От Москвы до Берлина

На снимке: 2-й слева Александр Фёдорович Сёмин.


          - Ни о каких операциях и наступлениях рассказывать не стану,  говорит А.Ф.Сёмин. - Я был лишь простым солдатом и командиров выше своего взводного не помню. Когда кто-то  из участников войны начинает перечислять названия стратегических наступлений, судьбоносных операций - это меня настораживает.
            На войне от нас требовалось одно: знать в лицо своих прямых начальников, вплоть до командира батареи или роты, и чётко выполнять их приказы. Конечно, при этом нужно было думать.
            В 2002 году мы побывали в Германии в городе - побратиме Тельгте. Там нас, ветеранов, отвезли в школу. Делились с ребятами своими впечатлениями о войне. Один из наших товарищей живо рассказал о боевом пути фронта, в составе которого он участвовал, его легендарном командующем, эпохальных сражениях… Что интересно, о своём личном вкладе не проронил ни слова. Когда же очередь дошла до меня, встал лицом к классу и говорю: «Ребята, я прошёл путь от Москвы до Берлина». И всё. Задали лишь один вопрос: «Вы были ранены?» Ответил: «Да».

           Действительно, тут ни убавить, ни прибавить. Сказал по-военному чётко.
           Чтобы как-то расшевелить собеседника, пошёл на маленькую военную хитрость: не стал расспрашивать его о боевом пути, а попросил рассказать о каких-либо поучительных историях или случаях, свидетелем которых он был сам. Одним словом, передать войну глазами простого солдата.

         - Шёл октябрь 1941 года, - начал вспоминать Александр Фёдорович, - мы с отцом стояли во дворе нашего дома и наблюдали за низко летящим самолётом с большим чёрным крестом. Отец молча проводил его глазами и задумчиво так говорит: «До Москвы-то они дойдут, дальше - нет...». Кстати, отец у меня был участником Гражданской войны. Другой случай произошёл в конце войны, в марте или начале апреля 1945 года. Стоим с ребятами, смеёмся, а ординарец замполита вдруг нам говорит: «Война, ребята, закончится 9 мая 1945 года».
           Припоминаю ещё один фронтовой эпизод. На этот раз своей прозорливостью отличился пожилой человек - ординарец начальника штаба полка. Ходили они по только что освобождённому от немцев городу, выбирали дом для штаба полка. Когда выбор уже был сделан, ординарец, божий одуванчик, вдруг говорит тихим извиняющимся голосом: «Товарищ подполковник, этот двухэтажный кирпичный дом под штаб не годится. Надо бы выбрать деревянный. Не ровен час, туда может попасть бомба...»
           Буквально через час пролетели самолеты, один из них на тот дом сбросил бомбу.

           А вот ещё интересный случай.

           Служил я во взводе управления полка в должности командира отделения разведки, а происходило это в Польше. Мы огнём поддерживали соседний полк. Для согласованных действий командир решил направить туда радиста, двух разведчиков и меня. Рано утром вышли из расположения своей части, а к вечеру благополучно прибыли в штаб. Он размещался в подвале двухэтажного дома. Рядом стояла неказистая конюшня. Пока перекусывали, стемнело. Расположились на ночлег. Я прилёг на топчане внутри конюшни, а радист с разведчиком примостились в траншее. Перед тем, как уснуть, ко мне зашёл командир и предложил перейти в штаб, чтобы я мог выспаться в более комфортных условиях. Говорю: «Спасибо, товарищ старший лейтенант, за приглашение, но я хочу переночевать в конюшне, в более безопасном месте...» С тем и расстались. Ночью немцы стали стрелять из пушки. Проснулся от разрыва снаряда. Пройдя сквозь весь дом, он разорвался в подвале. Я бросился в штаб - крики, стоны... Разыскал среди убитых и раненых своего командира Михайлова, принёс в конюшню. Забинтовал ему голову и ногу, разорвав сапог(сапог там и остался, о нём бы и не вспомнил, если... Ладно, об этом попозже). Михайлов служил у нас недавно после окончания военного училища. Я как старший по званию передал в штаб, чтобы прислали автомобиль за раненым командиром. Затем, положив его себе на спину, потащил в сторону железнодорожного полотна, куда должна была приехать машина. Выбившись из сил, сел отдохнуть. Гляжу, едет телега. Останавливаю и прошу ехавшего на ней отвезти раненого до железной дороги. Он отказался, сославшись, что везёт боеприпасы. Тут наставляю на него автомат и приказываю подчиниться. Так я благополучно доставил командира к назначенному месту.

          Проходит месяц, другой. Меня встречает знакомый офицер и спрашивает: «Сержант Сёмин, куда Вы дели сапог командира взвода?» Чувствуя в его голосе игривую нотку, вроде бы в шутку отвечаю: «Какой такой сапог, товарищ капитан. Не мог же я его пропить? Одноногих инвалидов в армии нет!..» Он похлопал меня по плечу: «Ладно, не кипятись, сержант! Эту историю я не хуже тебя знаю. Тебя представили к ордену Славы. Просто это такой случай, когда не знаешь, смеяться или плакать...» Капитан сделал глубокую затяжку и, выпустив струю дыма через нос, продолжил: «Недавно в штаб приезжал отец Михайлова. Из госпиталя ему пришло сообщение, что его сын умер...»
           И так бывает на войне.

           Затем Александр Фёдорович рассказал ещё несколько поучительных историй, но с ними я решил познакомить читателя в другой раз.


          Из досье автора.

          Александр Фёдорович Сёмин родился 11 ноября 1923 года в селе Сенково Озёрского района, был командиром отделения разведки 1956-го истребительне - противотанкового артиллерийского полка (ИПТАП). Служил в Красной Армии с о ноября 1941 года, демобилизован в звании старшины 22 марта 1947 года на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 марта 1972 г. Боевые награды: ордена Славы второй и третьей степени. Великой Отечественной войны первой степени. Красной Звезды, медали «За Отвагу», «За боевые заслуги», «За взятие Берлина», «За освобождение Варшавы», «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
           В городе Ступино проживает с 1939 года.