2. Начало

У каждого настоящего есть свое будущее, которое освещает его и которое исчезает вместе с ним,становясь прошлым-будущим.
Сартр Ж.-П.

Флоренция. За год до этого.

Эти несколько месяцев всегда были для одних людей пыткой, а для других истинным наслаждением. Владельцы мелких и крупных гостиниц потирали руки в ожидании момента, когда можно будет поднять цены на комнаты до немыслимых пределов на совершенно законных основаниях. Частные предприниматели вываливали на прилавки всё, что могло ассоциироваться у восторженных туристов с духом Италии: карнавальные маски, изысканные изделия из стекла, состаренные канцелярские товары, лампы из позолоченной бронзы и зеркального стекла, оливковое масло, кружева, настенные часы с эффектом расплавленного материала, кофеварки, ликёр, конфеты, разноцветные макароны, все виды пасты, майки – точные копии одежды гондольеров, бижутерию,  сумки и обувь, статуэтки. Но делали они это с невероятной изысканностью и дружелюбием, что предавало даже самым обыкновенным вещам явное очарование. Смотрители музеев стоически ожидали громадные очереди и менталитет туристов, вспышки камер в неположенных местах и, конечно, к прибыли, которую это всё сулило. Улыбчивые торговцы на рынках также готовились к весеннему сезону, но им и не нужно было изобретать велосипед, ведь колорит Италии уже был фактором, который влечёт приезжих не в дорогие рестораны, а на местные рынки. И людей, желающих вкусить «настоящей» итальянской жизни было немало.
И, конечно, не стоит забывать, что Флоренцию по праву можно считать центром искусства и шопинга. Здесь находятся филиалы таких известных во всём мире марок, как Феррагамо и Гуччи, Прада и Тиффани, да и многих других. Улицы Понте Веккио и Палаццо Питти, Виа Гвиччардини, Виа Строцци и Виа де’Туорнабуони полны людей, стремящихся по приезду домой открыть чемодан и заявить: «Это одежда известнейших дизайнеров из Италии».
Старинный мост Понте Веккио из последних сил терпит туфли и сандали туристов, стремящихся обойти все ювелирные магазины, расположившиеся на нём. Флоренция издревле славится своими мастерами ювелирного дела, поэтому именно здесь есть возможность отыскать уникально изделие, которого не сыщешь во всём мире. Здесь, прекрасно зная себе цену, наравне с произведениями итальянских мастеров  Диамани, Тифани, Ролекс и других. Улица Виа делла Винья Нуова с распростёртыми объятьями примет всех любителей антиквариата, а рынок Сан Лоренцо приятно удивит своими ценами и разнообразием.
Что касается тех, кто никак не собирался подзаработать на наплыве чужестранцев, а это по обыкновению были люди старой закалки, не доверяющие им, то эта категория местных жителей разрывалась между необходимостью оставаться дома, продолжая вести семейный бизнес и желанием как можно скорее сбежать на побережье, чтобы не видеть толпы людей, щёлкающих фотоаппаратами и проталкивающихся в очередях. Подумать только, в очередях! Смех, да и только. Нет уж, лучше уехать из мест скопления туристов ещё до наступления жары, заняв лучшие места. Но как вывезти всё своё семейство, когда каждый не может покинуть своё дело и своего ближнего. Да и, по правде говоря, уже вырвавшись на отдых, каждый итальянец скучает по оживлённой городской жизни.
Здесь всё держится именно на людях, жизнь итальянцев редко протекает за закрытыми дверями домов. Шумные улицы всегда полны дружелюбных жителей, которые, похоже, не смущаются почти ничего, тепло приветствуют друг друга и, не извиняясь по пустякам. Вся городская жизнь очень похожа на увлекательный спектакль, ведь всё, что делают итальянцы, они делают с природным артистизмом. Делают ли покупки в супермаркете или демонстрируют модели одежды, работают в конторе или регулируют уличное движение, обслуживают клиентов в ресторане или идут на прием к врачу, итальянцы всегда с блеском играют свою роль. Но апрель приносит сумятицу во всё это живое великолепие. Сдержанные в своих проявлениях иностранцы на ломаном английском спрашивают дорогу и фотографируют со всех сторон, постоянно извиняясь: «Прошу прощения, вы не подскажите, как мне найти базилику Сан-Лоренцо? Да? Благодарю. Ах да, ещё раз извините, пожалуйста, а…»  Зачем просить прощения, если не чувствуешь за собой вины? Покаяние стоит приберечь для исповеди.
Теперь куда больше людей интересуются каменными изваяниями, а не последними новостями ближних. Конечно, местным жителям есть чем гордиться, ведь они живут  непосредственно рядом с историческим наследием и прекрасно осознают его великолепие, но принимать его ближе, нежели обаяние людей? Извольте.
Элиса Марино прекрасно осознаёт, что, как только выдастся возможность, отец сразу же отправит их с сестрой подальше от чужестранцев. Он всегда поступает так независимо от того, хотели ли они с Софией этого или нет. Отец считает, что приезжие развращают юные умы. Элисе же кажется, что их умы развращает куда сильнее телевизор, который постоянно работает в гостиной, но спорить с отцом бесполезно. Сейчас, стоя на балконе, она размышляет об этом и вглядывается в лица тех, кого родители так опасались. Обыкновенные люди. Ну, возможно, у некоторых кожа слишком белая и скоро обгорит, а другим наоборот повезло, их тёмная кожа выдержит весеннее солнце Тосканы. Правда, есть что-то слишком робкое в их движениях, что-то, рождающее яркий контраст с её соседями.
Мимо прохоит Джулия и приветливо машет Элисе рукой, в другой она держит корзину. Девушка отвечает ей тем же. Только Элиса хочет открыть рот, чтобы поинтересоваться у Джулии, не нужен ли той компаньон для похода на рынок, как ту окликает один из иностранцев. Он подошёл к Джулии и стал что-то говорить, жестикулируя. Элиса засмотрелась на эту картину. Человек говорит по-английски, его соломенная шляпа съехала набок, а солнцезащитные очки пытались последовать её примеру, поэтому он постоянно их оправлял,  фотокамера лихо раскачивалась из стороны в сторону. До девушки доносятся обрывки фраз, из которых она не смогла бы сложить конструктивную мысль, даже если бы подключила всю свою логику. Джулия стояла с ошарашенным видом и пыталась улыбаться. Элиса вдруг вспомнила, что подруга не владеет английским и чуть не рассмеялась.
Но вот туристу явно не до смеха, он скидывает со спины рюкзак и, порывшись в нем, достаёт небольшую книжечку. Перелистнув пару страниц он снова обращается к Джулии, но уже по-итальянски: «Девушка, сказать, где стоять…» Он снова стал листать книжечку. Элиса может поклясться, что тот ищет слово «гостиница», но вряд ли Джулия понимает это, потому что обводит пространство рукой и громко, с расстановкой произносит название улицы: «Виа делли Серрагли». Турист, похоже, озадачился ещё больше и, зажав свою книжечку подмышкой, снова лезет в рюкзак. Оттуда он извлекает ещё одну книжку, но она куда увесистей. Иностранец поднимает на девушку глаза и говорит по-итальянски: «Повторить, пожалуйста». Джулия тоже теряется, но снова называет улицу. Турист открывает книжку побольше и зарывается в неё с головой. Элиса видит, что Джулия, пользуясь случаем, бочком отходит от него.
Элиса не знает, почему отец, так не любивший иностранцев, оплачивет её уроки английского, но сейчас она этому рада. Сидеть дома было ужасно скучно, а сейчас появился шанс помочь человеку. Хорошо, что отца нет дома, он точно не отпустил бы её.  Она входит обратно в комнату и замечает, что София успела куда-то уйти, даже не предупредив. Она, верно, надеется, что Элиса снова её прикроет. Не сегодня. Вечером им обеим перепадёт. И, конечно, Софии не будет говорить с ней целую вечность. Спустившись вниз, девушка задерживает руку у двери, решая, стоит ли выйти и помочь. С одной стороны это было правильно, а с другой глупо. Решившись, она толкает дверь.
Завидев девушку, Джулия явно радуется, так как ей не удалось скрыться на пустынной улочке. Она попыталась сказать туристу, что ничего не понимает, но её английского хватило лишь на: «Но, сенк ю, ай эм сорри». Элиса подходит к ним и слышит, что человек явно ругает книгу, но она не уверена, так как такого английского она не знает и может судить только по интонациям.
- Сеньор! – Элиса ждёт, пока тот поднимет на неё глаза, - сеньор, Джулия не понимает по-английски. Может я смогу помочь? – Обращается она к человеку на его языке. Иностранец облегчённо вздыхает.
- Слава Богу! Я потерял своего гида, и… я совершенно не знаю, где мы. То есть мы решили пройтись, чтобы найти дорогу, но окончательно потеряли ориентацию. А мобильный совсем разрядился и… вы меня понимаете?
- Вам нужна гостиница? Если вы не бронировали номера, то сложно будет найти другую, - Элиса сейчас говорит полуправду, большинство номеров заняты, но всегда остаются, люди, которые могут сдать комнату. Как, к примеру, отец. Его нелюбовь к иностранцам не мешает предлагать им кров и играть дружелюбного хозяина.
- Нет-нет, я не ищу гостиницу, - Элиса удивилась. Где он собирался остановиться?
- Сеньор, откуда вы? Как вам удалось потерять гида? – Да, именно удалось, слишком уж дорожат люди своей работой, чтобы вот так бросить кого-то посреди Флоренции туристов. Человек как-то сник.
- Ребята подговорили меня отделится от группы, - он махнул в сторону и Элиса замечает ещё трёх людей, на которых она не обращала внимания. Просто потому, что улица забита другими. Один из них совсем маленький, лет четырёх-пяти, с небольшим смешным рюкзачком на спине, красной панамкой и умным лицом. Двое других - подростки примерно её возраста. Правда, они немного выше. Но не сильно. Она бы сказала «чуть-чуть».
Турист разводит руками и беспомощно упирается взглядом в свои книги. Джулия подкрадывается к Элисе и растеряно интересуется, не нужна ли ей помощь. Подруга казалась Элисе такой беспомощной, что  сам факт того, что Джулия предложила помочь, кажется абсурдным. Поэтому она отвечает, что отлично справляется. Джулия мгновенно расцвела и бодро шагает прочь. В голове мелькает мысль, что на сегодня у подруги перебор с артистизмом.
- Сеньор, вы знаете, куда вам нужно попасть? – Вероятно, нет. Откуда ему знать, куда прибиться в этом муравейнике? Но, к большому удивлению Элисы, он, судя по всему,  понимает. Примерно.
- О да, я… это было где-то здесь, - он растеряно похлопал себя по карманам, умудряясь выронить свои книги. Элиса нагибается за ними, но сталкивается с другой рукой. Она неуверенно отступает назад и смотрит в глаза мальчику с красной панамкой. Он угрюмо оглядывает её, будто это Элиса виновата в том, что они заблудились. Будто она хотела украсть эти книги. Элиса улыбается, как её учила сестра. «Улыбайся им, иностранцы это любят. Больше приветливости на лице».
Для правдоподобности она пару раз моргает, сохраняя живость лица. Она впервые видит такого недружелюбного ребёнка. Он просто смотрит на неё из-под нахмуренных бровей. Мужчина даже не замечает, что растерял свои книги. Он даже не оправляет очки, которые съехали на кончик длинного носа.
В таком положении ей неловко. Элиса ожидает ответа и пытается отвести взгляд от этого мальчугана. К тому же она отчётливо ощущает, что те двое смотрят на неё точно так же. Но, почему-то не решается проверить.
- Нашёл! – Элиса с облегчением переводит взгляд. Смотреть на этого растерянного человека куда проще. «Нам всегда легче глядеть на тех, кто слабее нас». Элиса не помнит, кто это сказал, но он явно был умён. Человек держит в руках потёртый лист бумаги в клетку, оборванный на конце. – Это… как же оно читается… гм… Оспе… Оспедали понтэ ну… нуаво… и… э… тут в скобках, - от прищурился и поднёс лист к самому носу, отчего его камера просто заходила ходуном, - оспендали? Да, опять оспендали и… фюо… фио... фюэрентино, - мужчина растеряно смотрит на меня. Проверяет, понимаю ли я этот сумбур. Понимаю. Конечно, понимаю. Там работает моя мама. Работала. Когда была жива.
- Это далеко, сеньор, - человек безнадёжно вздыхает и потирает затылок, смахивая с головы свою шляпу. Её поднимает старший. Теперь он смотрит на неё даже недружелюбнее малыша. Превосходно. – Я провожу вас, - Элиса не поняла, почему, но это вырвалось само по себе. – Если вы не против, - сегодня язык ей не друг. Хотя бы мужчина улыбается. – Пойдёмте, нам сюда. Элису слегка трясёт. Почему-то взгляды ребят стали ещё недружелюбнее.