Пункт устава 147

   Ещё ДО эпиграфа:
В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли.
(c) Из пьесы «Дядя Ваня» (1897) Антона Павловича Чехова (1860—1904), слова доктора Астрова (действ. 2).

   А вот ВМЕСТО эпиграфа — анекдот.
Генерал неспешно идёт по мосту, смотрит вокруг ленивым взором и ему на глаза попадается солдат. Солдат, как обычно, в самоволке и хочет проскочить мимо, делая вид, что не замечает генерала. Генерал:
   — Солдат, твою мать, это что такое?! Почему честь не отдал?!
   Солдат:
   — Согласно пункту Устава № 147, честь на мосту не отдаётся!
   Генерал растерялся, козырнул первым — и сразу домой. Пришёл, полистал Устав, нашёл нужный пункт, читает:
   "147. Солдат должен быть смел и находчив".


   Итак: в ротной курилке я и прапорщик Вася, — 26-летнее тело, до краёв налитое раздражительностью и самовлюблённостью; контужен краденым взрывпакетом во время так и неслучившейся рыбалки; я — "молодой, да ранний", в звании "рядовой". Вася чистит сапоги, поставив ногу на скамью, на которую солдаты садятся в чистых "хб" (хэбэ, — армейское обмундирование, хлопчатобумажное). Гуталин размазывается по сапогам и по скамье в одному богу известной, но однозначно ненулевой пропорции. Какая–то грань дозволенного (или степени на–всё–наплевательства) перейдена, армейский этикет нарушен, и я решаю подколоть "куска" (так в армии не шибко уважительно называют прапоров, того заслуживающих).
   — Что, товарищ прапорщик, — говорю я, — как говАривал великий русский писатель Антон Павлович Чехов, в человеке всё должно быть прекрасно: и погоны, и китель,  и сапоги, — да?
   Вряд ли Вася когда–либо читал Чехова, хотя, возможно, и слышал краем уха о существовании оного; но интонации моего голоса подсказали ему, что солдат над ним явно издевается. (И был он в этом прав на все 146%.) И, что самое ужасное и недопустимое — МОЛОДОЙ солдат; не "дембель", столь же обнаглевший "согласно срока службы", как и сам прапор; и даже не "дед", который в своём величии начинает, местами, приближаться к прапору — а вот этот самый "салага". Боже, куда катится армия! Салагу, само собой, надо примерно наказать, во избежание и для недопущения... Нет, пиз... хм... бить его нельзя, по трём причинам. Во–первых, не до конца понятно, хамит салага или нет — вон, про великого писателя задвигает, не дай бог, тот и впрямь чего–то похожее говорил; во–вторых, салага не из его подразделения; ну и в третьих (и это главное!) — чёртов салага довольно-таки внушительных габаритов и вполне может двинуть "в обратку". А, поскольку вокруг ни души, проверять последний пункт ему совершенно не хочется.
   — А вот что, Клюев, — говорит он мне в своей, как он сам считает, изысканной манере, — доложи–ка своему взводному (командиру взвода), что я объявил Клюеву три наряда вне очереди.
   — Есть, товарищ прапорщик, — чётко по–уставному отвечаю я и ухожу из курилки. Мысленно отметив, что, во-первых, причину наказания Вася не назвал, а посему наказать меня "ни за что" никак не могут, а во-вторых... Да и "во-первых" пока  вполне достаточно.
…
   Долго–ли, коротко ли, но в тот же день я встречаю, а скорее, натыкаюсь на  взводного и докладываю: "Так мол и так, долбо... гм-гм... долбозвон Вася объявил Клюеву три наряда вне очереди и велел Вам это сообщить". А тут и Вася, лёгок на помине, нарисовался; кивает на меня, обращаясь к моему взводному всё в той же отстранённой шведской манере:
   — Он доложил, что я Клюеву три наряда объявил?
   — Доложил, Вася, доложил, иди уже (нах... ммм... нахрен), — понижая голос к концу фразы, отвечает взводный. К подобным эскападам Васи он давно привык, ничего мало-мальски осмысленного от него не ожидает, а потому сколько-то серьёзного внимания ни на Васю, ни на его заявления не обращает.
   — Свободен, — это он уже мне. Растворяюсь в пространстве, скрывшись за углом продсклада, — и начинаю хохотать. Поскольку я — вовсе не Клюев: чёрт его знает, почему Васины контуженые мозги наделили меня именно этой фамилией в Васиной версии реальности… Впрочем, приказ прапорщика-долбозвона Васи, как старшего по званию, я, как добросовестный и дисциплинированый солдат, выполнил. Именно так, как он и приказал. На все 146%.
   Одно из немногих светлых армейских воспоминаний.