Размышления педагога о двойной морали

     Двойной стандарт или двойная мораль – критический термин для обозначения применяемых на практике и широко распространённых (но официально отрицаемых) дискриминационных подходов к оценке действий и прав групп населения, стран, рас. Двойные стандарты характеризуются различным применением принципов, законов, правил, оценок к однотипным действиям различных субъектов (одним из которых может выступать сам оценивающий) в зависимости от степени лояльности этих субъектов или иных соображений выгоды для оценивающего. Термин широко используется для негативного описания явлений в современных политологии, журналистике, экономике, обществознании и других гуманитарных науках.
     Термин англ. double standard появился в современном значении в английском языке в середине XIX века, первоначально для обозначения неравных моральных требований  к  мужчинам и женщинам. Термин применялся и ранее для обозначения двух разных методов измерения, например, для биметаллизма, а также в теологических рассуждениях о добре и зле.
     Термин вошёл в русский язык в 1950-х годах и в СССР применялся для обозначения расового и классового неравенства в капиталистических странах.
     Одно из распространённых проявлений двойных стандартов — именование одних и тех же или очень близких объектов, действий, явлений различными терминами, имеющими различную эмоциональную окраску: «у них — война, у нас — борьба за мир; у них интервенты, у нас — воины-интернационалисты; наши — разведчики, их — шпионы».
     Классическим примером двойных стандартов стала фраза «для кого террорист, а для кого – борец за свободу» (англ. One man's terrorist is another man's freedom fighter), введённая в обиход британским писателем Джеральдом Сеймуром (англ. Gerald Seymour) в его художественном произведении «Игра Гарри» (англ. Harry's game) в 1975 году. //Большой словарь русских поговорок. — М: Олма Медиа Групп. В. М. Мокиенко, Т. Г. Никитина. 2007.
     В первом случае двойная мораль вроде бы стоит на страже «прав мужчин». А на самом деле у мужчины этой моралью отнимаются многие права. С точки зрения двойной морали мужчине запрещается:
• доверять жене вести машину. Даже если самому мужу требуется одновременно просматривать важные бумаги и разговаривать по мобильному телефону, или он просто устал настолько, что засыпает за рулем, или он нетрезв, или дорога дальняя и во избежание трагедии водителю хорошо бы иметь сменщика - или сменщицу;
• работать с бытовой техникой. Некоторые мужчины это воспринимают как запрет на интересные игрушки;
• брать ответственность за собственных детей. Им ребенка не доверяют - мол, не мужское это дело. А при разводах, как правило, детей могут оставить отцу только тогда, когда мать явно ведет антиобщественный образ жизни.
     Этот ряд примеров можно продолжить. Таким образом, изначально «призванная сохранить» институт семьи в традиционной форме, двойная мораль становится тем скрытым механизмом, который разрушает стройное рациональное взаимодействие внутри системы (в данном случае на примере института семьи) изнутри.
     Если говорить о принципах построения государственного устройства с жесткой вертикалью власти, то двойная мораль используется в одних случаях как идеологическая «ширма» для удобства управления и контроля обработанной PR-технологиями людской массы, в других – для создания привлекательного образа государства как совокупности правового, культурного, методологического и прочих институтов на внутренней и внешней политической арене.
     В этом контексте у субъектов государственного управления разного уровня зачастую отличается не только мораль, но и диаметрально расходятся декларированные цели и задачи реализуемых программ от реально ожидаемых результатов – по принципу «два пишем, три в уме».
     И в этом случае двойная мораль подобно пружине накапливает противоречия государства как устойчивой системы взаимодействий для того, чтобы преодолев уровень критического напряжения, разрушить саму систему стремительно и безжалостно ко всем ее компонентам. Исторический опыт Российского и Советского государства в ХХ веке здесь более чем  убедителен.
     Система образования на сегодняшний день остается главной системой воспроизводства общественного устройства в России. Именно поэтому методологически допустить двойную мораль при организации образовательного процесса – значит поставить под удар целостность Российской государственности.
     При организационном же и финансовом сопровождении в условиях ослабления процессов общественного управления государством (а на местах оно достаточно часто носит формальный характер) такая опасность сохраняется. Порождая коррупцию, двойная мораль сама становится ее главным идеологическим продуктом и стержнем, придающим коррупционным взаимодействиям субъектов государственного и муниципального управления (и в образовании в том числе) стройность и целесообразность.
     Не случайно федеральный центр уделяет все большее внимание проблемам, как образования, так и коррупции чиновников самых различных ведомств.
     На практике же зачастую реформы направленные на модернизацию образования на местах проходят не однозначно. Примером тому может служить приобретение современных средств обучения за счет региональных бюджетов при плачевном состоянии зданий образовательных учреждений, которые содержатся нищими муниципалитетами. Повышение заработной платы призвано сделать труд педагогов более комфортным и привлекательным, но отсутствие финансовых средств в бюджетах разного уровня толкает чиновников на не популярные решения, получившие красивое название «оптимизация сети».
     Таким образом, мы получаем не устойчивое равновесие (а это главное условие любой автономной системы), а некое противоречие, прикрыть которое и призван формально «пестуемый» привлекательный образ, как любой другой образ по сути своей не способный реально исключить необходимость субъектов управления каждодневно балансировать на весах противоречий, диктуемых реалиями российской экономики в рамках существующего правового поля, даже исключая коррупционную составляющую как таковую.
     Как заметил губернатор Пензенской области Василий Кузьмич Бочкарев на первом съезде педагогических работников Пензенской области 24 января 2013 года в Областной библиотеке имени М.Ю. Лермонтова, содержание одного заключенного в среднем обходится российской казне в шестнадцать тысяч рублей. Поэтому намного выгоднее для региона инвестировать качественное образование, являющееся в свою очередь главной инвестицией в развитие экономики самого региона. А совместить качество в образовании и двойную мораль даже в незначительном ее проявлении мне не представляется возможным.