Война вошла в наш дом

 Очнувшись, он услышал, а потом  и увидел, как над его головой проносятся пули. Они свистели, визжали, издавали зловещее шипение. По его лицу, шее, спине, груди, вкрадчиво, словно лаская своей нежной рукой его молодое тело, стекала теплая жидкость. Он дотронулся рукой до головы. Вязкая жидкость смешалась с землей, спутала его волосы. Он застонал и оглянулся по сторонам. Рядом с ним лежали изуродованные тела сослуживцев, с которыми он еще совсем недавно, говорил. Он отполз, от них,  в сторону. Вокруг лежали трупы. Продолжая ползти, оглядываясь по сторонам, в поисках хоть кого-то найти в живых, он приподнял голову. Но глаза его видели одни только окровавленные и изуродованные тела своих товарищей. Он снова застонал и потерял сознание.
«Эй, боец, очнись!» – От крика и от того, что его трясут, как грушу, он очнулся. Стояла зловещая тишина.

«Наверное, я потерял слух?» – пронеслось у него в сознании. Но тут он снова увидел рядом со своим лицом лицо санитара.

«Ну, слава Богу, очнулся!- проговорил тот. - Встать сможешь или тащить придется тебя? Услышали стон твой. Ты был хотя и в забытье, а звук издавал».

Оттого, что он слышит родной говор и видит живого человека, ему стало спокойнее,  он улыбнулся: «Спасибо, брат! Я постараюсь подняться» –  проговорил, даже не проговорил, а прошептал он. Затем, опираясь о стенку окопа и о руку санитара, стал приподниматься. От потери крови кружилась голова,  его качало из стороны в сторону. Санитар вытащил из кармана закрутку из газеты и затянулся.

«Курни,  сигарету, наберись сил. Надо как можно быстрее пробиться к госпиталю, пока передышка. Фрицу тоже нужен отдых», – затянувшись сигаретой, сказал санитар.
Они доплелись до повозки, где собирали убитых и раненых.

…Очнулся он уже в госпитале. Вокруг бегали врачи и санитары. Сельский клуб, который определили под госпиталь,  был переполнен ранеными. Таких здесь было очень много. Кто - то кричал, а кто-то тихо стонал.
Голову ему уже   успели перевязать, пока он был без сознания.  Лежал он на носилках, так как мест для всех не хватало.
Он постарался приподняться, хотелось оглядеться вокруг, но голова снова предательски закружилась, и он вновь упал, на носилки.
Попыток подняться он больше не делал, а лежал и смотрел в потолок. В голове проносились воспоминания его детства:
Вот мать, которая всегда пекла вкусный хлеб. Он ощутил запах этого хлеба. В желудке заурчало. Он вспомнил, что со вчерашнего дня ничего не ел. Закрыв глаза он, как наяву,  увидел свою многочисленную родню: вот отец с матерью и со всеми детьми, а их было четырнадцать, идут по полю. Он был самым младшим из всей семьи.
Вдруг он услышал пение – это отец с матерью, они всегда первыми запевали, за ними подхватывали все остальные.

И вот война. Вначале пришла первая «похоронка» на  старшего брата Николая, а потом и на  внука, Александра. Они оба были танкистами. Потом «похоронки» приходили одна за другой.
Перед  глазами пронеслось, будто в кинофильме, как его провожают на фронт. Мать кричит: «Не пущу, ты у меня самый маленький, последний остался». Ему только что исполнилось восемнадцать лет.
Отец обнял мать и стал ее успокаивать: «Ну что ты, Анна, успокойся, не надо, чтобы сын видел твои слезы».
Мать прижала к себе его и прошептала: «Павлуша, сыночек, береги себя, Богом прошу, береги!»

 Мысли его были прерваны очередным взрывом. Опять везде слышны были крики и стоны, вокруг бегали и суетились врачи и санитары.
Он машинально вскочил и тут же рухнул на землю. Осколком его пронзило  грудь. Небо, которое он увидел через пробитую крышу клуба, показалось  родным домом. Он успел прошептать:   «Прости, мамочка, домой не вернусь!»

 ….В нашей семье, в то страшное лихолетье, из родных мне людей, погибло двадцать человек: Все сыновья и все мужья сестер моей мамы.
Война никого не обошла стороной, хоть косвенно, но коснулась черным своим крылом каждого жителя нашей необъятной родины.

25.09.2011г.