За вкус грибочков

    Бред! Зачем всегда надевать эти шутовские наряды? Неужели и так мало неприкрытых издевательств? Но нас уверяют: «Красивая одежда, где еще в «дизайнерских» шмотках походите?»

    Хорош «дизайн»: широкие голубые штаны с петухами, зеленые «боты», из которых пальцы наружу торчат, желтая куртка с мишенью на спине — сплошное унижение.
Нас четверо: Бус, Глой, Щип и я. Стоим у входа в стеклянную кишку постепенно сужающегося коридора. Ждем свистка. Его дают то рано, то поздно, но воображению всегда представляется сытая рожа, извлекающая слюнявыми губами визгливый звук. В конце коридора, через сто метров, столы с едой. Если едой можно назвать синтетические концентраты. Правда, они с потрясающим вкусом курицы или (сейчас облизнусь) грибочков. Но выбирать не приходится. Иначе медленная смерть от грязной массы, что по пищепроводу в каждую каморку льется. А мы же слабые, все умереть боимся. Вот и унижаемся, вот и развлекаем… Хотя человек сам по себе — тварь живучая: куда его ни помести, везде комфорт организует. И вообще, так есть шанс выжить, раз в трущобах рожден. Или, что вернее, прожить чуть дольше. Люди из трущоб не имеют возможности пробиться наверх. Даже на одну ступеньку залезть, чтобы отопление включали больше пяти раз в месяц. Знаете, так уютно в тепле: закутаешься в дырявый плед и к батарее спиной, на целый час! И плевать, что потом спина волдырями покрыта, все равно ведь нечем лечить… Мы их, там, наверху живущих, даже по-своему понимаем: быстрее исчезнем, и не будет необходимости выделять средства на кормежку. На ту самую, грязную массу…

    Сейчас мы побежим. Применение любого вида оружия в их высокоморальном обществе считается варварством, поэтому сойдемся в рукопашной. Будем давить и пинать друг друга. Кусать, царапаться, как бабы, и локтями бить, а они, высокоморальные, с трибун будут улюлюкать, в экстазе захлебываться, а в перерывах «джюс» через трубочку попивать. Только здесь не Колизей, а мы — совсем не гладиаторы.
 
     Да, разделение общества добралось до пиковой отметки: одни в аэромобилях сериалы смотрят, другие — в тележке на металлическом ходу разный хлам сдавать везут.
 
     С тех пор, как все производства и разработки оказались полностью автоматизированными, мы оказались никому не нужны. Даже на радиоактивных рудниках сейчас одни машины. Правящие элиты полностью поделили ресурсы, построили по своим законам собственный рай и стали в нем припеваючи жить, а лишних, или как они нас назвали, «биомассу», никто не захотел содержать. От лишних обычно избавляются, а «биомасса» вообще не имеет гражданских прав. Кроме права умереть. Сначала отчаявшихся людей насильно закрыли в резервациях, а потом начался зверский геноцид. Стихийно вспыхнувшие восстания жестоко подавили, и от миллионов остались тысячи, которые уже совсем скоро стали участвовать в Представлениях Черни… Любой толпе, а особенно — толпе патрициев, необходимы зрелища. «Поэтому, — самонадеянно подытожили мы, — они и не решаются совсем потравить нищету. Кто тогда, простите, их развлекать станет? Сами клоунские манишки наденут и на арену побегут? Сказка!»
 
     Хотя ходят слухи среди старших, что скоро надоест наша борьба за крохи с барского стола, и примут по нам самое важное решение. Ведь что только с нами ни творили, а мы ж, как тараканы, все равно плодимся и доставляем проблем. Мы даже читать умеем: деды, что при той жизни успели вольным воздухом подышать, научили. А иначе откуда мы и про гладиаторов, и о Колизее узнали? Книг-то у нас много: все шкафы в каморах заставлены. Те, которые над нами, книг не читают: все на свалки оттащили. Одни новости в Сети смотрят, да еще всякие «развлекухи», как сегодня.
 
     Да и любовь у нас настоящая! А бывает, и «за деньги». Вчера Зинка Красотка приходила и за плесневелый пряник так нас с Глоем развлекла… О-о-о! Да им, наверху, с квотами «на интим», такое и не снилось! И опять же, о последствиях бесполезно думать: все равно лечить нечем.
Ладно, вернемся на арену…
 
     Бусу сегодня не повезло: челюсть я ему сломал, а он до этого руки да ребра — Глою и Щипу. Лежит Бус в пыли у моих ног, комки крови выплевывает и мычит что-то... «Прости, дружище, — одними глазами показываю я ему. — Выживает сильнейший». А на меня прожекторы светят, слепят, а глянцевая толпа беснуется и ржет, видя, как синими упаковками карманы набиваю. Эти упаковки — с запахом курочки, эти — с беконом, а эти…
 
     Да вы уже поняли.


     28.01.2013