Охота с начинающим напарником

     На нашей шахте работал молодой специалист маркшейдер, приехавший всего год назад на рудник. Проживал он ранее в большом городе, не держал в руках ружья, кроме пневматического в тире, не зная и не видел тайги, леса, кроме городского парка.

     Часто приставал ко мне, как к удачливому охотнику, с просьбами как-нибудь взять его с собой в тайгу.

    В тайгу далеко с ним уходить не захотел, так как пришлось бы постоянно отвлекаться и следить, чтобы он случайно не подстрелил себя или меня. Да и предпочитал бродить по тайге один без помех.

    Решил, не уходя в тайгу, прокатиться с ним на мотоцикле по знакомым мне старым таежным дорогам, уверенный в том, что встретим на дорогах рябчиков, а если очень повезет и глухаря.

    К тому же не был уверен, что молодой напарник выдержит на ногах многочасовой переход в гористой местности по бездорожью и буреломам.

    Кто-то из знакомых доверил ему двухствольное ружье и патроны. Рано утром, когда я еще спал, в назначенный день он прибежал ко мне, беспокоясь, что я уеду без него.

    Сняв ветровое стекло на коляске, чтобы не мешало стрелять, доехали по тракту до любимой таежной дороге и, свернув на нее, остановились. Я коротко проинструктировал его, как вести себя в тех или иных обстоятельствах, показал, как пользоваться ружьем, как целиться, стрелять, перезаряжать. Он, под присмотром, потренировался, сел в коляску готовый к стрельбе и, вероятно, взволнованный в ожидании непрерывной канонады выстрелов по беззащитным пернатым обитателям тайги.
 
    Чтобы не мешало вести мотоцикл и при необходимости иметь возможность  и самому легче и быстрее изготовиться к стрельбе, свое ружье повесил впереди себя через голову на плечи.

    Проехав по заброшенной лесовозной дороге 5-7 км, не вспугнув ни одного выводка рябчиков, подъехали к крутому спуску в долину, где протекала небольшая речушка с разбитыми берегами и другими специфическими следами от прошедшей по ней золотодобывающей драге.

    Спуск был зигзагообразный с крутыми поворотами.
Решили спуститься к речке и посидеть там, на берегу с часок, чтобы дать припозднившимся рябчикам время для выхода или подлета их из глубины мрачной тайги на прогреваемую солнцем просеку дороги.

    Выехали с небольшой скоростью с очередного поворота и увидели на коротком прямом участке дороги 6 разгуливающих глухарей, самцов и самок копылух.

    От неожиданной удачи даже несколько оторопел в первый момент. Встречать столько глухарей в одном месте осенью еще не доводилось. Да и район тайги в пределах этой старой лесовозной дороги считал обиталищем лишь многочисленных рябчиков, хотя однажды довелось даже поймать у обочины живого глухаря, запутавшегося в высокой траве при взлете.

    Быстро справившись с мгновенно вспыхнувшим охотничьим азартом и волнением, остановил мотоцикл в благоприятном для стрельбы напарнику положении, горько сожалея, что не я сижу в коляске мотоцикла с готовым для стрельбы ружьем. Не глуша мотор, шепнул напарнику: «стреляй». Сам не стал снимать свое ружье, чтобы не делать лишних движений и не вспугнуть глухарей до выстрела. Да и снять ружье через голову и самому успеть выстрелить хотя бы по взлетающим глухарям не было возможности еще и потому, что была необходимость на спуске удерживать руль и мотоцикл на месте, чтобы не было рывков способных повлиять на прицельный выстрел неопытного напарника и была другая угроза скатывания и падения мотоцикла под обрыв откоса дороги.

    Прошло, кажется, много времени, а выстрела не было. С трудом оторвав взор от вожделенной близкой добычи и чуть не плача от невозможности как-то самому повлиять на ситуацию взглянул на напарника и увидел как ходит ружье в его дрожащих от волнения руках, с горечью подумал, что он вряд ли попадет, хотя глухари были от нас всего в 20-25 метрах.

     Наконец раздался выстрел. Одна из копылух, смертельно раненая, так как, опустив голову, стала делать круги по дороги. Две копылухи тяжело взлетели и ушли вниз в долину. И тоже необычный и неожиданный случай поведения: другие, глухарь и копылуха продолжали настороженно стоять на дороге, а один глухарь по видимому забывший, что на дороге нет высокой травы, стал просто убегать от нас по дороге за следующий поворот. Случаев, чтобы глухари после выстрела не взлетали, а оставались на дороге у меня еще не было. Из второго ствола приходилось стрелять уже по взлетающим.

     Удивленный, что напарник первый спокойный выстрел сделал не по самцу глухарю, который был в два раза больше копылухи, и предполагая, что прицельного выстрела на самом деле и не было, а выстрел по неопытности был произведен просто в направлении глухарей, что случилось и у меня в молодости на первых охотах, и уже не веря, что напарник сообразит выстрелить в лет, стал сам осторожно снимать ружье, так как несколько раз уже шептал ему: «Стреляй же, стреляй», а второго выстрела все не было. И вот снова прогремел выстрел. Копылуха, делающая бессмысленные круги по дороге и уже смертельно раненная, подпрыгнула от попавшего в нее второго заряда и, упав, замерла на дороге. Я не успел снять свое ружье и невредимые глухарь и копылуха взлетели и низко над кустами ушли вниз.

     Убегающий по дороге глухарь уже скрылся за поворотом и кустами, но шума взлета его я не слышал.

     Раздосадованный действиями напарника, спеша, резко повернул руль на крутой откос дороги, заглушил мотор, оставив мотоцикл на скорости, чтобы он не скатился под откос, бросился к повороту. Выскочив за поворот с готовым к стрельбе ружьем, увидел уже взлетающего глухаря и выстрелил на вскидку. Глухарь, даже не успевший долететь до близких придорожных кустов, упал на дорогу.

     Немного уже успокоенный, что глухарей сбито если не три , как должно было быть, то хотя бы два, вернулся и попробовал объяснить напарнику как он должен был поступать в подобных случаях, но он счастливый, что на своей первой охоте завалил сразу не какого-нибудь рябчика, а глухаря, чуть ли не танцевал на дороге и ни чего не хотел понимать.

     Все глухари, в том числе и убегающий, были в зоне выстрела. При первом спокойном выстреле надо было стрелять под два глухаря, целиться в одного, но на траектории полета заряда был быть и другой, на случай и его возможного поражения.

     Так ранее, в детстве, на  пойменных  заливных  лугах  рек  Оби  и  Кети,  мне удавалось иногда одним выстрелом подстрелить 2-3 утки, а второй производил уже по взлетающим.

     А в этом случае второй выстрел явно нужно было производить не в  раненого, а другого глухаря. Даже и подранка мы бы уже не упустили на чистой дороге.

     Вспомнил, как сам чуть ли не пел, добыв своего первого глухаря, о том, что и меня не хотели, в первые годы, брать в напарники бывалые местные охотники, хотя я и не был таким новичком как сегодняшний мой напарник, а начал постигать таежную азбуку еще с детства.

     Вспомнил, успокоился и не стал более укорять светящегося радостью своего молодого сотоварища.

    Уверен, что для него этот случай на первой и возможно единственной в жизни охоте никогда не изгладится из его памяти, а значит, он будет помнить и меня, предоставившего ему эту возможность пережить минуты восторга и охотничьего азарта.