День строителей - ночь разрушителей

Август… Для меня он был знаменателен двумя событиями. Шестым днем рождения моего сына и… днем строителя. К которому, наша частная организация имеет непосредственное отношение. Потому что ввиду всего иного мы еще и строим…
Итак, по причине этого дня в самом начале августа случился корпоратив. С поездкой на природу. Второй раз за лето. В этот раз вооруженная горьким опытом никаких шортов не одевала. Бесстыдных маек – тем более. Села в автобусе подальше от Болотникова. И вообще на глаза ему старалась не попадаться. Правда, не помогло. Потому что Валентину Игоревичу в рамках уже «завоеванных рубежей» - я о женщинах - стало вдруг тесно. Ему «свежины» захотелось. А свежина – это я. Все прочее в пределах нашей конторы у него уже было! Из пригодного… А для непригодного он еще не достаточно выпил. В общем, гонял он меня по всей турбазе. Вернее, гонялся. А я активно от него пряталась. Какое это имеет отношение ко дню строителей, вы вскоре поймете. Потому как, не снискав моего расположения, Болотников все активнее употреблял согревающие напитки. И выпил их не мало. А в виду того, что август сам по себе месяц горячий, мозг Валентина Игоревича встал вскипать и как результат стали происходить всяческие безобразия… Но до них еще нужно дожить. Начиналось все, в общем-то, пристойно. Болотников пил пиво и сидел в тени дерева на скамейке. Умаялся меня догонять. Жарко… И тут вновь я на горизонте образовалась. Неторопливо шла от своего домика к месту общих сборов. Помочь накрывать столы.
-Ай-яй, - застонал вдруг Болотников. – Мошка в глаз попала… Помоги, Танюша.
Я помогла. Ковырялась в Болотниковских глазах, пока им не полегчало…
-Спасибо, - сказал он в итоге, тепло, по-дружески мне улыбнувшись. Как-то даже душу согрел. Не ожидала. – Посиди со мной…
Присела. Ожидаю подвох. А его нет! За зад не щиплет, обниматься не лезет, ведет себя пристойно. До отвратительного… Почему-то молчит. Разве что вздыхает как-то грустно. А ведь он всегда в настроении.
-Что-то случилось? – спрашиваю.
-Нет-нет, все хорошо, - говорит и снова прорывается тяжкий вздох.
-Я же вижу, что что-то случилось! – настаиваю я. Ах, эта моя сердобольность!
-Вот скажи мне, Танюша, почему?... - вдруг серьезно, чего раньше никогда не бывало, говорит он. А дальше следует длинный-предлинный монолог на тему женской бессердечности. Вначале думала, это он меня за недоступность упрекает. Оказалось, нет! Это горестная исповедь о наболевшем. О бывшей… И столько в его словах искренней боли, и так он устал от…
Собственно далее последовал душераздирающий рассказ о его прошлых взаимоотношениях и не состоявшейся любви. И клянусь вам, у него в глазах стояли слезы! Он прятал их, но я видела. Мне стало, его жаль. Так жаль, так жаль… Едва не разрыдалась! Хороший, по сути, мужчина. Такой живой, радостный, энергичный. Да, бабник, но у них тоже есть сердца. Что же их совсем не любить не жалеть за их мужской инстинкт?! Тем более, что вот это самое его сердце как оказалось, так болит. Так болит! Просто течет болью… и прямо мне на колени. Капает, капает слезами! В общем, потекло из меня ответное сочувствие. Тоже слезами. Подсела я ближе, сжала его крепкое предплечье. Потом вообще обняла, к груди прижала. Как всегда делаю, когда плачет мой сын. Сочувствую…
Он в грудь мою уткнулся и все рассказывает, рассказывает. И как-то само собой и главное совершенно для меня незаметно его рука стала мять меня повыше коленки. Наверное, в поисках сочувствия... А глазки что смотрят в мои, ну такие жалобные! Такие страдающие!..
-Я еще не отчаялся, Танечка, - шморгая сопливым носом твердит он и гипнотизирует меня страданием в глазах. - Я еще верю. Я жду. И знаю, что встречу женщину способную меня понять и отогреть мое сердце. Зрелую, опытную, добрую и красивую…
И тут я понимаю: «Да он же просто клеит меня! Как девчонку сопливую!». Это же самый старый в мире трюк, рассказать про бывшую, которая жестоко бросила, в результате чего сердце отказывается любить. Ну, какая женщина после этого не попытается пробудить это самое сердце? Мы же любим сложности! В общем, я сразу смысл уловки поняла. А главное он мне только что «зрелой» обозвал. И если то, что он мне пудрил мозги с целью потискать, я простить могла, то «зрелую» - никогда!
Смотрю, он тянется ко мне. Губами… Целоваться надумал. Как звездану ему по роже. Глаза у него стали, не меньше чем витрины в Центральном универмаге. То есть – нереально большие! А я пальчиками растираю, мол, комаришко прихлопнула, и только!
-Спа-сибо, - говорит он и уныло откидывается на спинку скамейки. – Не получилось... М-да… Пойду, прогуляюсь. Растрясу печаль в штанах…
И так меня эта его фраза про «печаль в штанах» развеселила, что я сочла возможным рассмеяться. Болотников страшно обиделся. И вот после этого он стал по-настоящему напиваться. И чудить!
Он нализался, как лось, что давно соли не видел. И умудрился удивить бывших коллег, которых, казалось, его выходками уже и удивить-то невозможно. Станцевал стоя на столе, на котором все прочие еще ели. Видели бы вы лицо старушки начальницы отдела кадров! Она как раз яблоко откусить пыталась. Вытащила его изо рта вместе с вставными зубами. И не сразу это заметила! Потому что если начинал Болотников танцевать в брюках и футболке, то закончил уже без носков. Правда, еще в белье, но оно осталось на нем благодаря лишь чуду!.. Чуду появления шефа вовремя. Который приказал «снять» друга. Не на фотоаппарат и не на видеокамеру, а со стола! Причем - немедленно! Однако увести Болотникова «в номера» не получилось. Он тут же вернулся. И совершил еще не одну глупость. А, в конце концов, еще и умудрился предаться плотским утехам с Анной Гавриловной.
Анна Гавриловна как раз отметила свое шестидесятилетие. Уже лет пять она вдова. Поэтому ей вышел неплохой подарок на юбилей. Получила горячего тридцатипятилетнего жеребца, без комплексов. Болотников же когда на следующий день, протрезвев, узнал какие «рубежи» он вчера освоил - чуть в обморок не упал! Бывают женщины в 60 еще ого-го! А бывают: «иго-го, тпру-тпру, поехали!.. Поехали отсюда, и ПОСКОРЕЕ! ПОСКОРЕЕ!».
Думаю, это был первый и точно последний раз в жизни, когда он так напивался. Что бы больше никогда не нарваться на «иго-го, тпру, поехали»…
Но вечером нам было очень смешно! Хотя когда об этом узнал шеф… А было это все в тот же день, но позже. Он ужасно ругал… Почему-то меня. Мол, я ему должна была доложить. Я тоже была не очень трезва, поэтому в ответ на данное замечание стала ни много ни мало, а хихикать. Воображая, как я ему докладываю:
-Давид Эдуардович, будьте любезны, оторвитесь от игры в бильярд. И не потому что ваш лучший друг, нажравшись вусмерть тоже «гоняет шары». И уже не раз загнал «кий в лузу»… А потому что он беспощадно разоряет флору! Неужели не слышите, как он шумит кустами с Анной Гавриловной? Все слышат, все сбежались! Даже хозяин турбазы "сбежался" посмотреть на вашего друга «затейника» и послушать… звонкоголосую Анну Гавриловну!
И снова как заржу. Шеф мне внес выговор… В устной форме, к счастью. И пошел искать «ответчика» и «истицу». Хотя в данном случае, скорее  «истец» и «ответчица». Потому как ответ держала краснеющая за свои действия, но безмерно счастливая Анна Гавриловна, а претензии имел Болотников. Что его вовремя не удержали от «необдуманных» действий шуршать в кустах ТАКОЙ «истицей».
Далее уже мы с шефом транспортировали распоясавшегося, натанцевавшегося, но как оказалось еще вдоволь «ненашуршавшегося» Болотникова в его номер. Потому что по дороге туда и на месте, он пытался облюбовать еще одну «истицу». Меня. Не сразу. Дождался, когда шеф выскочит к себе за медикаментами, что бы слегка откачать товарища. Вот тут он и уличил момент. И главное если до этого он еле шел, почти полз, опираясь на меня - На меня, потому как шеф все время куда-то убегал. То за ключом от номера, то за водой для друга - то тут, он вдруг стал таким живеньким, резвеньким… Резко опрокинул «сиделку» на кровать, лежать на которой полагалось ему! Как пациенту… И тут же стал пристраиваться рядышком. Чему я активно сопротивлялась. Поэтому завязалась нешуточная возня, а потом и борьба! Я уже простилась со своей честью и частью аксессуаров. Которые уже трещали. Лягаться, кусаться, пинаться, не помогало, да и не очень получалось. В виду природной мощи «резвого». Хорошо получалось только пищать, верещать и… хохотать. Чем я собственно и занималась. Потому что было не только стыдно, но и очень смешно. Страшно боюсь щекотки…
Помогло только внезапное возвращение «блудного шефа». Он собственно и спас мою женскую честь, а еще своего друга, если и ни от срока, то от неприятностей точно. Которые он сам ему тут же и устроил. Не думаю, что Болотников всерьез планировал склонить меня силой, скорее надеялся что, подергавшись, я сдамся. Но я не сдалась! Шеф не позволил... пойти по стопам Анны Гавриловны.
Ох, он и орал! Даже пару раз хорошенько гупнул друга под дых, когда, наконец, стянул с меня.
-Ты что делаешь, засранец?! Тебе Анны Гавриловны мало, ловелас… ХРЕНОВ! Иди, блюй и спать!..
Но «блюй» не очень помогло.
-Давид, побудь со мной, - канючил как малое дитя Болотников, после всего хватая друга за руку. – Мне плохо…
-Мне разорваться? – рычал шеф.
А вышло так, что в этот день распоясались все. Все-таки жарковатый месяц август для такого масштабного праздника как день строителей. Вот шефу, бедолаге, и правда, хоть порвись! Как самому трезвому из моралистов. Потому что прочие моралисты уже так набрались, что и сами ударились в действия, идущие вразрез с нашей корпоротивной этикой! Ох и прочухан он нам устроил потом, уже в офисе. Столько работы начальница отдела кадров еще не знала. Вспотела несчастная вносить выговоры в личные дела. Сама-то она спала в силу возраста. Поэтому не чудила…
-Танечка, солнышко, не уходи, не бросай меня, лапушка, - взмолился нетрезвый страдалец.
-Лапушка? Только что насильничал, и вот она лапушка? Спи! – рычал шеф.
-Я не насильничал. Я тискал. Вернее в своей грубоватой форме выражал восторг, - жалобно стенал Болотников.
-Чем же ты восторгался? Неприступностью «Лапушки»?
-Давид, ну ты злой… Я больше не буду! Честное слово. Мне уже лучше. В смысле, я уже вменяемый…
Сжалились мы над Болотниковым. Шеф ушел, а я осталась. Добровольной сиделкой.
Напрасно… Доброта, как известно, дело наказуемое.
Пьяный хитрец манил меня как мог. Стенал, выпрашивал водички, что бы я только подошла поближе. И откуда в нем столько лишней силы?.. и дури!
Но я не сумасшедшая. Дежурила возле открытой настежь двери. Что бы если что – бежать!
Пока я боролась с мужским коварством, шеф в поте лица боролся с пьянством и его последствиями в рядах своих сотрудников.
Он обнаружил еще две причины для строгих выговоров с внесением в личное дело. И две для устных.
Не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что две последние «устные причины», одеваясь, краснели… Они всего лишь желали освежиться в реке. А нагишом, потому что купальники забыли в номере. А идти за ними очень далеко. И это, кстати, правда! Преодолеть необходимо было не менее десяти шагов! А они так устали!.. Ну, не осилить им было эти десять шагов! Так они устали. Обессилели. Поэтому и легли, чуток полежать. На песке. А песок ну такой зараза холодный! Что они тут же замерзли. И именно поэтому решили друг друга обнять. Для согрева. Но «согрев» все не наступал и именно поэтому они дрожали. Когда их обнаружил шеф...
А вот два первых нарушителя прямо так и краснели. Раздетыми. Одежды в месте, где они нарушили дисциплину, попросту не оказалось! Дело было далеченько от реки и даже от фонтана. Поэтому отговорки про купание у них приняты не были. Собственно поэтому дело и кончилось внесением… Потому краснеющий нарушитель первый зам прикрываясь лопухом зарубил себе на носу, что в следующий раз вступать в преступные связи должно только вблизи водоемов! И его сонарушительница начальница отдела маркетинга - та самая сплетница, с видом на шефа - маскируясь за его спиной веточками березы, была с ним солидарна…
Что за всеобщий день любви? Почему его празднуют в феврале? Август самое то! День строителей это подтвердил! Или это визги Анны Гавриловны их всех так вдохновили или танец Болотникова раззадорил? Не знаю, но говорят, шеф был злой как собака. И красный от стыда, за то, свидетелем чему стал. А еще за нанесенный турбазе материальный ущерб. Разбитое окно в столовой размером два на три, выбитую дверь в один из номеров, два стула, кий и всякая мелочь: с десяток тарелок и стаканов. То есть – день строителей у нас удался!
А вот ночь – нет! Шеф метался по турбазе и спасал сотрудников от пищевых и алкогольных отравлений. Потому как те, кто не придавались разврату, придались обжорству. То есть, капитально переели или перепили. Когда Болотников, наконец, умаявшись меня манить, отключился, я двинулась на поиски шефа. Разволновалась, что он надолго бросил своего драгоценного товарища.  А вдруг с ним самим что-то случилось?
Обошла я в поисках шефа всю турбазу. И очень устала... А он, оказывается, вспотел! И просто пошел в душ, совершать ритуальное омовение…
Душ в его апартаментах. Именно там я его и нашла. Догадалась заглянуть, в конце концов, и к нему в номер. Дернула дверь, а она открыта! Потом выяснилось, что ее вскрыл один из наших сотрудников. Спьяну спутал со своей. Вставил ключ, а он не открывает! Тут нужно знать упорство подвыпившего славянского человека. Как это?! Мой ключ, не открывает мою дверь? Да я ее сейчас безо всяких ключей открою! Ногой! И ба-бах! Потом еще раз и еще раз. Пока не выяснилось, что дверь-то собственно и не его. А шефа! Но уже после того как она жалобно скрипнув открылась…
Я вначале испугалась. Вижу – темно и пусто. Думала – обокрали шефа. А тут слышу, водичка шумит. Думаю – закрою, во избежание еще и потопа. Хватит ограбления и всего прочего, что сегодня случилось!
Открыла дверь, а там мужик без штанов. Моется! И я понимаю, что это шеф! Сами подумайте, не станет же вор мыться в номере, который только что обворовал! Но без штанов своего руководителя как-то не сразу узнаю…
А вот он меня сразу узнал. Думаю, чисто интуитивно. Ну, кто еще кроме его эксцентричной секретарши на такое способен? Войти к нему в душ, когда он там моется. Без стука и предупреждения. А кто виноват? Он сам и виноват! Нужно было дверь ванной на замок закрывать!
Так я ему и сказала… Сказала и дальше смотрю. И он смотрит. Молча.
Но если шеф смотрит мне в лицо, то я по известным причинам ниже. Иудея без штанов я еще не видела. А посмотреть всегда хотелось. И тут такая возможность! А я такая любопытная. И к тому же не очень трезвая… Вернее – совсем не трезвая! Глаза сами смотрели. Хотя я их и уговаривала этого не делать.
Шеф был так возмущен, что бросил в меня мылом. Слов у него не нашлось. Задохнулся человек эмоциями. Подавился, поперхнулся!
Я это самое мыло стала ловить и как результат поскользнулась на влажной плитке пола - упала. Упала и тут же, как мячик подскочила. И головой об умывальник – чпок! И фейерверк. Прямо в ванной шефа. Потом так звезды, звезды, звезды. Много-много звезд. И шеф. Вернее почему-то два. Один на другого похож страшно. Близнецы! И если главное тот, который был один - страшно злой, то эти двое, такие добрые, взволнованные… Переживают за меня, пытаются одновременно поднять, что-то говорят. Поэтому я их утешаю.
-Вы такие хорошие, оба, - говорю и пытаюсь погладить по лицу. Одного, потом второго. После этого мои шефы разволновались еще больше и стали меня уносить на кровать. Правда, тут же чуть сами не упали, но удержались. Все-таки их двое…
И вот я уже лежу. На его кровати. Один из шефов нервно натягивает на себя штаны. Второй куда-то ушел. Наверное, за помощью. В этот самый момент дверь в номер и раскрылась. И в нее ввалился Болотников. Вернее толкнул дверь и рухнул на косяк. Распластало его по стене. Размазало...
-Дав, мне так плохо, - промычал он шефу и тут же встрепенулся. – Не понял?..
Наверное, в этот момент ему стало лучше. То, что он от картины протрезвел, это факт! А у меня даже звенеть в голове перестало. Мокрый шеф, застегивающий в полуметре от меня штаны, и я с обалдевшим лицом разметалась по его подушкам.
-Я так и знал! – сказал, наконец, Болотников. А прозвучало, словно ругнулся. – Ты сам с ней спишь! Поэтому мне не разрешаешь!
Но ругань он тут же сменил на тон просящий. В контексте данной фразы:
-Возьмите меня третьим…
Не знаю даже, кто больше возмутился, я или шеф. Я даже привстала, хотя звенело в голове ужасно. А шеф испепелил друга глазами! И даже ругнулся на него матерным словом.
-Да ладно тебе, - подбив друга под локоть, сказал героический любовник Болотников, - раньше-то было…
От этих пикантных подробностей челюсть отвисла уже у меня. Ни фига себе, думаю! Шеф, наверное, покраснел. Не уверена, он стремительно ушел… в душ… одеваться. А когда вернулся, отказывался говорить с нами обоими. Болотникова он отправил к себе в номер, хотя прозвучало как «иди ты на…». У меня опять челюсть отвисла, а Болотников улыбнулся и сказал:
-Ну и ладно. Пойду! Все равно я уже сам к себе в номер собирался…- и ушел.
Мне еще делали компресс на лоб. А когда я смогла членораздельно говорить, унесли к себе. И все это он делал молча и со страшно оскорбленным лицом. Еще бы! Такой ему сотрудники праздник устроили. Не каждый такое «веселье» переживет.
-Простите меня, - жалобно сказала я, когда он меня уложил на мою кровать. – Я так виновата… Мы все перед вами так виноваты… Вы нам праздник, а мы вам одни хлопоты! Если бы я только могла чем-то загладить…
Честное слово, ничего дурного я в виду не имела. Мне просто стыдно было и жалко его безмерно. Но он-то по-своему истолковал. Так он на меня посмотрел. О таком «заглаживании» подумал, что я тут же покраснела, а он ушел. Вероятно, оскорбившись еще больше… И у кого после этого неприличные мысли?! Ясно, что не у меня! У нашего «моралиста»! Все ему грешники вокруг мерещатся…
Но самое смешное случилось только утром. Когда «грешники» пробудившись, вынуждены были посмотреть в глаза тому или той с кем вчера нагрешили. А сразу после этого, родимому шефу…
Такого количества пунцовых щек не знала ни одна фабрика по производству матрешек! Все
стыдливо розовели и отводили глазки в сторону.
Правда, кое-кто пытался улизнуть незамеченным. Не знали, несчастные, что шеф дал распоряжение охране никого из «наших» с территории базы не выпускать!
Бежать пытались многие. Особенно самые провинившиеся. Одна парочка нарушителей полезла прямиком через забор… Но и это не спасло их от расплаты. Не ускользнул никто. Боялись выговоров, но «ОН» оставил их «на сладкое». На ближайший рабочий понедельник. А в это воскресенье по-простому, по рабоче-крестьянски заставил всех убирать! Причем не только там где сорили. Везде! Всю территорию базы отдыха. Это был самый памятный «субботник», пардон, «воскресник» для всех. И особенно для Болотникова. Потому что строгий шеф разбил всех нарушителей на пары. Валентину Игоревичу в назидательных целях досталась Анна Гавриловна. В результате чего Болотников бежал с места преступления в город. Пешком! Без своих сумок! Через пятнадцать минут после начала «исправительных», а как для него - «карательных» работ…
Бедный, мне его даже жаль…
Но самое жестокое наказание было припасено для меня…
Нет, убирать мне не пришлось. Давид Эдуардович, за происшествие в душе не разговаривал со мной целую неделю! Опять желтые самоклейки с поручениями и ни одного взгляда в глаза! Какой продуманный, какой изощренный садизм! Я и подумать не могла что он из них! Из «этих»…