Муки совести и сомнения. Панкледи

Кристофер Уилкс, пастор, известный в Миддлтоне как отец Кристофер, проснулся в своем номере трактира и не поверил собственным глазам. Комната была залита солнечным светом. Проспал! Как он мог проспать утреннюю проповедь? Парень поморщился от боли в глазах и резко сел на кровати. Стал шарить рукой в поисках очков…  И вдруг его ладонь нащупала какой-то бугор на кровати рядом. Более того. Он шевелился!
 Пастор вскрикнул и вскочил на ноги. Благо он был без очков! Даже расплывчатые очертания обнаженного женского тела заставили его залиться краской с ног до головы. А что было бы, если бы он увидел все четко…
- Чего орешь? - недовольно поинтересовалась девушка. Голос звучал отнюдь не нежно.
- Э… я… мне… вы… - промямлил Крис, не зная, что и сказать. Он понятия не имел, кто эта девушка, а любые попытки вспомнить вчерашний день или, хотя бы, вечер были совершенно бесполезны. И тут до Кристофера дошло, что на нем тоже нет ни нитки! А казалось, что смутится сильнее уже невозможно! Кристофер прикрыл срам рукой и молнией вылетел из комнаты  в ванную. Только захлопнув дверь, он почувствовал себя в безопасности. Теперь можно было заняться детальным осмотром себя. Жаль, очки захватить не успел.
Осмотр показал неутешительные результаты. Неглубокие царапины на спине, груди и на лице, а так же несколько синяков (в том числе и на шее). У бедняги пастора дрожали руки. Он терялся в догадках: было ли грехопадение этой ночью или нет. Все улики указывают на то, что таки было. Но если так, то почему он ничего не помнит?
Из ступора парня вывел шум в его комнате. Грохот, а потом хищный рык. Наскоро обернув вокруг бедер полотенце, Крис выбежал в комнату. И, к огромному удивлению, не обнаружил там никого. Только окно распахнуто настежь. Он медленно приблизился к окну и осторожно выглянул наружу. Его взору предстал безлюдный задний дворик.
Кристофер вздохнул. Что же, единственный способ отвлечься от всей этой каши в голове – работа. На утреннюю проповедь он уже не успел, но в часовню наведаться все равно стоит.


Кристофер оказался прав. В часовне его уже ждали. Молодой человек пришел исповедаться. Сидя за деревянной перегородкой, пастор мысленно пытался припомнить из курса анатомии, что преподавали в богословском колледже, существуют ли какие-либо признаки, по которым можно определить потерял ли невинность мужчина. И ничего подобного припомнить не получалось.
- Святой отец, я грешен, - прозвучал смеренный голос из-за перегородки.
«А как я-то грешен…» подумал  про себя Кристофер.
Если бы только помнить… Что же все-таки произошло? Как он мог до такого докатиться? Неужели напился на столько, что ничего не помнит? Или же к нему были применены чары? Последнюю мысль Крис решительно отверг. Кто он такой, что бы кому-то понадобилось его околдовывать?
А кто такая она? И почему исчезла так неожиданно? Вполуха слушая прихожанина, Кристофер решил, что должен ее найти. Потому что если худшие из его опасений верны, ему придется взять девушку в жены. Иного выхода он, как джентльмен и праведный человек просто не находил.


Как оказалось, искать никого не нужно. Вечером, когда пастор вернулся в трактир, девушка уже ждала его в номере. Благо, на этот раз одетая. В кожаные штаны и безрукавку, отороченную мехом. Теперь, через очки, парень смог рассмотреть ее получше. Строгие, резковатые черты лица, холодные серые глаза. Светлая густая коса через плечо. Женственная фигура.
Крис снова залился краской. В уголке сознания промелькнула мысль, что если придется жениться на такой красотке, то ему просто  грех жаловаться. Крис сглотнул. Он совершенно растерялся. Не знал, что сказать. А может ничего говорить не надо? Просто подойти и поцеловать ее?
Но девушка все же заговорила.
- Ну, и где ты шатался весь день?
- Я?- переспросил Крис, удивленно глядя на  девушку.
- Ты, кто ж еще. Чего сбежал утром? Я кролика притащила на завтрак. Перепелку на обед. Птицеящера на ужин. Кстати, теплый еще.
- Ааа… - протянул Крис. И, набрав в грудь побольше воздуха, выпалил на одном дыхании. – Прости, но ты не могла бы сказать кто ты и как оказалась тут?
Девушка удивленно приподняла бровь.
-  Да, видимо знатно тебя приложило вчера. Ну, ничего, это бывает. Бруни меня зовут.
- Бруни? Очень приятно. Я Кристофер Уилкс, пастор.
«О, Боги Либриума! Какой бред я несу! Она же, наверное, знает, как меня зовут!»
- А что случилось вчера?
- Что совсем ничего не помнишь? Ну ладно. Сейчас помогу.
Девица сняла с пояса топорик. Пастор, почуяв неладное, открыл было рот, что бы отказаться от помощи, но девица с лихим воплем приложила его рукоятью по лбу. Бессознательное тело Криса обмякло и упало к ногам прекрасной Бруни.


Это был обычный День, когда скромняга пастор менял сутану и очки на широкополую шляпу и кожаный плащ, а карманную библию – на арбалет. В этот раз шла охота на браконьеров. Они уж совсем распоясались и леди Анна, хозяйка трактира, с обыкновенной очаровательной улыбкой, как бы между делом попросила Криса разобраться.
Их было трое. Он и еще двое рейнджеров из Миддлтона. Логово браконьеров вычислить было совсем не сложно. Эти не были оригинальны, спрятались в пещерах. Крис, вежливости ради, предложил им сдаться добровольно, дабы снискать «милость богов и людей». Те, как и подобает народу темному и неотесанному, отказали в грубой форме.
Далее пещера была взята штурмом. Что такое десяток здоровенных мужиков с дубинками против Миддлтонских рейнджеров и отца Кристофера? Ловушки были заготовлены заранее. Половину из них связали Путами сразу. Спутники пастора без труда справились еще с четверыми. Сам же Крис погнался за главарем.
Этот оказался хитрым.  Нырнул в потайной ход, собираясь скрыться под шумок. Однако проворный пастор успел проскочить вслед за ним в узкую щель в стене, прежде, чем она закрылась. В спину убегающему браконьеру полетел сгусток Света. Получив столь неожиданный удар, мужик повалился на землю. Пастор собирался было применить Путы, но не успел. Браконьер схватился за амулет на шее и пробормотал что-то невнятное. Антимагический щит, сообразил Крис.
Мужик вскочил на ноги и бросился бежать. Крис – за ним. Догнал у самого выхода из пещеры, накинулся и снова повалил. Завязалась ожесточенная борьба с пыхтением и катанием по земле. Здоровенный браконьер имел очевидное превосходство в весе и был куда сильнее хлипкого паренька. Он протащил его спиной по острым камням, разорвав рубашку в клочья.  Огромные ручищи сомкнулись на горле Кристофера.
Пастор, судорожно хватая ртом воздух, пытался освободиться от смертельной хватки. Кристофер хрипел и отчаянно отбивался. Но браконьер твердо вознамерился задушить парня. Дрожащей рукой Крис схватил булыжник и ударил противника в висок. Тот крякнул и завалился на бок. Пальцы отпустили горло пастора.
Кристофер сел, судорожно глотая ртом воздух.
- Тебя ожидает суд Анны. И не надейся на милость, ничтожный.   
Пастор набросил на бессознательное тело Путы и уже собирался уйти. Однако вдруг обернулся. В кустах, у самого выхода из пещеры, кто-то жалобно скулил, будто звал на помощь. Пастор осторожно двинулся к источнику звука.
И едва не угодил в капкан. Тут их было целое множество. И судя по покрытым серебром зубцам, поставлены они были на оборотня. И, кажется, один все-таки попался. В кустах пастор обнаружил небольшого, как для оборотня, рыжего волка.
- Потерпи немного, - сказал Крис, пробираясь сквозь густые заросли к зверю. – Только не кусаться,  договорились?
Колючая ветка хлестнула его по груди,  оторвав еще кусок рубашки, от которой и так мало что осталось. Пастор опустился на колено рядом с волком и шепнул заклинание. Капкан с громким щелчком раскрылся, освобождая лапу оборотня. Тот благодарно лизнул пастора в щеку и выбрался на открытое место. Принялся зализывать рану на лапе.
- Постой, давай я вылечу твою лапу. - Пастор осторожно приблизился к волку. - Может, обернешься? Так будет легче.
Волк поднял на Криса взгляд серых глаз. И перекинулся. Через мгновение пред ним предстала светловолосая девушка. Абсолютно голая, как и полагается оборотню. Ведь во время обращений одежда рвется.
Лицо пастора покрылось красными пятнами, бедняга попятился и споткнулся о корень, торчавший из земли. И, надо же так неудачно, приземлился макушкой прямо на покрытый мхом валун. Бедняга провалился в темноту.

- Ой… за… что… - пролепетал бедняга, потирая ушибленный лоб.
- Ну, как, вспомнил?
Бруни сидела на краешке его кровати, терпеливо ожидая, пока пастор окончательно придет в себя.
- Вспомнил… только… не все… Как я… то есть мы… оказались в номере?
- Очень просто. Я тебя сюда притащила. Не бросать же твое бездыханное тело в лесах, на съедение птицеящерам.
- Ааа… - протянул Кристофер. Вернувшиеся воспоминания объясняли многое. И царапины на сине, и синяки на шее. Но все же мучивший его вопрос так и остался нераскрытым. Кристофер решил не ходить вокруг  да около, а спросить напрямую. Собравшись с духом, на что ушла пара минут, парень заговорил:
- Мадмуазель Бруни! Я вынужден задать вам вопрос, который ни один джентльмен не позволит себе задать даме. Но я должен знать, было ли что-то между нами этой ночью. Ибо если было, то, я как истинный джентльмен готов предложить вам руку и сердце, стать вашим супругом и хранить вам верность до конца дней.
«О, боги! Какой я идиот. Заладил про «джентльмена». А про верность-то зачем?»
Бруни мгновение ошарашено смотрела на него, а после разразилась смехом.
-  Да успокойся ты, парень! Даже если бы и было чего, ни твоя рука, ни сердце меня не интересуют. Разве что в качестве обеда. Э, не бледней так, пошутила я. Ты сильно головой шибанулся. Едва лапы не протянул. Я тебя усыпила, что б восстановился быстрее. Одежду твою Анне отдала, что б ее снетчины постирали и заштопали.
Пастор не знал, что сказать, потому поспешил кивнуть. Что думать он тоже не знал. С одной стороны испытывал облегчение. Ничего предосудительного он не совершил, и жениться не придется.   А с другой… он уже свыкся с мыслью, что Бруни станет его супругой и мысль эта ему очень даже нравилась.
- Ну, а теперь я вижу, что с тобой все в порядке. Мой долг благодарности исполнен. Так что прощай, парень. Заглядывай в гости.
Сказав так, Бруни обернулась волком. Лизнув на прощание пастора в щеку, рыжая волчица выпрыгнула в окно. Крис тяжело вздохнул.
- Ну вот. Упустить такую девушку… отец Кристофер, вы безнадежны! Эх, пойти, что ли на нечисть поохотиться?