Креативщик. Глава 5

Глава 5.
Сеятели хаоса

- Ты уверен, что в твоём состоянии садиться за руль – правильное решение? - Алина посмотрела в глаза Пете и увидела в них плескающиеся раздражение, усталость и около 250 граммов водки, влитой в мужа заботливыми друзьями, хозяевами вечеринки.
- Вот сколько раз тебе говорить, что у меня даже после литра спирта ясность ума и твёрдость руки сохраняются, - с трудом сдерживая сердитость, посетовал супруг. – А тут всего-то четвертной.
- Ой, вот давай не надо хвастаться! – фыркнув, употребила забавную словесную конструкцию жена. – Ты и перед первой брачной ночью сказал, что даже после литра спирта сохраняешь ясность ума и твёрдость… кхм, не руки в общем. И что? Тебя вчетвером друзья вносили в квартиру.
- Вот вспомнила же! – всплеснул руками Петя. – Когда это было-то!
- Месяц назад, - хмыкнула Алина.
Муж в ответ лишь набычился, смахнул с лобового стекла «Ниссана», подаренного на свадьбу заботливыми родителями невесты, опавшие за ночь листья и, открыв дверь автомобиля, загрузился в салон, разумеется, стукнувшись при этом головой. Алина, посмотрев на движения мужа, с тоской обернулась и взглянула в сторону спасительных окон квартиры друзей. Нет, вот почему было не остаться у Никишиных? Есть свободная комната, с хорошей кроватью, с мягкими подушками. Так нет же – этому упёртому барану приспичило спать на своей старой тахте! И это при том, что через три часа уже надо собираться на работу. А он ещё и за руль садится в подпитии!
- Ну, тебе приглашение что, повесткой выслать? – высунулся из окна муж, опять едва не стукнувшись головой. – Поехали уже, пока машин на дороге нет. А то иначе точно убьёмся.
- Обнадёжил, - тяжело вздохнула супруга и, обойдя автомобиль, села на переднее пассажирское сиденье. – Вот ладно ты спать не хочешь в чужом доме. А если вдруг сейчас нас где-нибудь тормознут гаишники? И что ты тогда расскажешь?
- Не тормознут, - буркнул Петя. – Мы из Жилгородка в старую часть поедем через объездную 312-ю. Там сейчас инспекторов точно не будет – не время и не место. Но на всякий случай презервативы положи в аптечку – вдруг действительно поймают и докопаются.
- Дурак, - жена пристегнула ремень безопасности и перекрестилась. – Только я тебя прошу, не гони.
- Ладно, - муж завёл «Ниссан», и тот, взревев мотором, резко сорвался с места и понёсся через двор к выезду на дорогу. Чуть притормозив перед поворотом, автомобиль выскочил на центральную улицу, быстро пересёк железнодорожный переезд и завернул на проспект 312-й стрелковой дивизии (с натяжкой, конечно, проспект: ни одного жилого дома, просто большая дорога с магазинами и конефермой с одной стороны, и трубами и теми же рельсами – с другой). Петя сладко улыбнулся, заставив тем самым Алину вжаться в кресло, и вдавил педаль газа в пол.
- Может, не надо так резко? – с ужасом спросила девушка, глядя на быстро двигающуюся стрелку спидометра.
- Спокойно, моя лапуля! – муж открыл окно и осенний холодный воздух ворвался в салон. – Я ещё и не так умею!
И в подтверждение этих слов Петя резко крутанул руль сначала в одну, а потом в другую сторону. «Ниссан» юзом очертил зигзаг, а потом вернулся на нормальный ход. Алина сглотнула ком в горле.
- Мне страшно, - громко и жалобно сказала она. – Прекрати так быстро ехать!
- Ой да ладно! Или ты мне не доверяешь? – супруг отпустил руль и скрестил руки на груди. – Смотри, машина слушается меня и так! Я король дороги!
- Милый, - дрожащим голосом попробовала убедить своего возлюбленного Алина. – Ну, давай ты притормозишь, а? Видишь, мы уже подъезжаем к мосту, там сейчас уже более оживлённая трасса будет. Вон и троллейбус едет, смотри.
- Кто из нас пил – я или ты? – засмеялся Петя. – Какой троллейбус в пять утра?
Вместо ответа жена показала пальцем на дорогу. Супруг кинул свой взгляд на трассу и даже немного протрезвел. Навстречу им действительно ехал троллейбус. Ехал на большой скорости, по встречке, прямо на «Ниссан». Как такое было возможно, Петя не очень понимал, но в быстро приближающемся «рогатом» он почувствовал вызов. Проверка на то, у кого крепче нервы и яйца, захватывала дух и привлекала. Парень облизнул губы и вместо того, чтобы притормозить, ещё сильнее вдавил педаль газа в пол.
- Ты что творишь? – закричала Алина, в ужасе глядя на приближающийся троллейбус.
- Сейчас мы посмотрим, какой это Сухов, - не отрывая взгляд от дороги, произнёс супруг. – Кто первый свернёт – тот лох.
- Ты нас сейчас просто убьёшь! – девушка закрыла глаза руками и сжалась, ожидая удара. Расстояние между автомобилем и троллейбусом стремительно сокращалось, и Петя уже даже видел лицо водителя «рогатого», который явно не ожидал такого поворота событий. До столкновения остались считанные секунды.
- Смотри, какой настырный, - несколько озадаченно пробормотал парень, понимая, что, кажется, просчитался. Расстояние между приближающимися друг к другу машинами стало критическим, и стало очевидно, что столкновения практически не избежать.
- Ну ошибся, бывает, - Петя резко вывернул руль в сторону, стараясь максимально увести автомобиль от удара. «Ниссан», заскрежетав, резко ушёл на другую полосу прямо перед носом троллейбуса. И тут произошло неожиданное. Водитель «рогатого» тоже крутанул руль, и троллейбус ушёл в другую сторону, но из-за большей массы не смог затормозить и, пробив дорожный парапет, вылетел в овраг, когда-то бывший речкой. Врезавшись носом в землю, машина за секунду превратилась в огромную кучу металла, и у водителя не было ни единого шанса выжить.
«Ниссан» резко затормозил. Петя глубоко выдохнул и, взглянув в зеркало заднего вида, в ужасе выскочил из салона, побежав к оврагу. Остановившись на краю, парень схватился за голову.
- Что я наделал, - прошептал он, глядя на груду металла. Постояв в таком состоянии около минуты, Петя опомнился и рванул обратно к машине. Нужно вызывать полицию и скорую – вдруг водителю ещё можно помочь.
- Мне уже можно открывать глаза? – спросила Алина, когда супруг влез обратно в салон. – Мы уже на том свете благодаря тебе?
- Лучше б мы там оказались, - пробормотал муж и набрал номер экстренной службы.
- Говорите, - раздался в трубке сонный голос. Петя уже хотел всё рассказать, как вдруг увидел, что по другой линии – в том же направлении, что и первый, - едет другой троллейбус. Скорость у него была не такая большая, поэтому парень сумел более-менее подробно рассмотреть водителя – молодого казаха, с любопытством глядящего на стоящий посреди дороги «Ниссан». Переведя взгляд на сломанный парапет, водитель, кажется, обо всём догадался, почему-то широко улыбнулся и добавил скорости троллейбусу. «Рогатый» быстро удалился с места происшествия и вскоре скрылся за поворотом, оставив Петю и Алину в ещё большем смятении.
- Алло, говорите, - сонный голос в трубке стал злым и привёл парня в чувство. Сообщив об аварии и услышав в ответ, что к ним уже выехали, Петя снова подошёл к оврагу и посмотрел вниз. Нет, определённо выжить водитель не мог. Что ж, тем лучше – можно смело сказать, что они тут ни при чём. Ехали, увидели пробитый парапет, остановились, посмотрели, вызвали полицию.
- Ох блин! – подошедшая супруга посмотрела на лежащие в овраге обломки троллейбуса и тоже схватилась за голову. – Я уже тебе говорила, что ты упёртый баран?
- А то я этого не знаю! – огрызнулся Петя. – Давай эмоции оставим на потом, а пока решим, что скажем полиции.
- А что мы им скажем? – Алина пристально посмотрела на мужа. – В отличие от тебя, у меня есть мозги. Так что мы просто ехали, просто увидели пробитый парапет, остановились и увидели внизу троллейбус. Вызвали полицию.
- Да уж, - супруг покачал головой. – Не зря я женился на тебе. Образ мыслей у нас похож.
- Только у одного из нас тормозов нет, - жёстко огрызнулась Алина. – Угораздило же меня сказать тебе тогда «да».
- Жалеешь? – вспыхнул Петя.
- Я вот того парня жалею, - жена указала на троллейбус. – Он-то не виноват, что ты – такой упёртый баран и спровоцировал аварию.
- Да он сам гнал, ещё и по встречке! – вскипел парень. – Я вообще не понимаю, как такое возможно!
- Ой, всё! – Алина вернулась в машину и снова тяжело вздохнула. Нет, нужно было оставаться у Никишиных.
Полицейские приехали тогда, когда по дороге уже поехали не только первые машины, но и первые автобусы. «Скорая» приехала ещё позже. За это время дежурный наряд успел так же схватиться за головы, увидев упавший троллейбус, вызвать экспертов и кого-то из начальства. И только когда усатый подполковник, явно выдернутый из постели, приехал и схватился за голову от увиденной картины, к месту аварии подъехала машина с красным крестом на боку. Медики вылезли из фургона, посмотрели в сторону оврага, но за головы хвататься не стали.
- Достанете водилу оттуда – поговорим, - коротко сказал дежурный врач, и они вместе с санитаром уселись обратно в машину.
Полковник почесал лоб и осмотрел всё вокруг, пытаясь увидеть кого-то из ЧС.
- Скоро обещали быть, - ответил на незаданный вопрос дежурный гаишник.
- Ясно, - коротко бросил полковник. – Кто полицейских вызвал?
Гаишник показал на стоящих около «Ниссана» Петю и Алину. Высокий полицейский чин нахмурился ещё сильнее и направился в сторону молодожёнов. Вот, значит, из-за кого он ушёл сегодня от любовницы раньше обычного. Ну, держитесь, уроды.
- И? – задал короткий вопрос полковник, подойдя к паре.
- Мы ехали домой от гостей, - зачастила Алина. – Увидели, что парапет пробит, подумали, что там может быть авария. Остановились, посмотрели – и вот. Петя, подтверди.
- Всё так и было, - кивнул головой парень и неожиданно икнул. – Только мы так поняли, что троллейбус ехал по встречной полосе, судя по тому, как сломан парапет и как машина лежит в овраге.
- Надо же, какой ты умный, - хмыкнул полковник и принюхался. – Я не понял, ты что, пьяный? Икаешь, говоришь, что троллейбус по встречке ехал. Ну-ка, признавайся, сколько бухал вчера?
- Да что вы такое говорите! – возмущённо вступилась за своего супруга Алина. – Мой муж непьющий вообще! Я и сама тоже так думаю, как он, но это же не значит, что я пьяная.
- А у вас вообще глаза красные, - отмахнулся полицейский. – Может, вы под кайфом?
- Слушай, ты, таракан в мундире! – взорвался Петя. – За словами своими следи! Мою жену обижать я никому не позволю.
- Хамите представителю власти? – прищурился полковник. – Хорошо, смертнички. Я вас сейчас оформлю на 15 суток за мелкое хулиганство, посмотрим, как вы тогда запоёте.
Если бы Алина не наступила Пете со всей силы на ногу, тот бы набросился на ухмыляющегося полицейского уже в следующую секунду.
- Что, кишка тонка дотянуться до меня? – ядовито улыбнулся полковник. - Правильно, бойся меня.
- Да иди ты, - Петя отвернулся и стал смотреть на то, как подъехавшие спасатели спускаются в овраг.
Довольный произведённым эффектом, полицейский начальник не сразу заметил, как рядом с ним материализовался дежурный гаишник с весьма озадаченным лицом.
- Чего тебе? – поинтересовался полковник у подчинённого.
- Э-э-э, в общем, мы чуть поодаль нашли брошенную машину, которая буксирует троллейбусы в парк, если нужно. Там между сиденьями паспорт завалялся.
- Ну, и? На чьё имя паспорт?
Гаишник в нерешительности посмотрел на Петю и Алину, не решаясь говорить при них.
- Ну! – прикрикнул полковник. – Давай быстрее, что тянешь кота за яйца?
Так и не осмелившись произнести имя и фамилию из паспорта громко, полицейский прошептал их начальнику на ухо. Полковник изменился в лице, побледнел и одними губами вспомнил по-казахски что-то про мать и не самый приличный процесс.
- Это точно? - сиплым голосом спросил он. Вместо ответа гаишник просто протянул паспорт. Полковник посмотрел в книжечку и схватился за голову. Этого ещё не хватало! Вот он как чувствовал, что ничего хорошего не будет сегодня.
- Значит, так, - самообладание вернулось к полицейскому начальнику. – Остаёшься за старшего тут. В рапорте напишешь, что водитель троллейбуса не справился с управлением и уронил машину в овраг. Про буксир – ни слова. Это понятно?
- Ну, понятно, - пожал плечами гаишник. – Что ж непонятного-то. А с показаниями свидетелей что делать?
- А нет никаких свидетелей! – отчеканил полковник. – Никто ничего не видел.
- Как это ничего не видел? – внимательно слушавший разговор Петя не смог промолчать, а Алина не успела его заткнуть. – Мы всё видели. И второй троллейбус ещё видели, который тут проезжал. И вообще тут всё было похоже на какие-то гонки.
- Ты самый умный, да? – взъярился «таракан в мундире». – Больше всех нужно? А я тебя сейчас вот посажу на трое суток до выяснения, а потом ещё на пятнадцать за хулиганку, а потом ещё на пятнадцать – и так год будешь сидеть. Не лезь не в своё дело, понятно? Езжай, куда ехал, пока не поздно.
Выпалив эту тираду, полковник выхватил из рук полицейского паспорт и быстро направился в сторону машины. Гаишник даже несколько виновато посмотрел на Петю и Алину и тоже отошёл.
- Ну, что, разумное предложение, кажется, и нам на руку, - задумчиво сказала супруга, беря парня за руку. Тот изумлённо посмотрел на неё и отдёрнул ладонь.
- Да ты что? – воскликнул он. – Тут какая-то интрига, а ты предлагаешь отступить?
- Блин, да, я предлагаю отступить! – тоже повысила голос Алина. – Это уже не наше дело – нам ясно дали понять. Да и какая нам разница, что тут вообще произошло. Важно, что мы вышли сухими из воды.
- Ну уж нет, - покачал головой Петя. – Они явно кого-то покрывают, ещё и нас заставляют в этом участвовать. А я не люблю, когда меня используют.
- Ты упёртый баран! – закричала Алина. – Ну, вот что ты сделаешь? Это же менты! Против кого ты собираешься идти? Против ментов?
- Да, против ментов! – заорал супруг. – И не пытайся меня остановить, поняла?
Алина хотела что-то сказать в ответ, но тут заметила, как на них смотрят вышедшие из «скорой» покурить медики, и предпочла не продолжать спор.
- Помощь нужна? – поинтересовался один из врачей.
- Нет, спасибо, - постаралась улыбнуться девушка. Вышло неважно.
- Ладно, - пожал плечами эскулап. – Будут трупы, тогда поговорим. Пошли, Серёга, ты мне ещё пару тысяч в очко проиграешь.

* * *
- Что-то ты сегодня опоздал. Что-то случилось?
Акулин безразлично посмотрел на Бобровскую, задавшую этот вопрос, обвёл взглядом её кабинет, в котором сидели постукивающий пальцами о стол Орлов, уткнувшийся взглядом в пальцы Орлова Гебберт и какой-то курносый подросток-дистрофик, и уставился на свои ботинки.
- Ну, если я скажу, что меня во сне похитили марсиане, а потом перепутали и вернули в другой город, и я добирался пешком – вы же мне не поверите? – уточнил он.
- От вас всего можно ожидать, - буркнул Виктор Викторович.
- От меня – можно, - кивнул головой Женя. – От марсиан нельзя. Они всё-таки точны в расчётах в отличие от моего будильника, которому вздумалось сломаться именно сегодня.
- А-а-а, - протянула Бобровская. – Так бы и сказал, что проблемы с будильником. А то придумал про марсиан что-то – я уж почти поверила. Присаживайся.
Акулин недоумённо поморщился и сел напротив Глебовны так, что Орлов и Гебберт оказались от него по правую руку, а дистрофик (реально худой: на фоне паренька Женя со своими семьюдесятью килограммами смотрелся жирной свиньёй) – по левую.
- Вот, знакомься, - Бобровская махнула рукой в сторону незнакомца. – Это Артём Злобин, новенький в газету.
- А-а-а, - передразнил Глебовну Женя. – Прикольно. Я как раз хотел предложить завести мальчика, который будет ходить с опахалом и обмахивать креативного редактора. Вы меня опередили.
- Вообще-то я журналист, - чуть обиженно произнёс Злобин. – И пусть я только на втором курсе журфака учусь, и мне всего восемнадцать лет, но кое-что уже в этой жизни понимаю.
- Да ну? – поднял брови Акулин. – Тогда расскажи о том, как можно решить проблему умирающей матрицы.
Артём задумался на секунду, а потом улыбнулся.
- А в чём проблема-то? Пусть умирает.
Женя посмотрел на Злобина уже гораздо пристальнее.
- Опыт работы в газете хоть какой-нибудь у тебя есть? – поинтересовался он без иронии.
- Университетская газета, - смущённо опустил глаза Артём. – И то, там, по большому счёту, я был составителем кроссвордов.
- Надеюсь, кроссвордов нормальных? Без подхалимажа типа «Лучший человек на всём земном шаре. Шесть букв, на «рек» начинается, на «тор» заканчивается»?
- Я японские кроссворды составлял в основном, - улыбнулся Злобин. – Ну и так, чуть-чуть писал разные заметочки. Да, был один репортаж с заседания кафедры, на которой выбирали нового заведующего.
- Судя по тому, что ты пришёл устраиваться в «Эврику», после этого репортажа тебя больше не печатают, - догадался Акулин. – Что написал?
- Ничего особенного, - пожал плечами Артём. – Просто заведующего выбрали фактически безальтернативным голосованием, это была ставленница «лучшего человека на всём земном шаре». А так как ректор из рабоче-крестьянской семьи, я назвал материал «Креатура пролетариата». И вот я здесь.
Женя не смог сдержать улыбку.
- Ну что ж, Артём, - сказал он. – Я больше чем уверен, что такие заголовки тебе не дадут печатать и здесь. Кому и в какой последовательности тут надо лизать задницу в своих материалах, тебе расскажет Виктор Викторович. Я же со своей стороны могу обещать, что твоё адекватное и креативное творчество буду стараться продвигать.
- То есть я правильно понимаю, что тут всё делается через жопу? – уточнил Злобин.
- Плюс стопятьсот к моему отношению к тебе и минус столько же к доброму расположению духа редактора, - Акулин улыбнулся во весь рот и победно посмотрел на Гебберта. – Ну что, герр главный редактор, ваш ход в игре «Перетягивание Артёма».
Виктор Викторович насупился, оторвал взгляд от пальцев Орлова и перевёл его на Злобина.
- Наш временный креативный редактор немного утрирует, - он сделал акцент на слове «временный».
- Нет ничего более постоянного и назойливого, чем временное, - тут же отреагировал Акулин. – Вот взять, к примеру, геморрой…
- Слушайте, уважаемый, я вас не перебивал, - рассердился Гебберт.
- Исторический опыт показал, что немец вообще не в силах перебить русского, - причмокнул Женя и, сложив руки на груди, закрыл глаза. – Всё, я молчу. Можете хвалиться, не таясь греха.
Главный редактор злобно посмотрел сквозь очки на умиротворённое лицо Акулина и снова обратил взгляд на Артёма.
- Газета на самом деле у нас достаточно либеральная по отношению к творческим людям, - чуть спокойнее начал рассказывать он. – Мы ценим молодые кадры, всячески стараемся их растить и прививать им чувство хорошего вкуса и стиля в языке и письме. Японские кроссворды нам, к сожалению, не нужны, но лишние руки и тем более голова нам никогда не помешают. Конечно, мы еженедельная газета, поэтому нужно будет успевать писать материалы в определённые сроки. Но вряд ли это помешает творчеству – особенно если оно всех устраивает. В общем, добро пожаловать в наш коллектив на стажировку. Ты волен сам выбирать себе старшего, который будет курировать тебя первое время. Я не могу давить – замечу лишь, что разумный человек всегда выберет большой опыт, нежели бахвальство и хиханьки с хаханьками.
- Так это смотрины, что ли, были? – изумился Женя, открыв глаза. – Что ж вы сразу не сказали? Я бы ещё пару часов дома поспал.
- А вы не охренели? – неожиданно взорвался молчавший до этого Орлов. – Ничего, что тут сидят старшие по должности и по возрасту люди, а вы им хамите и ещё всячески плюёте на должностную инструкцию!
- Ой, простите, - сделал вид, что ему стыдно, Акулин. – Я уж и забывать стал, что вы умеете разговаривать. Учту на будущее.
- Прекращай паясничать, - мирно вступила в диалог Бобровская. – Ты как не с той ноги встал сегодня, честное слово. Артём, ты пока выбирай себе руководителя, хотя, кажется, выбор в данном случае очевиден.
- Безусловно, - усмехнулся Злобин. – Так как я интригу держать не умею, скажу просто. Виктор Викторович говорит красиво, а Евгений, простите, не знаю как по отчеству, говорит правду. Поэтому я бы хотел, чтобы со мною занимался именно он.
В кабинете повисла неловкая пауза.
- Ты хорошо подумал? – уточнила Бобровская. – Всё-таки Акулин через год уедет, а с Виктором Викторовичем тебе ещё работать долго.
- Я никогда ни в чём не бываю уверен, - посмотрел Глебовне прямо в глаза Артём. – Но в этом случае, взвесив все «за» и «против», я склоняюсь именно к Евгению.
- Ну, ладно, - развела руками Бобровская. – Это твой выбор. Но Гебберт – главный редактор, поэтому подчиняться ты ему всё равно будешь.
- Буду, - подтвердил Злобин. – А дружить буду с Евгением.
- Тогда уж просто с Женей, - Акулин смотрел на парня со всё большим интересом. – А ты наглец, Злобин. Соответствуешь своей фамилии. Сработаемся.
- Это мы ещё посмотрим, - неожиданно прошипел Гебберт и пулей вылетел из кабинета. Акулин жестами спросил разрешения пойти поработать и, получив его, утянул за собой в коридор новичка. Выйдя из приёмной на лестницу, Женя внимательно осмотрел Злобина. Худощавый, не очень высокий, с большими зелёными глазами, взъерошенной причёской и курносым носом. Кого-то Артём ему напоминал.
- А ты чего такой смелый? – поинтересовался Акулин.
- Не знаю, - пожал плечами Злобин. – Я вообще-то скромный и молчаливый в жизни, но, как вы зашли, что-то пробило.
- Не думал, что это заразно, - хмыкнул Женя. – Можешь ко мне обращаться на «ты», кстати, коли ты уж попал под мои чары. Странно вообще-то. Месяц я уже здесь, а пока никто из этого террариума не стал хоть капельку похож на меня.
- Я всё слышу, - раздался сзади голос Орлова. Парни обернулись и посмотрели на юриста, глядящего на них волком.
- Так у вас ещё и уши есть, оказывается, - с сожалением констатировал Акулин и повернулся к Артёму. – В таком случае переходим на ультразвук. Пи-пи-пи-пи, пи-пи-пи, пиииии. Что означает «пойдём, я познакомлю тебя с нашим живым уголком».
Новые стажёр и руководитель спустились по лестнице и направились в крыло газеты. По дороге Женя поинтересовался, каким ветром Злобина занесло в журналистику.
- Мне почему-то кажется, что я смогу сделать что-то для того, чтобы профессия стала лучше, - скромно ответил тот. – Выполнима ли миссия?
- Не думаю, - покачал головой Акулин, открывая перед коллегой дверь. – Зато я, кажется, понимаю, на кого ты похож.
- На тебя?
Женя только улыбнулся в ответ и, встав посреди редакции, счастливо раскинул руки в стороны.
- Знакомься! – воскликнул он. – Это наша маленькая, но очень дружная местами редакция. Только не уточняй, какими местами мы дружим. Я не смотрел в твой паспорт, поэтому не могу быть уверен, что тебе восемнадцать. А раз так – предпочту цензурировать свою речь.
- Это что за спектакль? – синхронно высунулись из-за своих компьютеров Бобылёва и Наташа.
- Итак, начнём знакомство, - невозмутимо продолжил Акулин. – Посмотрите налево, вы увидите прекрасную девушку Ксению, обладающей размером груди сто и ай-кью гораздо большего размера.
- Это ты меня сейчас похвалил или нет? – насторожилась Бобылёва.
- Не пали контору, - процедил, наклонившись к ней, Женя. – Я же сказал, что у тебя ай-кью выше ста, чего подставляешься?
Ксюша пожала плечами и вернулась к своей работе.
- А это наша Мисс Смерть-2013, Наташа Пащенко, - Акулин подошёл к столу фотографа. – Пожалуй, Наташа – это идеальный пример, когда хочешь, чтобы смерть пришла к тебе в постель.
- Очень приятно, Артём, - представился Злобин и улыбнулся. Наташа хмыкнула в ответ, рассмотрела парня с ног до головы и отвернулась обратно к компьютеру.
- Будем считать, она тебя запомнила, - хихикнул Женя. – Теперь смотри. В том кабинете сидят наборщики, верстальщики, дизайнеры и ответсек Алёна. Со всеми ними ты можешь познакомиться сам – это будет тебе первое задание. В кабинете, который по соседству с редакторской, сидит Светлана Леонидовна, бухгалтер – с ней ты познакомишься попозже. Кто ещё? Ах да!
На этих словах Акулин расцвёл ещё сильнее.
- Сейчас он куда-то вышел, но, когда придёт, ты обязательно должен познакомиться с нашим домовёнком – таким же лохматым и взбалмошным. Он сидит за этим столом, отзывается на кличку Дмитрий Сергеевич и становится ласковым, если пододвинуть к нему блюдечко с молочком. Только его ни в коем случае нельзя обижать, потому что иначе наш домовёнок грустит и бегает жаловаться бабушке.
- Бабушке – это в смысле Бобровской? – уточнил Артём.
- Бинго, друг мой! – щёлкнул пальцами Женя. – Вот, собственно, и весь наш коллектив. Вопросы?
- Да, пожалуй, - Злобин указал рукой в сторону вошедших в редакцию и мнущихся на пороге Петю и Алину. – Это кто?
- А это, если нам повезёт, предвестники какого-нибудь интересного материала, - Женя решительно направился в сторону супругов и, подойдя к ним, внимательно осмотрел их невесёлые лица. – Здравствуйте, уважаемые! Какая кручина вас привела к нам, в этот храм разврата и похоти?
Заметив вытянувшиеся лица Пети и Алины, Акулин понял, что немного перегнул палку.
- Простите, перепутал презентации в своей голове, - извиняющимся тоном произнёс он. – То, что я сказал, относилось к одной школе. Что вы хотели?
- Я хотел пожаловаться на полицейских, - заявил Петя.
- Ах, как вы меня не удивили, - с сожалением вздохнул Женя. – Ничто не ново в этом бренном мире. Сейчас найдём вам журналиста.
- Ничто не ново? – рассердился Петя. – А то, что полицейские покрывают гонщика на троллейбусе и фальсифицируют протоколы ДТП – это нормально?
- На троллейбусе? – удивился Акулин. – Хм, ладно, будем считать, что лично меня вы заинтересовали. Пойдёмте к моему столу, вы расскажете мне и Артёму всё с самого начала.
Усадив супругов на стулья и посадив Злобина напротив них, Женя стал слушать историю сегодняшнего утра, расхаживая по редакции. Петя и Алина, последовательно сменяя друг друга, рассказали о том, что произошло на дороге, умолчав лишь о том, что они были пьяны и что Петя устроил с водителем троллейбуса соревнование на смелость.
- Любопытное событие, - когда супруги закончили повествование, Акулин сел рядом с Артёмом и посмотрел на Петю. – Несмотря на то, что вы что-то от меня утаиваете явно, я хочу вас успокоить: вашей вины в том, что произошло, нет. Скорее всего, на местных дорогах разгон троллейбуса до шестидесяти километров в час губителен для него. Любая кочка – и машину унесёт куда подальше. В данном случае в овраг.
- Я вообще-то ничего не скрываю, - смутился парень.
- Ну, да, - кивнул Женя. – Ничего не скрываете. А скрыть можно было – хотя бы жвачкой. Впрочем, это дело ваше, меня такие частности не интересуют. Я лучше задам вам всего один вопрос. В зависимости от него будет ясно, займёмся мы этой историей вплотную или всё останется между нами. Вопрос такой: вы готовы стать источником информации в данном случае, то есть позволить зафиксировать все ваши слова на диктофоне, а потом напечатать их в газете? Если нет – у нас не будет фундамента, и мы не сможем оттолкнуться в своём расследовании от какой-то отправной точки.
Петя и Алина переглянулись. Девушка махнула рукой, намекая, что ей уже всё равно.
- Мы согласны, - ответил за двоих парень.
- Ну и отлично. Объявляю вас героем и героиней этого материала. Артём, запиши, пожалуйста, всё ещё раз с как можно большим количеством подробностей. А я пока пойду к главреду и выбью для нас разрешение заниматься этой темой.
Злобин кивнул и достал блокнот и диктофон. Акулин посмотрел на коллегу и ещё раз чему-то про себя усмехнулся. С этой ухмылкой на лице он зашёл в кабинет к Гебберту и в течение нескольких секунд получил кредит на любые действия. Наверное, так можно расценивать фразу «Идите на хер и делайте там, что хотите!». Так далеко ходить, впрочем, Женя не собирался. Он ещё немного погулял в техотделе, потравил анекдоты с Алёной, обменялся многозначительными улыбками с Бибигуль и вернулся в большую комнату. Петя и Алина уже ушли, а Злобин сосредоточенно что-то чиркал в своей записной книжке.
- Ну, что скажешь, Ватсон? – прищурился Акулин.
- Вот, - Артём протянул Жене листок из блокнота. – Примерный портрет второго гонщика.
- Это же японский кроссворд, - изумился тот.
- Ну, да, я так его вижу, - поиграл ручкой между пальцами Злобин, но, увидев взгляд старшего товарища, спохватился. – Нет, записанный словами портрет тоже есть. Вот: молодой, лет двадцать, казах, волосы тёмные, глаза большие, чёрные, на левой щеке небольшой, но заметный шрам. Кроме шрама, приметы стандартные на самом-то деле.
- Стандартные – это мягко сказано, - покачал головой Женя. – Твои мысли, коллега.
- Я, конечно, не уверен, что моя идея верная, но мне кажется, что раскручивать тему с полковником будет сложно, потому что все будут яростно отрицать факт хамства.
- Разумно мыслишь, not bad, - кивнул Акулин. – Я начинаю тебя побаиваться даже. Но пока страх не овладел мною полностью добавлю, что здесь интересен чисто технический аспект. Гонки на троллейбусах – я такого вообще в мировой истории не помню. И объяснить, как такое возможно в городе, где всего десять – точнее, уже девять, - троллейбусов, нам могут только в одном месте. В него мы сейчас и поедем. Собирайся, я пока водителю позвоню нашему.
- Да, кстати, - добавил Женя через секунду. – Японский кроссворд этот сохрани, мало ли где ещё пригодится. Какой-никакой, а фоторобот нашего Шумахера на привязи.
Молодой человек, которого Акулин наградил этим забавным прозвищем в этот момент зашёл домой, находясь в крайней стадии душевного возбуждения. Последние несколько часов после гонок, устроенных со своим приятелем, он провёл, искусно отрываясь от гипотетического хвоста. Хотя на самом деле это, скорее, была попытка привести свои эмоции в порядок. В голове у «Шумахера» (сам он себя, впрочем, предпочитал называть Адреналинщиком) перемешались наслаждение от того, что они это сделали; досада от того, что приятель-падла умчался вперёд, не дожидаясь, пока он на своей машине сделает круг по направлению к старту; и некое подобие жалости по отношению к наверняка погибшему человеку. Некое подобие – потому что тот тоже был не маленький и должен был оценивать для себя все риски этого приключения.
Наслаждение в конце концов победило все остальные эмоции, и Адреналинщик даже начал пританцовывать посреди комнаты. Его дрыганье было похоже на I`m sexy and I know it с добавлением традиционных казахских мужских движений. Увлёкшись танцем, парень не сразу заметил, что за ним пристально наблюдает вошедший в комнату отец. Тому даже пришлось кашлянуть, чтобы Адреналинщик вздрогнул от неожиданности и, плюхнувшись на кровать, обратил на папу внимание.
- Я не знал, что ты ещё дома, - пробурчал парень, стараясь не смотреть на отца – убелённого сединой, но ещё в общем-то не старого человека с военной выправкой.
- Я-то дома, - сложив руки на груди, медленно произнёс каждое слово папа. – А вот тебя всё утро где черти носили?
- Гулял. Свежим воздухом дышал.
- Да что ты говоришь, - саркастически усмехнулся отец. – Ну и как оно дышится, за рулём троллейбуса-то?
Адреналинщик посмотрел на отца с удивлением вперемешку с испугом. Он всё знает! Но откуда?
- На, - будто отвечая на зависший в воздухе вопрос, папа бросил на кровать паспорт. – Наследил ты там по полной. Хорошо, хоть ума хватило самому не оставаться.
Парень схватил синюю книжечку и, прочитав своё имя – Мусабаев Жанибек Танатович – улыбнулся.
- Ну, да, сглупил, - признал он, пряча паспорт в карман. – В следующий раз буду аккуратнее.
- Следующего раза не будет! – загремел отец на всю квартиру. – Жан, ты понимаешь, что ты переходишь все границы?! Одно дело – бегать по крышам гаражей в кооперативе да машины на спор угонять и на них по тем же кооперативам лихачить до тех пор, пока не разобьёшь в хлам. И совсем другое дело ДТП со смертельным исходом. Ты хоть понимаешь, к каким последствиям это может привести для тебя или для меня?
- Ой, - махнул рукой Жанибек и лёг на кровать, повернувшись к отцу спиной. – Всё, я устал, иди уже.
- Нет, это я устал, - жёстко сказал Мусабаев-старший. – В общем так, сынок. Меня откровенно достали твои закидоны. Поэтому сегодня ты посидишь дома – я тебя закрою, - а завтра отправишься к бабушке в деревню. Вот там свой адреналин на выпасе овец будешь сбрасывать, ясно?
Жанибек ничего не ответил, притворившись спящим. Отец постоял над ним ещё несколько секунд и, поняв, что ответа ему не дождаться, вышел из комнаты. Через минуту раздался звук входной двери и проворачиваемого в ней ключа. Мусабаев-младший полежал ещё немного, широко улыбаясь. Может, отец и занимает большую должность, но в житейском плане он по-прежнему до смешного наивен. Неужели, закрыв его даже на тот замок, который открывается только снаружи, папа думает, что Жанибек не выберется на улицу? Смех, да и только. Квартира располагается на втором этаже, из неё выбраться – раз плюнуть.
Сказано – сделано. Жанибек резко поднялся с кровати, посмотрел на улицу, убедился, что служебной машины отца во дворе уже нет, и решительно открыл окно. Периодически убегая таким образом, Адреналинщик пару раз вывихнул лодыжки, но с тех пор опыта полёта вниз прибавилось, да и песок прямо под окном сильно смягчал удар. В этот раз, правда, рядом с кучей песка на скамеечке сидела соседка из тридцать шестой квартиры, так она могла запросто заложить Жанибека отцу. Он, разумеется, не мог не понимать, что его сын именно таким образом сбегает из дома, так что ничего нового сварливая бабка ему бы не рассказала. Просто мысль о дополнительной нервотрёпке заранее вызывала у Жана головную боль. Но что делать – не отменять же из-за этого побег.
Аккуратно присев на краешек подоконника, Адреналинщик легонько оттолкнулся и спрыгнул прямо в середину песочной кучи. Встав и отряхнувшись, Жанибек аккуратно подошёл к скамейке и присел рядом с ошеломлённой соседкой.
- Карлыгаш Шуленовна, доброе утро! – вежливо сказал он. – Как здоровье? Как внуки? Как муж?
- Так умер он, - обрела дар речи соседка.
- Надо же, - покачал головой Жанибек. – А когда?
- Так шесть лет уже!
- Какая жалость, - огорчённо поцокал языком Адреналинщик. – Давно я с вами не общался, Карлыгаш Шуленовна. Ладно, пойду я. Не болейте.
И Жанибек приобнял старушку, дружески потрепав её за плечо. Довольный произведённым эффектом, парень поднялся со скамейки и, весело насвистывая, удалился в сторону автобусной остановки.

* * *
Директор троллейбусного парка с редчайшим сочетанием имени-отчества Константин Рейнгольдович и ещё более редкой для этих мест фамилией Скотт крутил в руках карандаш и смотрел на сидящих по разные стороны стола и изучающих его Акулина и Злобина. Со стороны могло показаться, что этот крупный во всех смыслах начальник полностью уверен в себе и готов к любым вопросам, однако в глубине души Скотт был крайне раздражён. Это, конечно, немудрено, учитывая то, как по-дурацки проходит этот понедельник. Сначала известие о катастрофе, потом неожиданный визит полицейский и ещё более неожиданные их слова. Теперь журналюги вот. А ведь когда Константин Рейнгольдович только стал директором, он дал себе зарок не допускать таких ситуаций. Поэтому и с журналистами он никогда не общался и даже близко их не подпускал к парку. А тут налетело сразу двое. Ещё и рожи такие противные. А голос – так вообще. Этот Акулин когда позвонил – было ясно, что человек с таким язвительным тоном никогда не будет спрашивать ни о чём хорошем.
- Константин Рейнгольдович, вы, наверное, догадываетесь, по какому поводу мы пришли к вам за комментарием, - начал Злобин, но Акулин его перебил:
- Конечно, вы догадываетесь, это очевидно. Поэтому не будем тянуть, и я задам вопрос, что называется, в лоб: скажите, у вас есть друзья, которые называют вас КРС?
Карандаш из рук Скотта выпал на пол.
- Ну, пара человек меня так называли иногда, - пробормотал обескураженный директор. – Но не на постоянной основе. А зачем это вам?
- Хы, - ядовито улыбнулся Женя. – Какие хорошие у вас друзья. Передавайте им от меня привет. Артём, можешь продолжать.
Мало что понимающий Злобин пожал плечами и снова повернулся к Скотту.
- В общем, мы бы хотели услышать ваш комментарий относительно сегодняшней автокатастрофы с участием вашего троллейбуса.
- Скажите, а погибший водитель вас как называл? – снова ворвался в разговор Акулин.
- Понятия не имею, - Скотт почесал голову. – А что за странный вопрос?
- Просто мне казалось, что вы с этим мощнейшим специалистом должны были тесно общаться.
- С чего вы взяли? – изумился директор троллейбусного парка. – Чтобы я общался с каким-то двадцатилетним раздолбаем из низов? Вы, по-моему, плохо разбираетесь в людях, молодой человек.
- Наоборот, - улыбнулся Женя шире и ядовитее. – Я как раз в них разбираюсь хорошо. Тот факт, что вам водитель безразличен, говорит о том, что из-за его гибели и крушения машины вы могли расстроиться, но не испугаться. А вы напуганы, как будто вас до нас посетил призрак этого водителя.
- Да что вы несёте! – Скотт побледнел, и на его лбу появилась испарина. – Какой ещё призрак? Чушь какая-то.
- Да, конечно, чушь, - согласился Акулин. – Призраков не существует. А вот полковники всякие существуют, не так ли?
Константин Рейнгольдович сглотнул слюну так громко, что даже Злобин, не до конца понимающий методику беседы, догадался, что Женя попал в точку.
- Без комментариев, - вспомнил спасительную фразу директор троллейбусного парка.
- Фу, как банально, - сморщился Акулин. – Мы же не интервью с вами записываем, а пока просто беседуем. Но, судя по тому, как у вас намокла рубашка, кто-то побеседовал с вами раньше. Давайте я догадаюсь: это был полковник полиции, который убедительно попросил говорить всем, что какой-то, цитируя вас, двадцатилетний раздолбай угнал троллейбус, чтобы покататься в одиночку по городу, но не справился с управлением и улетел в овраг. И ни слова о том, что там был как минимум ещё один человек, а упавший в овраг троллейбус ехал против движения маршрута. Кстати, а как такое возможно?
- Подумаешь, проблемы. Троллейбус отбуксировал грузовиком к нужному месту да развернул, - фыркнул Скотт и тут же осёкся. – В теории, наверное, так.
- Ага-а-а, вот вы и прокололись, - хлопнул в ладоши Женя. – То есть вы знаете, что там был буксир – из вашего же парка, кстати.
- Я же сказал – так в теории, - Константин Рейнгольдович постарался взять себя в руки. – И вообще, повторяю – без комментариев! Хотите получить комментарий - отправляйте официальный запрос.
- Ладно, - неожиданно легко согласился Акулин. – Запрос так запрос. В принципе, нам от вас и не сильно-то комментарий нужен был на самом деле. А вот с коллегами погибшего парня мы бы пообщались. Пусть расскажут, действительно ли он такой раздолбай и если да, то как так вышло, что столь безответственному человеку была доверена перевозка живых людей.
- Уже рабочий день закончился, - попытался возразить Скотт.
- Да ладно?! – изумился вдруг Артём. – Сейчас только половина шестого, а троллейбусы в нашем городе с линии сходят в семь вечера. В любом случае кто-то да должен быть. Диспетчеры, решившие раньше закончить водители, механики – вряд ли у них усечённый график работы.
- Послушайте, вы! – не выдержал и взорвался Константин Рейнгольдович. – Что вы хотите от меня? Может, всё так и было, как вы сейчас мне сказали – по поводу полковника и всего прочего. Но только я вам ничего не скажу, понятно? И запугивать меня не надо – я в конце концов не чиновник, а это не госструктура, а частное предприятие. Мы не обязаны ничего комментировать. А со своими работниками я вам беседовать запрещаю. И вообще – я сейчас вызову охрану, и вас отсюда выпроводят и больше никогда не пустят.
Выдохнув, Скотт схватился за телефон и чуть не продавил насквозь кнопку селектора.
- Алла Петровна, скажите Утеуову, пусть зайдёт ко мне и выведет журналистов отсюда.
- Хорошо, Константин Рейнгольдович, - прохрипел голос секретарши.
- Но подождите, Константин Рейнгольдович… - начал было Злобин, но под взглядом Акулина не стал продолжать фразу.
- Мы сами уйдём, - поднялся Женя. Артём поднялся следом. – Но помните, что мы всё знаем, поэтому вам лучше всё рассказать самому и не нам, а структурам над этим полковником.
- Я сам решу, что мне делать! - окончательно разозлился Скотт. Он хотел добавить что-то резкое, но тут в дверном проёме возникла массивная фигура начальника службы безопасности.
- О, Аслан, хорошо, что ты пришёл быстро, - даже обрадовался директор. - Проводи, пожалуйста, этих людей к выходу и скажи охранникам, чтобы они больше их на пушечный выстрел к парку не подпускали.
- До свидания, Константин Рейнгольдович, - улыбнулся Акулин. – Подумайте над тем, что мы вам сказали.
- Нет уж, прощайте, - отрезал Скотт. – Искренне надеюсь, что я вас больше никогда не увижу.
Женя фыркнул и, пропустив вперёд Артёма, вышел из кабинета директора. Начальник безопасности молча указал им в сторону выхода. Акулин и Злобин переглянулись и, синхронно заложив руки за спину, стали спускаться по лестнице.
- Ты такого эффекта добивался? – тихо поинтересовался Артём у Жени.
- Не совсем, - признался тот. – Но тоже ничего на самом деле.
- Я, если честно, вообще ничего не понял с самого начала. Какой-то КРС, какие-то вопросы с провокацией. Ты Скотта сразу против нас настроил.
- Да ни фига подобного, - Акулин понизил тон, чтобы следующий за ними тенью Утеуов ничего не слышал. – Он и не собирался нам ничего говорить. Нетрудно догадаться было, что его уже обработали до нас оперативно. Не забывай, что второго гонщика почему-то покрывают полицейские. Скотт не мог не понимать, какие вопросы мы ему будем задавать. Спросив у него вначале о посторонних и малопонятных вещах, я просто выбил этого борова из колеи.
- Действительно, вопрос про прозвище КРС, составленное из инициалов, кого хочешь из колеи выбьет, - Злобин почесал переносицу.
- Ну, это только на первый взгляд связано только с инициалами, - хитро прищурился Женя. – Вот смотри. Он же большой?
- Ну, да, - осторожно согласился Артём. – Крупный.
- Вот! – поднял вверх палец Акулин. – А по специфике работы его вполне можно назвать рогатым. Вдобавок ко всему он ещё и Скотт. Всё сходится. А то, что его так называют друзья, показывает, что они его ни в грош не ставят. Таким можно смело манипулировать, что полковник и сделал. Пообещал небось козлом отпущения сделать или налоговую натравить – Скотт и запрыгал на задних лапках.
- Интересная логика. Тем не менее, нас он выгнал.
- Он просто полицию боится больше, чем журналистов. Не без оснований, надо думать.
- Всё это, конечно, хорошо, но нас сейчас выпроводят отсюда – и двери к разгадке закроются. Или у тебя есть запасной план?
- Он у меня всегда есть, - невозмутимо сказал Акулин и неожиданно резко развернулся лицом к начальнику безопасности. – Уважаемый, а где у вас тут туалет?
- Потерпишь до дома, - огрызнулся Утеуов.
- Не потерплю, у меня энурез, - отрезал Женя. – Я сейчас тут всё обделаю и уйду. Как ты думаешь, кто будет потом это всё убирать?
- До конца коридора иди, последняя дверь направо, - решив не рисковать, процедил начальник службы безопасности.
Акулин кивком головы позвал за собой Артёма, и они вместе быстро зашли в мужской туалет, представляющий собой классический общественный сортир с кучей кабинок.
- И что теперь? – развёл руками Злобин.
Вместо ответа Женя открыл одну из кабинок и, встав на унитаз, распахнул форточку.
- Лезь, - приказал он коллеге.
- Я? – изумился Артём.
- Ну, не я же. Лезь давай, ты пролезешь через форточку со своей комплекцией. Вылезешь, найди, чем заслонить выход с той стороны, а потом подходи к центральному входу.
- Не думаю, что это хорошая идея, - неуверенно протянул Злобин, но, тем не менее, вскарабкался на стенку и аккуратно выскользнул в форточку. Акулин убедился, что Артём подтащил к отверстию какую-то бочку, заслонив выход, и, схватив стоящую около раковины швабру, выскочил в коридор.
- Слышь, ты, горилла! – чуть ли не с кулаками накинулся он на опешившего начальника службы безопасности. – Какого хрена у вас там в туалете происходит? Мой товарищ сел по нужде и застрял!
- В смысле застрял? – изумился Утеуов. – Дверь заклинило?
- Он в унитазе застрял! – заорал Акулин. – Что у вас за сортиры? Всё не как у людей. Иди вот и вытаскивай его теперь.
- Не понял, - начальник службы безопасности быстрым шагом зашёл в туалет и уставился на стройный ряд пустых кабинок с открытыми дверями. – Ну и где?
Ответом ему послужила захлопывающаяся дверь и шум снаружи.
- Эй, ты чего хулиганишь?! – Утеуов бросился к двери и попробовал выбить её, но швабра служила достаточно надёжной подпоркой. – А ну-ка открой, иначе я тебя разорву на куски просто.
- Не смеши меня, - фыркнул Акулин с другой стороны двери. – Ничего ты мне не сделаешь в принципе. Такой мягкотелый трус, как Скотт, не будет брать себе в службу безопасности начальником кого-то, у кого характер жёсткий. Иначе невозможно будет управлять таким человеком. Подумай над этим пока. А если злости в тебе много – можешь микробов поубивать. Сегодня ты – туалетный Утеуов.
Хохотнув напоследок, Женя быстро пробежал по коридору к выходу и, мило улыбнувшись на проходной административного здания дежурному охраннику, вышел во внутренний дворик, где уже стоял Артём.
- А где Утеуов? – поинтересовался парень.
- Познаёт тайны бытия, - махнул рукой в сторону туалетов Женя. – Пошли, у нас мало времени.
Стараясь не привлекать внимания, журналисты пересекли двор и подошли к боксу, в котором одиноко стоял троллейбус, а вокруг в спецовке крутился какой-то длинноволосый подросток.
- Уважаемый, а где бы нам старшего тут найти? – поинтересовался Акулин.
- Ну, я старшая тут, - подросток повернулся, и парни с удивлением поняли, что техник на самом деле – миловидная девушка с пухлыми губами и весьма солидной, даже несмотря на форму-унисекс, фигурой.
- Ого! – не сдержался от восхищённого возгласа Женя. – Перефразируя классика, можно сказать: коня на скаку остановит, в горящий троллейбус войдёт.
- Надо будет – войду, - спокойно кивнула головой девушка. – А вы кто такие и что здесь делаете? Новенькие, что ли? Не похожи вроде на рабоче-крестьянских.
- Увы, - огорчённо потупил голову Акулин. – Мы всего лишь обычные журналисты, хотя ради сотрудничества с таким техником можно и сменить профессию.
- Журналисты-ы-ы, - протянула работник парка. – Пришли про Лёньку погибшего расспрашивать?
- Не совсем, - вмешался в беседу Артём. – Мы пришли спросить про его друга и, возможно, напарника. Молодой, лет двадцать, казах, волосы тёмные, глаза большие, чёрные, на левой щеке небольшой, но заметный шрам.
- Напарник, - засмеялась девушка. – Если только напарник по раздолбайству. Того, которого вы описали, зовут Жан. Это одноклассник Лёнькин. Или одногруппник – я уже не помню. Он тут постоянно крутился рядом с Лёнькой, всё рвался за руль, типа покататься. Но, как я поняла, по состоянию здоровья – психического – ему вообще запрещено садиться за руль.
- Любопытно, - Акулин подошёл к девушке поближе и протянул руку. – А ведь мы с вами так и не познакомились. Я - Евгений из «Эврики».
- А я - Лера-холера, - засмеялась техник и дала чисто мужского «краба». – Извини, Евгений из «Эврики», манерам не обучена, в мужском коллективе работаю. Напарника как твоего зовут?
- Артём, - почему-то покраснел Злобин. – Просто Артём.
- Понятно, - улыбнулась белоснежной улыбкой Лера. – Просто Артём и Евгений из «Эврики», у меня есть к вам предложение продолжить наш разговор, если вам так надо, в какой-нибудь кафешке. Я голодна как мужик.
- Нет проблем, - расцвёл Артём. – Я знаю тут недалеко одну хорошую пиццерию.
- Ну, чего ты раскудахтался-то, - удивлённо посмотрел на своего коллегу Акулин. – Я тоже знаю хорошую пиццерию. Впрочем, если ты хочешь за всех заплатить, можешь смело вести нас туда, куда хочешь.
Злобин насупился и промолчал. Лера захохотала.
- В общем, вы сами решайте, кто из вас сегодня альфа-самец, - сквозь смех сказала она. – Я пошла переодеваться, через пятнадцать минут ждите меня на входе в парк.
Произнеся это, девушка исчезла в глубинах бокса. Акулин и Злобин молча вышли за территорию троллейбусного парка и остановились перед входом, смотря в сторону, откуда должна была появиться девушка.
- Вот зачем тебе она, а? – неожиданно спросил Артём.
- В смысле?
- В прямом. Ещё одно сексуальное приключение для тебя, да? Галочка для истории?
- Тогда уж Лерочка, - хмыкнул Акулин. – Ты чего так разволновался-то? Решил со мной конкурировать?
- Нет, - покачал головой Злобин. – Просто я не очень понимаю людей, у которых есть девушки и которые при этом им изменяют.
- Это где это ты увидел у меня девушку? – вытаращил глаза Женя.
- А то я не видел, как ты смотришь на Ксению и как она смотрит на тебя, - скривился Артём. – Это же очевидно, что вы – парень и девушка. А у меня никого нет, и я, может, в человека с первого взгляда влюбился.
- Пффф, - фыркнул Акулин. – Тоже мне, влюблённый психолог. Нет у меня ничего с Ксенией – это тебе к сведению. Так что я вполне могу с этой Лерой-холерой поиграть в шарики-ролики.
- Во что поиграть? – уточнила внезапно подошедшая девушка. – А то я не расслышала.
Женя посмотрел на совершенно несчастный взгляд Артёма и добродушно усмехнулся.
- Ни во что. Давай, Злобин, веди нас в свою пиццерию.
Удивлённый, Артём, тем не менее, быстро взял себя в руки и улыбнулся.
- Прошу, - широким жестом он показал в сторону дороги, по другую сторону которой виднелась большая вывеска «Пиццария».
- ПиццАрия? – с подозрением уточнил Акулин.
- Ну, да, а что такого? – неожиданно вступилась за выбор Злобина Лера-холера. – В конце концов, там работают кулинары, а не филологи. Я тоже знаю эту пиццерию, «Маргарита» там – лучшая в городе.
Девушка не обманула. Пицца, действительно, оказалась настолько вкусной, что, пока вся троица её не съела, о делах никто не заговаривал. Лишь когда на подносе остались только крошки, Лера с сожалением вздохнула и довольно посмотрела на ребят.
- Можете задавать свои вопросы, я сыта и открыта.
- Могли ли Леонид вместе с этим Жаном угнать два троллейбуса и устроить гонки на опережение? – задал вопрос Артём, не давая раскрыть Акулину даже рта.
- Теоретически запросто, - Лера откинулась на стуле так, что её грудь колыхнулась, отвлекая внимание Злобина,  Акулина и ещё шестерых мужчин за соседним столиком. – У нас не парк, а проходной двор на самом деле. При желании угнать троллейбус или даже несколько можно свободно – охрана на нуле. Та служба безопасности и вахтёры, что есть – редкостные чмошники. С ними можно договориться всегда. В крайнем случае, обмануть. Остолопы.
- Это мы заметили, - не отрывая взгляда от груди Леры, подтвердил Женя. – Ты сказала, что теоретически это возможно. А практически?
- Практически это сложнее, но тоже не из разряда нереального. Вдвоём вполне можно справиться. Один садится на троллейбус, второй на буксир, к которому жёсткой сцепкой прикреплена вторая машина. Выезжаете на место – и вуаля.
- Ты так рассказываешь, как будто сама была там, - прищурился Акулин.
- Увы, нет, - засмеялась девушка. – Хоть это и моя детская мечта, но я не настолько безбашенная. А вот те двое – те могли. Кстати, наверное, я косвенно виновата в этих гонках – я этому Жану рассказала о том, что мечтала бы увидеть гонки на троллейбусах. А он, видимо, воспринял это буквально.
- Это стало и его мечтой? – с ноткой ревности уточнил Артём.
- Скорее, это стало его желанием доказать мне, что у него хватит сил исполнить мою мечту.
- Вот как? – удивлённо приподнял брови Акулин. – То есть он к тебе клинья подбивал?
- Неоднократно, - кивнула Лера. – Только мне такие не нравятся. Не люблю тех, кто слишком назойлив и выпендриться пытается передо мной.
Женя усмехнулся и показал большой палец Злобину: мол, ты зашёл по адресу. Девушка понимающе улыбнулась.
- Постой, - вдруг осенило Артёма. – Получается, что у тебя и номер этого Жана есть?
- Есть, разумеется. Он мне сам его вписал в телефон. Говорю же, надоедливый псих.
Акулин и Злобин переглянулись.
- Звони, - сказал Женя. – Его звёздный час настал. Только, если ты не против, на свидание с ним пойдём мы.
- Да пожалуйста, такого добра не жалко, - фыркнула Лера и достала телефон. – Так, где же он у меня? А, вот, Жан Мусабаев. Я звоню.
Артём и Акулин затаили дыхание.
- Привет, Жан, - томным голосом произнесла девушка в трубку. – Узнал?
Судя по всему, реакция Жана была очень бурной – Лера едва сдержала смех.
- Ну, я рада, что ты узнал меня. Слушай, я слышала про ваше сегодняшнее приключение утром. Лёню, конечно, жалко, но само по себе это всё просто феерично. Я в восторге, честно. Жан, а как ты смотришь на то, чтобы мы с тобой встретились и попили кофе? Ну, или просто погуляли. Можем прямо сейчас пойти погулять. Завтра? Давай завтра. А где, когда? Я до вечера работаю, а потом вся твоя.
Акулин не выдержал и фыркнул.
- Хорошо, я там буду в семь. Жди меня около фонтана на первом этаже. До встречи. Целую, - невозмутимо сказала Лера и положила трубку. – Завтра в семь мы должны встретиться в «Меге». Вроде перед рестораном в кино собрался меня вести.
- Надо же, какой романтичный подонок, - процедил Артём. 
- Ревнует, - подмигнул Лере Акулин. – «Мега» - это не очень хорошо. Легко затеряться в толпе, если что. Ладно, будем думать.
- Думайте, - девушка подпёрла рукой подбородок и хитро посмотрела сначала на Женю, а потом на Артёма. – В принципе, раз я вам уступила свидание и его возможные последствия завтра, то сегодня кому-то из вас придётся мне завтрашний день компенсировать.
- О, ну это вот к нему, он у нас умный, скромный, но в душе горячий мачо, - Акулин указал на Злобина. – А мне надо по своим делам. Да и староват я уже по свиданиям бегать. Так что я пошёл, а вы тут развлекайтесь.
- Э-э-э, а платить за пиццу кто будет? – остановил его Артём.
- Разумеется, ты. Как говорят в троллейбусном парке, хочешь покататься на водителе – плати двойной тариф, - Женя поднялся и в полупоклоне чмокнул Лере руку. – Честь имею, поэтому в данном случае не вижу для себя работы.
- Какое изящное хамство! – восхитилась девушка. – Я думаю, мы ещё когда-нибудь увидимся.
- Не исключаю, - Акулин подмигнул сначала Лере, а потом Злобину. – Ну, как говорится, не подкачай в технике.
Коротко хохотнув, Женя быстро вышел из «Пиццарии» и поймал такси. Артём, конечно, молод и горяч, зато Акулин опытен. Посмотрим, сыграет ли его ход в виде вложенной в ладонь Лере во время поцелуя визитка с номером мобильного.

* * *
Его ход сыграл. Да так, что в пылу радости от победы Женя едва не опоздал на следующий день на кладбище, где должны были хоронить неожиданно погибшего Перегужина. Когда он присоединился к процессии, та уже собралась вокруг могилы, рядом с которой стоял гроб. Людей было достаточно много, происходящее около ямы виднелось с трудом, но Акулин благоразумно не стал пробиваться вперёд, а, наоборот, отошёл на несколько надгробий назад. Если не слышно ничьих голосов (а их не было слышно) – значит, самое интересное будет позже.
- Не самое приятное зрелище, не правда ли? – неожиданно услышал около себя знакомый голос Женя. Он повернулся и увидел слева от себя невозмутимо счищающего грязь с обуви Сексенбаева.
- Дождь прошёл, теперь фиг проберёшься сюда, чтобы не запачкаться, - объяснил он.
- А ты что, пешком? – удивился Акулин. – Сел бы в автобусе со всеми – и спокойно бы доехал.
- Я на машине, просто водитель отказался ехать сюда, побоялся застрять.
- Понятно, - Женя посмотрел на толпу и неожиданно увидел сквозь небольшой просвет стоящую около гроба дочь Перегужина. Девочка перехватила его взгляд, и Акулину на секунду даже показалась, что она ему вежливо кивнула, но он от себя отогнал эти мысли.
- Вот странно, - Ануар сложил салфетки, которыми вытирал ботинки, в карман и показал на пришедших попрощаться с Антоном. – Вроде все в курсе, что Перегужин сначала забил до смерти свою жену на глазах дочери, а потом пришёл домой и, якобы по пьяни включив газ, закурил и взорвался. И всё равно на похороны пришла куча народу. Всю телекомпанию, наверное, можно тут распознать. Хотя я почему-то не уверен, что они все дружили с Перегужиным.
- Они и не дружили, - подтвердил Акулин. – Просто если не придёшь на похороны – свои же начнут коситься. Мол, ты не такой как все. А если объяснишь это так, как ты только что сказал, сразу начнут сторониться или – в лучшем случае – скажут: а у кого таких странностей нет? Кого из творческих людей ни возьми – все или бухают как черти, или колются, или окружающим жизнь портят так, что лучше бы они бухали и кололись.
- Забавно, - Сексенбаев провёл рукой по чьей-то оградке, собирая влагу. – А у вас какая странность в таком духе?
- А я больше по… - Женя смачно зевнул, - по девушкам специализируюсь. Хорошо же после утомительного рабочего дня упасть в объятия какой-нибудь прекрасной нимфы.
- Например, Ксении, - с лёгким налётом зависти продолжил его мысль Сексенбаев.
- Ну, например, - согласился Акулин. – Хотя в случае с ней я решил не торопиться и пока просто поужинать. Это же неинтересно, когда чудо само плывёт к тебе в руки. Известно же, что в руки плывёт только то, что не тонет. Поэтому надо присмотреться, знаешь ли. Вдруг червоточинка какая-то есть.
- Вы, конечно, изысканный говнюк, Акулин, - покачал головой Ануар. – Такая девушка – а вы о ней так грубо выражаетесь, проверять её хотите.
- А я никогда никому не доверяю, - неожиданно серьёзно сказал Женя. – Даже себе не всегда.
- Так же тяжело жить.
- Зато безопасно, - пожал плечами Акулин. – Ладно, что мы всё обо мне да обо мне. Давай лучше о Шефе. Когда ты предъявишь его в наручниках, и «Эврика» сделает об этом мировой эксклюзив?
- Вопрос из разряда риторических, - теперь и Ануар пожал плечами. – У меня была единственная ниточка, да и та в прямом смысле сгорела. А теперь меня текучкой завалили. Так что Шеф, кто бы это ни был, может себя какое-то время чувствовать в безопасности.
- Ну, а как же ниточка в виде пограничников? Или денег, которые перевозились в грузовике?
- Происхождение денег установить не удалось, - хмыкнул Сексенбаев. – По документам перевозили мармелад для реализации. Но и фирма-производитель, и получатели товара клянутся всеми своими мамами, что впервые слышат о деньгах – и я им верю. Слишком просто это бы было.
- А пограничники?
- А нечего им предъявить, - Ануар нервно достал из кармана грязные салфетки, ожесточённо повертел их в руках и резко выкинул в сторону. – Формально их связь с нападениями на дальнобойщиков доказать нельзя. Двое водителей по-прежнему в коме, третий на выходных скончался. А больше и некому рассказать.
- Печально, - Женя огляделся вокруг. – А здесь ты, как я понимаю, пытаешься найти тех, кто с Перегужиным был особо дружен и мог знать что-то о его делах и связях?
- Да. Но уже вижу, что это было, как минимум, неразумно. Почему его не закапывают, не могу понять?
- Вот почему, - Акулин показал на подъезжающую к похоронам машину Бобровской.
- То есть без Глебовны у вас уже и не хоронят? – усмехнулся Сексенбаев.
- Ну, а то. Странно, что Перегужин посмел умереть без указки Бобровской. Кстати, эксперты уже установили – это был несчастный случай или нет?
- Вы слишком хорошего мнения о скорости работы наших экспертов, - съязвил Ануар и вместе с Женей отвесил церемонный поклон вышедшей из машины и первым делом посмотревшей на них Бобровской.
- Ну, всё, можно отсюда идти смело, - воспрял духом Акулин. – Глебовна меня увидела, я отметился, что был. Хотя ты, если хочешь, можешь остаться. Тогда, может, увидишь, как люди бросятся врассыпную отсюда после того, как Бобровская свою речь оттарабанит. А мне надо к встрече готовиться.
- Что за встреча? – полюбопытствовал Сексенбаев. – Опять какая-нибудь дамочка ждёт?
- Круче. На этот раз мальчик.
- Фу, я был о вас лучшего мнения, - поморщился Ануар.
- Несмешно. Этот мальчик причастен ко вчерашним гонкам на троллейбусах и ДТП с участием одного из них.
- Да, я что-то слышал об упавшем с моста троллейбусе, - кивнул головой Сексенбаев. – Там ещё водитель вроде бы погиб. Но разве там гонки были?
- Ещё какие, - хохотнул Акулин. – Причём гнали не только водители, но и приехавшие потом некоторые полицейские.
- Ясно, - улыбнулся Ануар. – Опять в какую-то авантюру ввязываетесь. Помочь?
- Нет, спасибо, - Женя застегнул чёрную ветровку, ежась от порыва прохладного воздуха. – В этот раз попробуем как-нибудь сами.
- Сами так сами, - легко согласился Сексенбаев, помахал рукой и, посмотрев ещё раз в сторону толпы, направился в сторону дороги.
- Невосполнимая утрата и вселенское горе постигли нас в этот ужасный день! – раздался над кладбищем громовой и преисполненный просто-таки космической скорби голос Бобровской. Акулин поморщился – даже Сталина хоронили без меньшего пафоса – и посмотрел на удаляющегося Ануара. Его фигура быстро двигалась в сторону горизонта. Внезапно Женя заметил, как по параллельной дороге, синхронно с Сексенбаевым, едет автомобиль с затемнёнными стёклами. Акулин внимательно посмотрел за движением автомобиля ещё несколько секунд. Сомнений не оставалось: кто бы ни сидел в машине, он откровенно «пас» следователя. Женя сбежал вниз к дороге и, прищурившись, вгляделся в номер автомобиля – благо, со зрением у него всё было в порядке. Можно было бы прямо сейчас позвонить Сексенбаеву и предупредить его, но Акулин, поразмыслив, не стал этого делать. Вместо этого он подошёл к машине, на которой его привёз Игорь Яковлевич и пристально посмотрел на водителя.
- Послушайте, я ни за что не поверю, что у вас нет знакомых в дорожной полиции, - пробормотал он.
- Вообще-то я бы так никогда и не сказал, - чуть обиженно ответил Игорь Яковлевич. – Вы, наверное, не в курсе, но у меня диплом школы милиции есть. Так что где-где, а в дорожной полиции знакомых у меня достаточно.
- Да ладно! – изумился Женя. – У вас диплом школы милиции?
- И ещё юрфака потом, - гордо подтвердил водитель. – А вы думали, откуда я латынь знаю? Думали, что я, пока никого не вожу, учу мёртвый язык?
- Я восхищён, - уважительно сказал Акулин. – Тогда вы-то мне и поможете.
Он достал из кармана бумажку и, записав на ней номер следящей за Ануаром машины, протянул её Игорю Яковлевичу.
- Будьте добры, узнайте, на кого зарегистрирован автомобиль с этим номером. Чем быстрее вы это узнаете – тем лучше.
- Дайте мне пять минут – всё сделаю, - пообещал водитель и, взяв номер, стал названивать своим друзьям из дорожной полиции. Акулин тем временем хотел на время вернуться к месту погребения Перегужина, но, посмотрев на могилу, понял, что делать там по-прежнему нечего. Громовой голос Глебовны продолжал разноситься над кладбищем, и народ даже и не думал никуда уходить.
- Я всё узнал, - высунулся из окна Игорь Яковлевич. – Машина зарегистрирована на имя Валерия Дятлова, работающего в государственном издательстве.
- Феноменально! – изумился Женя. – Как вы это сделали так быстро?
- Нет ничего невозможного, - скромно ответил водитель. – Я сказал друзьям, что он меня на своей машине задел и с места ДТП скрылся. Так они мне в один момент нашли не только его имя, но и даже место работы и домашний телефон. Кстати, номер нужен?
- Нет, - Акулин обошёл машину и сел на пассажирское сиденье, достав мобильный телефон. – Давайте лучше в одно место прокатимся.
Игорь Яковлевич послушно завёл мотор, и служебный автомобиль быстро умчался подальше от кладбища в сторону торгово-развлекательного комплекса «Мега». По дороге Женя сделал один звонок, назначив рандеву около торгового центра одному своему неплохому знакомому на красной «шестёрке». И, хотя редакционная иномарка неслась очень быстро, Алибек приехал к «Меге» всё равно раньше.
- Надо полагать, я скоро стану твоим личным водителем, - поприветствовал он подъехавшего Акулина.
- Нет, спасибо, у меня есть один уже, - Женя помахал рукой Игорю Яковлевичу, и иномарка послушно уехала. – А из тебя получится не водитель, а сыщик. Один раз уже в слежке участие принимал же. Получилось хорошо. Надо ещё разок последить кое за кем.
- Опять бесплатно ездить? – возмутился Алибек. – Ну уж нет. Ты мне за тот раз ещё деньги не отдал. Хотя обещал!
- Да на, на, - Акулин достал из кармана пачку тысячных купюр – полученный из Питера заработок – и отдал его таксисту. – Вымогатель. Тут за прошлый раз и за нынешнее задание.
- Вымогатель не вымогатель, а для детей зарабатываю, - Алибек внимательно стал пересчитывать купюры.
- У тебя нет детей, - напомнил ему Женя.
- А я для будущих, - таксист убедился, что всё правильно, и, любовно обвязав деньги припасённой для этого резиночкой, спрятал купюры во внутренний карман. – Что делать-то надо?
- Значит, так. Сейчас едешь к Департаменту внутренних дел и стоишь там. Только не сильно светись, а то заметут.
- Просто стоять? – изумился Алибек.
- Ты дослушай сначала, - немного раздражённо ответил Акулин. – Стоишь и ждёшь. Если там появится машина с этим номером, глаз с неё не спускай. Если до вечера её не будет, то дождёшься выхода одного следователя – я тебе его фото чуть позже скину ммской – и проводишь его до дома. Важно, чтобы с него ни одной волосинки не упало.
- Понятно, - таксист почесал голову. – А если он уйдёт раньше, чем я получу от тебя фото?
- Не уйдёт, у него работы много. Главное – это машина. Я почти уверен, что она тоже где-то там будет. На ней внимание и сосредоточь.
- Ладно, а ты что делать будешь?
- А я… - Акулин посмотрел на часы, а потом в сторону «Меги». – А я пойду гулять. Давненько я шопингом не увлекался.
- Давненько – это сколько? – уточнил Алибек.
- Давненько – это никогда. Всё, дуй следить за полицией. Если что – я на связи.

* * *
Когда Злобин без четверти семь подошёл в «Мегу» и нашёл Женю на одной из скамеек недалеко от входа, тот недовольно посмотрел на него, многозначительно показал на висящие на соседней стене часы, а потом не выдержал и широко зевнул.
- Что такое? Не выспался? – с притворным участием уточнил Артём.
- М-да, - Акулин зевнул ещё раз коротенько. – Всю ночь не мог спать, думал, как же вы там с Лерой. Кстати, а как вы там?
- Никак, - мрачно отрубил Злобин. – Мы с ней сходили в кино, потом ещё погуляли по городу. А потом она неожиданно извинилась, быстро попрощалась и куда-то ушла. Кстати, ты не знаешь куда?
- Не-а, - Женя хитро прищурился и скрестил руки на груди. – Даже не представляю.
- Ну-ну, - Артём совсем помрачнел.
- Да ладно, не парься, - примирительно подмигнул Акулин. – Откроют и на твоей улице бордель. Садись давай. Времени немного осталось, надо хоть план продумать.
- Надо же, - Злобин примостился на скамейку. – Я думал, у тебя всегда есть план.
- Ну, да, - хмыкнул Женя. – В теории. В общем, я тут всё обошёл, даже на секретный этаж заглянул, так что входы-выходы знаю. Это на случай, если он попытается свалить от разговора. Теперь просто нужно продумать разговор так, чтобы он даже не пытался убежать.
- Просто нужно мирно и тихо разговаривать, без провокаций, - скривился Артём. – А то уже скоро даже я тебя буду сторониться. Конечно, мы с тобой похожи, но мне до тебя, как говорят в мультике, ещё деградировать и деградировать. А этого как-то не очень хочется.
Женя хотел огрызнуться в ответ, но внезапно увидел за спиной Злобина, как к фонтану, осматриваясь по сторонам и держа руки в карманах, подошёл Жан. Акулин жестом показал Артёму, что цель подошла к контрольной точке. Злобин аккуратно развернулся и, посмотрев на Адреналинщика, пожевал губами.
- Я пошёл, - коротко сказал он.
- Куда? – зашипел Женя, но было уже поздно: Артём решительным шагом подошёл к Жану и заглянул ему в глаза.
- Ну, привет, - отчеканил он.
- Привет, - немного удивлённо посмотрел на него Мусабаев. – Ты кто? На Леру совсем не похож.
- Не похож, - кивнул Злобин. – У меня ещё и яйца в штанах есть.
- Надо же, - захохотал Жан. – Это прелестно. И ты решил со мной поделиться ими?
Артём на секунду смутился, но потом быстро взял себя в руки и улыбнулся, стремясь показать, что он контролирует ситуацию.
- Да я думаю, у тебя с ними тоже всё в порядке, раз ты сумел уехать с места гибели своего друга и даже не остановиться посмотреть, жив он или нет, - хмыкнул парень.
Улыбка с лица Жана испарилась за секунду.
- Ты кто такой? – с подозрением спросил он.
- Я? Я-то Злобин, Артём. Журналист из «Эврики». А вот ты кто такой будешь, Жан Мусабаев, а? Почему тебя так конкретно прикрывает полиция? У тебя там родственник, да? Кто он?
В глазах Мусабаева-младшего промелькнул страх.
- А что ж ты, журналист, не узнаешь сам, есть ли у меня там родственник или нет? – с напускной наглостью спросил он.
- А я вот и узнаю, - не замечая интонации Жана, спокойно парировал Артём. – У тебя узнаю. Равно так же, как и то, где были твои мозги, когда вы со своим другом решили погонять по городу на троллейбусах ради того, чтобы понравиться девушке. Ещё и придумали-то всё как красиво – даже буксир использовали.
Жан сглотнул слюну и осмотрелся по сторонам. Назад в случае чего он не выбежит, там охрана стоит. Вправо уходить смысла нет, там нет выхода. Убегать на эскалатор бессмысленно – там слишком много людей. Остаётся только один вариант.
- Ну, и что ты от меня хочешь? – спросил Мусабаев-младший у Злобина. – Чтобы я тебе всё рассказал? Прям всё-всё?
- Это было бы идеальным вариантом, - кивнул обрадованный Артём. Вот сейчас-то он Акулина за пояс и заткнёт.
- А ты уверен, что ты слишком чист для этого? – неожиданно спросил Жан. Злобин ничего не успел понять, как вдруг Адреналинщик схватил его за руку и резко дёрнул на себя. В последний момент Мусабаев-младший отпустил руку и ушёл в сторону, а Артём с размаху улетел в фонтан.
- Освежи свой котелок, - фыркнул Жан и резво стартовал в сторону гипермаркета внутри «Меги». Злобин протёр глаза от попавшей воды и увидел, как за Адреналинщиком вслед рванул Акулин.
- Без провокаций, говоришь? – крикнул он на ходу и показал кулак. Артём чертыхнулся и со всей силы ударил по воде руками. Выпендрился, блин!
Жанибек, конечно, увидел, что за ним в супермаркет забежал какой-то мужик и теперь быстро его догоняет. Поэтому Мусабаев-младший постарался сделать всё, чтобы его догнать было невозможно. Влетев в толпу стоящих на кассе людей он одним движением раскидал их по полу в качестве препятствий. Когда Акулин преодолел это препятствие в два прыжка, Жан приготовил ему новый сюрприз в виде сваленных тележек. Но и это препятствие преследователь преодолел почти мгновенно. Он уже почти догонял Адреналинщика и практически схватил его за рукав повязанной на поясе чёрной куртки. И в этот момент Жан увидел своё спасение.
Резко вильнув в сторону, Мусабаев-младший сделал рывок к идущей с тележкой девушке, на груди у которой висела сумка-карман с выглядывающим оттуда малышом. Налетев на девушку, Жан со всей силы толкнул её о большую, но плохо закреплённую стойку с какими-то квадратными ящиками. Молодая мама охнула и, врезавшись со всей силы в стеллаж, спровоцировала критические колебания. Стойка угрожающе зашаталась, и в следующее мгновение один из ящиков спикировал на девушку с ребёнком с высоты четырёх метров. Ещё через секунду на пол полетели и другие ящики, приземляясь с гулким грохотом и разбивая кафельную плитку.
Акулин едва не залетел по инерции под град из коробок (теперь, после того как один из ящиков открылся, стало видно, что в нём хранятся рабочие инструменты), но в последний момент успел затормозить. Последний ящик приземлился прямо перед ним, и вылетевшая от удара отвёртка едва не влетела Жене в ногу. Увернувшись от коварного острия, Акулин посмотрел вслед быстро удаляющейся фигуре Мусабаева-младшего и понял, что тот убежал слишком далеко. Раскидав несколько ящиков, Женя достал из-под завалов девушку и, проверив пульс, крепко выругался: молодая мама была мертва. Ребёнок тоже не дышал.
- Что здесь случилось? – насквозь мокрый Злобин подбежал к Акулину и посмотрел на тела. Вместо ответа Женя быстро схватил побледневшего Артёма и быстро скрылся с ним за поворотом. Стараясь не привлекать внимания у публики в торговом центре, Акулин буквально затолкнул своего напарника в туалет и быстро наклонил его к унитазу. Через секунду Злобина вырвало.
- Новенький, поэтому и впечатлительный, - с пониманием кивнул Акулин и отпустил парня. Обессилено схватившись руками за унитаз, Артём вырвал ещё раз, а потом громко всхлипнул, и на кафельный пол чуть ли не ливнем полились слёзы.
- Ты чего? – изумился Женя.
- Он… он… убил ребёнка, - рыдая, произнёс Злобин. – Да какой он после этого человек?!
- Ненормальный он человек, - Акулин мрачно оторвал пару бумажных салфеток и подал их Артёму. – Давай успокаивайся. Это ты с непривычки.
- Да с какой непривычки?! – заорал Злобин. – С какой непривычки?! Это же зверство! Он какой-то изверг, раз позволил себе подвергнуть опасности жизнь ребёнка. А тут ещё ребёнок и погиб. Да он недостоин жить после этого! Его надо поймать и забить камнями! Растоптать!
Акулин заглянул в соседние кабинки и убедился, что там никого нет, а потом подошёл к Артёму и отвесил ему мощную пощёчину. От неожиданности Злобин замолчал на полуслове и ошарашено посмотрел на Женю.
- Ты чего разорался? – спокойно спросил тот. – Да, он урод и придурок. Но если ты будешь так на каждое событие, происходящее на твоих глазах, бурно реагировать, у тебя быстро кончатся нервные клетки. Ты журналист, а, значит, что-то подобное будет на твоих глазах происходить постоянно. Смерть, несправедливость, слёзы – журналистика сегодня живёт этим. И если ты думал, что будет по-другому, то лучше возвращайся к себе в университетскую газету.
Артём тяжело вздохнул, всхлипнул ещё раз и поджал губы.
- Я в норме, - глухо сказал он. – Просто с непривычки не смог сдержаться.
- Бывает, - понимающе приобнял Злобина Женя. – Всё будет хорошо. А теперь слушай меня. Сейчас мы вернёмся туда, постоим в сторонке, послушаем, посмотрим. А потом пойдём к моему хорошему знакомому следователю и подумаем, что делать дальше. Ум хорошо, а два – лучше.
- Нас и так вообще-то два ума, - напомнил Артём.
- После твоего разговора с Мусабаевым я в этом уже не уверен, - крякнул Акулин, но, заметив взгляд напарника, примирительно поднял руки. – Шучу, шучу. Давай приводи себя в порядок и пошли.
Злобину понадобилось примерно две минуты, чтобы придти в себя, умыться и вытереть лицо салфетками. Моргнув красными глазами, он подтвердил, что готов, и вдвоём с Акулиным они вышли обратно к гипермаркету. Около места, где лежали девушка и ребёнок, уже собралась большая толпа. Близко никто подходить не решался, но и отводить взгляд ни один из зевак не собирался. Злобин инстинктивно рванул было в сторону толпы, но Женя придержал его за руку и посадил на скамейку, сам плюхнувшись рядом.
- Ну куда ты всё время летишь сегодня? – тихо спросил он. – Ты же скромный и неуверенный в себе парень якобы. Вот и будь таким. Сиди спокойно и жди.
Полицейские, по внутреннему убеждению Акулина, поставили личный рекорд и прибыли на место происшествия в кратчайшие сроки. Причём в торговый центр пожаловал целый генерал. За спиной у него виднелся ещё и Ануар, что лично Женю обрадовало. Вся толпа как по мановению волшебной палочки расступилась, и генерал первым подошёл к телам. Посмотрев на них, он со злостью сорвал с себя фуражку и отошёл в сторону. К лежащим девушке и ребёнку тут же подлетел юркий эксперт и начал колдовать над ними при помощи своих приборов. Зачарованно наблюдающую за этим толпу стали разгонять полицейские, а Ануар, подойдя к эксперту, присел рядом и стал что-то записывать.
Внезапно, прорвав полицейское оцепление, к лежащим телам подскочил хорошо одетый мужчина. Упав перед женщиной и ребёнком на колени, он широко раскрыл глаза и вцепился взглядом в раны на телах. Оперативники рванулись было к мужчине, но Сексенбаев жестом остановил их.
- Муж, - догадался Акулин.
Супруг и отец погибших встал с колен и взглядом, полным ненависти и отчаяния посмотрел на Ануара. Тот быстро указал ручкой в сторону генерала – мол, он главный. Мужчина в два прыжка преодолел расстояние между ним и старшим и, схватив его за плечи, стал трясти и при этом громко кричать.
- Вы должны найти того, кто это сделал! Слышите? Должны! Найдите этого… этого убийцу и отдайте его мне. Я сам его накажу.
- С какой стати? – невозмутимо уточнил генерал, высвобождаясь из рук обезумевшего от горя мужчины. – Мы его, конечно, найдём, но судить его будет суд, а не вы. Кстати, почему ваша жена гуляла с ребёнком одна по супермаркету?
- А это запрещено, что ли? – заорал мужчина, но потом, обессилев, схватился за волосы и закрыл глаза. – Это я виноват. Не надо было мне сейчас ехать на мойку. Ну, что, не постояла бы машина грязная ещё денёк, что ли? Если бы я остался с Аллой и Мишенькой, всё было бы нормально и ничего не случилось. Это я виноват.
- Раз вину свою чувствуете, то отойдите и не мешайте нам работать, - неожиданно крайне жёстко высказался генерал. – Хватит сопли на кулак мотать, мужиком будь.
Мужчина посмотрел на полицейского шокированным взглядом.
- Ну, ты! – захрипел он, и на висках у него проступили жилы. – Звездун генеральский! Ты за базаром-то следи, а то за такие слова можно и ответить.
- Всё понятно, - вздохнул генерал. – Я тебе не «ты», если что, а господин генерал Мусабаев. Заруби себе это на носу. А вздумаешь ещё вякать на меня – я тебя быстренько закрою. Понял, быдло?
Сказав это, Мусабаев отошёл от мужчины, который остался стоять в полнейшей прострации.
- Ты слышал? – уточнил Акулин у Злобина.
- Генерал, конечно, хамло, - покачал головой Артём. – Таких на суде офицерской части надо судить.
- Да не это, это Бог с ним. Ты слышал, как его фамилия? А, ну-ка, - Женя поднялся и свистнул в сторону Сексенбаева. Ануар поднял голову и изумился присутствию Акулина. Журналист показал жестом в сторону и подошёл к одной из касс. Следователь сел на место кассира.
- Вы что здесь делаете? – тихо спросил он.
- За черносливом зашёл, - съязвил Акулин. – Говорят, от геморроя хорошо помогает. Слушай, у меня только один вопрос. У вашего генерала дети есть?
- У Таната Айбековича? Есть. Сын – Жанибеком зовут. А что такое?
- Жанибек, значит, - Женя победно улыбнулся. – Да нет, ничего. Просто я слышал, что его сын летает быстрее стрелы и вообще какой-то чудной. Ладно, это неважно. В общем, я пошёл. Удачи в расследовании.
Акулин поманил за собой Артёма, и они вдвоём отошли, оставив Сексенбаева на кассе в глубокой задумчивости. Сложив в голове кусочки головоломки, следователь ошеломлённо выпучил глаза. Вот это поворот событий!

* * *
- Нет, вот как можно быть таким дилетантом и завалить шикарную тему? Даже мой сосед-имбецил справился бы без труда!
Гебберт буквально вцепился взглядом в лицо Злобина и кричал в него, воздев руки к потолку. Изо рта редактора брызгами летела слюна. Она не долетала до Артёма, но парень решил всё-таки не рисковать и сделал шаг назад.
- Надо же, какие у вас говорящие соседи, - отозвался со своего места Женя, играя на компьютере в «сапёра».
- Ой, вот вы бы помолчали, а? – Виктор Викторович даже не стал поворачиваться к Акулину, ограничившись недовольной фразой, и вернулся к Злобину. – Ты понимаешь, что шоколадную тему фактически завалил? Падение троллейбуса с моста, гибель человека, полицейские, которые прикрывают кого-то из своих, - это же бомба! А ты откровенно ступил! Просрал тему. Молодец, нечего сказать.
Артём хотел было ответить Гебберту в тон, но по совету Акулина, данному перед приходом в редакцию, стиснул зубы и промолчал. Пятнадцать минут назад, подъезжая к «Эврике», Злобин и Женя договорились о том, что расскажут редактору обо всём, кроме произошедшего сегодня в супермаркете и имени того, кто является зачинщиком всего этого хаоса. Волевым решением Акулина (Артём долго сопротивлялся, но старший товарищ сумел убедить его) от разработки этой темы редакция отказывалась. А для Виктора Викторовича придумали гениальную, как казалось, отмазку: никто в полиции давать комментариев по поводу неведомого полковника, нахамившего Пете и Алине, не хочет, а без них материал – вроде как и не материал. Не прокатило.
- В общем, делай, что хочешь, но если ты и вправду желаешь работать в газете – к утру четверга (я тебе даже даю один день форы) чтобы у меня на столе лежал материал. По этой теме, по другой – неважно. Мне тут нужны профессионалы, а студенты-недоучки могут отправляться домой, - грозно сказав это, Гебберт проковылял к себе в кабинет и хлопнул дверью так, что в большой комнате задрожали окна.
- Чего это с ним сегодня? – испуганно высунулась из-за монитора своего компьютера Бобылёва. – Совсем от одинокой жизни заскучал? Решил, раз с женщинами ничего не получается, попробовать с вашим мозгом?
Акулин захохотал и, выключив игру, крутанулся на стуле.
- Личную неприязнь испытывает он к Артёмке, - объяснил он. – Такую сильную, что даже кушать не может. Ну, что, человек, виновный во всех смертных грехах – попал под раздачу?
- Очень смешно, - обиделся Злобин. – Нет бы поддержать, вы ещё и издеваетесь. И где мне теперь брать новую тему?
- Надо подумать, - Женя задумался и уставился в рабочий стол компьютера. В этот момент мимо него, залетев в редакцию, гордо прошагал Сидоренко – при этом ни с кем не поздоровавшись.
- О, Дмитрий Сергеевич! – обрадовался Акулин. – Я сегодня про вас песню слышал по радио. Вы в курсе, что такая есть?
- Какая ещё песня? – настороженно спросил Сидоренко.
- Ну, там Жанна Фриске её ещё поёт, - Женя встал в позу певца, зажал в руке воображаемый микрофон и попробовал подрыгаться так, как это могла бы делать певица. – «Все блондинки и брюнетки//Провожают взглядом цепким,//Потому что понимают,//С кем им в падлу…».
Бобылёва за своим столом прыснула в монитор. Злобин достаточно ехидно улыбнулся. Сидоренко привычно обиженно засопел и, никак это не комментируя, уткнулся в компьютер. Довольный произведённый эффектом, Акулин сел за стол, на котором стоял редакционный телефон, и, сняв трубку, стал быстро тыкать по кнопкам.
- Придумал я тебе тему, - покосился он в сторону Артёма. – Чёрт, занято. Какие разговорчивые пресс-секретари стали.
- А что за тема-то?
- Поедешь с гаишниками в рейд, - улыбнулся Женя. – Это такая универсальная тема, которая может быть палочкой-выручалочкой всегда. Нет темы – езжай в рейд. Что-нибудь интересное всегда может вылезти.
- Я ездил в рейд в прошлом году, - внезапно вмешался в разговор Сидоренко. - Ничего интересного не случилось, только ноги отморозил.
- Ну, Артём-то новичок, а новичкам везёт, - парировал Акулин.
- И дуракам, - съязвил Дима.
- Судя по твоему опыту – не всегда, - не остался в долгу Женя и снова набрал номер пресс-службы Департамента внутренних дел. На этот раз Иманалиев взял трубку сразу. – О, салют пресс-службе! Как прошёл ещё один рабочий день?
- До твоего звонка я думал, что день прошёл хорошо, - Алмас вздохнул так тяжело, что услышал, кажется, даже Злобин, сидящий очень далеко от телефона. – Опять с безумными идеями звонишь?
- Один раз предложил экстравагантную вещь – всё, сразу во фрики записал, - наигранно надул губы Женя, но тут же посерьёзнел. – Ладно, не переживай, я по привычному делу. Нам нужно репортаж сделать из рейда с гаишниками. Это можно организовать?
- Ну, это не проблема, - облегчённо выдохнул майор. – Только вам надо написать бумажку, чтобы руководство её подписало. Сейчас, сам понимаешь, без бумажки никуда.
- Даже в туалет уже без неё не сходишь, - сочувствующе подтвердил Акулин. – Слушай, а давай ты её сам напишешь, а я тебе коньяк поставлю майорский?
- Это какой это – майорский?
- Ну, это как капитанский плюс одна звезда. Просто пока мы эту бумажку будем заполнять, сто лет пройдёт. А нам бы срочняком – чтобы прям сегодня подписали и сегодня в рейд поехать можно было.
- Сегодня вы в любом случае никуда не поедете, - категорически заявил Иманалиев. – Бумагу я составлю и, может, даже подпишу сегодня, пока начальство на месте, но согласовывать детали сегодня уже никто не будет. С кондачка так никто ничего не решает.
- Перестраховщики, - ухмыльнулся Акулин. – Ладно, хотя бы бумагу подпиши, а завтра вечером тогда в рейд. Только без эксцессов, договорились? Чтобы мы не остались потом с носом.
- Ладно, - протянул Алмас с показной неохотой. – Сейчас схожу. Но ты мне майорский коньяк на каждый погон поставишь.
- Вымогатель! Будет тебе коньяк на все погоны. Только сделай всё по уму. На Злобина Артёма и Пащенко Наталью разрешение выпиши.
- Договорились, - Иманалиев положил трубку и, открыв на компьютере заготовку журналистского запроса, вбил в пустые строки нужные фамилии. Распечатав документ, Алмас резвым жеребцом добежал до приёмной и взглядом поинтересовался у секретарши, где генерал. Секретарша так же взглядом показала на телефон: мол, у начальника важные переговоры, - а потом на сидящего на стуле Сексенбаева.
- О, Ануарчик, привет! – майор присел рядом с другим майором. – Как дела, чего такой замученный?
- ЗдорОво, - следователь устало посмотрел на Иманалиева. – Текучка задолбала. Дел навалилось столько, что не успеваю толком разгребать.
- Сочувствую, - участливо сказал Алмас. – Слушай, а ты к генералу по рабочему вопросу или по личному?
- Вообще, по личному, а что?
- О, слушай, а давай я первый забегу, мне буквально одну бумажку подписать. А то дело срочное.
- Небось коньяк за это дело посулили? – догадался Сексенбаев и, глядя на вытянувшееся лицо Алмаса, засмеялся. – Ладно, иди уж, а то так волнуешься, аж дырку на стуле чуть не протёр.
- Спасибо, брат! – Иманалиев панибратски хлопнул Ануара по плечу и, заметив, что разговор у генерала закончился, вскочил, подошёл к двери и постучал в неё.
- Чего тебе? – недовольно, как, впрочем, и всегда спросил Мусабаев-старший, когда Иманалиев, не дождавшись ответа, просунул голову в кабинет.
- Танат Айбекович, да мне тут буквально одну бумагу подписать, - майор проскользнул в дверной проём и заискивающе приблизился к генералу. – Журналисты из «Эврики» хотят завтра вечером в рейд с гаишниками поехать. Вроде статья будет положительной.
- Вроде или положительной? – Мусабаев-старший взял бумагу из рук Алмаса и пробежал по тексту глазами. – Судя по фамилии журналиста, ничего хорошего ждать не придётся.
- Это вроде новенький, иначе они бы не послали его в рейд. Это ж не Сидоренко, который по поводу и без ездит. Как будто мёдом ему намазано..
- Это да, - генерал засмеялся. – Сидоренко – кадр. Ладно, оставь бумагу мне. Я подпишу, а утром заберёшь. Свободен. Уже девять почти – можешь отдыхать.
- Есть отдыхать, - Иманалиев исчез так же быстро, как и появился. Мусабаев-старший устало закрыл глаза и нажал кнопку соединения с секретаршей.
- Альбина, ко мне ещё есть кто-нибудь? – поинтересовался он, надеясь на отрицательный ответ.
- Да, к вам следователь Сексенбаев, - разрушила его надежды секретарша. - Говорит, что насчёт сегодняшнего происшествия в «Меге» и что это срочно.
Генерал про себя чертыхнулся.
- Ладно, пусть проходит, - он выключил связь и стал собирать бумаги в свой чемодан. Сексенбаев интеллигентно постучал и, получив разрешение войти, прошёл и встал на середине комнаты, смотря на Мусабаева-старшего пристально и как-то смущённо. Генерал, почувствовав взгляд, оторвался от чемодана и вопросительно взглянул на Ануара.
- Ну? – уточнил он.
- Я… насчёт… сегодняшнего убийства женщины и ребёнка в «Меге», - вымолвил, наконец, следователь.
- Так, - генерал вернулся к бумагам. – И что? Уже подозреваемые есть? Так завтра бы рассказал.
- Даже не подозреваемый есть, а самый настоящий преступник, - Сексенбаев кашлянул и выложил все свои козыри на стол. – Танат Айбекович, я всё знаю про Жана.
Мусабаев-старший от неожиданности промахнулся бумагами мимо чемодана, и они брякнулись на стол, частично разлетевшись по поверхности.
- Что ты знаешь? – пересохшим голосом спросил генерал.
- Всё, - подтвердил Ануар. – И про гонки на троллейбусах, и про то, что это он сегодня убил девушку и малыша. В общем, всё.
Мусабаев-старший осел в своём кресле и сразу как-то ссутулился.
- Что ты хочешь? – тихо поинтересовался он.
- Чтобы ваш сын пришёл и сам признался во всём, - пожал плечами Сексенбаев. – Я пока ещё не начинал копать, но ведь если я до этого сам дойду и найду доказательства – будет хуже, чем если Жанибек придёт сам.
- А, так у тебя доказательств нет никаких, - Мусабаев-старший расправил плечи и даже улыбнулся уголками рта. – Что ж ты сразу-то не сказал. Раз у тебя нет доказательств, то иди-ка ты, мой милый следователь, нахер!
- Чего? – не ожидая такого, изумился Ануар.
- Того! – резко отрезал генерал. – Ты на кого пасть разеваешь, моська? Ты хоть понимаешь, что свою карьеру ставишь под угрозу подобными необоснованными обвинениями?  Чем ты вообще думал, когда сюда заходил?
- Я думал совестью, - с сожалением сказал Сексенбаев. – Жаль, что вы не хотите её включать. Погибли девушка и маленький ребёнок. И по совести человек, который это сделал, должен сам придти и во всём признаться.
- Ой, вали отсюда, пока я тебя просто не уволил, - фыркнул генерал. – Совестью он думал. Ты следак, ты должен заниматься чисто фактажом. А совесть можешь свою в помойку выкинуть. Свободен.
- Очень жаль, - покачал головой Ануар. – Я думал, вы умнее.
Развернувшись, он вышел из кабинета и с треском закрыл за собой дверь. Мусабаев-старший посмотрел ему вслед, а затем схватился за мобильник.
- Алло, - весело отозвался Жанибек. – Да, пап. Не волнуйся, я сегодня обязательно приду домой.
- Ты что творишь, урод? – заорал отец. – Ты какого хрена людей гробишь? Вообще резьбу сорвало?
- Ну, па-а-ап, - протянул Адреналинщик. – Чего ты ругаешься? Так вышло. Я же не виноват, что за мной погнались. Вот я и убегал, а эта дамочка просто попалась на моём пути. Всё вышло совершенно случайно – я же не собирался её убивать. А ребёнка я вообще не заметил.
- Ты… ты вообще понимаешь, что ты говоришь и как ты это говоришь? Тебе что, даже не жаль?!
- Жалость – удел слабых, а слабых бьют, - процитировал одного политика Жанибек. – Ну, так вышло, что теперь поделать. Ты же меня прикроешь?
- Господи! – генерал закрыл рукой глаза. – Какое чудовище я вырастил! Это просто кошмар! Не буду я тебя больше прикрывать – ты мне надоел. Я лучше тебя сдам своим ребятам просто!
- Да-а-а? – удивился Мусабаев-младший. – Интересно, а твоим ребятам понравится история о том, как десять лет назад полковник Мусабаев со своей семьёй на машине вылетел в кювет? Тогда погибла жена, сына собирали по кускам, и все кричали, что это покушение на убийство, потому что, мол, полковник – крутой чувак и многим перешёл дорогу. Вот кто-то и тормоза подрезал. И никто ведь до сих пор не знает, что полковник был бухой в зюзю и разогнался на машине почти до двухсот километров в час. Слушай, а ведь у убийства нет срока давности, да?
- Заткнись! – рявкнул отец. – Ты шантажировать меня решил вздумать, щенок?
- Не-а, - спокойно парировал Жанибек. – Просто я хочу сказать, что мы с тобой повязаны. Я не ангел, но и у тебя рыльце в пушку.
- Так, всё, проехали, - генерал сделал большое усилие над собой, чтобы не разбить телефонный аппарат об стену. – Какого чёрта ты вообще там оказался?
- Да блин, лоханулся, бывает, - с досадой воскликнул Адреналинщик. – Меня девчонка одна на свиданку позвала, а вместо неё журналист какой-то пришёл. Злобин, что ли, фамилия. Всё пытался узнать, кто меня покрывает.
- Злобин??? – Мусабаев-старший схватил со стола бумагу с запросом на разрешение присутствовать при рейде и внимательно перечитал его. Так и есть, всё совпадает. – Ты ничего не путаешь?
- Блин, па, у меня с психикой проблемы, а не с памятью. Злобин. Артём, кажется. Да, точно, Артём. Я его ещё в фонтане искупал.
- Лучше б ты его убил, - пробормотал еле слышно отец и прокашлялся. – Значит, так. Слушай внимательно и запоминай. Сегодня ты дома не ночуешь. Погуляй где-нибудь или у друзей побудь. Завтра утром подойдёшь к штрафстоянке, тебе охранник даст ключи от машины. В течение дня обкатаешь её – только без нарушений! – и будешь ждать моего звонка. Вечером нужно будет кое-что сделать. Хоть раз используем твою безбашенность для дела.
- Ого! – теперь Жанибек удивился сильнее и искреннее. – Ладно. Только нормальную тачку выберет пусть, скоростную. Не «шестёрку» какую-нибудь гнилую, а нормальную – хотя бы «Мерс».
- Без тебя разберусь, - огрызнулся Мусабаев-старший и отключился. Посидев несколько секунд и просчитав в голове детали плана, который возник у генерала мгновенно, отец Адреналинщика запихал все бумажки в чемодан и быстро вышел из кабинета.
Оказавшись на крыльце, Мусабаев-старший осмотрелся вокруг и не заметил ничего удивительного, кроме двух гражданских машин у входа: одной тонированной иномарки – поближе к проходной – и красной «шестёрки» - чуть поодаль. Смерив автомобили взглядом, генерал сел в свой джип. Через несколько мгновений автомобиль взревел мотором и быстро умчался. Алибек, сидящий в «шестёрке», только завистливо вздохнул: ему на такую машину копить и копить.
Через несколько минут из ворот Департамента выехала служебная «Волга», а ещё через несколько секунд из проходной выбежал человек в форме следователя и запрыгнул в иномарку. Машина завелась и поехала за служебным автомобилем полиции. Алибек подождал пару мгновений, пропуская вперёд несколько спешащих иномарок, а затем пристроился за ними, чтобы не привлекать внимания. «Волга» ехала не спеша, иномарка тоже еле плелась. Таксист старался выдерживать темп, но возмущённое гудение автомобилей сзади заставило его несколько нарастить скорость, и на перекрёстке он остановился на полкорпуса впереди иномарки. Служебная машина успела проскочить на жёлтый. Стараясь не привлекать к себе внимания пассажиров соседней иномарки, Алибек аккуратно посмотрел в боковое зеркало, в котором должно было отражаться всё, что происходило в соседнем салоне. Но свет внутри машины ожидаемо не горел, поэтому таксист видел лишь силуэты в темноте. Но никакой полезной информации, кроме того, что людей в иномарке двое, из этого вынести было нельзя. Алибек чертыхнулся и хотел уже отвернуться, как вдруг свет в иномарке на секунду зажёгся, и таксист увидел лица преследователей. Но интересно было даже не это, а то, что пассажир в форме следователя вытащил из бардачка пистолет с глушителем и повертел его в руках.
В этот момент светофор засветился зелёным. Свет в иномарке потух, и машина быстро стартовала с места, догоняя служебную «Волгу». Алибек выждал несколько секунд, получив при этом порцию заочных матов от водителей сзади, и «шестёрка» вернулась на безопасное расстояние от иномарки.
- Ой-ёй-ёй, - произнёс таксист и достал из кармана телефон. Найдя в адресной книге номер Акулина, Алибек одной рукой переключился на третью передачу и схватился за руль, а второй прижал телефон к уху.
- У нас проблемы в виде большой пукалки с глушителем, - быстро сказал он.
- Понял, - отозвался Женя. – Держись на расстоянии, но и глаз с них не спускай. Я скоро буду на месте, куда они едут.

* * *
Этим утром Ануар собирался на работу дольше обычного. Выгладил рубашку, постиранную накануне, хорошенечко начистил ботинки, протёр позолоченные пуговицы на пиджаке. Затем Сексенбаев принял душ, тщательнейшим образом побрился и почистил зубы почти до блеска. Следующим пунктом остановки следователя была кухня, где он приготовил себе сытные гренки с вареньем, заварил ароматнейший кофе и, смешав его с мороженым, получил порцию прекрасного гляссе. Ануар сознательно растягивал удовольствие: и кофе, и гренки получились обалденными – и Сексенбаев наслаждался ими как в последний раз.
Уничтожив всё до последней крошки и до последней капли, следователь вымыл посуду и, пройдя в комнату, стал медленно одеваться. Неспешно застегнул все пуговицы на рубашке, тщательно заправил её в брюки, аккуратно застегнул ремень, повязал галстук и надел ботинки с выглаженными вечером шнурками. Посмотрев на себя в зеркало, Сексенбаев остался собой доволен: прямо жених на выданье!
Через минуту, немного пятясь назад и находясь спиной к лестничной площадке, Ануар в пиджаке вышел из квартиры, погремел ключами и стал медленно закрывать замок сначала на один оборот, а потом – на второй. Именно в этот момент Сексенбаев услышал спокойные размеренные шаги поднимающегося по лестнице человека. Он не стал оборачиваться, медленно доставая ключ из замка и ожидая, пока человек поднимется на этаж выше. Но этого не произошло: незнакомец остановился прямо за спиной следователя, и Ануар почувствовал пристальный холодный взгляд на себе. В следующий момент раздались выстрелы.
Первая пуля попала Сексенбаеву под левую лопатку, вторая – в район правой почки. Ануар охнул и сполз на пол по двери, не поворачиваясь к незнакомцу лицом. Стрелявший склонился над телом следователя, посмотрел на него и направил дуло в голову своей жертве. Может, сейчас и не девяностые, но контрольный выстрел никто не отменял.
- Себе голову не повреди! – неожиданно услышал убийца голос сзади себя. Инстинктивно обернувшись вместе с пистолетом, он хотел выстрелить в наглого случайного свидетеля. Но вместо этого он с размаху получил по лицу большой чугунной сковородкой. Носовая перегородка мгновенно разлетелась вдребезги, и киллер, охнув, выронил пистолет на тело Ануара и схватился за расплющенный нос. От боли он даже не увидел, кто его ударил, и уж точно он никак не мог ожидать второго удара, на этот раз по лодыжке и со стороны «трупа». Согнувшись в три погибели, убийца завыл от боли, но человек со сковородкой не успокоился и от души приложил его своим орудием по затылку. После этого гуманная природа отключила у бедного киллера все рефлексы, и он упал без сознания на бетонный пол подъезда.
- Почему так долго? – постанывая от боли, Ануар поднялся на ноги, скинул с себя пиджак, под которым оказался бронежилет, надетый за минуту до выхода из квартиры.
- Да я просто решил сменить себе оружие, - Акулин аккуратно переложил сковородку из одной руки в другую. – Ну, что такое эта резиновая дубинка? Тьфу, а не оружие. А вот сковородка чугунная из 15-й квартиры – это самое то. Плюс сто к уровню атаки.
- Ну-ну, - Сексенбаев скинул с себя бронежилет и вытащил из него две расплющенные пули. – Хорошо стреляет. По идее, мне даже третий выстрел не понадобился бы – первый сразил меня наповал.
- Видимо, опыт у человека есть, - Женя мотнул головой в сторону лежащего тела покушавшегося. – Правда, вряд ли у него это можно будет спросить в ближайшее время. Кстати, мы уже можем перейти на «ты»?
- Можем, можем, - Ануар поморщился, щупая синяки под рубашкой. – Давай свой сигнал к задержанию второго.
- Айн момент, мой майор, - Акулин достал телефон и набрал номер Алибека. – Всё, мы свою рыбу поймали. Можешь подсекать свою.
- Рыба в норке неудобно сидит, - отозвался таксист. – Нужно выманить как-нибудь.
- Вечно у тебя всё не слава Богу, - вздохнул Женя. – Рыба в норке – это шедевр филологии. Ладно, сейчас.
Он достал из кармана платочек, аккуратно обмотал им руку и потом взял пистолет. Открутив глушитель, Акулин направил дуло в окно.
- Э-э-э… - начал было Ануар, но было уже поздно. Женя нажал на курок, и грохот от выстрела смешался со звоном разбитого стекла.
- Теперь ждём, - невозмутимо сказал он.
Сидевший в иномарке на пассажирском сиденье Дятлов-старший по плану должен был исключительно наблюдать за подъездом и ни в коем случае не вылезать из машины, потому как его здесь могли узнать. Но шум от выстрела и разбитое подъездное окно Артура как минимум озадачили, и он сделал, возможно, самую большую ошибку в своей жизни: открыл дверь машины и высунулся оттуда наполовину, поставив одну ногу на землю.
То, что произошло в следующий момент, Артур не видел даже в боевиках. И уж точно не представлял, что он станет участником этого. Спустя каких-то пять секунд после того как Дятлов-старший выставил ногу, из глубины двора на большой скорости выскочила красная «шестёрка». Она проехала вплотную к иномарке, снеся открытую дверь и переехав двумя колёсами ногу Артура. От боли Дятлов-старший подпрыгнул на месте и со всей силы ударился головой о вершину дверного проёма. Потеряв координацию, Артур не заметил, как из «шестёрки» выскочил водитель и подбежал к иномарке. В следующую секунду Дятлов-старший почувствовал, что его и без того нездоровая уже голова соприкасается с чем-то длинным и железным. Соприкосновение было даже больнее, чем наезд на ногу, поэтому от шока Артур потерял сознание и растянулся вдоль машины.
Алибек разочарованно положил монтировку на капот – он-то ожидал гораздо большего веселья – и набрал в телефоне номер Акулина.
- Хоть счёт всего 2:0 в нашу пользу, но я считаю, что это разгром! - по-болельщицки прокричал он в трубку.
- Я вижу, - Женя, подошедший к разбитому выстрелом окну, помахал таксисту рукой. – Ты пока не уезжай, сейчас подъедет опергруппа со своей службой статистики. Посчитают наши ТТД и запишут нас, как авторов разбитых голов.
Алибек вместо ответа кивнул и, забрав монтировку с капота, вернулся к себе в машину. Акулин же отошёл от окна и посмотрел на стоящего у двери квартиры Сексенбаева. В руках Ануар сжимал свой пиджак.
- Меня на складе за него точно убьют, - сокрушённо сказал он, заметив взгляд Акулина.
- Ну, хочешь мы и там разыграем сценку со сковородкой? – пожал плечами Женя. – Я уже наловчился бить ею. Скоро смогу даже в теннис играть таким макаром.
- Тебе бы всё хиханьки да хаханьки, - следователь махнул рукой и надел пиджак прямо с дырками на себя. В подъезде было ветрено. – Надо этим горе-киллерам «скорую», что ли, вызвать.
- Думаешь, продует их? – с выражением глубокой озабоченности на лице спросил Акулин. – Ну, сейчас вызову. Один только звонок предварительно сделаю.
Он набрал Злобина и с удивлением услышал совершенно сумасшедшую мелодию японского хард-рока вместо гудков. Артём долго не брал трубку, и Женя даже успел послушать половину куплета. Оказалось, что этот тяжеляк поют какие-то девочки-подростки, судя по голосу.
- Странный выбор песни, - подумал Акулин вслух. – Надо на всякий случай парня у психиатра проверить.
- Кого проверить? – не понял взявший трубку Злобин.
- Никого, расслабься. Что у вас там?
- У нас всё прекрасно, - Артём посмотрел на Наташу, сидящую рядом с ним в редакции. – Гебберт и Сидоренко порхают тут стрекозлами, требуют у всех материалы. А мы с Наташей готовимся к вечернему выезду. План продумываем, так сказать.
- Понятно, - хмыкнул Женя. – Главное – не забудьте про первое правило подготовки к репортажу: пользуйтесь презервативами! Редакция «Эврики» - за безопасный текст!
- Очень смешно, - улыбнулся Злобин. – Тебя сегодня ждать?
- Маловероятно. Я свою работу перекинул на завтра, а сегодня меня ждёт увлекательное путешествие в мир полицейской бюрократии и мозговыноса. Пожелай мне удачи и положи мне на телефон десять тысяч тенге.
- А это ещё зачем? – изумился Артём.
- Ну, тогда не надо, - и Женя отключился, не попрощавшись. Злобин несколько секунд тупо посмотрел на телефон, а потом спрятал его обратно в карман брюк.
- Что Акулин говорит? - поинтересовалась Наташа.
- Феерит, как всегда. Кстати, спасибо большое за то, что подсказала, какую музыку вместо гудков поставить. Качает, мне кажется.
- Да всегда пожалуйста, - мило улыбнулась фотограф.
- Какая у тебя замечательная улыбка, - неожиданно просто сказал Артём. Пащенко смутилась и отвела взгляд в сторону, но продолжила улыбаться.
- Если ты скажешь, что её уже когда-то видел, и я тебе кого-то напоминаю, то я тебя убью, - пообещала она.
- Если я и мог видеть такую улыбку, то только во сне, - Злобин тоже улыбнулся. – Потому что я даже и представить не мог никогда, что так очаровательно кто-то может выражать позитив. Скажи: а что мне нужно сделать для того, чтобы ты всегда улыбалась?
Наташа покраснела и уже не улыбалась, а смеялась – впрочем, смущённо и, пожалуй, даже довольно.
- Льстец! – сказала она. – Для того чтобы я улыбалась постоянно, постоянно будь милым – как сейчас. И всё будет хорошо.
Артём кивнул головой: мол, нет проблем. Парень и девушка посмотрели в глаза друг другу.
- Ну, я пойду поработаю, - Наташа поднялась и, практически не отводя взгляда от Злобина, прошла к своему месту. Журналист едва заметно подмигнул ей, и фотограф расцвела ещё больше, полностью растеряв все остатки своей готической внешности.
- Да ты, родная моя, как я посмотрю, втрескалась по самые уши! – не выдержала и высунула голову из-за своего монитора Ксения, когда Наташа вернулась на своё место и, наконец, отвлеклась от взаимных переглядываний с Артёмом.
- Я? – удивилась Пащенко и отрицательно помотала головой – впрочем, не очень уверенно. – Нет… вовсе нет. Просто он такой… милый. Забавный, молоденький.
- Ути-пути! – Бобылёва засмеялась вполголоса. – Нет, удачи, конечно, вам, но очень неожиданно как-то всё получилось.
- Да мы просто переглядываемся… пока. И вообще, даже если что-то получится, не тебе мне завидовать, - на этих словах Наташа снова улыбнулась. – Сама-то себе отхватила гораздо более выгодную партию.
- Ты это про что? – не поняла Ксения.
- Ой да ладно! А то я не видела, как вы с Женей за ручку в пятницу шли в ресторан. И не надо говорить мне, что после этого ничего не было.
- Самое интересное, что как раз таки не было, - с долей разочарования произнесла Бобылёва. – Я-то, может, была не против, да только он что-то ступил, и после ужина почти сразу отправился домой. Меня на такси домой доставил, а сам домой.
- Странно, - удивилась Наташа. – Я не думала, что он такой тормоз.
- А я думала, что ли? До сих пор хожу в каком-то странном раздумье. То ли он дурак, то ли я какая-то страшная.
- Ты-то не страшная, - успокоила коллегу Пащенко. – А вот с Акулиным я бы тебе советовала быть поосторожнее.
- Чего это вдруг? – хмыкнула Ксения.
- Того это. Помнишь, вчера были похороны Перегужина – журналиста с телевидения?
- Ну, помню. И что?
- А то, - Наташа перешла на полушёпот. – Женя поручал мне следить за этим Перегужиным – причём я не знаю зачем. А теперь выясняется, что в пятницу, когда этот журналист взорвался, вы с Акулиным не проводили ночь вместе, а расстались.
- Ты считаешь, что это он? – охнула Бобылёва.
- Я ничего не считаю, я лишь говорю о фактах, - Наташа зачем-то посмотрела по сторонам. – Просто когда мы с ним были в морге, он от бандитов защитился так, что они были в полнейшей прострации. Такое ощущение, что Женя вообще никого и ничего не боится. А его самоуверенность и самовлюблённость просто добивают. И ещё эта постоянная язвительность. Акулин – прямо сборник всех качеств эгоиста, причём в десятикратном объёме. С ним рядом тяжело. Поэтому будь аккуратнее.
- Да, что-то дьявольское в Жене есть, - согласилась Ксения.
- Не надо вот этого возвеличивания, - Пащенко полезла за своим фотоаппаратом в сумку. – Он не настолько расчётлив.
- Кто?
- Дьявол, конечно, - невозмутимо ответила Наташа и стала спокойно протирать объектив.

* * *
Пробуждение было внезапным и очень болезненным. Артур открыл глаза, резко поднялся, но тут же пожалел об этом: перевязанная голова загудела так, что у Дятлова помутнело в глазах. Вдобавок ко всему оказалось, что правая рука следователя прикована наручником к железной кровати. Артур слабым взглядом обвёл помещение, в котором, кроме кровати, больше ничего не было, увидел решётки на окнах и сразу вспомнил, что это за место. Тюремная больница – он сюда десятки раз приходил допрашивать подозреваемых. А теперь вот оказался сам в их роли.
Дятлов обессилено опустил голову на подушку и закрыл глаза. Нет, ну почему он – умница, медалист и гораздо более успешный человек – всё время находится под властью младшего брата? Разница в возрасте была всего-то год, но Артур всё время старался показать, что он круче, а в результате лавры триумфатора всё равно доставались младшенькому. Постепенно Дятлов-старший смирился с ролью вечно второго, но он и представить не мог, что со временем Валера начнёт морально давить на Артура и втягивать его в свои туманные авантюры. Нет, старший брат и сам был не против разок-другой по мелочи нарушить закон (особенно если на этом можно было бы заработать), но то, что порой предлагал Валера, выходило за всякие рамки. Вот как сейчас: Артур и так-то боялся Ануара, а попытка его уничтожить привела к тому, что Сексенбаев в ответ перебил их самих – ещё и каких-то молодчиков в сообщниках имеет, сволочь. И всё равно, понимая это ещё до попадания сюда, Дятлов-старший не смог отказать брату. Валера вообще напоминал в моменты давления на Артура вампира. Они вообще были не похожи друг на друга ни внешне, ни внутренне. Возможно, мать родила их от разных любовников, но спросить об этом было не у кого: выносившая их женщина отказалась от детей в роддоме, и с самого детства оба брата ненавидели женщин и всячески старались им отомстить – словом или тычком. Правда, какое это теперь имеет значение?
Железная дверь палаты-камеры неожиданно с шумом отворилась, и в помещение зашёл какой-то человек. Артур открыл глаза и попытался сформулировать взгляд, но у него не очень получалось. Кто-то в форме.
- Кто вы? – слабым голосом спросил Дятлов.
- Надо же, сильно тебя приложили, - незнакомец говорил насмешливо и достаточно тихо, но Артур всё равно понял, что это генерал Мусабаев. – Теперь узнал меня, я думаю. Можешь не вставать. Не правда ли парадокс, кстати: ты вроде лежишь, а на самом деле сидишь.
- Ещё пока не сижу, - следователь застонал от внезапного приступа головной боли.
- Ну, за этим дело не станет, - успокоил его генерал. – Ты же с братом на главного законника нашего напал. Он тебя не простит, и ты это прекрасно знаешь.
- Спасибо вам, вы прекрасно умеете поддержать, - Артур не удержался и съязвил.
- Ладно, расслабься, - Мусабаев оглядел комнату в поисках стула и, не найдя его, стал расхаживать из угла в угол. Дятлов сквозь приоткрытые глаза безразлично наблюдал за ним. А генерал ходил и молчал. В конце концов, это стало раздражать следователя, и он тихонько кашлянул. Вместо генерала новым гудением отозвалась голова.
- Вы пришли сюда на нервы подействовать мне? – не выдержал Артур.
- Нет, конечно, - невозмутимо ответил Мусабаев. – Вообще-то ты слишком хорошего мнения о себе, раз считаешь, что нервы мотать тебе пришлют целого генерала. Я по делу.
- По моему уголовному? – Дятлов засмеялся сквозь боль.
- И да, и нет. Я пришёл предложить тебе сделку.
- Сделку? Мне? – Артур даже приподнялся на кровати. – Забавно. Простите меня, господин генерал, за мой тон. Возможно, это последствия удара по голове, но я вообще не понимаю, о какой сделке может идти речь.
- Да ты ложись, не напрягайся, тебе сейчас вредно тратить много сил, - заботливо произнёс Мусабаев. Дятлов послушно вернулся в лежачее положение. – Сделка очень простая и безо всяких подводных камней. Мне нужно, чтобы ты помог свалить Сексенбаева с должности. Взамен я отмажу тебя от тюрьмы и восстановлю в должности.
У Артура даже на время перестала болеть голова.
- Простите меня ещё раз, господин генерал, но кого из нас вчера били? Как вы себе всё это представляете? И не проще ли Сексенбаева просто уволить?
- Да не за что его увольнять! – Мусабаев от досады ударил кулаком в стену. – У него всё вообще прекрасно и в бумагах, и в показателях, и в раскрытиях. Если я его просто уволю – мне сверху так по шапке надают, что сюда поставят вторую кровать, и мы станем соседями.
- Простите, не подумал.
- Да ладно, - генерал махнул рукой. – Но уволить мне его надо. Он меня уже достал, если честно, своим цивильным поведением. Не хочет работать как все – не будет работать вообще.
- И чем я могу помочь? – уточнил Артур.
- Мы немного изменим ход событий вчерашнего дня. Вы с братом утром заехали к следователю Сексенбаеву, потому что Валерий хотел дать признательные показания по делу о получении взятки. Ты отговаривал брата и говорил, что лучше подождать его на работе, но Валерий настолько мучился угрызениями совести, что ждать не хотел. Вы приехали к дому, и брат пошёл наверх, а ты остался ждать. Тут в подъезде раздались выстрелы, и ты, испугавшись за Валерия, вылез из машины. В этот момент из подъезда выскочили двое, в том числе Сексенбаев, подбежали к тебе и неожиданно стали тебя избивать. А затем третий их подельник попытался переехать тебя на автомобиле. Очнулся ты уже здесь, и о мотивах, толкнувших своего коллегу на этот поступок, не знаешь. Мне нужно, чтобы ты всё это расписал своим почерком на бумаге и подписал.
- Я-то, конечно, напишу, - задумчиво произнёс Дятлов. – Но это же такая сказка – вы разве сами этого не понимаете?
- Да какая разница! – раздражённо ответил Мусабаев. – Главное, что у меня будет бумага, по которой я могу хоть что-то с Сексенбаевым сделать.
- А брат мой разве подтвердит, что так было всё? Он от одного преступления отмазывается в пользу другого.
- Валерий в коме, - сухо сказал генерал. – И вряд ли из неё выйдет.
При этих словах Артур первый раз с момента прихода в себя почувствовал облегчение.
- Ладно, давайте бумагу, - кивнул он.
Мусабаев-старший удовлетворённо протянул Дятлову лист бумаги и ручку. Он и не сомневался в том, что эта скотина в погонах согласится подставить коллегу. Вопрос был в том, как быстро он это сделает. Своей скоростью Артурчик показал, что нет пределов человеческой подлости.
- Вот и отлично, - спустя пятнадцать минут генерал забрал лист с неровно написанными словами и положил его в папку. – Ты пока выздоравливай, а я всё устрою.
Выйдя из тюремной палаты, Мусабаев-старший сделал несколько шагов по коридору больницы и, остановившись у окна, набрал номер сына.
- Ты где? – строго спросил он.
- «Мерс» обкатываю, - голос Жана казался несколько уставшим. – Я уже целый день по городу езжу. Скоро в третий раз заправлять полный бак придётся. Ещё и медленно приходится плестись. Фу.
- Не Фукай – не Фуко. В общем так. Через полтора часа заедешь ко мне на работу, секретарша моя передаст тебе пакет. В одиннадцать вечера тебе надо быть около научно-технической библиотеки и сделать вот что…
…- Десять-тридцать уже, а их нет и нет, - пожаловался Наташе Злобин, пританцовывая от холода около редакции.
- Сейчас приедут, не парься, - Пащенко сказала фразу и задумалась. – Хотя ты и не паришься, - скорее, морозишься. Ты чего так легко оделся-то?
- Я не думал, что такой дубак стукнет, - Артём поёжился и неожиданно хитро посмотрел на фотографа. – Хотя, если ты улыбнёшься, это меня, конечно, согреет.
- Улыбнусь, - обнадёжила его девушка и указала куда-то за спину Злобину. – Но позже. Пока будем греться в машине.
Артём обернулся и увидел неспешно подъезжающую к ним патрульную машину дорожной полиции. Поравнявшись с журналистами, не самые новые внешне «Жигули» седьмой модели остановились. Стекло со стороны переднего пассажирского сиденья опустилось, и в образовавшемся проёме возникла улыбающаяся голова гаишника.
- Такси «Мигалочка»! – весело прокричал он. – По городу – пятьсот тенге, в отделение – бесплатно!
- Наконец-то, - Злобин рванул было на заднее сиденье, но потом природная галантность взяла над ним верх, и он, открыв дверь, подождал, пока Наташа вместе со своей аппаратурой залезет внутрь. За это Пащенко, наконец, наградила его улыбкой.
- Прохладненько сегодня, не правда ли? – весёлый гаишник повернулся к усевшимся журналистам. – Может, коньячку?
- Я тебе дам коньячку, – суховато погрозил ему водитель, который своё лицо показывать не спешил. – За языком следи. Это же журналисты.
- Ну, мы же пока ещё ничего не пишем, - поспешил успокоить беспокойного патрульного, который, судя по голосу, был в команде старшим. – И потом, у нас вроде как есть понимание того, где шутка, а где человек говорит серьёзно.
- Да кто вас знает, - буркнул водитель. – Я даже не знаю, как вас зовут.
- Я Артём, а это Наташа. А вас?
- Фёдор Иванович я, - патрульный завёл автомобиль, и «семёрка» неспешно тронулась с места. – А это – Шнурок.
- На самом деле я Сашок, - улыбнулся полицейский помоложе. – Просто Иваныч у нас – человек опытный, поэтому право давать прозвища заслужил уже.
- Очень приятно, Фёдор Иванович, - вежливо вступила в разговор Наташа. – Что у нас сегодня в программе катаний?
Водитель недовольно хмыкнул.
- Вот молодёжь пошла, - проворчал он. – Катания… Это не катания, а серьёзная и опасная работа вообще-то.
- Ага, легко получить геморрой, - Сашок довольно засмеялся. – Вы не слушайте его, Иваныч сегодня не в духе. Вообще, суть нашей работы заключается в том, что мы патрулируем город на предмет нарушений общественного порядка и ДТП, если такие будут. Сейчас ночные наряды объединены, поэтому мы не только за дорогой следим, но и вообще на любые вызовы реагируем.
- Наверное, жутко интересно бывает, - предположил Злобин.
- А когда как, - Сашок открыл бардачок и достал оттуда минералку. – Но вообще вы не самый удачный день для репортажа выбрали, если честно. Среда – середина недели, все по домам сидят. Вот пятница-суббота – это я понимаю. Пир разврата просто! А сегодня маловероятно, что что-то произойдёт. Да ещё и мы ехать будем медленно – с колесом что-то не то. Постукивает.
- Постукивает… - Иваныч усмехнулся и покачал головой в темноте салона. - Шнурок! Это не постукивание, это нам кто-то напортачил – я тебе говорю! Опять Шулеев небось нам пакостит за то, что мы его в прошлом квартале сдали начальству и тем самым лишили премии.
- Иваныч, у тебя паранойя! – Сашок от смеха чуть не подавился минералкой. - Детективов, что ли, перечитал. Какой Шулеев? Это начальство нам пакостит тем, что машину никак не заменит. На этой колымаге ездить уже практически невозможно.
- А что, с парком машин у вас беда? – мигом зацепился за интересную тему Артём.
- Беда – это не то слово! - неожиданно разгорячился Иваныч. – Катастрофа! Каждый год руководство области или начальство из столицы дарит по 5-6 новых машин на нужды полиции. Хороших машин – «Мерседесов» или хотя бы «Дэу». Вот только патрульные наряды все по-прежнему ездят на старых «Жигулях». Спрашивается – куда пропадают нормальные автомобили? Где они вообще?
- О-о-о, ну это вы на больную мозоль Иванычу наступили, - снова захохотал Сашок. – Теперь всю ночь будет разговаривать. Иваныч, я это уже слышал, поэтому посплю, ладно? Если будет что-то интересное – толкай.
- Вот Шнурок! – крякнул водитель. – Спать на работе – это величайшая наглость, конечно. Вы, молодое поколение, вообще какие-то безответственные, пофигистичные. Мы в ваше время ночей не спали, думали о том, как страну поднять, как семью прокормить. А сейчас что? Современной молодёжи лишь бы погулять да девок потискать. Тьфу! Вот вы, журналисты, со мной согласиться должны – это же всё невооружённым глазом видно, да? Эй, вы что, целуетесь, что ли???
От изумления увиденным в зеркале заднего вида Иваныч резко нажал на тормоз и обернулся к уже переставшим целоваться и теперь смущённо сидящим Артёму и Наташе.
- Вы чего? – так же изумлённо спросил водитель.
- Случайно получилось, - первым нашёлся, что ответить, Злобин. – Ваша речь нас вдохновила, вот мы и думаем, как поднять страну.
- Пока вам удалось наверняка поднять что-нибудь другое, - мгновенно заснувший Сашок мгновенно же и проснулся и теперь снова заливался смехом, слушая разговор. – Иваныч, поехали уже. Что ты уставился на молодых, как будто завидуешь им?
- Ничего я не завидую, - смущённо буркнул водитель, и машина снова тронулась с места.
- Третий, приём, - ожила рация. – Третий, ответьте базе.
- Третий слушает, -  взял на себя функции переговорщика Сашок. – Что такое?
- Ребята, Сашок, Иваныч, дуйте к научно-технической библиотеке. Поступил сигнал о взрыве машины, надо проверить.
- Поняли, сейчас будем, минут через десять. Конец связи.
Сашок повесил рацию обратно на стойку и, повернувшись к журналистам, подмигнул им.
- Ну что, считайте, повезло вам. Мало того что нацеловались вдоволь, так ещё и на костёрчик посмотрите.
- Не так уж и вдоволь, - уточнил Артём. Наташа легонько хлопнула его по плечу и погрозила пальцем, при этом, правда, улыбнувшись.
- Какой-то голос у диспетчера не такой сегодня, - внезапно сказал Иваныч.
- Иваныч, ну хватит уже, - взмолился Сашок. – Сколько можно? Обычный голос. Поехали уже.
- Да еду я, еду.
«Семёрка» не спеша доехала до научно-технической библиотеки и остановилась. Иваныч вылез из машины, поёжился на холоде и огляделся по сторонам.
- Ну, и где тут взрыв? – пожал он плечами.
- Может, сгорело уже всё? – Сашок тоже вышел из автомобиля и присоединился к напарнику. Злобин и Наташа предпочли наблюдать из машины.
- Трепло, - фыркнул Иваныч. – Сам-то понял, что сказал?
- Да понял, понял, - Сашок почесал нос. – Ну, значит, ложный вызов. Надо связаться с диспетчером, отбой дать.
Иваныч хотел сказать ещё что-то, как вдруг заметил большую чёрную тень, движущуюся прямо на них. В следующую секунду тень, оказавшаяся чёрным тонированным «Мерседесом» с выключенными фарами, притормозила около патрульной машины. Стекло опустилось, и силуэт водителя в тёмном салоне внезапно бросил в сторону стоящих гаишников какой-то пакет. Скорее инстинктивно, чем понимающе, Сашок перехватил пакет у самой земли, не давая ему удариться об землю и бросил его подальше. Пока он летел, стекло «Мерседеса» поднялось обратно, и иномарка, взвизгнув колёсами, рванула с места. В этот момент пакет приземлился на землю.
Раздался оглушительный хлопок, и в небо взметнулись искры. Взрыв был не очень сильным, но разворотил часть забора и урну, около которой он упал. Если бы пакет упал перед машиной, «семёрка» бы точно взорвалась вместе со всеми пассажирами.
- Твою мать, - понимая всё это, произнёс Иваныч, глядя на последствия взрыва.
- Вот урод! – вскипел Сашок. – Охренеть! Ну, держись теперь. Иваныч, поехали! Догоним!
- Куда… - начал было сопротивляться водитель, но Сашок буквально толкнул его к пассажирской двери, а сам сел за руль. Иваныч вздохнул и неожиданно резво запрыгнул в машину.
- Вы что, опять целуетесь? – поинтересовался он, глядя на журналистов.
- Уже нет, - Злобин испуганно посмотрел на полицейских. – Что это было?
- Это была брошенная перчатка, - Сашок завёл машину и нажал на газ. – Ну, держись, сучара. Я тебе сейчас устрою.
«Семёрка», несмотря на свою старость, резко стартовала с места и стала быстро набирать скорость. «Мерседес» уже успел уехать достаточно далеко, но пока был в поле зрения. Сашок быстро переключился на четвёртую передачу, и патрульная машина постепенно стала приближаться к неудавшемуся террористу на автомобиле. Видимо, заметив приближающихся полицейских, водитель «Мерседеса» тоже стал набирать скорость, и стало понятно, что шансов у «семёрки» против иномарки в этой погоне минимум. Сашок стиснул зубы и выжал педаль до упора, но «Мерседес» только отдалялся.
- Чёрт! – заорал полицейский и от досады хлопнул по рулю.
- Не ори! – осадил его Иваныч. – Через двести метров притормози и поверни направо.
- Зачем? Он уйдёт же!
- Никуда он не уйдёт, - старший напарник усмехнулся. – Газеты читать надо. С сегодняшнего дня на перекрёстке с бульваром Абая начался ремонт теплотрассы. Там дорога перерыта в трёх местах. Он только направо повернуть сумеет и на Тургенева уйти. А мы раньше выйдем и перекроем ему дорогу. Давай, не тупи, а то не успеем.
Сашок хмыкнул, и машина послушно повернула на дорогу между жилыми домами. «Семёрка» запрыгала по ухабам. Злобин схватил Наташу за руку и крепко сжал её.
- Не бойся, я с тобой, - шепнул он.
- Я и не боюсь, - пожала плечами Пащенко. – По-моему, единственный, кто волнуется здесь, – это ты. Подумаешь, погоня. Впервой, что ли?
Артём изумлённо посмотрел на девушку, но ничего не сказал.
Полицейская машина добралась до параллельной улицы примерно за полминуты. Оставалось проехать буквально метров сто.
- Притормози, а то вылетим дальше дороги, - приказал Иваныч.
- Не вылетим, - Сашок, напротив, прибавил газу, и в этот момент «семёрка», наехав на какую-то кочку, подпрыгнула в воздухе и, пролетев несколько метров, жёстко приземлилась около проезжей части. Удар был настолько сильным, что передние колёса сорвались с креплений и врезались в крылья машины. «Семёрка» по инерции проползла в таком состоянии ещё несколько метров и перегородила собой проезжую часть.
Несколько секунд в машине была полнейшая тишина. Затем Иваныч, кряхтя, поднял голову и посмотрел на Сашка, держащего руль и находящегося, судя по всему, в состоянии шока.   
- Тебя сразу убить или потом? – поинтересовался старший товарищ у напарника.
- Вот сейчас ничего не говори, хорошо? – Сашок выдохнул и пришёл в себя. – Надо же. Я же говорил, что это – колымага. Приехали, блин!
Иваныч высунулся из машины и посмотрел на масштабы бедствия.
- Ёкараный бабай! – огорчённо воскликнул он. – Всё! Конец машине!
- Ну и фиг с ней! Зато теперь точно новую дадут, – неожиданно легко ответил Сашок и повернулся к пассажирам. – Вы тут живые вообще?
Совершенно спокойная Наташа хладнокровно кивнула и посмотрела на абсолютно белого Артёма.
- Пройдёт, - вынесла она свой вердикт и стала проверять, цела ли аппаратура.
- Ну, что, Шнурок, - сердитый Иваныч сел обратно в «семёрку». – Благодаря тебе, мы завалили погоню и перед журналистами опарафинились. В пятницу читай в газете, что менты – все сплошь безрукие водители. Я же тебе сказал тормозить, какого чёрта ты газовал?
- Я думал, что справлюсь, - виновато ответил Сашок.
- Думал он, - передразнил его Иваныч. – Из-за твоих дум теперь мы теперь его точно упустим.
- Если, конечно, он сам на нас не поедет, - неожиданно очнулся Злобин и показал пальцем в сторону дороги. Все находящиеся в салоне повернулись в указанном направлении и увидели, как чёрная тень с выключенными фарами быстро движется в их сторону и не думая сбавлять скорость.
- Надо уходить, - решительно сказал Иваныч.
- Не успеем, - Сашок, словно загипнотизированный, глядел на приближающийся «Мерседес». – На таран идёт.
До столкновения оставались считанные мгновения. Иваныч в ужасе замер. Сашок одними губами произнёс какой-то матерок. Злобин посмотрел на Наташу и попытался взять её за руку, но девушка неожиданно отдёрнула её и взяла в руки фотоаппарат.
- Не мешай! – жёстко сказала она.
«Мерседес» приблизился совсем близко, и вдруг Наташа выставила в сторону приближающейся машины фотоаппарат и нажала на кнопку съёмки. Резкая вспышка ослепила всех сидящих в «семёрке», но также дезориентировала и водителя «Мерседеса». Чёрная тень вильнула в сторону и, задев бампер патрульной машины, ушла в сторону. Через секунду «Мерседес» на полной скорости влетел в пустую остановку и, протаранив её, вылетел в овраг и упал на кусты.
- Что это было? – первым пришёл в себя Иваныч, протирая глаза.
- Это было хорошее знание фотодела, - невозмутимо ответила Наташа и спокойно вылезла из машины вместе с фотоаппаратом и сумкой. Положив камеру в кофр, она еле заметно вздохнула и только теперь увидела, что у неё дрожат руки. Да уж, не думала она, что когда-либо ещё столкнётся с подобным.
Из «семёрки», ошарашенные и восхищённые, выбрались мужчины. Сашок, посмотрев в сторону остановки, рванул посмотреть, что с «Мерседесом» и его водителем. Иваныч впервые за сегодняшний вечер улыбнулся – скорее, из-за нервов, - и закурил. Артём же на негнущихся ногах подошёл к Наташе и, обняв её за плечи, уткнулся носом в её волосы. Он весь трясся, и это даже несколько позабавило девушку.
- Всё хорошо, моя Злобинка, - Пащенко ласково погладила Артёма по руке и посильнее прижалась к нему. Спустя секунду парень и девушка слились в жарком поцелуе. Иваныч, глядя на них, только усмехнулся.
- Ну, что там? – спросил он, увидев возвращающегося Сашка.
- Пусто, - полицейский раздосадовано сплюнул на землю. – Ушёл, сука!
- Подумаешь, ушёл, - Наташа оторвалась от поцелуя и снова достала фотоаппарат. – У меня мощнейшая вспышка, так что лицо водилы наверняка освещено нормально. Я же его щёлкнула как-никак.
Она переключила фотоаппарат в режим просмотра снимков и максимально приблизила лицо водителя «Мерседеса». Все трое мужчин уставились в монитор.
- Ни хрена себе, - только и смог произнести Артём.
С экрана фотоаппарата на них смотрел довольный, хотя и несколько перекошенный неожиданной вспышкой света Адреналинщик.

* * *
- Ты чего это такой не выспавшийся? – язвительно спросил Акулин у Артёма, принесшего утром материал о ночных приключениях. – Никак работал всю ночь?
- Не только, - Злобин довольно улыбнулся. – Мы с Наташей освободились около трёх часов ночи – ну, пока все бумажки на месте оформили, - и поехали к ней.
- Ого! – приподнял бровь Женя. – И до утра проявляли негативы?
- Можно и так сказать, - Артём уселся на стул и мечтательно посмотрел в сторону сосредоточенно обрабатывающей фото Наташи. – Сегодня ночью у меня был первый полноценный секс. И я вот что скажу: я, конечно, полный профан, но в теории знание об этом имею. Так вот Наташа – это создатель кучи новых теорий.
- Что, такой специалист? – заинтересованно хмыкнул Акулин.
- Не то слово, - Злобин сладко вздохнул, вспоминая моменты прошедшей ночи. – Я не знаю, существует ли кто-нибудь ещё, кто владеет такими методами доставления удовольствия, но даже если он и существует, ему всё равно нужно поучиться у Наташи.
- Всё-всё, хватит рекламировать её, - усмехнулся Женя. – Я понял, что было хорошо. Единственное, чего я не понимаю: когда ты успел написать материал?
- Я быстро работаю, - Артём всё ещё находился во власти воспоминаний и эмоций. – К тому же такое не забывается.
- Надеюсь, ты свои сексуальные похождения оставил вне статьи, - Акулин углубился в изучение текста, периодически бросая насмешливый взгляд на автора. Материал был, мягко говоря, не идеален – и виной тому был маленький опыт Артёма, а не только его эмоциональное состояние. Но даже в таком виде текст был в несколько раз лучше, чем любая статья этой недели. Уж с чем, с чем, а с интеллектом у этого парня всё в порядке. Злобин сумел соединить в один материал всё, начиная от гонки троллейбусов и заканчивая попыткой Адреналинщика таранить патрульную машину. Поэтому Женя не стал сильно корректировать текст, лишь поменял местами некоторые предложения, чтобы не нарушалась логика событий. Подумав, он заменил ещё и заголовок с «Ночного дозора» на «Бьёт по газам Адреналин».
- Всё, можешь бежать и радостно кричать Гебберту, что материал сделан, - с чувством глубокого удовлетворения Акулин потянулся в кресле и зевнул. Артём может сколько угодно рассказывать о Наташе как величайшей исполнительнице постельных пируэтов, но Женя после сегодняшней ночи с Лерой-холерой может поспорить со злобиновским мнением.
- Кстати, о Наташе, - тихо произнёс вслух Акулин, когда Артём отошёл в кабинет редактора, и, поднявшись со своего места, приблизился к столу Пащенко. Девушка отвлеклась от обработки фото и вопросительно посмотрела на него.
- Я не знаю, кто ты такая на самом деле, - глядя Наташе в глаза, сказал Женя. – Мне на самом деле всё равно. Я просто хочу сказать «спасибо» за то, что ты всех спасла.
- Да ладно, проехали, - фотограф мотнула плечом и вернулась к своей работе. Акулин ещё несколько секунд посмотрел на девушку, задумчиво цокнул языком и вернулся к своей работе.
В течение следующих двух часов четверг катился своим чередом, и Женя, отпустив пару язвительных колкостей в сторону Сидоренко, уже подумал, что больше ничего интересного сегодня не произойдёт.
Но самое интересное только начиналось. На исходе второго часа после сдачи материала об Адреналинщике перед рабочим местом Жени возник Гебберт. Акулину показалось, что Виктору Викторовичу не очень хочется признавать, что Злобин выдал шедевр, но и не сказать об этом он не мог.
- Вся хвальба – непосредственно автору, - сыграл на опережение Женя. – Я посредником не буду.
- А я и не хвалить пришёл, - редактор взял со стола степлер и нервно повертел его в руках. – Материал об Адреналинщике я, конечно, проверил. И ничего, кстати, не исправлял. Но сейчас его читает Орлов – и я не уверен, что он его пропустит.
- Это мы ещё посмотрим, - грозно ответил Акулин, сам при этом понимая, что проблемы на этом этапе могут быть колоссальные.
- Виииитяяяяяяяяяяяяяяяя!!! – голос Орлова из кабинета звучал одновременно настолько смешно и настолько страшно, что вздрогнул даже не имеющий отношения к материалу Сидоренко за соседним столом.
- Начинается, - тяжело вздохнул Гебберт. – Берите с собой Злобина – пойдём все вместе слушать орловское «фи».
Акулин поманил пальцем Артёма, и троица зашла в кабинет. Юрист поднял глаза и недоумённо шмыгнул носом.
- Я вообще-то звал одного Витю, - настороженно уточнил он.
- А мы его братья. С Кавказа, - объяснил Женя. – Какие-то проблемы, брат?
- Я тебе не брат, - поморщился Орлов. – И вообще, теперь я, кажется, понимаю, почему у вас получился такой опасный материал.
- Опасный в каком смысле? – прикинулся шлангом Злобин.
- В таком! – юрист резко схватил распечатанную статью и буквально бросил её перед Артёмом. Ни Злобин, ни Гебберт, ни уж тем более Акулин не стали её трогать: всем и так было видно, что почти всё в материале было зачёркнуто.
- Вы что, не понимаете, чем нам это грозит? – раздражённо прокричал Орлов. - Если мы это напечатаем – ни генералу, ни его сыну от этого не будет ни холодно, ни жарко. А попадём мы. Все полицейские перестанут с нами общаться. Нас замучают проверками. Да что там проверками – нас вообще могут закрыть. Мы рискуем всем ради одной статьи. Оно нам надо?
- Ну, допустим, все общаться не перестанут, проверками не замучают и уж точно не закроют, - покачал головой Женя. – А вы перестраховщик ужасный, как оказалось.
- Я считаю, что во всём должен быть порядок, - юрист достал сигарету из портсигара и, щёлкнув зажигалкой, закурил, пытаясь успокоиться. – Такими статьями мы порядок нарушаем. Мы нарушаем стабильность. Это хоть вы понимаете?
- Стабильность чего? Стабильность преступной вседозволенности? – рассердился молчавший до этого Злобин.
- Мальчик! – Орлов даже еле заметно улыбнулся. – От того, что ты напечатаешь эту статью, ничего не изменится. Так зачем лишний раз бередить народ? Газета не должна селить в людях чувство беспокойства. Мы должны формировать положительную повестку дня.
- И молчать? – возмутился Артём. – Да вы прям советский цензор какой-то!
- Я ортодоксален, не скрою, - подтвердил юрист.
- Вы не ортодоксальны, вы просто трухлявый мешок со старыми убеждениями, - неожиданно позволил себе больше обычного Женя и схватил со стола статью. – Вам нужно сходить к Волшебнику Изумрудного города вместо Страшилы и Льва.
И Акулин вместе с материалом вылетел из кабинета.
- И куда это хамло полетело? – едва скрывая бешенство, спросил уязвлённый юрист.
- К ведьме пустоши, - Гебберт, удовлетворённый тем, что Орлова при нём «опустили», сел на своё место. Злобин под шумок тихо выскользнул из кабинета. 
Под ведьмой пустоши Виктор Викторович имел Бобровскую и был совершенно прав. Акулин преодолел расстояние от редакции до её кабинета за считанные секунды и успел ровно вовремя: Глебовна уже собиралась уходить.
- Я так понимаю, на ужин с руководителями СМИ в акимате я не успею, да? - обречённо спросила она.
- Успеете, - обнадёжил Бобровскую Женя и протянул ей статью. – Напишите в качестве резолюции: «Орлов – дурак. Вернуть всё как было», - и я тотчас же вас отпущу.
- Что это? – Глебовна пробежалась глазами по статье и нахмурилась. – А ну-ка садись.
Акулин послушно приземлился в кресло. Бобровская углубилась в чтение, иногда при этом охая, иногда посмеиваясь, иногда сердито читая губами цензорские правки юриста. Женя терпеливо ждал.
- Да уж, - сказала, наконец, Глебовна. – Геннадий Семёнович в этот раз явно переборщил. Хотя с кое-какими его замечаниями я согласна. В частности, относительно имени того, кто это всё предположительно сделал: по закону мы можем напечатать имя человека и назвать его преступником только после официального решения суда, даже если знаем, что он – убийца и маньяк. Такие уж законы. Так что в этом случае придётся как-то выкручиваться и избегать имени. Все остальные правки – стремление Геннадия Семёновича избежать разговоров с полицией и только. В этом случае я лично разрешаю тебе действовать на своё усмотрение.
- Хорошо, - Акулин задумчиво поиграл пальцами, как будто перед ним стоял не стол, а рояль. – А если мы напишем, что этот парень очень похож на сына генерала Мусабаева – закон не будет против?
- Ну, вот ещё бы фамилию и должность отца убрать – было бы вообще замечательно, - Бобровская посмотрела на часы. – В общем, решайте сами. Я свои пожелания сказала и очень тороплюсь.
Два раза Жене повторять не пришлось: он забрал статью и вышел из кабинета. По дороге обратно в редакцию Акулин набрал номер Сексенбаева.
- Привет отечественному следствию! – бодро поприветствовал он Ануара. – Как дела?
- Я сейчас перезвоню, - как-то слишком уж серьёзно ответил следователь. – А ты пока приготовь диктофон и проверь громкую связь.
- Ладно, - Женя отключился и удивлённо посмотрел на трубку. Это что-то новенькое.   
Ануар перезвонил через минуту. Акулин нажал на кнопку приёма звонка и включил диктофон, не говоря ни слова. Первое время в трубке раздавался лишь непонятный шум, и Женя подумал, что Сексенбаев, возможно, случайно нажал кнопку. Но тут раздался голос Ануара, и Акулин весь обратился в слух.
- Господин генерал, разрешите? – следователь зашёл в кабинет к Мусабаеву и остановился на пороге.
- Проходи, садись, - генерал исподлобья посмотрел на Ануара. – Как работа?
- Всё хорошо, спасибо. Работаю.
- Это хорошо, - Мусабаев покатал ручку по столу. – Я позвал тебя, чтобы серьёзно поговорить. Это касается того, о чём мы с тобой говорили позавчера.
- А о чём мы говорили позавчера? – невинно поинтересовался Ануар.
- Не играй в дурачка, тебе не идёт, - генерал вцепился взглядом в следователя. Сексенбаев добродушно смотрел в ответ. – Я говорю о твоих обвинениях в отношении моего сына. Ты считаешь его виновным в убийстве женщины и ребёнка в торговом центре.
- Не только в этом, - уточнил Ануар.
- Неважно, - прервал его Мусабаев. – Я долго думал над тем, что ты сказал. Долго размышлял.
- Это понятно, - кивнул Сексенбаев. – Подобные решения не даются легко.
- Не даются, - генерал уставился в окно. – Ты хороший следователь и если начнёшь копать, то обязательно доберёшься до сути. Но и сына своего я отдать не могу. Я лучше сам его накажу.
- Отшлёпаете по попе? – иронически поинтересовался Ануар. – Вы меня извините, но преступник должен сидеть в тюрьме. Или, возможно, в психиатрической клинике. А вот это «я тебя породил – я тебя и убью» - оно ненадёжно с точки зрения системы наказания и исправления.
- Хватит! – неожиданно рявкнул Мусабаев. – Ты что себе позволяешь, майор! Вообще уже страх потерял?
- Нет, - пожал плечами Сексенбаев. – Просто работаю честно.
- Честно? – генерал нервно засмеялся. – Да ты сеешь хаос в нашей структуре! Ты наивный мальчишка! Неужели нельзя работать как все? Компромиссно, закрывая на что-то глаза и открывая их на что-то более значимое.
- Разве может быть более значимая причина открыть глаза, чем гибель молодой девушки с ребёнком? – тихо спросил следователь.
- Всё, в общем, - Мусабаев безнадёжно махнул рукой. – Мы с тобой разговариваем на разных языках. Короче, так. Сына я тебе отдать не могу, но я могу запросто тебя уволить, чем я с удовольствием и воспользуюсь.
- Уволить меня? – удивился Ануар. – На каком основании?
Вместо ответа генерал достал бумагу с заявлением Дятлова и бросил её в сторону Сексенбаева. Следователь пробежался глазами по тексту.
- Это полнейшая ложь, - улыбнулся он.
- Разумеется, - не стал юлить Мусабаев. – Эту липу Дятлов написал за десять минут – и, между прочим, с большой радостью. Но этой бумаги мне достаточно, для того чтобы затеять служебную проверку, отстранить тебя от дел и провести обыск в кабинете или дома у тебя. А там могут патрончики найтись или пистолет неучтённый. Ты же прекрасно знаешь, как это делается.
- То есть вы меня хотите подвести под статью, - понял Ануар.
- Ты не оставляешь мне выбора, - развёл руками генерал. – Впрочем, выбор могу дать тебе я. Ты можешь уйти по собственному желанию либо так, как я тебе описал. Выбирай.
Сексенбаев усмехнулся, встал и неожиданно с мясом вырвал из формы сначала один погон, а потом второй. Достав из внутреннего кармана удостоверение, он положил его между погонами  и резко бросил эту конструкцию в лицо генералу.
- Да подавитесь этим бутербродом со звёздами! – спокойно сказал Ануар. – Всё равно работать в такой конторе и под руководством такого урода я не буду.
- Погоны срывать с пиджака – это грубо, - Мусабаев поднял с кресла улетевший туда погон и положил его на стол. – Но я тебя прощаю. Можешь собирать свои вещи и писать заявление. Приведи дела в порядок. Дятлов вернётся – продолжит этим заниматься.
- Вы хотите восстановить Дятлова в должности? – изумился Сексенбаев.
- А почему нет? – пожал плечами генерал. – Бумага с его объяснением у меня есть. Я склонен ему верить. Свободен, господин бывший следователь.
Ануар ещё раз усмехнулся и вышел в приёмную. Улыбнувшись секретарше, изумлённо уставившейся на его рваный пиджак, следователь быстро вернулся в свой кабинет и первым делом достал из своего кармана телефон.
- Ты всё записал? – спросил он.
- Всё-всё, - успокоил Ануара Женя. – А вообще ты живодёр, второй пиджак за два дня портишь. Так все фабрики страны на тебя работать будут.
- Уже не будут. Я же господин бывший следователь, не слышал, что ли?
- Да слышал я, слышал, - Акулин в трубке поцокал языком. – И что мне с этим делать теперь?
- Вообще-то я рассчитывал, что ты это напечатаешь, - намекнул Сексенбаев.
- Я могу попробовать. Да только смысл? Нам всё равно никто не поверит.
- Ты напечатай, а кому нужно – тот поверит, - заверил Женю Ануар. – Это статья точечного наведения.
- Ну-ну, - буркнул Акулин. – Ладно. Я буду думать. Читай завтра «Эврику», господин бывший следователь.
- Говнюк, - привычно отреагировал Сексенбаев и отключился.

* * *
- Я не так часто к вам в редакцию захожу, но сегодня у меня просто не было другого выхода.
Бобровская потрясла в воздухе свежим выпуском газеты и посмотрела на Гебберта и Орлова, сидящих перед ней.
- Тебя я тоже вижу, - добавила она в адрес Акулина, сидящего сзади неё.
- Я даже боюсь представить, чем, - вполне искренне поморщился Женя и уткнулся обратно в газету в поисках ошибок.
- Ну, и кто поставил в газету этот разговор? – поинтересовалась Глебовна.
- Я уже уехал к этому моменту, поэтому для меня это не меньшая неожиданность, чем для вас, - быстро спрыгнул с темы Орлов.
- Ты-то понятно, ты и так непонятно здесь зачем, - махнула рукой Бобровская. – А ты, Витя, чем думал, когда это ставил?
- Вообще-то, - Гебберт закурил, - мне Акулин сказал, что вы разрешили. Разрешили – и уехали на ужин в акимат. Я и не стал вам перезванивать. Я же знаю, как вы это не любите.
- Так это, значит, Акулин вам сказал, - тоном, не предвещающим ничего хорошего, произнесла Глебовна.
- Можете не поворачиваться, я вам в ваш третий глаз всё выскажу, - быстро сказал Женя. – Вы сказали мне «решайте сами», я и подумал, что это относится ко всем без исключения материалам газеты. И что вы мне дали карт-бланш на использование вашего голоса. Вот и поставил этот материал. Всё, теперь можете орать.
- А кто сказал, что я собираюсь орать? – спросила Бобровская и всё-таки повернулась. – Я вообще-то пришла сказать, что вы – большие остолопы, раз подобные материалы не ставили раньше.
- Ну, обобщение тут малоуместно… - начал было Акулин, но тут до него и до других дошёл смысл сказанного. – Стоп, то есть вы нас хвалите?
- Не просто хвалю, я вам каждому, включая работников техотдела, премию выписала. Мы первый раз в жизни допечатываем тираж! Вы можете себе это представить?
На мгновение в кабинете редактора повисла тишина. Потом Гебберт, закашлявшись, осторожно поинтересовался:
- И сколько мы допечатываем?
- Десять тысяч экземпляров! – торжествующе произнесла Глебовна. – Почти целый тираж! Вы можете себе это представить? И всё благодаря Жене! Молодец! Вот что значит столичный подход!
Акулин только как-то грустно кивнул.
- Молодец-то молодец, - кисло согласился Виктор Викторович. – Да только теперь мы наверняка будем в контрах с полицией. Причём в таких, что хорошо бы уцелеть самим, не говоря уже о тираже.
- К тому же, - подхватил Орлов, - силовики – это сращенная с властью каста. Как бы нам теперь ещё и с той стороны по башке не получить.
- Ой, какие же вы порой противные! – поморщилась Глебовна. – Силовики, власть – лишь бы найти причины, по которым вы это не сделали, а Женя сделал. Но вообще-то все ваши аргументы разбиваются об один-единственный нюанс. После этого материала генерал со своими товарищами превращаются в кучку живых трупов. Есть люди, которых можно не бояться. Живые трупы – из их числа.
Гебберт и Орлов не нашлись, что ответить.
- А вообще вы все молодцы, - неожиданно улыбнулась Бобровская. – Газета с каждым разом всё щикарнее и щикарнее. Продолжайте в том же духе – и всё будет прекрасно.
Довольная, Глебовна вышла из кабинета. Акулин сложил газету пополам и бросил её на стол редактора.
- Бобровская очень узко видит, - покачал он головой. – Одна статья хорошая вышла, и всё – газета «щикаааарна». То, что в газете очень много грамматических ошибок, в расчёт как-то не берётся. Где вообще корректор?
- Да ни один дурак на такой оклад в газету не пойдёт, - фыркнул Виктор Викторович. – Не у всех же есть двойной оклад, как у вас.
- В вашем голосе сейчас читается настолько плохо скрытая зависть, что я даже комментировать ничего не буду. Скажу только, что вы тоже правду сказали. Проблемы будут – и с силовиками, и с властью. Другое дело, что бояться их не надо. Надо работать.
- Тебе легко говорить, - зло зыркнул на него Орлов. – Ты уедешь отсюда. А нам работать и потом.
- Это всё какие-то детские отговорки, - Акулин поднялся. – Газета на то и газета, что в состоянии себя защитить от любого чиновника. Три разоблачительные статьи – и любой враг капитулирует. Попробуйте как-нибудь. Хорошо помогает.
Оставив Гебберта и Орлова в прокуренном кабинете, Женя вышел в общую комнату, и тут у него истерично завопил телефон. Посмотрев на дисплей, Акулин закатил глаза: ну, начинается!
- Акулин, твою мать! Что за херню ты творишь? – Иманалиев был настолько невежлив, что даже не поздоровался.
- В основном, газетные материалы, - спокойно ответил Женя. – А что ты такой нервный? Из-за коньяка, что ли? Ну, извини, пятизвёздочного не было в магазине - пришлось брать трёхзвёздочный. Но его вроде тоже хвалят.
- Ты издеваешься? – взвизгнул Алмас. – При чём тут коньяк? Ты представляешь, какой у нас тут кипеж после твоей этой статейки?
- Да ладно, - улыбнулся Акулин. – Пустяки, дело-то житейское. Ну, снимут у вас генерала. Ну, подумаешь.
- Уже сняли! – майор был на грани истерики. – Из Астаны утром позвонили и сказали, чтобы немедленно писал заявление по собственному. Его после этого звонка с приступом увезли в больницу!
- Надо же, - сочувственным тоном произнёс Женя. – Какая жалость будет, если он умрёт. Тогда героем останется. С точки зрения истории это будет несправедливо. Да и Артурчик тогда не выйдет, а генерал ведь ему обещал – можно сказать, на всю страну. Я уверен, что этот материал перепечатает вся столичная пресса.
- Ну и зачем? – чуть не плача, спросил Иманалиев. – Зачем это всё? Мы что, плохо, что ли, с вами работали?
- Вы вообще-то сами по себе плохо работали, - парировал Акулин. – Этого вполне достаточно для того, чтобы вас прилюдно распять. А, может, и шесть.
- Вот значит как? – истеричное состояние майора сменилось бессильной злобой. – Ладно, посмотрим ещё, чья возьмёт. Больше даже не пытайтесь обратиться к нам за комментарием – вы не услышите ни слова. А официальные запросы мы можем рассматривать месяцами. Это понятно?
- Это-то понятно, - засмеялся Женя. – Непонятно только, кому вы сделаете хуже. Мы-то без криминальных новостей можем и прожить. Тем более, их в последнее время стало что-то очень много. А вот вы на одних конкурентах далеко не уедете. Тем более у нас за один номер тираж вырос почти вдвое, а у них нет. Для людей при выборе газеты это не самый главный, но всё же показатель.
- Ты… ты… - Иманалиев даже не сразу нашёлся, что сказать. – Ты в один момент разрушил всю систему, которая строилась годами. Самовлюблённый идиот! Твоя упёртость и самовлюблённость ведут к тому, что ты сеешь хаос и ломаешь то, что конструировали очень долго.
- Плохо, значит, конструировали, - резюмировал Акулин. – Всё, гудбай. Будет что умного сказать – звони. А с соплями – это не ко мне.
Майор ничего не успел сказать в ответ, потому что Женя быстро отключил телефон. Акулину внезапно стало грустно. Тираж оказалось поднять проще, чем он думал. И чем теперь заниматься?
Чем можно заняться в хмурое пятничное утро, знал Адреналинщик. Он мирно спал в своей кровати. Правда, удовольствие ему несколько укоротили настойчивые звонки в дверь. Поняв сквозь сон, что звонящий не уйдёт, пока не добьётся своего, Жанибек, отчаянно зевая, поднялся с кровати и, завернувшись в одеяло, прошёл к входной двери. Посмотрев в глазок, он увидел на лестничной площадке какого-то незнакомого мужчину в кепке.
- Кто там? – пробурчал Мусабаев-младший.
- Простите, я от вашего отца, - зачастил незнакомец. – Его сегодня прямо с работы забрали на «скорой» с сердечным приступом. Вам нужно ехать в больницу, он в очень тяжёлом состоянии. Меня послали с работы за вами заехать.
- Как в больнице? – кровь мгновенно прилила к голове Жана, а сердце сильно застучало, и он рывком открыл дверь. Этого незнакомец в кепке и ждал: он резко выпустил в лицо парню струю из газового баллончика, а когда тот закашлялся и потерял координацию движений, заехал со всей силы кулаком в лицо, отправляя Адреналинщика в нокаут. Подхватив обмякшего Жана на лету, чтобы тот не упал, незнакомец перекинул его через плечо и вынес из подъезда к стоящему перед дверью джипу. Закинув Мусабаева-младшего на заднее сиденье, мужчина в кепке подмигнул старушке перед подъездом и, сев в машину, быстро завёл двигатель. Джип выехал со двора и стал быстро удаляться в сторону области.
Мужчина за рулём снял кепку, и всем, кто сумел бы выхватить на такой скорости его глаза, стало бы видно, что они заплаканные и в то же время полны решительности и злобы. Направляясь в одно только ему известное место, незнакомец посматривал иногда на заднее сиденье, но, скорее, для виду: он прекрасно знал, что после его удара Адреналинщик очнётся не скоро. Джип равномерно ехал по не очень оживлённой трассе, и мужчина ещё раз прокрутил в голове события сегодняшнего утра. Этот странный звонок был не очень вовремя, но он заставил отложить все дела и сконцентрироваться на Жанибеке. Жаль, что звонивший так и не представился. Мужчина нашёл бы его и с удовольствием пожал бы руку. Но сколько он ни допытывался насчёт имени, звонивший только хмыкал:
- Зовите меня Следователь.
- Что вы хотите, Следователь? – мужчина говорил устало и даже несколько безразлично. – Надеюсь, у вас что-то важное, потому что у меня сегодня тяжёлый день. Мне забирать из морга нужно жену и ребёнка, заниматься похоронами, поэтому я хотел бы хоть чуть-чуть поспать перед этим.
- Я всё понимаю, Анатолий Владимирович, - сочувственно отозвался Следователь. – И разделяю с вами горечь утраты. Но я думаю, вам будет интересно имя убийцы ваших супруги и сына.
- Кто? – Анатолий мгновенно проснулся. – Его имя.
- Его зовут Жанибек Мусабаев, это сын генерала Мусабаева. Я скину вам смской адрес, он там живёт и, надо полагать, сейчас мирно спит.
- Это точно он? – дрогнувшим голосом спросил мужчина.
- А у вас есть повод сомневаться? – удивился Следователь.
- Просто… очень неожиданный звонок.
- Ничего неожиданного, - звонивший, кажется, даже слегка улыбнулся. – Всё очень просто. Наказать по закону мы его не можем – всё-таки генеральский сын. А справедливость восторжествовать должна. Поэтому я и звоню. Что с ним делать – решаете сейчас только вы. Самый справедливый суд, я думаю.
- Хорошо, я понял, - Анатолий проснулся окончательно. – Я жду от вас смс с адресом.
- Через минуту пришлю, - пообещал Следователь. – Да, и ещё: генерала Мусабаева сегодня увезли на «скорой» с сердечным приступом, его сын об этом ничего не знает. Вы можете смело использовать это как приманку. Всего доброго.
Всё сработало именно так, как сказал Следователь. И вот теперь Анатолий вёз убийцу своих жены и сынули на собственный суд – честный и безжалостный.
Джип свернул с трассы и по проселочной дороге мимо дачных домиков промчался к реке. Анатолий остановил машину у самого берега и выгрузил всё ещё бесчувственного Жана на землю. Найдя в машине какое-то ведро, он зачерпнул воды из реки и окатил ею лицо Мусабаева-младшего. От холодного шквала парень сразу пришёл в себя и даже вскочил на ноги. Увидев Анатолия, он было дёрнулся в сторону, но мужчина быстро достал из-за пазухи пистолет и погрозил им. Жан предусмотрительно остался стоять на месте.
- Ты кто такой? – спросил он, поглядывая на оружие.
- Я тот, у которого ты отнял жену и сына, - Анатолий посмотрел на реакцию парня на эти слова и с сожалением убедился, что он даже не заволновался.
- И что ты хочешь? – Жан даже несколько расслабился в ответ. – Убить меня?
- Хотелось бы, - кивнул мужчина. – Но я не такой урод, как ты. Я дам тебе шанс. Ты ведь Адреналинщик, правильно? Любишь играть и рисковать?
- Ну, допустим, - парень не очень понимал, к чему клонит человек с пистолетом.
- Вот мы с тобой в одну игру и поиграем, - Анатолий показал оружием, чтобы Жан подошёл к реке. Адреналинщик предпочёл подчиниться. – Это не очень большая река в ширину – всего каких-то четыреста метров. Переплыви её - и ты свободен.
- И всё? – недоверчиво уточнил Жан. – А в чём риск и экстрим?
- Экстрим в том, что у тебя нет выбора. Тебе придётся переплыть эту реку. Иначе я тебя застрелю прямо тут.
- Странный ты мужик, - Адреналинщик потрогал распухший от удара глаз. – Ладно, я поплыл?
- Подожди, - Анатолий посмотрел Жану в глаза, пытаясь там найти хоть что-нибудь, похожее на сожаление или раскаяние. Ничего не увидев, он тяжело вздохнул. – Теперь плыви.
Парень пожал плечами и медленно начал входить в воду. Холод сковывал ноги, но Жан знал, что скоро его тело привыкнет к температуре и станет легче. Войдя примерно по пояс, Адреналинщик резко окунулся с головой и вынырнул обратно. Вода, конечно, была не идеальна: вся мутная, местами даже зелёная, но при этом вполне терпима для заплыва. Тем более это всего четыреста метров. Жан сделал ещё три шага, обернулся и посмотрел на мужчину. Анатолий по-прежнему стоял с вытянутым в его сторону пистолетом и, не моргая, смотрел на Адреналинщика. Парень пожал плечами, повернулся и поплыл. Что ж, не самое экстремальное задание для того, чтобы спасти свою жизнь. Жан не особо торопился – плавать он любил и особых проблем никогда не испытывал.
Но в этот раз что-то пошло не так. Ближе к середине пути Жан стал понимать, что вода становится всё более густой и вязкой. Всё чаще его за ноги хватала какая-то высокая трава, а привкус у воды становился всё более гнилым. Парню приходилось делать большое усилие, чтобы проплыть ещё чуть-чуть, а потом трава снова хватала его за ноги и за руки. Силы потихоньку стали покидать Жана, но он очень надеялся на второе дыхание. Да и вообще – ему не может не повезти. Он спасся от ареста, спасся в автоаварии, так что эти четыреста метров, пусть и в отвратительной воде, вообще не проблема. Вот бы ещё не было бы этого запаха гнили – и всё было бы вообще замечательно.
Анатолий всё это время с берега внимательно наблюдал за убийцей, и когда тот оказался на середине реки, достал сигарету и прикурил от пистолета-зажигалки в своих руках. Всё, теперь обратного хода нет. Мужчина сдержал своё слово: Жан переплыл реку, и стрелять он не будет. Нюанс был лишь в том, что то, что казалось с этой стороны другим берегом, на самом деле было зёмлей-обманкой. Так вышло, что в этом месте река плавно переходила в болото, и в нём два-три раза в год обязательно кто-нибудь тонул – по незнанию или по пьяни. Поэтому у Адреналинщика не было никаких шансов выжить. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Гейм овер.