерти жены и т. п. Это потребовало массу времени и хлопот и было похоже на издевательство. Следовало сначала изготовить все эти копии без единой ошибки, а уже потом нести их к нотариусу…
     О, как мучительны были все эти бюро переписок, где злые и высокомерные старые девы с развязными манерами вставали, скрипя корсетами, из-за своих ундервудов и ремингтонов с двойной кареткой, осматривали Василия Петровича с ног до головы презрительным взглядом и категорически заявляли, что раньше чем через неделю ничего не будет готово!»
     Не удивительно, что он был доведен до белого каления и «чуть было не плюнул на всю эту затею с заграничным путешествием».
     На совет Гаврика дать кому нужно взятку честнейший Василий Петрович даже не сказал, а закричал: «Взятку? Ни за что! Никогда до этого не унижусь!»
     А какова концовка всего сюжета! Прелестная! «И все-таки, истерзанный волокитой, он в конце концов унизился. После этого все сразу изменилось: не только в один миг было получено свидетельство о благонадежности, но был получен и самый заграничный паспорт, который принесли… прямо на дом».
     Кто скажет, что хоть что-то, хоть чего-нибудь изменилось в российской бюрократии за прошедшие 100 лет? Разве что у старых дев теперь нет скрипучих корсетов, а вместо ундервудов  – компьютеры.

• А   вот   слова   тети   Пети   и   Павлика,   которая  удивляется  наивности добрейшего  идеалиста Василия Петровича: «Ах, Василий Петрович, как вы до сих пор не поняли, что в нашей жизни всё – политика! Государство – политика! Церковь – политика! Школа – политика! Толстой – политика!»
     Есть ли в этой реплике хотя бы одно лишнее или неактуальное слово? Зато точно так же, как и 100 лет назад, полным-полно людей, которые не понимают простоты факта, сказанного тетей.

• Читать  о  путешествии  семейства  Бачей  по  Европе  –  наслаждение.  Они  ездили по тем же маршрутам, ходили в те же музеи и по тем же туристическим тропам, что и мы с Артом. Более того, они испытывали ровно те же самые чувства, что и мы. Из всего этого я заключаю, что за прошедшие 100 лет и в туризме в этом смысле по большому счету ничего не поменялось.

• Конфеты  «Раковые шейки»  фабрики  Абрикосова  презентовал Гаврик петиной тете. Фабрика Абрикосова – нынешняя им. Бабаева. Меня заинтересовал и удивил этот эпизод, т.к. где Москва и где Одесса. Но выяснилось, что фабрика имела в Одессе свой оптовый склад. Так что одесситы ели те же сладости, что и москвичи.

• У  Павлика  была  игрушечная  лошадка  Кудлатка.  Судя  по  описанию, наша с Женей лошадка была ее полной копией. Набитый ватой носок с пришитыми по бокам пуговицами являл собой лошадиную морду и крепился к длинной, занозистой палке, т.е. туловищу. Был ли хвост – не помню. Нашу лошадь звали Пегасик, мы ее любили, ездили и скакали из комнаты в комнату и, как Павлик, играли в нее не один год.

• Тетя – это я и Женя в одном лице.

• Четвертая  часть,  «Катакомбы»,   несомненно,  самая   слабая   во   всей  тетралогии. Неудивительно, что критика ее не приняла и что Катаев переделывал ее несколько раз. Но окончательный вариант всё равно разительно отличается от первых трех частей и по тональности, и по стилистике.
     Если в «Зимнем ветре» ткань повести только покрылась идеологической шелухой, то в «Катакомбах» она уже превратилась в тяжелый панцирь, ороговела и закостенела. Читать весь этот советский напыщенный пафос невыносимо.
     Зачем Катаев назвал сына Пети тем же именем? К чему? Ведь это просто еще одно доказательство, как сильно он любит главного героя. Но, тем более, надо было хотя бы в имени дистанцироваться от Пети первого (и, по сути, единственного). Читая, всё время вынужден сам себе напоминать: «Это не тот Петя, это его сын». Страшно неудобно, мешает.
     Почему-то не рассказано, как же погибли Павлик, Василий Петрович. Если это не важно, зачем тогда было упоминать?
     Одним словом, чудовищное разочарование эта четвертая часть! 

                ***
     В 90-е годы и начале двухтысячных, докомпьютерную эру, продавались ежедневники и были популярны. В зависимости от качества бумаги, выделки обложки их стоимость очень разнилась, и дорогие экземпляры служили хорошим подарком, особенно деловым людям.
     Потом не только деловые люди, а и остальные граждане от бумаги перешли сплошь к компьютерам, и на ежедневники все перестали обращать какое бы то ни было внимание.
     Но дело не в этом. Дело в названии. А оно в начале и было то, что я написала, т.е. ежедневник. Нормальное русское слово. Потом сделали кальку с английского языка, и обычный ежедневник превратился в чудовище под названием органайзер. Когда organizer  написан и произносится вот так, то это нормально. Когда используется кириллица, то караул, и уши вянут.
     Что вы думаете? Вчера захожу в книжный, ба, ежедневники продаются. Но! Еще хлеще. Называются они опять не по-русски, а типа по-английски, но в кириллице. Теперь они – планнинг. Типа – не потому, что русскими буквами, а потому что английское слово planning не обозначает данный предмет. Оно вообще обозначает не предмет, а процесс, называемый планирование.
     А то, что вытворяют с русским языком, называется ужас и безобразие.

                ***
     В рекламе какой-то книжки по радио говорят: «Ностальгия по периоду, далекому по времени, но душевно близкому…» Неправильно. Не душевно, а духовно близкому.

                ***
     Во дворе рядом с нашим была спортивная площадка, огороженная, не супер-класса, но ничего. На ней мальчишки гоняли в футбол. Площадку сломали и всё лето строили нечто новое. Этим нечто оказался теннисный корт. Его огородили специальной сеткой, выровняли землю и уложили на нее специальное же покрытие. Красота – залюбуешься. Результат?  Теннисная сетка исчезла, провисев два дня. И ни один человек в теннис не играл и не играет. Не по причине украденной сетки, а потому, что этот корт никому не нужен! На корте, как и раньше, мальчишки играют в футбол!
     Деньги угрохали на бесполезное дело, но уверена, где надо поставили жирную галочку и куда надо отрапортовали, что улучшили условия для занятия спортом.
               
                ОКТЯБРЬ
                ***
     Какие люди разные всё-таки! Одна моя «студентка» 7! лет упрашивала мужа поехать вместе в отпуск за границу. Здесь главное слово – за границу. Кто-то и рад туда съездить посмотреть да не может, а кого-то надо упрашивать битых 7 лет.
    
                ***
     Про грушу сорта «Дюшес» я теперь знаю. Но вот читаю «Открытие мира» Василия Смирнова. Там тоже встречаю «Дюшес», только речь уже идет не о грушах, а о папиросах.  В книжке упомянуто только их название, а два клика в интернете позволяют узнать, что эти папиросы до революции выпускались в Москве, Петрограде и Ростове-на-Дону и что их существовало шесть видов.
                НОЯБРЬ
                ***
          Невозможно любить то, что не понимаешь.

                ***
          Я случайно на канале «Культура» попала на вечер, где стихи читал Константин Райкин, и не в силах была оторваться. Как он читал! Как он читал! Конечно, Райкин прежде всего  актер. И конечно, рамки декламации ему чуть тесны. Поэтому каждое стихотворение он прочитывает в полную силу, во всю мощь, и оно превращается в маленький, но полноценный спектакль.
     Сказать, что Райкин любит поэзию – это не сказать ничего. И то, что он понимает ее – это тоже не сказать ничего. Он чувствует каждый звук, каждую рифму, каждую строфу, паузу, он обожает язык, он в восторге от эпитетов и метафор. Он объясняет все смыслы и тонкости, он безошибочно чувствует стиль.
     Я никогда до того не видела его в амплуа чтеца. Он читал Мандельштама и плакал. Плакал! По-тря-са-ю-ще-е зрелище!
     Я так разволновалась, тем более что дело было перед сном. А потом, ночью, вроде сплю, а перед глазами все эти поэтические образы, райкинские жесты, его мокрые от слез щеки.
     Я даже не могу себе представить, какой отдых требуется артисту после такого выступления. То, что это физически тяжело, понятно. Но износ нервов, психологическое и психическое перенапряжение не измерить ни в каких единицах. Как отойти от всего? Как расслабиться? Восстановиться? Сон, покой, алкоголь? Что-то (или всё вместе) обязательно необходимо, иначе, я не знаю, нервный срыв, инфаркт…

                ***
     От своих родителей человек иногда наследует поразительные черты и черточки как физического, так и психологического свойства. Замечая их, не устаешь, как говорится, удивляться. Я их вижу и у Жени, и у Демы с Нясей. И у меня самой они есть. А Арт рассказал, как Джиму передалась от отца такая странность, как привирание. Не обман, не ложь по-крупному, а именно привирание, приукрашивание некоторых фактов своей биографии. Оно тем более странное, потому что всегда необъяснимое и без какой-либо надобности.

                ***
                В. Познер «Прощание с иллюзиями»
    
• Дочитала   я   книгу   Познера.   Пишет   вроде   искренне.  И  всё-таки  он мутноват. Местами просто мутен.
     Кроме того, он сто раз объяснял, что он не еврей и отец его не еврей. Но в итоге у него всё равно получается, что оба они евреи. И потом, он сто раз задается вопросом, ну и что? Да, собственно, ничего. Только зачем сто раз повторять, что вопросы крови и национальности его не волнуют? Достаточно сказать об этом единожды. Если же идут многоразовые повторы, значит, сам себе противоречишь. Значит, всё строго по Фрейду, значит, волнуют.
     И ещё, 150 раз на все лады сказано, что он знает английский язык как родной. Я и с первого раза прекрасно поняла. И его законную гордость этим фактом тоже понимаю и принимаю. Но зачем столько раз повторять?

               
• А  вот  то, в  чем я с Познером совершенно согласна: «Скажите,  дорогой   читатель, вам   мама   и   папа   читали   на   ночь   книжки? Нет? Мне жаль вас. Никакое телевидение, никакой интернет, никакие компьютерные игры не восполнят этого пробела. Знаете почему? Да потому, что они лишают вас воображения. Они не дадут  вам  возможности сочинить «своего» д’Артаньяна, Тома Сойера или Конька-Горбунка, они покажут их  вам  во всех деталях, раз  и  навсегда покончив с вашими придумками. В итоге они отучат вас не только читать, но  и  писать, они лишат вас ощущения красоты языка, представления о стиле  и  знаках препинания».

               
• А  вот  описание  встречи  с  «Джокондой».  Один  к  одному то, что испытывала я и Паустовский. «Видал я сто пятьдесят восемь тысяч репродукций, и ни одна не произвела на меня никакого впечатления. «Вот ведь, – думал я, – до чего легко люди поддаются влиянию авторитетов! Ведь картина-то — ничего особенного». Приехав  в  Париж в 1979 году, я первом делом отправился в Лувр, чтобы собственными глазами увидеть «Джоконду» и убедиться в своей правоте. Народу было как на первомайской демонстрации, особенно японцев; они шли плотными группами, следуя за высоко поднятым экскурсоводом флажком. Но вот толпа схлынула, и я оказался с Джокондой лицом к лицу. Мы уставились друг на друга, и я, абсолютно не ожидая этого, зарыдал. От счастья. От того, что я заблуждался. От того, что она была невыразимо прекрасная, совершенно недостижимая и непостижимая. От того, что Леонардо да Винчи и в самом деле гений».

                ДЕКАБРЬ
                ***
     Была в книжном. Любопытно и одновременно грустно видеть так много ярких книг сейчас, в эпоху заката того, что называют бумажными носителями информации. Ну, почему все эти книжки не издавались тогда, когда одни только они и были, а главное, когда их можно было позволить себе купить? Шикарный альбом, например, о кухне в семье Толстого. С фотографиями, с рецептами, на прекрасной бумаге, большого формата. Другой дивный альбом – о сырах. А рядом – о кофе, о шоколаде. Боже мой! Тонны информации и невыносимо красивые фотографии.
     Даже если содержание этих книг и не соответствует форме, хотя хочется надеяться, что и с ним всё в порядке, то всё равно, эти шедевры полиграфии просто приятно держать в руках и перелистывать. Эстетическая компонента, так сказать, перевешивает всё остальное.

                ***
     Раньше на продуктах питания не писали, из чего они сделаны. Сейчас информация о составе еды мельчайшим шрифтом покрывает всю упаковку. Взглянешь – придешь в ужас. Будто учебник химии читаешь. Всё ненатуральное, никакое, невкусное.
     Сейчас перед новым годом столько разных сладостей продается. В пакетах, в коробочках и коробках, картонных, жестяных и деревянных, в виде фигурок, паззлов и просто так. Красота необыкновенная! Купил бы всё.
     Радостное возбуждение длится ровно до момента чтения того, из чего же эти конфеты сделаны. Соя и растительные жиры, заменители какао, красители и заместители, эмульгаторы и ароматизаторы, и бог знает что означающие буквы и цифры. И вся эта дрянь вместо старого доброго пахучего шоколада.
     Мне кажется, значительная часть стоимости этих химических сладостей складывается из затрат на производство коробок и их роспись. Есть же их содержимое невозможно. А более-менее настоящие конфеты стоят очень дорого.

                ***
                Преподавательское наблюдение
     У тех изучающих английский, кто читает OK как «ок», а не «оу кей» и Oh как «ох», а не «оу», ничего и никогда с языком не выйдет и не получится.

                ***
                Канун католического Рождества
     Вечер. Отослав с десяток рождественских мейлов в Америку, я спешно дописываю историю о колокольчике для нашего сайта. Спешно, потому что колокольчик оказался не просто новогодним, а относящимся именно к католическому Рождеству. Всё это несколькими минутами ранее поведал мне Арт. А он в это время звонит во Флориду. И вот я думаю о рассказе, дожевываю печенье и одновременно поздравляю артову 90-летнюю тетушку Сил. Суетно, но не раздражает. Праздник же.