Марина - значит морская. Часть 2. Глава 14

              С недавних пор Денис все чаще стал ловить на себе взгляды незнакомых девочек, и не безразлично пустые, а наполненные живым интересом, а иногда и откровенно завлекающие. Это казалось ему странным, необычным, и, конечно, очень приятным. Что же могло измениться в его внешности, отчего девушки стали обращать на него внимание?

             Денис подолгу разглядывал себя в зеркале, ничего не замечая... А вот соседка по площадке, с которой он не встречался месяца два, встретив его в подъезде, удивленно воскликнула:
— Денис, тебе пора сходить в парикмахерскую, зарос как папуас.

           Он, действительно, давно не занимался своими волосами, и неожиданно обнаружил, что небольшая грива ему очень даже к лицу. С новой прической он стал похож на поэта или художника. Шевелюра его взрослила, глаза казались более выразительными, взгляд — вдумчивым, серьезным. В лице появилась какая-то неуловимая изюминка, которая, видимо, и притягивала взгляды окружающих.

              К тому же, Денис сильно подрос, это заметила еще Римма, когда он приезжал в Приозерск в августе, а с того времени прошло уже четыре месяца! Денис не только подтянулся, но стал шире в плечах. Он понял это когда попытался надеть свой старый костюм, в школу-то он носил безразмерный свитер. Не смог он надеть и свои фирменные туфли на высоченном каблуке. Они ему просто стали малы.
— Не расстраивайся, — сказала мама, заметив, как он пытается влезть в старые ботинки, — купим тебе новые, набьешь на них каблуки и будешь выше всех.

               Однако Денис и не думал расстраиваться. Вопрос своего внешнего вида почему-то перестал иметь для него первостепенное значение. Гораздо интереснее ему было бы узнать, когда же будет премьера спектакля по его пьесе. О том, что репетиции начались, Денис узнал еще в сентябре, когда позвонил Марине.

              Они тогда очень хорошо поговорили. Девушка сетовала на то, что уехала к морю всего за день до приезда Дениса... Она не поверила, когда узнала, что он сам написал пьесу, а когда прочитала ее, в конце «не смогла удержаться от слез».
            Она благодарила его за то, что он написал пьесу специально для нее, говорила, что Денис очень талантлив, и что она надеется увидеть его на премьере,  а, заканчивая разговор, Марина, как всегда повторила: «Не забывай, я все еще твоя девушка»

               И она не лукавила. Ей действительно хотелось быть девушкой такого талантливого парня, тем более что Римма рассказала ей о том, как Денис сильно подрос и возмужал.
— Ты знаешь, — говорила она подруге, — я его сначала даже не узнала, такой стал видный, интересный.

                Марина тогда не обратила на эти слова внимания, потому что находилась под впечатлением от курортного романа с Игорьком. Смешной, мягкий «медвежонок» все еще «стоял перед глазами», и это гипнотическое состояние продолжалось у нее до тех пор, пока она не получила от него письмо.

               Марина долго кружилась по комнате, целуя конверт и не решаясь его открыть. Потом поставила на стол, прислонив к баночке с карандашами, села, положила подбородок на руки, сцепленные в замок, уставилась на бумажный прямоугольник, где корявым почерком был выведен ее адрес, и некоторое время вспоминала и теплое море, и прогулки после танцев, и объятья, и поцелуи.

               Но стоило ей открыть и прочитать письмо, как все куда-то исчезло. На двух страницах Игорь рассказывал о каком-то чернокожем ребенке, которого нерадивая мамаша сдала в Дом малютки сразу после рождения, а он, Игорь, его отыскал и сейчас бьется над тем, чтобы мальчика усыновить.

                Перечитав письмо два раза, Марина осталась в полном недоумении. О каком чернокожем ребенке шла речь, она не поняла. В письме не было ни слова, ни о его чувствах к ней, ни одного поцелуя, и никакого намека на встречу.
               
                Марина взяла ручку, чистый лист бумаги, чтобы написать ответ, но поняла вдруг, что писать ей нечего. 

                А через два дня позвонил Денис, и в его голосе было столько любви и нежности, что о своем мимолетном летнем увлечении она забыла сразу. Письмо выбросила в корзину для бумаг, и о странном косолапом парне, по имени Игорь, больше не вспоминала.
 
               Премьера была назначена на конец декабря. Илья Ильич, лично позвонил Денису и официально пригласил в Приозерск. А когда, на следующий день, ему позвонил еще и отец, с предложением провести каникулы в его новом доме, радости парня не было предела. Он сразу подумал, а что если он приедет к отцу вместе с Мариной? Вот только отпустят ли Марину ее родители?

              Узнав, что Алексей переехал в другой город,  да к тому же приобрел там новый дом, мама Дениса приуныла, но ненадолго. Она была рада оттого, что ее бывший муж не забывает сына. Несмотря ни на что, к Алексею у нее остались добрые чувства. Все-таки, столько лет прожили вместе…  Пригласил в гости Дениса — хорошо, а там, кто знает, может, надумает и ее пригласить.
— Денис, — сказала она, — тебя же будут вызывать на сцену, как автора, поэтому новый костюм тебе просто необходим! Ты должен появиться перед зрителями во всем блеске!

               Про «блеск» — Денису понравилось, и уже на следующий день он примерял перед зеркалом небесно-голубой, с блестящим отливом костюм с острыми плечами. Набивать каблуки на новые туфли он не стал, просто решил, что и так хорошо. И когда вышел к матери, показался в обновках, женщина чуть не расплакалась. Ее сын уже совсем взрослый, едет на премьеру... Ему будет аплодировать весь зал. Это ли не счастье для матери?

               У нее на счету еще оставалось достаточно средств от продажи дома, и она решила раскошелиться и купить сыну еще и пальто. Старая куртка уже никуда не годилась.
               На следующий день, в «довесок» к костюму, Денис получил шикарное кашемировое пальто, ничуть не хуже чем у того хлыща, которого он видел тогда с Мариной. Наконец-то, он приедет к ней, не как маленький сопливый парнишка, а как автор пьесы, в которой она играет главную роль. 


                А в эти дни, на станции «Решетово», остановился поезд. Стоянка его длилась всего одну минуту. Маленький невзрачный городок большего внимания не заслуживал, да и зачем стоять дольше, если своим посещением его удостоили всего лишь шесть человек.

                Ольга с грустью посмотрела на стены вокзала, которые с каждым годом становились все грязнее и обшарпаннее, вошла внутрь, поморщилась от нестерпимой вони, исходящей от трех бомжей, спящих на деревянных лавках, и вышла на привокзальную площадь.

              Бабушки в серых телогрейках, серых платках и с серыми, обветренными лицами, торгующие солеными огурцами, квашеной капустой и мочеными яблоками, уставились на нарядную девушку, словно на инопланетянку. Ольга была одета так же, как и в тот день, когда ездила к Алексею в Приозерск, и на фоне невзрачных, покосившихся домов и вечно грязных улиц, ее светлая куртка и белые сапожки смотрелись особенно нелепо.

               Осторожно ступая, девушка двинулась по центральной улице, но не прошло и пяти минут, как ее обогнал и перегородил дорогу автомобиль, под завязку забитый местной братвой. Из открытых окон неприлично громко неслась блатная музыка, слышался пьяный смех и трехэтажный мат. Ольга остановилась. Неужели и здесь, в своем родном городе она не сможет от всего этого отдохнуть?
— Эй, куда так спешим, подруга? — крикнул бритоголовый тип, сверкая желтыми фиксами.
— Приехала навестить больную сестру.
              Ольга знала, дерзить нельзя, будет только хуже, поэтому постаралась выдавить из себя улыбку. Верзила оскалился.
— Слушай, какая сестра? Поедем с нами погуляем, оттянемся! Весь кабак наш!
               Ольга показала на большую сумку.
— Устала, двое суток в дороге. Вы где гуляете, в «Аэлите»? — она помнила название местной забегаловки.
— Ну!
— Я только домой забегу, сумку брошу, и, если силы останутся, загляну.
— А живешь где?
— Лесная, восемь.
— Я запомнил. Ждем.

             Пока Ольга шла, рядом с ней остановились еще две машины: шестерка, из которой выскочил небритый кавказец, предлагая подвезти бесплатно, а что это может означать — Ольге было хорошо известно, и она, сказав, что уже пришла, стала делать вид, что открывает ближайшую калитку.
 
            Вторая — подержанная иномарка. Мужчина, вышедший из нее, начал с того, что представился Юрием, потом сказал:
— Посмотрите, какая грязь вокруг, а вы в белых сапожках, давайте я вас подвезу.
           Он взял из рук девушки сумку и гостеприимно открыл дверцу машины. Ольга давно научилась разбираться в людях. От Юрия угроз не исходило. Она села в автомобиль.

           Мужчине было пятьдесят пять, его жене под семьдесят, и она вот уже три года находилась на пожизненном лечении в психиатрической клинике закрытого типа.
— Страдала приступами беспочвенной ревности, — объяснил Юрий, — изводила и себя и меня, и соседей.
           Он терпел, но когда в дело пошло холодное оружие — здесь мужчина показал страшные шрамы на руках и на шее — пришлось вызывать психиатров. Так, что живет он один, и ему нужна женщина, помощница по хозяйству, ну и вообще…

           Юрий попробовал улыбнуться и зря. Ольга сразу увидела желтые, с пломбами зубы. Добавить к ним морщинистый лоб, реденькие волосики, пивное брюшко и портрет жителя провинциального городка можно считать завершенным, если бы не его глаза: чистые, добрые, умные, они смотрели на Ольгу с такой надеждой, что она не выдержала и взяла протянутую ей визитку. Мало ли, что в жизни бывает, вдруг пригодится…
— Ничего не обещаю, — сказала она, выходя из машины, — но, может быть, позвоню.
               Юрий так обрадовался, что и у Ольги настроение немного поднялось. Однако стоило ей постучаться в дверь родного дома, и увидеть на пороге старую, измученную женщину, в которой она с трудом узнала свою сестру, ее хорошее настроение тут же улетучилось.
— Что, не узнаешь, — спросила женщина с досадой, — я, Оля, и сама себя порой не узнаю.
 
               В доме царил полный кавардак. Вещи висели на стульях, валялись на полу, повсюду были разбросаны игрушки, куклы, плюшевые медведи всех размеров, детский конструктор, перевернутый трехколесный велосипед. Тут же носились двое мальчишек. Толкались, кричали, не обращали внимания на вошедшую Ольгу и  на замечания матери.

              За столом сидела девочка — младшая дочь. Она старательно что-то рисовала, сдвинув гору немытой посуды на самый край. В доме сильно пахло лекарствами.
— Мужа парализовало, — сказала сестра, — попал под машину по пьянке год назад. Вот мучаюсь теперь. Прости меня, Господи, уж лучше бы насмерть. А так, мычит и под себя ходит.
— А где же его мать?
— Ха. Сразу к себе укатила. У нее же комната своя. А зачем ей за лежачим ухаживать? Пили-то вместе, а как беда пришла, ее как ветром сдуло. Сын — не сын, ты, говорит, жена, ты и ухаживай. А как ухаживать, Оль, у меня вон, — еще трое по лавкам.
— Слушай, ну давай я тебе помогу, уберусь, — предложила девушка и сама же испугалась. Чтобы привести это жилище в порядок, нужны недели и сестра словно прочитала ее мысли.
— Нет Оль, не надо, это бесполезно. Убирайся-не убирайся, через два дня снова все будет на полу. Ты, вообще, надолго к нам?
— Не знаю пока.
— Если на пару дней, то ладно, а если собираешься пожить…, сама видишь, мы тут друг на друге лежим. К тому же, муж по ночам орет так, что спать невозможно.

               Промучившись первую ночь на полу, под бесконечные крики больного, Ольга поняла, что и два дня в родном доме станут для нее пыткой, поэтому на следующий же день она решила позвонить Юрию. «Как вовремя подвернулся ей этот мужчина, — думала она, — еще и не хотела брать визитку! Вот куда бы я сейчас пошла?»

                Юрий пригласил ее к себе поговорить, познакомиться поближе, обсудить условия, и она, давая согласие, решила сразу, что будет рассматривать лишь предложение работать по хозяйству с проживанием. Как говорится —  «интим не предлагать».

                Жил Юрий на другом конце города, где полвека назад было построено несколько двухэтажных, жилых домов коридорного типа. Там на двадцать комнат полагалась одна кухня, один туалет и один душ, в котором воды горячей никогда не было. В лучшем случае, еле-еле текла тепленькая струйка.

               Три десятка лет назад в одной из комнат и поселился молодой специалист по теплосетям Юрий Владимирович Лещин. Туда же вскоре въехала и его жена с  четырехлетней дочкой.

              Юрий разгородил небольшую комнату на две крохотные, чтобы оборудовать детскую.  Начали жить. И все, вроде бы, складывалось хорошо, вот только жена стала иногда прикладываться к рюмочке. Сначала по праздникам, потом по выходным, потом и по будням, и,  как следствие, пошли скандалы.

              Будучи старше мужа, она начала подозревать его в неверности, и на этой почве у нее начались настоящие «заскоки». Стоило Юрию задержаться на работе на полчаса, дома его встречала разъяренная пьяная женщина, которая ничего не желала слышать, кидалась на мужа с кулаками, обвиняя в измене, била посуду, крушила мебель, и кричала примерно одно и то же:
— Ты где был, гад?! Нашел себе молодую, гад?! Я для тебя уже старая, гад?!
 
               С годами дозы алкоголя увеличивались, успокаивать женщину становилось все труднее, и однажды дело закончилось поножовщиной, судом и пожизненным лечением.
 
               Дочь выросла, вышла замуж и уехала. Юрий остался один. Найти спутника жизни в городке, где все друг у друга на виду», практически невозможно, и вдруг…
             Увидев Ольгу, он не поверил своим глазам. Среди непролазной грязи, уныния и полупьяных, сгорбившихся жителей, светлый лучик надежны! Так в Решетово не одевался никто и никогда.

            Ольга настолько поразила его своей внешностью и кротким нравом, что Юрий сразу решил, если она свободна, он разобьется в лепешку, но попробует завоевать ее сердце. И когда на следующий день она позвонила, ему показалось что это просто сон…

             Купив бутылку вина и приготовив на скорую руку закуску, Юрий отправился за девушкой на своем стареньком «Рено».
— Вы живете один? — переспросила Ольга, садясь в машину.
— Жена, как я уже говорил, в спецлечебнице, дочь — замужем, живет в другом городе.
— Она вас навещает?
— Кто, дочь? Нет. У нас с ней сложные отношения. Она росла в атмосфере постоянных скандалов, ну и, конечно, во всем винила меня. А когда узнала, что я — не родной отец, вообще, перестала разговаривать. Да я и не обижаюсь. Бог ей судья.

  Автомобиль мчался на окраину города. Ольга, почему-то, представила отдельный домик с садом, с большим лохматым псом, который встретит их, радостно виляя хвостом, опрятные, чистые комнатки, в одной из которых она будет жить… Но, когда машина остановилась возле желтого барака, с подъездом, воняющим кошачьей мочой, и с пьяными криками, доносящимися из какого-то окна, она с трудом подавила в себе желание попросить мужчину отвезти ее обратно. Разочарование настолько явно читалось в ее глазах, что Юрий поспешил сказать:
— Да, к сожалению, вот так живут люди в этом городе. У них нет перспектив, поэтому они предпочитают не думать ни о чем, и топить свою унылую жизнь в бутылке.
              Ольга подумала: «А что я, собственно, теряю? Если не понравится, всегда можно будет уйти!»

                Ступая по маленьким кирпичикам, они с трудом преодолели грязную лужу перед подъездом, поднялись на второй этаж и, рискуя быть сбитыми ватагой ребятишек, с криками носящихся друг за другом, пошли по нескончаемому коридору. Навстречу им попалась женщина, с папиросой в зубах и с тазом стираного белья. Ольга поздоровалась, но в ответ услышала какое-то шипение.
— Не надо ни с кем разговаривать, — процедил Юрий сквозь зубы, — здесь все ненавидят друг друга, живут как пауки в банке.
— Почему?
— Людям есть что делить.
— Что, например, — искренне удивилась Ольга, — чем я, скажем, помешала этой женщине? За что она меня должна ненавидеть?
— Я думаю, за вашу молодость и красоту, и потом, мы мешаем ей идти по коридору. Она вынуждена уступать нам дорогу, и это ее раздражает.

               Ольга решила, что мужчина преувеличивает. Просто у соседки плохое настроение, а завтра она, возможно, будет улыбаться. Но, когда из приоткрытой двери послышалось: «О, привел шлюху», девушка подумала, что Юрий прав – здесь живут злые люди.

               Наконец, они вошли в маленькую комнату. Ольга сняла куртку, осмотрелась. Шкаф, диванчик, холодильник, за перегородкой кровать, этажерка, комод, тумбочка.
— Раньше здесь жила дочь, потом жена, — пояснил Юрий, — в последние годы, я боялся ложиться с ней в одну постель.

              Мужчина достал из холодильника вино, закуски, предложил присесть к столу. Любезно пододвинул стул и, вообще, что называется, лез из кожи вон, стараясь угодить. Наполнял бокалы, произносил умные тосты, притчи, показывал фотографии, грамоты, которыми был награжден за успехи в работе, рассказывал о своей жизни, а Ольгу почти ни о чем не расспрашивал, считая, что она сама расскажет о себе, когда захочет. Но она пока не хотела.
            
            Этот дяденька нравился ей. Интеллигентный, тихий, добрый. Ну, не повезло ему в жизни с женой, не повезло с дочерью, не повезло с жильем, но, несмотря ни на что, он жил, старался, и даже находил в этой жизни свои радости.

               Ольга стала проникаться к этому человеку уважением, и даже готова была его пожалеть, но не более того. Она видела в нем, скорей, отца — умного, правильного, рассудительного, но никак не мужа. Даже на «ты» ей было трудно перейти. Поэтому, ближе к полуночи, когда она попросила отвезти ее обратно, в глазах Юрия появилась такая тоска, он так начал умолять ее остаться, что Ольга не смогла устоять. К тому же, ночевать у сестры, на полу, под крики парализованного мужчины, ей самой не очень-то хотелось.
 
               Юрий проводил свою гостью в туалет, который, несмотря на поздний час, оказался занят.
— Обычное дело, — пояснил мужчина, — хорошо еще, что не стоит очередь.
  Ждать пришлось минут пять. Дверь открылась, и в коридор выкатилась смешная круглая женщина. Осмотрев незнакомую девушку брезгливым взглядом, она не стесняясь, произнесла:
— Ну вот! Еще одна пришла, обсирать наш сортир.
                Ольга рассмеялась, и женщина, как ни странно, заулыбалась в ответ.

                В туалете было темно. Юрий достал из кармана лампочку, ввинтил в патрон.
— Пожалуйста, — сказал он, зажигая свет, — наша комната четвертая направо, найдешь?
— Конечно.   
                Когда Ольга возвратилась в комнату, Юрий в это время на общей кухне мыл посуду. Появившись в дверях минут через пять, с подносом, он сразу спросил: не забыла ли Ольга вывинтить лампочку в туалете?
— А ее разве надо было вывинчивать? — удивилась девушка.
              Ни слова не говоря, Юрий, помчался в туалет. Возвратился — ни с чем.
— Уже украли, — сообщил он, смеясь.
— Значит, здесь все ходят со своими лампочками?
              Ольга тоже рассмеялась. Да, видимо, ей долго придется привыкать к здешним порядкам.

              Она хорошо выспалась на кровати за перегородкой. Юрий спал на диване, но полночи ворочался. Да и как же иначе, когда, всего в трех метрах от него, лежала потрясающая молодая женщина! Он, естественно, рвался к ней и телом и душой, но его врожденная порядочность не позволяла ему никаких вольностей, ничего, кроме безобидного вопроса — удобно ли ей на новом месте? И услышав: «Спокойной ночи», фразу, которая звучала как полный и окончательный отказ, Юрию оставалось только мечтать. Мечтать о том, что когда-нибудь он, возможно, и прижмет к себе ее нежное тело, и почувствует, наконец, как же это, наверное, приятно, оказаться в одной постели с такой красивой и с такой удивительной женщиной.

                С утра Юрий позвонил на работу и сообщил, что приедет позже. Он очень боялся оставлять Ольгу одну, боялся, что она уйдет. Сам же побежал на кухню готовить завтрак, и когда девушка проснулась, поспешил предложить ей чашечку кофе прямо в постель.
— Спасибо, — улыбнулась она, приподнимаясь на локтях.
              Всего лишь на одну секунду, в складках одеяла мелькнула ее обнаженная грудь, но в этот момент Юрий понял, что согласится на любые условия, лишь бы только эта девушка осталась у него.

              А условия у Ольги были самые простые. Она согласна ходить за продуктами, готовить и убираться. Белье можно сдавать в прачечную, это не проблема, ну и, конечно, она должна получать небольшое вознаграждение, как домработница. Юрий, без колебаний, согласился. Про более близкие отношения он пока даже боялся заикаться, девушка должна привыкнуть, освоиться, а потом, он уверен, все наладится само собой.

             Перед тем, как убежать на работу, он сказал:.
— Оленька, я приду в пять. Надеюсь, что ты не сбежишь к этому времени?
             Оставив девушке небольшую сумму и разрешив ей делать все, что она захочет, Юрий ушел.

              Некоторое время Ольга сидела за столом, не зная, с чего начать. Все вокруг было чужим, непривычным. Многие годы ко всем этим вещам прикасались другие руки. За столом сидели незнакомые ей люди, и вот теперь она должна начинать здесь свою новую жизнь. И если дома у Алексея ей сразу захотелось навести порядок, все убрать, вытереть пыль, переставить вещи, передвинуть мебель, то здесь она просто боялась к чему-либо прикасаться.

             В какой-то момент ей даже захотелось одеться и уйти, но куда?  К Алексею, которого однажды предала? В опостылевший бар ублажать Марка? Может к сестре, выносить горшки за больным и спать на полу? Нет, уж лучше здесь.

            Ольга взяла лист бумаги и написала:  «купить». Дальше шел список того, что ей необходимо приобрести для нормального существования, начиная от зубной щетки и кончая новой мебелью.
           Она решила осмотреть свое новое место жительства, но ходить по коммунальной квартире в вызывающей мини юбке и просвечивающейся блузке, было бы, по меньшей мере, неприлично. Зачем вызывать лишние разговоры? Ольга накинула выцветший халат хозяина, висевший на гвозде, волосы спрятала под  кухонное полотенце, ноги сунула в стоптанные мужские тапочки, и, когда в таком виде, без макияжа, прошлась по коридору, заглянула на кухню, и, в полной темноте, посетила туалет, на нее никто не обратил внимания.
  «Как говорится —  будь попроще, и народ к тебе потянется», — с грустью подумала она, возвратившись в комнату.
             В свой список она добавила: халат, тапочки, косынка.
 
            Так начался новый этап жизни Ольги Смирновой, в прошлом — блистательной Лолиты…


Часть 2, глава 15: http://proza.ru/2013/01/28/1749