VИ на том спасибо. Когда-то видимо очень красивая, сшитая в талию жакетка выцвела и была неопределённого цвета. Уже у самого входа, Оля снимает её и вешает неподалёку от дверей, чтобы не все видели её жакетку в заплатках. И почти каждый раз девчёнка находит её на полу, когда приходит одеваться. Дежурные учителя по школе уже несколько раз делали ей замечание: «Почему не вешаешь свою одежду?»- спрашивают. Им и в голову не придёт, что кто-то специально издевается над ней.
А девчёнка не оправдываясь, молча одевается и уходит.
Ещё одна неловкая ситуация, в которой она не знает, как быть. Это новый урок в пятом классе.
Раньше не было этого урока, где изучают историю Великой отечественной войны. Она слышит, как ученики рассказывают, как по книге «Наша красная Армия», или «наша доблестная советская Армия», или «...наша русская Армия» и т.д. А немцев называют фашистами, гитлеровцами и прочее. С таким злом и сарказмом, что Ольга опускает голову. Она представления не имеет о войне, дома никогда не говорят на эту тему. Просто рассказывают иногда о пережитом в тяжкие годы. И когда приходится отвечать урок, сам по себе тихий голос ученицы становится еле слышным. Она говорит о русских войсках «...ваша доблестная красная Армия», а о немцах «наши войска». Она знает, что её семья немцы, весь Лауб тоже немцы и слышала, что много ещё немецких деревень в округе. Даже в Любино оказывается тоже немцы живут!
«И зачем наши люди только начали эту войну? Теперь так мучительно-стыдно отвечать на уроке». Не знала девчёнка, что не они развязали войну, а где-то в другой стране есть немцы, развязавшие её.
Но никто почему-то не обращал внимания на то, кого и как она называет. Даже учительница ни разу не поправила. Наверно тоже не могла расслышать, а может за Ольгиным акцентом не понять было?
Когда Женя однажды, отвечая урок, ясно и понятно назвал как написано в учебнике, русских нашими, а немцев фашистами, Ольга от такого «открытия» обомлела. Если бы в этот момент кто-то обратил на неё внимание, то увидели бы её пунцовое с перепуга лицо. Но все смотрели на Ремпеля, так отлично отвечающего урок. Она уверена, что Женя знает, как надо правильно говорить, притом его отец директор и подавно всё знает! Все трое немцев класса, видимо рождены в Любино и говорят без акцента, значит и они знают как правильно. «Мне ещё многому придётся научиться, пока буду как все нормально воспринимать! Я до сих пор с акцентом говорю по-русски». И с тех пор русская литература и грамматика стала её любимыми предметами. Она брала книги из библиотеки и читала дома вслух. А с Валей Охотниковой, живущей через дорогу и ставшей её самой близкой подругой, проводят много времени, читая вслух. Валя, хоть и одногодка с Ольгой, но идёт на класс старше. Она учится в школе, где директором Григорий Петрович Ремпель. А Ольга пошла в школу с восьми лет. Но никто её не просмеивал за акцент речи, как бывало в немецкой деревне. Там могут из-за ерунды устроить посмешище над кем-нибудь, лишь бы повеселиться.
Так прошло года два-три, пока Ольга стала говорить по-русски без акцента. Она любит хороводы в корридоре школы, устраиваемые на больших переменах. Образуя несколько кругов, идут они в противоположном направлении и поют. И вскоре она знает все песни наизусть.
Девчёнка вообще рада всему новому, живя в этом маленьком райцентре, который и городом не назовёшь. Но до школы далеко и надо ходить через линии, всегда пролезая под долго стоящими, грузовыми поездами, до 100 вагонов длины. Случается, что в это время он вдруг дёрнется и еле успеваешь из-под него выскочить, чтоб не удариться головой.
Базар и все магазины, куда ходят за покупками, тоже по ту сторону линии, в центре Любино.
Не узнать в Ольге уже той прежней, забитой девчёнки, которая пугливо оглядываясь пришла в школу. Дома она, правда, осталась прежней: молчаливой и недоверчивой. И только наедине с Марией, она преображается.
Они весело разговаривают, оставшись. Маленькие при этом не мешают.
Матери часто нездоровится. Отцу не до детей и он мало времени уделяет им.
Но не даёт Ольге покоя то, что она так глупо отвечала историю войны. А вдруг кто-то из класса заявит в милицию, что тогда будет со всеми нами? От одного слова «милиция» уже холодок по спине. «Пропала тогда вся наша семья из-за меня! Скажут, дома родители этому научили».
Она завела разговор с Марией и как бы невзначай спросила:
- А почему фашисты, развязали войну с Россией? Кто они такие?
И старшая сестра, почти не учившаяся в школе, объяснила как могла:
- Есть такая страна Германия. Там живут тоже немцы и их называют фашистами за то, что они напали на СССР и поэтому нас немцев здесь, так же обзывают. Но это безграмотные и злые только так поступают. А большинство людей знают, что мы тут ни при чём, хотя наши предки выходцы оттуда.
Тогда Ольга рассказала Марии об уроках истории. И о том, что теперь боится. Сестра её успокоила:
- Не переживай, Оля! Коль сразу никто ничего не сказал, то и теперь будут помалкивать, если и слышали. После этого разговора с сестрой, девчёнка стала постепенно забывать неприятные уроки.
...Мария работает уборщицей в чайной, которая одновременно служит по вечерам рестораном. Другая работа не нашлась по состоянию здоровья, для почти безграмотной девушки. Война и бедственное положение семьи в послевоенное время, не дали ей учиться. Ольга ходит помогать ей. Они с вечера до часу, пока отключат свет, должны управиться. Марии одной бы не успеть. К 11 часам, пока чайная закрывается, они уже все остальные помещения и кабинеты помоют. Остаются кухня и зал.
Однажды произошёл случай, которого не должно было быть. Над этим обе сестры хоть и сожалея, но долго ещё после смеялись. А дело было так: когда все уже покинули чайную, Мария пришла к Ольге, домывающей пол в прохладной комнате с овощами.
- А ты не знаешь, Оля, что в этом бочонке? – как-то лукаво спросила Мария.
- Нет, как-то не задумывалась. стоит он и пусть стоит – безразлично ответила Ольга.
Мария достаёт из-за бочёнка резиновую трубочку, чуть больше метра длины и почти с палец толщиной, опускает в маленькое отверстие, делает несколько глоточков и передаёт младшей:
- На, теперь ты чуть-чуть глотни. Она хоть и совсем сладенькая, но можно просчитаться!.
Ольга сделала тоже пару глоточков и Мария выдернула шланг, объясняя:
- Официантки специально намочат конфеты «подушечка», они слипаются и в продажу уже не годятся. Их актируют, те их в бочёнок, добавят дрожжей и все работники чайной «обслуживаются»! Я правда, всего пару раз чуточку пробовала. Боюсь, что может на сердце повлиять, а здоровье дороже.
Мария вышла, а Ольге захотелось ещё хоть чуть-чуть этой «вкуснятины». Подумала о сестре: «И что это она вдруг такая скупая? Если ей нельзя из-за сердца, а я-то здоровая! Сказала для всех предназначено, я тоже здесь работаю! Кто увидит, если на несколько глотков меньше будет, бочёнок-то не прозрачный»...
Через несколько минут она уже стоит перед Марией и высказывает ей свои соображения:
- Мария, я считаю, тебе не пол мыть надо. Ты посмотри, какая ты красивая! Ты намного лучше этой Панки или Нинки. Они в белых фартучках и кружевных чепчиках расхаживают, а ты топором пол скоблишь, на который всякое офицерьё плюётся. Бросай всё и пошли домой!
- Оленька, сестрёночка, что с тобой? Боже, что я натворила?! – всплеснула Мария руками - Срочно надо что-то предпринять, так я тебя не оставлю. Поспишь, пока я закончу. Надо же, какая крепкая гадость - приговаривает сестра. Она отвела её в туалете и сунула младшей сестре пальцы в рот...
Когда Мария разбудила, спящую на кухонном столе с фуфайкой под головой сестру, свет уже отключен.
«Слава Богу! Хоть не видно Марииных голубых глаз, а то сгореть со стыда можно бы. Родителям поди не расскажет? Но просить об этом не буду, стыдно...»
Позже уже повзрослев, Ольга призналась, что боялась, вдруг Мария проговорится, а та смеётся:
- А я боялась, что ты проболтаешься маме. Не показала бы я тебе, то ничего не произошло бы. Так, что я была виновата во всём. Откуда ты могла знать, какое воздействие, такое вкусное вещество имеет?
- Но я позволила ещё раз, без спроса, как ты сказала «обслужиться», значит украла!
- Нет! Ты знала, что эта «вкуснятина» для всех работников, а ты тоже работала, притом в ночную.
... Первый год они прожили в Любино не плохо. Дом хоть и старый, но тёплый, с дощатым полом.
Кое-что из постели приобрели и никаких проблем по ночам давно не стало.
Отец оптимистичен и придумал идеальный план, как можно побольше денег заработать. До сих пор он работал конюхом на промкомбинате, а теперь пришёл и говорит жене:
- Конюхом не велик заработок и я взялся ещё воду возить для пимокатного цеха нашего промышленного комбината. У Ольги скоро летние каникулы и она сможет возить воду, а мы с ещё тремя мужиками, начнём фундамент заливать под новую школу. За лето выстроим и получим сразу куш денег!
- Ты что, Филипп, Ольге 12 лет и воду возить? В своём ли ты уме? – возмутилась Анна-Елизабет.
- А что тут такого? Ей уже в июле 13 исполнится, не такая уж маленькая. Подъехать, шланг в бочку сунуть и ждать пока наполнится, каждый ребёнок может.
- Но с лошадьми обращаться и запрягать надо уметь, разве это работа для девочки?
- Научится. Какая разница мальчик, девочка. Мария теперь посудница и Ольге нельзя ей там помогать. Вот и будет воду возить. Зато знаешь, сколько мы втроём заработаем! А в ночное с лошадьми, мы можем ещё жерди рубить на продажу. Ты же сама всё ноешь, что надоело в нищете жить – закончил Филипп.
Но не сказал он жене, что эту воду надо и вылить из бочек, в высокий чан, который стоит в углу
Г-образного здания, к которому близко не подъехать. На телеге две 40-ка ведерные бочки и делать надо 4-5 поездок в день. Вода из чана течёт по трубе непрерывно в пимокатный цех и используется для охлаждения. Во время не подвезёшь - остановится цех.
Филипп оказывается уже возит воду и всё знает, но подробности жене не рассказывает. Бочки лежат на телеге между двумя брёвнами и ложишь доску одним концом на бревно, а другим на сложенный возле чана кирпич. Для отца с 12-ти литровым ведром ходить по доске игрушка. И чан для его роста невелик. А каково балансировать по доске пять раз в день, по 80 ведер дочери, которой с трудом дотянуться к этому чану с большими вёдрами? Об этом он не хочет думать.
Итак получается, что не на две, а на три работы устроился Филипп и ещё жерди рубить по ночам будет.
С этой поры для Ольги окончательно прошло детство. Да, она научилась запрягать и умеет обращаться с лошадьми, слава Богу, они спокойные. Видимо на них и раньше возили воду.
Но к вечеру упасть бы в постель, а девчёнке надо верхом гнать всех лошадей комбината в ночное. Она любит верхом скакать, но не тогда, когда уже из седла валишься от усталости. Отец на повозке едет сзади. Стреножив лошадей, они могли бы поспать, но комары и гнус разве дадут?
Жерди отец рубит попозже ночью, ближе к утру. В эту пору уже никто не ездит и не могут увидеть возле дороги их телегу и услышать стук топора. И получается как в том стихотворении: «Отец, слышишь рубит, а я отвожу...» Только Ольга не отвозит, а вытаскивает жерди к телеге. А ночью в почти кромешной темноте они застревают между деревьями. И надо успевать, чтобы не потерялась какая, когда отец уйдёт к следующему деревцу. Заказчиков хоть отбавляй и редкую ночь Ольга может дома выспаться.
Филипп всё же позволяет себе дома выспаться, когда нет заказа. За их улицей всего ещё одна улочка и начинается лесок, за которым в такую ночь пасутся их стреноженные кони.
Так они крутятся в основном почти круглые сутки. Но с первыми «большими» деньгами за жерди Филипп возомнил себя богатым и решил, что новые «должности надо обмыть». И покатилось...
Столько знакомых в Любино сразу оказалось! С прежних мест их проживания, сразу все узнали где живёт Штутц и приезжая на базар стали заезжать ночевать. А ему хочется показать, что не зря оставил деревню, чтоб видели в каком он «достатке» живёт и что денег у него хоть отбавляй! Он каждого радушно всречает и угощает, если даже денег нет и приходится занимать, иногда у того же гостя. Со следующим приехавшим он обязательно отправит долг – дело его чести возвращать долги. И гости у него часто взаймы берут деньги, но как и в старые времена «забывают» отдавать. Они может пьяные и правда забывают или думают что он забыл, так как он никогда не напоминает им о их долгах. Это ниже его достоинства, напоминать человеку! У него отличная память и он считает, если он всё помнит, то и они должны помнить о своих долгах.
Но Филипп никогда не напивается до такой степени, чтобы где-то валяться. Все знают что Штутца не споить, сколько бы они не старались. Бывает, что на спор пьют, но этот, почти двухметровый великан, пьёт наравне со всеми, они уже на ногах не держатся, а он в любом случае пошатываясь, но приходит домой. Ему достаточно выспаться, как уже опять свеж. Иногда правда и гость приносит с собой бутылку самогона. Для начала достаточно, а потом уже хозяин не скупится. Сам он самогонку не гонит, боится, что может попасться, а за это строго наказывают.
На стройке школы, Филипп был, пока залили фундамент, потом бросил. Тяжело стало не выспавшись, после ночной с лошадьми и жердезаготовок выходить утром на работу.
Но воду возить и дальше приходится Ольге. Отец утром раненько, доставив жерди по месту жительства заказчика, должен поспать. А то, что дочь ночью с ним была, в расчёт не идёт. Она пригоняет утром табун, хотя 12 лошадей табуном не назвать, и сразу запрягает свою пароконку и едет к водокачке. Её отец, выспавшийся идёт после обеда «на работу, подменить дочь», но там не появляется. «Случайно» кого-то встретив идёт в чайную, где Мария работает посудницей. Он садится в углу, чтобы она не увидела из окошечка, с которого забирает поставленную официантками посуду. А на другой день он приходит ещё пораньше, «залить вчерашний пожар». И как правило, опять к нему подсаживаются, будь то знакомый, незнакомый, русский, казах или немец, он интернационалист и все друзья! А один он пить не может. Его жена уже в отчаянии и не знает, что делать, а пожаловаться – Боже упаси! Сор из избы не выметают. Никто не должен знать, в каком бедственном положении находится их семья. Когда он выходит из запоя, обещает жене, что «завяжет». «Пусть не думают, что Штутц дурак и будет всегда поить!» - утверждает он.
Но никогда, за всю жизнь, не было у него чужих женщин. Он не изменяет жене и презирает людей, которые этим занимаются. «С такими мне даже за одним столом сидеть непрятно!»- говорит он.
Проходит две-три недели и опять всё сначала: «...встретил Петра и он уговорил меня выпить» -и покатилось...
После первой повозки утром, Ольга заезжает домой на завтрак. Но если вчерашним днём завозилось только 4 воза воды, то надо сегодня привезти 5 возов. И Ольга, порою за весь день не может выбрать время, чтобы поесть. Не выспавшаяся ночь, она иногда умудряется на несколько минут «отключиться» у водокачки. Опустит шланг в бочку, держит его, опустив туда руку и спит повиснув на ней пока ледяная вода до руки достанет. От испуга чуть не свалится с бочки. Затем вторую так же заливает. Не то бы вовсе не выдержать без сна. Особенно тяжко в ранние часы, утром тяжело бороться со сном.
И стало самой большой её мечтой, не поесть бы досыта, а выспаться. «Целую неделю согласна бы спать без еды, если бы можно было» - говорит она.
Ольгина мать ещё в прошлом году, при помощи перевода, рассказала Вале, как в роддоме одна женщина хотела выменять Ольгу на своего сына, так как он уже четвёртый, а дочки ни одной. «А у вас только один сын и пока мужья не знают, кто родился, можно детей обменять. И будет у вас две дочери и два сына. Какая вам разница, мы одни будем знать и всё. А то мой сказал, что домой не заберёт, если опять сын родится» - пожаловалась она мне. – В который раз рассказывала мать, уже всей семье известную эпопею про Олю. И каждый раз Анна-Елизабет с возмущением говорит: «Как может мать до такого додуматься, обменять детей?! Неужели она хотела так сильно угодить мужу или боялась, что он действительно бросит её с четырьмя, что согласись я, она бы обменяла свою крошку? Аж мороз по коже, как только подумаешь об этом!»
Встретившись однажды с Валей, Ольга почти сразу сказала, что сильно устала и хочет идти спать.
А Валентина ей говорит:
- Послушай, Оля, ты им может и правда не родная? А то по соседям уже поговаривают об этом. Твоя мама не только мне рассказала про ту женщину в больнице. Может дело было наоборот? Отцы ведь гордятся когда рождаются одни сыновья, а вот одних дочек им не надо. И может твоя мать отдала мальчика за тебя? Посуди, отец тебя эксплуатирует, а мать допускает. Родная бы защитила!
- Да ну тебя! Я пошла спать. Нам деньги нужны, вот и работаем – огрызнулась Ольга и встала.
- А что ты, нукаешь? Скажи, кому не нужны деньги? И что вы лучше нас живёте? У меня отчим и то мне так не достаётся! С его сыночками вожусь и то он доволен. С Вовкой он правда иногда цапается.
Ольга ушла почти не реагируя на слова подруги.
Но после этого разговора она ещё больше ушла в себя. В какой-то степени люди правы, если так думают. Она и сама видит, что никому из окружающих детей так не достаётся, как ей. Выгоняя верхом на коне свой табун под вечер через Любино она видит играющих детей. Но не помнит уже, когда сама могла побегать с ними. А утром пригоняя табун, ни одного ребёнка на улице ещё не увидишь – все спят. Как страшно ей по ночам!. Не столько комары донимают, как боится она волков. Хоть не часто, но ходят ещё слухи, что нападают они и на людей, когда голодны.
Теперь всё же стали появляться сомнения, после разговора с подружкой: «Родная я им или нет? Сколько раз уже замолкал топор, может бросить отец хотел в лесу? - Есть же такая сказка, где даже родной отец увёз своих детей в лес и оставил там одних...»
И на сей раз опять так долго не слышен стук топора. «Ну точно бросил!» - подумала тревожно девчёнка, но кричать или звать не решается. Продираясь, тихо плача, направилась к тому месту, где слышался в последний раз стук топора. Хотела спешно вытащить последнюю жердь, чтобы не потерялась. Луна светит, но в лесу страшно. Видятся какие-то тени и слышны подозрительные шорохи. Вот и жердь нашлась, а отца нет. «Наверно пока я искала эту жердь, он угнал и лошадей, их фырканья уже тоже не слыхать.Сегодня куда-то заехали, что я и не найду домой» Длиннющая, не менее 4 метров жердь, застревает между деревьями и ей нужны большие усилия её вытащить. Слышатся какие-то звуки, наподобии кашля. Но не отца это кашель и она озирается и кажется видит подозрительные тени. И вдруг красный огонёк мелькнул меж деревьев. «Точно волк! Говорят у них глаза в темноте горят» - девчёнка остановилась как вкопанная. Она слышит стук собственного сердца, которое хочет выскочить из груди. Но не может закричать, страх сковал её. Может лучше начать двигаться? С трудом ей это удаётся и тут опять увидела огонёк, сделавший дугу. Затем он ещё ярче загорелся и Ольга увидела освещённое пол-лица отца и поняла, что он сидит и курит. Не описать радость, охватившую девочку и стыд, за такие подозрительные мысли. Слёзы градом полились по лицу и она уже почти громко всхлипывая, тащит свою жердь к опушке, где уже светает.
«Какая я всё же дура! Что только не лезет в голову со страха. Это ж додуматься до такого! Да кто бы отцу помогал, если бы не я, пусть даже не родная была бы? Он меня никогда не бросит, я ему наверняка ещё больше нужна, чем он мне!»
Через несколько дней Ольга рассказала Марии о пережитом страхе:
- Ты знаешь, Мария, поначалу я не так боялась ночью в лесу. Но после того, как Валя сказала, что люди о нас думают, что я возможно не родная вам, я стала сильно бояться с отцом одна оставаться в лесу.
- Да ты что? Как это не родная? Кто мог такую чушь придумать? – у Марии навернулись слёзы – ты и не родная?! Да ты посмотри на тётку Аннагрет и на себя, как две капли!
- Но мама рассказывает всем, что одна тётка в больнице хотела поменяться детьми. И считают теперь, что наоборот у мамы был сын и она отдала его за меня.
- Боже, какая чушь! Видела я эту дуру в больнице. Мама показывала её нам с папой. Тебе было четыре дня и мы тебя с отцом уже видели, когда та только поступила рожать. Да кто бы тебя смог отдать? Ты же такая родилась, диво, а не ребёнок, с весом 4750, представь! А волосы чёрные до плеч. Мы с папой как увидели и обомлели от восторга! Я ведь уже не маленькая была, 7 лет, а твою мордашку до сих пор помню, как ты щурилась! Мама всегда рассказывает, что детей по двое приносили кормить, а тебя одну. Медсёстра смеясь приговаривали: «Эту толстую немку приходится одну брать, иначе уронить можно!»
Так, что выбрось эти думы из головы. А что папа наш такой, ничего не поделать: он раньше был совсем другим. Его жизнь сделала таким. Это болезнь, из-за которой всей семье не сладко живётся. Но тебе, к сожалению, больше всех достаётся. Отец знает, что я из-за болезни со своей работой еле справляюсь и поэтому не могу ему помогать. Когда-нибудь,Оля, и ты о нём всё поймёшь - закончила Мария печально...
Ольгу часто трясёт, как в лихорадке, не зная от чего: то ли от холода по утрам, от голода ли, или от бессоницы. И в один из таких дней случилось непредвиденное: она свалилась с доски и упала видимо, боком на ушко ведра. Очнулась вроде сразу, но народ успел сбежаться. Даже директор Аблов уже здесь. Видимо от холодной воды, вылитой на неё, ей очень холодно. Она резко вскочила и тут же охнув упала в грязь. То ли от боли или от стыда, что лежит в грязи, девчёнка заплакала. Её подняли и хотят усадить на стоящий рядом мотоцикл с коляской. Она знает этот мотоцикл, он прнадлежит Аблову и Ольга сопротивляется. А когда Аблов сказал, что повезёт в больницу, она замахала руками и простонала:
- Не надо, прошу Вас! Мне один только раз осталось съездить!
Аблов как прикрикнет на неё:
- А ну, сейчас же садись, говорю! Ещё раз ей надо! Домой тебя повезу, отъездилась!
Ей помогли сесть в каляску и укрыли.
- Где твой папаша? – спросил Аблов тихо выезжая с территории промкомбината.
- Не знаю – ответила неудачница испуганно. А директор уже более мягко говорит:
- Домой тебя повезу, не бойся, малышка! А потом найду твоего папашу. Мне сказали, что ты одна постоянно всю воду возишь, а я и не знал. Видел пару раз тебя на подводе. Думал, что ребёнок кататься любит и к водокачке иногда ездит. Набирать там не трудно, но думал он сам выливает в чан.
Всю дорогу Аблов говорил ещё что-то, а она молчала. Она еле переводит дыхание. Сквозь гул мотоцикла не понять, что говорит Аблов, будто самому себе что-то доказывая. Но по некоторым обрывкам фраз понятно, что он материт Ольгиного отца...
Сказав дома что-то матери Аблов уехал. Мать сокрушается ему вслед: «Боже, что же теперь будет?»
Любино не велико и найти выпивох не сложно. Здесь всего одна чайная и железнодорожный буфет. Но в буфет ходят люди посостоятельнее, так, как там всё очень дорого. Только когда чайная закрыта и очень «приспичит» идут туда и простые выпивохи. Поэтому Аблов поехал прямиком к чайной.
- Я так и знал, Штутц, что тебя здесь найду! – сказал он разъярённо с порога – запрёг свою дочь и сидишь тут прохлаждаешься? Я детей не эксплуатирую и на работу не брал! С сегодняшнего дня с этим покончено. Девчёнка от изнеможения с телеги падает, а он тут сидит нажирается!
На шум выглянула Мария в зал и обомлела. Она не видела, что отец опять здесь сидит. Да и что было бы пользы, если бы увидела? Он знает, что она не имеет никакого права запрещать ему сюда приходить.
Из сказанного Абловым, Мария только уловила: что-то произошло с Ольгой и прислушалась.
- Чтоб я ребёнка больше не видел на телеге! А если цех сегодня встанет, с тебя взыщу, это запомни!
- Что с моей сестрой, товарищ Аблов? – испуганно спрашивает Мария его у выхода.
- С какой сестрой? – не понял Аблов.
- С Олей! Я старшая дочь Штутца.
- Вон оно что? Домой я её отвёз. Ей уже лучше – успокоил он девушку, видимо заметив бледность и испуг на её лице – она упала с доски и ушиблась порядком. Но почему вся ваша семья допускает это?
- А что мы можем поделать, товарищ Аблов? - спросила Мария смутившись.
- Со двора гонят такого отца, вот что! – прокричал он в ответ и вышел.
Мария поспешила к своей мойке, где уже накопилась гора грязной посуды. Люди слышали, как грубо Аблов разговаривал с ней, будто она виновата в том, что происходит с отцом. Любино не велико и почти все знают друг-друга. Со стыда сгореть можно! Легко сказать: «Гнать со двора!» Но кто прогоняет больного отца? А что алкоголизм болезнь, в этом Мария не сомневается.
Она помнит отца и совсем другим: Паулина была уже взрослая, да они трое малышей, когда он уходил в Трудармию и когда возвратился не был он ещё таким. Потому, что не ему одному было трудно переносить тогдашние тяготы, которые многим стоили жизни. Он рад был живым возвратиться. Поэтому остался прежним, заботливым и любящим отцом. С каким уважением он относился к матери, к бабушке и как он радовался рождению Анечки! Но эта история с быками сломала его. Самое больное для него было, что многие свои же односельчане, к тому же немцы, верили в навет, хотя его освободили, продержав пол-года под стражей с полным оправданием и возмещением убытка. И стал пить с теми, которые распространяли про него слухи и открыто говорили: «Не бывает дыма без огня!» Таким образом полагал он, объяснить им за стопкой свою невиновность и они поймут, что не правы. Поняв, что они только используют его, решил лучше покинуть село, чем дольше быть без вины виноватым.
С рождения Сашеньки, Филипп воспрял духом, теперь у него два сына! Но когда через два года умер13-и летний Андрюшка, которого в больнице, в этом они уверены с женой, выкинули живым в столярку, в грязь с опилками и накинули сверху носилки. Лёжа вниз лицом, он задохнулся, потому, что рот и нос были забиты грязью...
За время похорон сына, отец весь почернел и опять запил. Стал каким-то обозлённым на весь свет. И к семье уже не те отношения. Он страдает от своего недуга, не меньше чем семья. И может быть поэтому стал Филипп совсем мало есть, думая сэкономить на себе пропитые деньги? Порою до месяца выдерживает, не пьёт. Но потом сорвётся и на несколько дней. Стал всё больше угрюмым и порою жестоким. Детей не бьёт по мелочам, но если за что-то разьярится, бьёт будто потерял рассудок.
Всё это проносится в голове Марии, пока она моет посуду. Она так волнуется за Олю, словно в предчувствии беды, поспешила домой, как только другая посудница её сменила.
Дома Мария застала плачущую мать и стонущую на своей лежанке Ольгу. Отца нет и малышей тоже нет.
Мария поняла, что произошло что-то ужасное и от негодования спёрло спазмой горло.
- Что случилось, мама? Где отец – спросила она сдавленным голосом.
- Кто его знает, где он. В это время уже пора лошадей выгонять в ночное – ответила мать сквозь слёзы – а погонит или нет, или всё бросит, я не знаю. Он сильно избил Олю. Я пыталась её прикрыть, так и мне досталось. Хорошо ещё, что берёзовая палка, которую где-то подобрал, оказалась не очень прочной и сломалась, не то убил бы наверно. Он уже все человеческие чувства пропил. У неё и так при падении на ведро могло печень повредить. Думала придёт домой и надо врача позвать, она продохнуть не может. А он вместо этого, кинулся на неё, как разъярённый зверь, стянул с лежанки и давай бить. Не знаю что теперь будет, но так продолжаться тоже не может – сокрушается мать.
- А где маленькие?
- Наверно у Охотниковых на качелях. Хорошо что не при них это всё произошло!
Мария села рядом с сестрой и тоже заплакала, гладя её волосы притронулась ко лбу:
- Мама, надо скорее вызывать врача! Оля вся горит. – она быстро поднялась, чтобы идти.
- Боже милостивый, что же делать? Но нельзя вызывать врача, дитя! Каждый сразу установит, что она избита. И чем это потом объяснишь? Сказать правду, отца посадят. Разве мы можем такое сделать? Он оттуда уже не выйдет. Уже и так кожа, да кости. Директор и то наверно пощадил его и вместо больницы привёз Олю домой, так она его попросила. Знаешь что, Мария, сходи к кому-нибудь из соседей и попроси чего-нибудь от температуры.
- А что я скажу, если спросят для кого? Вы же знаете, что я врать не умею.
- Скажи что Оля затемпературила, поэтому домой привезли. Наверняка кто-то видел, что директор её привёз. Ещё с ним на одной улице живём, стыдно-то как, если он ещё кому-то из соседей рассскажет! Господи, это будто уже не он творит, а злой дух его обуял. Надо молиться за него, чтобы Господь помог.
А Олю я напоила ромашковым чаем и сделала им же примочки на кровоподтёки. Больше нечем.
Мария пришла с аспирином и немного уксуса в стаканчике принесла.
- Ходила к тёте Симе. Она сказала, что надо разведённым уксусом натереть лодыжки, помогает сбить температуру. Мама, она слышала, как Олю били. Сказала: «Я хотела уже за милицией посылать. Но вскоре всё затихло и я увидела, как Филипп ушёл быстрыми шагами» - сказала Мария. Я не смогла скрыть и рассказала ей всё. Попросила только никому не говорить. Она пообещала - не расскажет!
- Нет, не расскажет. Сходи за Аней с Сашей, а я Олю пока натру уксусным раствором...
Почти неделю Ольге трудно даже пошевелиться без стона. Но она крепкая, выдержала без больницы.Теперь боится только, что желтозелёные пятна не пройдут к школе. И ещё больше боится встречи с отцом. Он как ушёл в тот день, так и не приходил ещё...
...После линейки, 1 сентября, Ольга как и все опять села на своё излюбленное место.
И Женя Ремпель, конечно тоже сел на своё место. Но он как-то так внимательно в неё всматривается, что она смутившись думает: «Наверно синяки ещё заметны», но вслух немного грубовато спрашивает:
- Что уставился? Не узнал что ли?
- А что нельзя что ли? – отвечает парнишка вопросом на вопос – узнал конечно, но долго не видел вот и смотрю. А ты как-то изменилась, Оля. Какая-то слишком серъёзная и взрослая стала...
«И ты бы, Женя, повзрослел на моём месте. Ты в Артеке отдыхал, а я всё лето проработала и ещё избита за это» - пронеслось в её в голове с обидой, но вслух ничего не сказала, уткнувшись в книгу.
Её, как и в те годы, опять избрали санитаркой и звеньевой. Санитарки носят всегда белые с красным крестом, повязки. Обязаны носить и сумочку через плечо с нашитым крестом, в которой должен быть всегда йод с бинтами. Но санитарки их не любят и после утренней проверки снимают. Она мешается и быстро пачкается. А на другом рукаве у неё нашита одна красная полоска звеньевой. Этих поручений для неё вполне достаточно и она рада тому, что её больше ничем не нагружают, у неё не хватило бы времени. Девочка чувствует себя в школе нужной и счастливой. Каждое утро санитарки должны стоять у дверей в класс, когда прозвенит звонок и проверять внешний вид: чистоту рук, шеи, ушей. Как звеньевая обратить внимание на месте ли пионерский галстук. Кого-то приходится и отсылать в туалет умываться.
Женя тоже всегда подходит, протягивает руки и подставляет уши, но она, зная его безукоризненный вид, мельком глянет на него и тут же проверяет следующего.
Однажды, заметив краем глаза, протянутые Женей, сильно грязные руки и его победоносный взгляд, поняла: грязь с чернилами вперемешку. Ольга глянула ещё раз жалким, чуть насмешливым взглядом и перешла к следующему. А когда проверив всех, села на своё место, увидела его красные, но идеально чистые руки. «И зачем он это делал? Немало пришлось поскоблить, пока отмыл!» - подумала санитарка. Поняла ли она, что он специально измазался, чтобы обратила на него внимание? Но с тех пор она с усмешкой, но регулярно проверяет руки Евгения Ремпеля...
Но у неё не сотрётся из памяти школьной жизни тот эпизод, когда фотографировали их 4-А в конце учебного года. Она огорчилась, когда Вера Павловна, взяла за рукав Женю и посадила его на стул во втором ряду, а с обеих сторон усадила Тамару Прозорову и Люду Пахотину. Это дочери очень влиятельных родителей маленького Любино. А Женя, тогда ещё маленький четвероклассник, повернулся к ней, к Оле и как-то виновато попросил:
«Оля, встань, пожалуйста сюда!» - и указал место за своим стулом. И она почему-то повиновалась ему, словно поняла, что это будет единственная фотография её счастливых школьных лет и что она имеет право занимать место рядом с ним, раз он сам об этом просит. Так и стоит эта маленькая ростиком девочка с угрюмым личиком, будто хочет заплакать, сложив руки на спинки двух стульев. В этот момент Оленька уяснила, какая пропасть между бедностью и богатством, между влиятельными и простыми, как её семья людьми, а значит и пропасть между ней и Женей.
Сами девочки не претендовали на место рядом с Женей. Они знали, что он со всеми обходителен, но Оля у него на особом месте. Зато это сделала за них учительница. Это был последний урок в начальной школе, будто специально проведённый для них любимой учительницей, Верой Павловной Петровой...
Ольга и во время учёбы, возит воду по вечерам, сменив отца. Он тогда вернулся домой только через две недели, ешё более исхудавшим, но с деньгами. Директор видно пощадил семью, так как воду кто-то подвёз и цех не останавливали.
Водокачка находится совсем на другом конце городка и промкомбинат тоже. К этому времени уже вся территория путынна. Она делает две поездки, чтобы отцу утром рано не запрягать после ночного. Жердями он прекратил торговать. Поэтому ей можно теперь ночью спать.
Филиппа эти две недели почти никто не видел. Попросит кого-нибудь принести хлеба, молока и консервы. Там и жил у себя на конюшне.
Как работник его всегда хвалят, если бы не эти срывы. И нет-нет да приходится Ольге даже школу пропускать, чтобы он не потерял работу. Она понимает, потеряй он работу, катастрофа для семьи.
К осени он даже позволил жене купить дочери новое пальто и она безмерно рада, что не придётся наконец уже ходить в латанной жакетке, которая к тому ещё стала малой. Но в ней ещё будет ходить маленькая Анечка. И наверняка так же будет вешать её у порога, чтоб не увидели заплатки...
Когда Аблов дознался, что Филипп продолжает пить, пригрозил увольнением. Штутц опередил его и уволился сам. Нашёл новую работу заготовителем льда на маслозаводе. Здесь так строго не следят. Если и отсуствует кто-то, есть подёнщики, заменят. И Ольга эту зиму полностью могла посвятить учёбе.
...Мерки тоже уже давно живут в Любино. Почти сразу после Филиппа, Саша с Соней купили на той же улице Войсковой дом и живут неподалёку от дядьки. С ними живут его мать Аннагрет, бабушка Штутц Маргарете тоже пожелала жить с ними, его шестнадцатилетняя сестра Элла и уже две дочки у них: Анечка и Лидочка. Да чуть погодя ещё его племянница Валя, дочь пропавшего без вести на войне брата, тоже у них поселилась. Всего восемь человек под одной крышей живут. И девятым членом семьи стал у них вскоре ещё родившийся сын Вовка. Дом состоит из двух комнат и кухни. Но как говорится, в тесноте, да не в обиде. Правда работают молодые оба очень тяжело – на стройке. 60-и летняя мать по-прежнему ещё шьёт для людей и таким образом тоже помогает семье. По тем временам живут они в достатке. У Эли уже с 13 лет редкая болезнь. Началось с прыщика на носу, который со временем превратился в сплошную, незаживающую рану на весь нос и верхнюю губу. Она раньше жила с матерью в Алма-Ата и к каким только врачам и лекарям они не обращлись, никто не смог помочь. Из-за этого она не могла ни учиться, ни работать. Но приехав в Сибирь, Саша повёз её в Омск, там нашёлся старенький профессор, поставивший диагноз: «Волчанка». И только он сумел подобрать ей простое лечение: головка чеснока, настоенная на 0,5л. водки. Принимала по 1 ст. ложке 2 раза в день. Всё быстро зажило, но целый год велел профессор дальше принимать эту гадость, «...а потом только, можно прирастить мягкие ткани, взятые в области своего же предплечья». Так Эля толькок 20 годам только вылечилась...
...Им идёт четырнадцатый год и Ольга всё чаще ловит на себе взгляд соседа по парте. На переменах он не всегда встаёт и старается её не выпускать из-за парты. То за косу дёрнет или ни с того, ни с сего начинает её щекотать. Она скажет строго: «Отстань, Женя, что нашло на тебя?» И Женя надолго замолкает. Иногда начинает легонько щипаться. Так он донимает её порою до слёз. Тогда уже испуганный Женя успокаивает её, поглаживает волосы, пытается взять за руку, извиняясь:
- Оленька, прости, я же не хотел! Неужели так больно, что плачешь? Ну почему ты всегда такая грустная и строгая? Я же просто с тобой хочу поиграться, а тебя никак не развеселишь».
- Что меня веселить, маленький ещё что ли, тогда в детсад иди и играйся. Ты знаешь, что означает слово «отстань»? Так вот отстань от меня, Женя и оставь меня в покое – огрызнётся Ольга и оба опять молчат. А он только искоса поглядывает, ожидая момента, чтобы снова заговорить.
Невдомёк мальчишке, что и она не прочь бы подурачиться. Он очень хороший, красивый и стройный парнишка, а за лето ещё так подтянулся! Она бы может тоже глаз не сводила с него. Но зачем себе создавать ситуацию, чтобы их дразнили, как некоторых: «жених и невеста»? Такому не быть! Она давно уяснила границу между бедностью и богатством. И над своей бедностью не позволит насмехаться...
...Весной лёд уже не заготавливают и Филиппа взяли в бригаду строителей на стройку складских помещений военного аэродрома лётной части. В помощь им дали солдат-синепогонников. Почти каждый вечер Филипп за ужином нахваливает одного из них:
- Такой воспитанный и старательный, будто для себя трудится. Не то, что другие! И к нам старшим такой уважительный и вежливый – наверно немец, хотя по говору немецкого акцента не слышно.
Однажды мать приболела и послала старшую дочь отнести отцу обед. И Мария с этим солдатом увидели друг-друга впервые. Искра видно сразу «пробежала» между ними, хотя они не обмолвились ни единым словом. Марии девятнадцатый год и у неё вообще не было ухажёра.
И как удивилось всё семейство Штутца, когда в воскресенье пришёл солдат с ножовкой и говорит:
- Дядя Филипп, я узнал ваш адрес и ножовку принёс. Кто-то оставил и я подумал, может ваша, чтоб ненароком не пропала. Всё равно никогда не хожу в увольнение и подумал хоть прогуляюсь.
Но оказалась, не Филиппа ножовка и солдатик посидев немного ушёл опять с ней. А на следующий выходной он снова пришёл, но уже без «ножовки». Ещё больше смутившись, чем в первый раз, он спросил:
- Дядя Филипп, можно мне иногда приходить к вам? Все солдаты ходят в увольнение, а мне некуда.
- Конечно можно. Двери для хороших людей у нас всегда открыты.
Солдат немного осмелев, приложил руку к козырьку, серъёзно и бодро отчеканил:
- Разрешите представиться: меня зовут Тимофей. Прибыл из города Иваново и прослужил уже 2 года в лётной воинской части, расположенной в Любино. Осталось ещё год отслужить и домой!
Филипп слегка улыбнулся, подумав: «Надо же, докладывает, как генералу!»
Всё семейство в сборе, будто специально все остались дома, чтобы познакомиться с солдатиком.
Мать ничего не поняв смотрит в никуда, Ольга хихикнула, а сидящая рядом Мария дернула её за косу. Тимофей, как ни в чём не бывало, подал руку Филиппу, Анне-Елизабет, Ольге, Ане, Саше и последней пожал Марии, чуть подольше, чем надо, задержав её руку. От этого девушка смутившись, покраснела.
С тех порТимофей приходит каждый выходной, а иногда и на неделе, если Мария выходная или она работает в первую смену. Вечерами после работы его отпускают и он помывшись, переоденется и спешит к ней. Мария на седьмом небе от счастья! Этот парень среднего роста, с голубыми глазами всецело покорил её сердце. Спокойный и уравновешенный характер, интересный собеседник, он подолгу рассказывает ей о себе и своей семье, словно желая её с самого начала подготовить к тому, что она будет жить с ними, в Иваново, в их маленьком городишке неподалёку от Москвы. Говорит, что девушки у него ещё не было. Объясняет это тем, что знает много случаев разочарований, когда девчёнка не дожидается своего солдата или он привозит себе из Армии жену, а она зря прождала годы. «Я решил, что успею потом, после службы, устроить личную жизнь и не думал, что в Армии встречу свою любовь» - говорит он. А через некоторое время он пришёл с ещё нераскрытым письмом из дому. «Только что получил и не стал вскрывать, думаю вместе прочитаем. Я же написал им, что приеду домой не один! – объяснил он Марии.
Волнуясь он прочёл письмо вслух и показал фотографию семьи.
- Видишь, Мария, мои будут рады встретить меня с женой. Но свадьбу мы сыграем уже дома, так ведь? А до этого, будешь ты моей невестой? - спросил он, а она смутившись ответила:
- Как Богу будет угодно! От меня ничего не зависит, ты же это знаешь.
- Как там в поговорке говорится? На Бога надейся, но сам не плошай!» - убедительно сказал Тимофей.
Всему семейству Штутц нравится Тимофей своей скромностью и дружелюбием. Для каждого он находит доброе слово. С малышами придумывает игры. Ольге помогает решать задачки, но естественно больше всего времени проводит с Марией. Водит её в кино или в хорошую погоду, подолгу гуляют по улицам Любино. Иногда соседка, тётя Сима, зазывает парочку к себе попить чайку. Раньше она Марию бывало попросит прийти, помочь что-то сделать и потом с ней подолгу пьют чай. А теперь старушка рада видеть девушку такой счастливой.
Филипп по-прежнему убеждён, что Тимофей немец и пытается с ним заговорить по-немецки. А жене говорит:
- На работе, конечно нельзя, а дома можно. Может не забыл он свой язык, а просто стесняется разговаривать. Наших вон тоже на улице не отличишь от русских – убеждает он жену.
- Да что ты его с нашими-то равняешь? Наши всего три года знают русский, а он родился в русском селении и имя у него тоже русское – старается разубедить мужа Анна-Елизабет. Я Филипп опять ей:
- Ты же знаешь, что даже в Библии есть Тимотиус. А ему переделали имя на русский лад, вот и всё.
Так они несколько раз пререкались, пока Тимофей на немецкую речь Филиппа сказал:
- Дядя Филипп, я же русский и немецкого языка не знаю, хотя в школе учил его. Но я обязательно выучу! Дайте только время и мы с вами ещё как будем разговаривать по-немецки!
Ошеломлённый Филипп не ответил парню, но Тимофей заметил его, вдруг ставшее хмурым, лицо.
Когда Мария пошла проводить своего возлюбленного, её отец коротко сказал жене:
- Пусть она с ним прекращает встречаться. Хороший он парень, но в нашей семье русского зятя не будет!
Весь свет померк, когда мать рассказала вернувшейся Марии о требовании отца:
- Что же он теперь уже не тот человек от того, что вы узнали его национальность? Чем он стал хуже от того, что он не немец, как вам думалось? Мне он сразу сказал, когда мы впервые остались одни:
«Я Харламов Тимофей Алексеевич, 33го года рождения, русский и т. д.» Видя отношение отца к нему, я не подумала, что для вас это станет препоном. Но словно предчувствовала... - Мария замолчала.
После этого Филиппа словно подменили. Он говорит с Тимофеем отрывистыми фразами, и только когда касается работы, а так избегает его. Непонятно Тимофею, что стало вдруг с этим всегда таким приветливым человеком? Но Мария избегает говорить с Тимофеем об отце.
А тут Тимофей ещё узнаёт, что их часть должны перебросить на целину. Всего чуть больше полугода остаётся служить и такая напряженная обстановка с Марией. Она его последнее время встречает уже на улице и не приглашает домой. Но не объясняет в чём дело. Тимофей решил прийти пораньше и встретиться с Ольгой. Она девчёнка открытая, должна знать в чём дело, а значит и расскажет.
Встретив её на улице Тимофей спросил в упор:
- Оля, ты не в курсе, почему вдруг так резко изменилось ко мне отношение родителей? Я их чем-то огорчил? От Марии ничего не могу добиться, вот и решил с тобой поговорить.
- Потому, что ты русский – выпалила девчёнка. Ольга очень уважает Тимофея. И если сказать ему:
«не знаю», значило бы соврать, так пусть он лучше знает правду. Для пары болезненно, но зато они сами могут решить свою судьбу. Лучше так, чем расстанутся, а Тимофей не будет знать почему.
На какой-то момент Солдат потерял дар речи, но потом сказал растерянно:
- Ах вот оно что? Что же, быть русским преступление? А я и не подумал об этом – и он замолк.
- Для многих русских быть немцем преступление, а для некоторых немцев наоборот. Они считают, что русские при ссорах, которые в каждой семье случаются, своих супругов фашистами обзывают. У папы племянник женат на русской и она его как чуть что, по-всякому оскорбляет. А наше поколение не в счёт!
- Спасибо, Оленька, что хоть не все так думают и что объяснила мне причину – пойдём к вам, мне надо во что бы то ни стало поговорить с родителями.
Когда Ольга зашла с Тимофеем, родители были одни. Они сдержанно ответили ему на приветствие. Парень заговорил, начиная издалека, о проблеме национальности, а родители просто замкнулись.
Мать не может участвовать в разговоре, по незнанию русского языка, а отец просто молчит. Тимофею ничего не остаётся как уйти. Он подождал Марию на лавочке у тёти Симы...
...Тимофея уже нет. Его часть перевели в Алтайский край, как он и говорил. Мария сама не своя ждёт от него весточку.
Катерина Блюм, устроившаяся тоже посудницей в чайной, ещё раньше отправки Тимофея на Алтай, живёт у Марии «на время пока найду квартиру» - попросилась она. Девушки работают в разные смены. Она на два года старше Марии и её матери Катя уже столько случаев о солдатах и брошенных невестах порассказала... И о своих страданиях не умолчала. К ней в гости приходит её семнадцатилетний брат Федя и она всё чаще намекает родителям Марии, что их дочь понравилась брату...
Проходит месяц, другой, третий, а весточки от Тимофея так и нет. Мать говорит дочери: «Не тоскуй ты по нём и не жди. Он такой же как все солдаты и не дождёшься ты от него письма. Катерина вон, столько случаев может тебе рассказать!»...
А отец при разговоре с матерью о Феде, который пишется Филиппом в документах, говорит «Из этого парня может хороший человек получиться, его только надо чуть «отшлифовать»! Если заняться его воспитанием будет неплохим мужем для Марии. Из-за того, что рос без отца, он такой «неотёсанный». Он красивый, откровенный и восприимчивый. Я с ним разговаривал, он не глупец и главное, он немец!
- Да что ты Филипп, в своём ли уме? Наша скромная, тихая Мария и с этим нахалом?! Он войти не успеет, как уже все углы обшарил. Ты что не видишь, что он ещё пацан?
...Прошло почти четыре месяца, а от Тимофея всё ещё ни одной весточки. Мария, как и прежде, только отмалчивается на все намёки и упрёки родителей.Но сердцем она чувствует что-то неладное. И когда опять вернулась от почтового ящика ни с чем, мать уже в который раз просит:
- Брось ты уже, доченька, ждать и надеяться. Они в Армии все дружат, но редко какой привозит с собой жену. Все едут к ждущим невестам. Может родители узнав, что ты немка, запретили привозить сноху.
Предполоы, не имея никого из родных поблизости? А тебе уже двадцатый год, многие девушки твоего возраста уже замужем и рожают детей. А два года, не велика разница, если бы ты за Федю вышла. У него вряд ли вообще уже девчёнка была и вряд ли какая за ним будет плакать. Как говорится, лучше синица в руках, чем журавль в небе.
- Мама, как вы не поймёте? Я же Тимофея люблю и никого другого мне не надо! Лучше одна буду! – взмолилась Мария – что же вы меня хоть за кого уже готовы спихнуть, лишь бы замуж? - тут же Мария перевела разговор от себя – а знаете, мама, Тимофей показал Ольге фото своего брата и пошутил:
«Может ещё второй раз породнимся? Я думаю вы с Валеркой бы понравились друг-другу.
- Ещё чего не хватало! Не строй ты себе иллюзии, Мария. Я слышала, как ты её каким-то Ремпелем подразнивала. По фамилии понятно, что он немец, об этом уже другое дело говорить! Жизнь, ведь совсем другое дело, чем она представляется в мечтах. А мужчины все обещают рай на земле, пока не женятся. А начинаются будни, всем иллюзиям, а с ними и большой любви конец. С кем живёшь того и любишь. Так и должно быть, в этом вся премудрость жизни...
После этого долгого разговора с матерью, на Марию напала апатия и она стала какой-то совсем безразличной ко всему, что вокруг происходит. Мать знает жизнь. Сколько пришлось отцу усердствовать, пока она стала его женой, а теперь столько приходится из-за него терпеть! Не зря она частенько говорит: «Послушалась бы свою мать, может не пришлось бы теперь столько сносить!» Мать хочет ей добра, но Мария не в силах забыть Тимофея. Но что же с ним могло случиться? И узнать не у кого. Уже четыре месяца и ни одной строчки, неужели он правда такой же, как все?...
Мария стала со временем снисходительнее относиться к Феде. Он знает про Тимофея. Они встречались иногда, когда Федька приходил в столовую к сестре поесть, а солдат встречал Марию с работы. Их три посудницы и с Фединой сестрой Катей, она иногда ходит на дневной сеанс в кино, когда совпадают выходные и Федя за ними увязывается. Катя уже нашла квартиру и у них не живёт. Но они всегда провожают Марию домой и сидят подолгу с ней на лавочке. И Мария со временем перестала его прогонять. Под предлогом, что Катьке некогда, стал Федя один приходить. Мария с ним тоже посидит на лавочке, но не как влюблённые. Не вечером, а днём и никаких объятий, тем более поцелуев.
Но Ольга с Валентиной недоумевают, как Мария вообще может с этим ненормальным общаться? Они обе его не переносят за его наглость. Ни с того, ни с сего начинает к ним лезть и беситься. Ольгу редко трогает, видно её отца побаивается, а Валентине даже «шутя» шишки на лоб набивает, говорит: «всего небольшой шалбан посадил», когда она плача убегает, а Ольга на него возмущённо нападает.
Валя уже не стала приходить и Ольга при его появлении уходит к ней, игнорируя его совсем.
Федя нигде не работал и ничем не занимался, а каждый день отирался здесь на Войсковой улице.
А месяца через два таких «ухаживаний», Федя пришёл однажды с бутылкой водки к Филиппу. Следует сказать, что сам Федя не пьющий.
Мать с Сашей ушли к Ванде Кропп напротив, Мария на работе, Ольга как всегда, завидев Федю ушла к Вале. И не теряя времени Федя говорит:
- Я знал, что вам сегодня надо «полечиться» и принёс бутылочку – он поставил её на стол налил две стопки. И Филипп с удовольствием принял «угощение», сам Федя выпил пол-стопки для храбрости.
Заметив доброе расположение хозяина, Федя не долго думая приступил к делу:
- Дядя Филипп, я люблю вашу дочку и хочу на ней жениться. Я ей сказал, а она не соглашается. Просмеивает меня и прогоняет, наверно думает, что я шучу. Говорит, чтобы я ещё вырос. А мне уже восемнадцатый год и ростом мы с ней одинаковые. Я и на работу устроюсь сразу же...
А Филипп уже навеселе и отвечает ему:
- Кто же так сватает? По правилам приходят со сватами и родителями, ну и конечно с бутылкой тоже.
А не просто с отцом один на один! Так только скотину покупают или продают, Филипп! Так твоё имя?
А рост, не велика беда. Ещё подрастёшь. Мужчина до 25 лет растёт. Ещё больше неё ростом будешь!
- Я понял, я всё понял, дядя Филипп! Можно мы в субботу придём? Только отец мой в деревне живёт и вообще, он нас пятерых бросил с матерью, когда я ещё маленьким был и мы с ним почти не контачим.
- Значит и не ему теперь твою судьбу решать, раз такое дело...
Кажется парень и сам не ожидал, что с Филиппом так легко договориться можно. Он подскочил от радости, чуть не сбил в дверях Марию, вернувшуюся с работы и ни слова ей не сказав, умчался.
Мария подумала: «Неужели отец прогнал наконец эту липучку? Как он уже надоел!»
- А где все? – спросила она Аню усердно выводившую буквы на кухонном столе.
- Все ушли. Мария, а тебя в субботу Федька со своей матерью женить будут!
- Как это меня женить будут? Ты что-то путаешь.
- Как это не поняла! Я всё поняла! Они придут с бутылкой. Спроси папу, если мне не веришь.
- Папа, что это Аня тут про какую-то женитьбу мелет? – спросила Мария входя в комнату, где сидит отец.
А он со всей строгостью отвечает:
- Чтобы ты в субботу была дома, придут сваты.
- Какие сваты, папа, вы что совсем...- она не договорила, как вошли Мать с Сашей.
- А что слышала. Чтобы была дома и всё, я тебе сказал – приказал отец.
А Мария не обращая внимания на слова отца, говорит:
- Вы с ним пошутили, а он как угорелый понёсся, я думала вы его выгнали наконец. Такой надоедливый!
- Я не шучу. И за что бы его прогонял? У парня серьёзные намерения и я разрешил в субботу прийти сватать.
- Филипп, такой вопрос не за стопкой решается. Завтра поговорим. Нормальный парень в 17 лет не думает о женитьбе – возмутилась Анна-Елизабет.
- А почему бы нет! Он рассказал, что его брат уже в 15 лет начал жениться – возразил он жене.
- Вот именно «начал» и до сих пор не перестаёт. Катерина мне тоже о нём рассказывала, что у него уже 15 «жён» было. И ни одна не подошла. Ты себе такого зятя желаешь? Проспись лучше!
- Значит просто не те «жёны» попадаются!
- Из 15ти, ни одной подходящей? Конечно! Иначе они глупышки не шли бы за глупого пацана «замуж», так теперь такое сожительство называют – пробует мать вразумить мужа.
- Мария будет хорошей женой! А от хорошей жены, муж не сбежит - упорно отстаивает отец своё мнение.
- Да что с тобой сегодня об этом говорить. Проспись, а завтра поговорим.
- Что? Не хочешь ли ты сказать, что я пьян? Скажи мне тогда, почему она с ним расхаживает, на лавочке с ним сидит? Или вы думаете люди слепые, не видят? – он повернулся к дочери – если за него не выйдешь, что люди скажут? Он-то найдёт, не тебя так другую, коль надумал жениться. Ты одна остаться
тоже не захочешь, найдёшь кого-то а скажут: «У неё был солдат, потом молодой пацан Федька, теперь третий, а там четвёртый» и превратишься в такую же как его сестра. Но я не допущу, чтобы моя дочь стала для семьи позором. У тебя ещё две сестры, которым автоматически повесят ярлык: «Это одна из тех, которые каждые пару месяцев имеют другого!» Просто так не расхаживают с кем-то!
- Но, папа, я его каждый день прогоняла. Притом, что в том зазорного на лавочке сидеть, как друзья?
Мы почти всегда были втроём с его сестрой, когда куда-то ходили. К тому же, я в субботу работаю.
- Я слов на ветер не бросаю! Подменишься или делай что хочешь, но чтобы в субботу после обеда была дома, вот и весь сказ!
- Но как раз после обеда я и работаю, папа – как бы обречённо сказала Мария, ищущая как запуганный зверёк выход из создавшейся ситуации.
- Что, я зря людей сюда дурачить буду, думаешь? Я больше повторяться не стану! – разозлился всерьёз отец.
- Говорить об этом не значит ещё, что она обязана за него идти. Тут ещё я есть и она сама в конце концов. Что ты о позоре заговорил, отец? За неё нам, слава Богу, стыдиться ещё не надо, а за тебя...
- Замолчи, Анна-Елизабет, не то будет позор! – прервал Филипп свою жену на полуслове.
Последнюю часть ссоры, слышала вошедшая Ольга и увидев расстроенных Марию с матерью, подумала: «Неужели отец начал руки и на мать с Марией расспускать?» Но Анна-Елизабет успокоила:
- Нет, это не то, о чём ты подумала. Дело касается Марии...
Все последующие дни, до самой субботы, Федя не появлялся. Все дома молчат по этому поводу. Мария подумала, что Федька приходил без неё и ему запретили являться. А может быть сам понял и решил себя не позорить? Спрашивать она не стала родителей об этом, но по велению отца всё же осталась дома. Но в субботу к назначенному времени пришёл Федька с целой свитой: мать, Катерина и его однофамилец, бобыль Яшка.
Зная, что она не в состоянии помочь сестре, Ольга как всегда, при появлении Федьки, заспешила уйти.
- Возьми с собой Аню. Нечего вам тут уши развешивать. Вернётесь когда уйдут гости - велела мать.
Проходя мимо побледневшей старшей сестры, Ольга шепнула ей на ушко: «не поддавайся, Мария, и не вздумай согласиться. Тимофей скоро приедет, вот посмотришь!»
Всё послеобеденное время Мариины сёстра провели у Охотниковых. Аня игралась с Валиными братишками, а две подружки пошли кататься на лыжах. Они постоянно поглядывали на Ольгин дом, в надежде, что гости быстро уйдут. Говорят, что если помолвка не состоялась, то сватов быстро выпроваживают. Прошёл уже не один час, но не видно было, чтобы ушли. Неужели... страшно даже подумать, что Мария смогла поддаться! А может прозевали, когда сваты ушли?
Валя не меньше Ольги расстраивается. Они обе знают, что Мария Федьку не любит. Его далеко не сравнить с Тимофеем! Они уже не маленькие и видели как она с ним сияла от счастья!
Зимой быстро темнеет и стало холодно. Девчёнки поставили лыжи и устроились наблюдать в сенцах.
- Но почему твои родители не хотят, чтобы Мария ждала Тимофея, а торопятся отдать поскорее замуж? – спрашивает Валентина.
- Ответ очень простой: Федя немец, а Тимофей русский, вот и вся причина – с горечью ответила Ольга.
- Ах, вон оно что? Такие все старики! Не хотела тебе говорить, думала только у моих с этим проблема. Но оказывается, что война на всех пожилых оставила этот отпечаток недоверчивости. Что на русских, что на немцах. Ты же тоже замечала наверно, что мой брат к тебе неравнодушен?
- Вовка что ли? Да ну, скажешь тоже!
- Что, скажешь!? Он только потому и уехал в Омск учиться на капитана, что с отчимом поругался.
- А при чём здесь я? – ещё больше поразилась Ольга – что они из-за меня поругались что-ли?
- Угадала, из-за тебя. Отчим спросил: «В 17 уже наверно есть девчёнка, скоро нас с ней познакомишь?»
- Не-а, нету. Куда спешить? Я подожду, пока Оля подрастёт! – ответил Вовка с улыбкой.
Отчима словно подбросило: «Ах, вот ещё, что нас ожидает, он немку-сноху нам собирается привести! Он ждёт Олю! То-то вижу, как ты всегда на неё пялишься! Мы из-за немцев кровь проливали, а он нам немку, прямо в дом! Русских девчёнок ему не хватает! Они его не устраивают, немку ему надо! А ты знаешь, сколько я Ольгиных соплеменников-фашистов за четыре года ухлопал? Не знаешь! Я хоть раненным и контуженным домой возвратился, а твоего отца твои милые фашистики ухлопали!» - отчим наверно бы ещё дальше орал, но Вовка схватил его за грудки и если бы не мать встряла, кто знает чем закончился
бы этот конфликт. Вовка мать пожалел, у неё же зоб и ей нельзя расстраиваться, сразу начинает задыхаться. Он и так на нас с Вовкой часто волокёт, а матери от этого всё хуже. Даже операция не помогла. Своих сыночков на божничку готов посадить! Они мои братишки и я их люблю, но часто думаю, не стали бы они психопатами в своего отца. Он и с матерью, не лучше обращается и Вовка не раз заступался за неё. Наверно поэтому и жена отчима не дождалась, что скандальный такой и вышла сразу в самом начале войны замуж за инвалида.
- Но дядя Гоша всегда так хорошо ко мне относится, вот не думала...- проговорила Ольга угрюмо, а Валя словно не расслышав, продолжает:
- Но в этот раз они зашли слишком далеко и Вовка бросил ему обвинение в лицо: «Видимо, это ты убил в спину из зависти моего отца, а не фашисты!» Они вместе воевали и он сам говорил, что отцу попали в спину. А каким мы теперь уже знаем отчима, можно на него всё, что хочешь подумать. Вряд ли отец повернулся бы спиной к врагу, а передом к своим. Но этого теперь не докажешь! Хотя он сам нам не раз рассказывал, как завидовал нашему отцу, когда смотрел наше с мамой фото и говорил : «Счастливый ты, Аким, такая красивая жена и прелестные детишки! А вот Гошку Голдина, никто уже не ждёт!»
Вовка после той драки поставил маме условие: «Или ты с ним разойдёшься или я уеду!»
Куда больной матери с нами? Нам ещё с Вовкой учиться надо, а этих маленьких куда? А отчим токарем хорошо получает и как ветеран войны вдобавок, поэтому мы не бедствуем. Одним нам никак с мамой. И
она сама сказала Вовке, чтобы ехал учиться в Омск, как задумал. «Теперь и вовсе не будет покоя между вами» - сказала она – «Ты станешь важным человеком, а девчат тебе в городе хватит. Какой будет абсурд, если узнают, что сын героя дружит с немкой. Твоя карьера не начавшись, сразу же закончится!
А он на маму накричал: «И что вам эта девчёнка сделала плохого, что вы её так возненавидели? При чём тут война и фашисты, наше поколение в этом виновато, что ли?» Мама испуганно ответила: «Никакого зла на неё у меня нет, сынок! Она приятная и хорошо воспитанная девочка. Просто думаю, что там, где ты будешь учиться, много таких, как твой отчим»... Помолчав немного, Валя заговорила:
- Не только отчим, но я тоже замечала, как Вовка на тебя поглядывал и радовалась, что мы с тобой когда-нибудь будем больше, чем просто подруги. А теперь он уехал, а мне так тоскливо без него!
- Но я, Валя, никогда не видела в нём больше, чем брата моей подруги. Он же года на 4 старше меня, уже взрослый и мне бы в голову не могло прийти, что я являюсь объектом ругани в вашей семье...
Ольге так унизительно оправдываться неизвестно за что. В чём её вина? В том лишь, что немка?!
Они вышли под навес Валиного дома. У Ольги зуб на зуб не попадает от холода, а может от услышанного рассказа подруги. Ей будто не хватает воздуха, потому что она сдерживает себя, чтобы не заплакать навзрыд. Хорошо, что уже совсем темно и Валентине не видны Ольгины скатывающиеся по щекам слёзы, тут же коркой замерзающие на её пальто: «Вот не думала, что дружба с лучшей подругой может сломаться из-за оскорблённого национального чувства и личного унижения!» - думает горестно Ольга.
Правда в первый год, когда они приехали в Любино и слышен был ещё сильный акцент, здоровый мальчиша-второгодник и двоечник из параллельного класса, мимоходом на перемене, обозвал фашисткой. Она ещё не зная значения этому слову, поняла только, что это что-то оскорбительное и подпрыгнув ударила неожиданно для самой себя, наотмаш левой рукой. У него брызнула сразу кровь из носу, а он видно боится крови и заорал, как резанный. Сразу все вокруг собрались, не то убил бы её наверняка. Она и сама больше его испугалась и расплакалась, а дежурная учительница по школе повела к директору. Отличница Тамара, просунув в двери кабинета голову, крикнула: «Он её фашисткой обозвал, я слышала!» И сразу всё изменилось: послали за его матерью и его же заставили извиниться перед ней. Она тогда так и не поняла, почему наоборот всё сделали? Она ведь думала, что её накажут! Только много позже она всё поняла. Но то был пацан, оставшийся из-за войны без отца, об этом она тоже позже узнала. А взрослые оказывается, могут безнаказанно оскорблять и никому даже не пожалуешься.
Всё это теперь пронеслось в голове девчёнки и она попросила подругу, подавляя слёзы:
- Чтобы вам не натаскивать лишний холод, скажи Ане, чтобы вышла. Мы видно прозевали «гостей».
- Пока! – крикнула обрадованно Валентина и убежала в тепло своего дома.
Через пару минут вышла Аня и тут же из их дома вышли оживлённые «гости». Ольга привела Аню до входной двери и велела зайти в дом: «Я пошла в туалет» - сказала она сестрёнке. Ей необходимо побыть одной. Столько негативного сегодня пережила, из чего самое страшное, что старшую сестру всё же выдают замуж. Об этом можно догадаться по весёлым возгласам уходящих с Федькой «гостей».
Наплакавшись в углярке вдоволь Ольга вошла в дом, прошла ни на кого не глядя в тёмную комнату на своё место, рядом с Сашей, хотя ещё очень рано спать. Анечка тоже уже делает вид, что спит. Во всём доме стоит тишина, будто кто-то умер. Так было когда умерла бабушка и когда умер Андрюшка. Только тогда чей-то плач время от времени нарушал эту тишину, а сегодня осторожное позвякивание посуды, которую моют на кухне мать с помолвленной дочерью. «Поздно, Мария, теперь уже поздно, если твой Тимофей даже сегодня вернётся к тебе» - думает Ольга, хотя ей никто об этом не говорил, но она это знает...
...Валентина пришла на другой день. Она о вчерашнем разговоре с подругой словно забыла и начала сразу разговор по делу, когда они были одни:
- А тебе, Оля, не кажется подозрительным, что Федя всегда приходит к вам почти одновременно с почтой? Я уже не раз видела, как он с почтальонкой, словно по-свойски, о чём-то шушукается.
- Да ну, что ты, Валя! Ты имеешь думаешь, что он письма перехватывает?
- А что? Почтальонки всякие бывают. Вполне возможно, что она отдаёт ему вашу почту, без подозрения на что-то плохое? Надо проследить за ними. Свадьба в конце февраля, говоришь? Этого времени нам с тобой вполне хватит выловить Федьку-плута, если поочерёдно будем следить за ним.
- Он же теперь под предлогом, что жених не будет почтальонку где-то встречать – поддержала Ольга - от нас выскакивать будет почту встречать!
Но ничего не произошло, писем как не было, так и нет. А за три недели до свадьбы приходит тётя Сима.
- Машенька, мне нужна твоя помощь, пойдём ко мне, пожалуйста! – попросила старушка.
Федя тут же вызвался пойти с ними, но соседка категорически сказала: «Нет, чисто женское!»
Он недовольно пробурчал что-то в ответ, но остался. А дома тётя Сима отдаёт Марии вскрытое, на свой адрес письмо. А в конверте ещё один конверт на имя Марии, подписанный почерком Тимофея. У Марии задрожали руки:
- Нет сомнения, тётя Сима, я знаю его почерк. Такое долгожданное, но...к сожалению опоздавшее. Почему не треугольником, и на ваш адрес? И обратный гражданский...
- Сперва думала, кто же это мне вдруг решил написать, открыла конверт, а там тебе письмецо.
Ты прочитай, Машенька и всё узнаешь – спокойно посоветовала старая соседка.
- Значит демобилизован, адрес гражданский - произносит Мария, вскрывая конверт и читает вслух:
«Милая моя Мария, почему не отвечаешь на мои письма? Я тебе пишу уже бесчётный раз, но даже те несколько, которые написал в адрес тёти Симы остаются без ответа. Решил гражданской почтой восползоваться и попросил друга подписать конверт. Даже отправляю из другого города, а то подозреваю, что кто-то нам строит козни. Я просто не верю, что ты смогла меня так быстро забыть. Первый месяц карантин, а потом сразу был больше недели на учениях и я не мог писать, но не в этом же причина! Я солдат и от меня это не зависело. Моя демобилизация выходит чуть позже, чем я предполагал. Подготовим пополнение и я свободен! Уверен, что ты меня ждёшь, Мария! Не может наша любовь так быстро угаснуть! Восемь месяцев, которые мы не виделись, срок немалый, но скоро встретимся. Если ты даже на это письмо не ответишь, я всё равно поеду через Любино. Жду ответа и целую крепко. =ТвойТимофей= Р.S. Уверен, кто-то сильно хочет помешать нашему счастью.
Мария замолкла и только слёзы крупными горошинами катятся по её щекам. Они часто бывали в гостях с ним у тёти Симы и Мария думает в отчаянии: «Ну почему же ты раньше не догадался и не написал тёте Симе в таком конверте? Ты оказывается и номер её дома запомнил!» Но вслух говорит : «Поздно, Тимофей, уже слишком поздно...»
- Ничего не поздно, Мария! Бывает, что на свадьбе из-за стола встают и отказываются!» - говорит соседка. Она жалеет Марию, особенно после того, как она рассказала об изменившемся отношении родителей к её солдату. Она тоже чувствует, что им кто-то козни строит, но не думала, что их удастся разлучить: «Они ведь созданы друг для друга, что внешностью, что характером!» - говорит она всем.
Пришла Мария домой заплаканная, а мать говорит:
- Ты что так долго? Федька психанул и ушёл!
Мария в слезах упала матери в ноги и взмолилась:
- Мама, как вы можете меня так мучить? Как могли вы допустить это всё: перехватываете мои письма, а потом убеждаете, что Тимофей меня бросил?!
- Про какие ты письма говоришь, дитя? Что это значит?
- Вот взгляните, он уже тёте Симе написал, потому, что понял, как меня надувают. Как можно быть такими жестокими? –сокрушается бедняжка в своём бессилии. Анна-Елизабет задумалась, разговаривая вслух:
- Действительно, кто? Отец такое не сделает, это точно. Он целыми днями на работе, Ольга сама за тебя переживает, что Тимофей не пишет. На маленьких не свалишь. Это только Федька, больше некому! Только он на такое способен. Ну, плут, ну погоди! Будет тебе свадьба, если ты с обмана начинаешь строить семейную жизнь, идёшь на любые пакости, лишь бы достичь своей цели? Не пойдет, дорогой. Как ты, так и мы: не быть никакой свадьбе! То-то я видела, как он несколько раз шушукался с почтальонкой. И всегда он тут, когда разносят почту! Он и есть, от нечего делать пасёт нашу почту. И никакую работу он не ищет!
Мать в своём гневе и не заметила сразу, что плачущая на своей кровати дочь, потеряла сознание. Испугавшись брызнула ей в лицо воды и стала трясти за щёки, потом догадалась побрызгать ей в рот её капли, видимо сердечные, от которых Мария очнулась. Когда ей полегчало мать гневно говорит:
- Это слишком большая нагрузка для больного сердца, дитя моё. Успокойся, никакой свадьбе не быть! Пусть только появится, мы ему устроим свадьбу!
- Поздно, мама, слишком поздно вы хватились спасать меня. Я беременная...
- Как беременная?! – возмутилась Анна-Елизабет – когда вы уже успели?
- Вы же сами уговорили меня пойти с ним, после сватовства, познакомиться с его семьейством. Вы представляете, мама, он и это продумал и сговорился с ними, чтобы никого не было дома. И просто-напросто взял меня силой. Они сумели, они всё предусмотрели! Он не Тимофей, который притронуться ко мне боялся, чтобы я о нём не могла подумать плохо, он берёг меня. Говорил, что только после свадьбы мы будем близки, чтобы я не допускала даже в мыслях, что он обманет...- закончила Мария в слезах. И что могла сказать ей мать, кроме, как плакать с ней.
Немного спустя Мария опять заговорила. Ей надо выговориться, излить матери душу до конца:
- С Тимофеем (Мария называла его только полным именем) мы были по-настоящему счастливы и он давал мне уверенность в себе. Он верил, что я навсегда буду ему верна и когда-то всецело принадлежать ему одному. А я, дура набитая поддалась вам, своим родителям, тем самым перечеркнув своё счастье. Нет мне прощения, я никогда не смогу заглянуть в его правдивые глаза. Лучше бы мне умереть, чем эта свадьба! Но знаю, что самой нельзя, в ад попаду, вот и придётся жить, как Богу угодно...
- Да что ты такое говоришь, не твоя это вина, Мария! Богу было угодно, чтобы ты была счастлива, а мы тебя толкнули в пропасть, прости нас... Но ты должна теперь думать не только о себе, а и о том безвинном, которого носишь под сердцем...
...Стесняясь своей малограмотности, Мария просит сестру написать письмо Тимофею под свою диктовку. Это будет единственное письмо любимому и она хочет, чтобы оно было написано пограмотней, а Ольга хорошо успевает по русскому.
Они ушли к тёте Симе, чтобы никто не помешал. И Мария диктует:
«Милый Тимофей, твоё последнее письмо в адрес тёти Симы, к великому сожалению и первое, которое я получила от тебя. Так же и это моё письмо будет для тебя первым и последним. Пойми, Тимофей, так вышло, что я уже не свободна. Восемь месяцев конечно, само по себе не так и много времени, но когда нет ни единой весточки – это вечность и невозможно было выдержать давление со стороны родителей.
Не тоскуй и постарайся забыть меня, как и я должна стараться это делать. Время залечит наши раны.
Желаю тебе, чтобы другая девушка сделала тебя таким же счастливым, какою я была очень короткое время с тобой. Потом ты исчез и мне некуда было обратиться, чтобы найти тебя. Видимо нам предрешено судьбой не быть никогда вместе и поверь, что я больше всех сожалею об этом. Я недостойна тебя, оказавшись слишком слабой, чтобы до конца бороться за нашу любовь. Прости, если причинила тебе боль, но поверь, что мне ещё больнее от сознания вины перед тобой.
Забудь меня и прости, если можешь... = Мария =
Ольга написала обратный адрес тёти Симы. Мария пошла домой, чтобы отвлечь Федю, уже нервно прохаживающегося по улице и чтобы Ольга могла сразу пойти и сбросить письмо.
- Ты же сказал, что только завтра придёшь – сказала ему невеста, направляясь домой.
- Захотел тебя увидеть. Ну и подружку ты себе нашла! Подружку-старушку - хихикнул он, следуя за ней.
Взятым с собой простым карандашом, Ольга написала по дороге к почтовому ящику, мелким шрифтом:
«Родители принуждают Марию. Свадьба 18 февраля».
Вскоре Мария получила ответ. Её солдат, её Тимофей умоляет: «Любым способом и под любым предлогом не допускай свадьбу! Садись на поезд и в чём есть, уезжай к моим родителям! На днях получишь письмо от них. Они рады приветствовать мою жену в нашем доме. Называю тебя своей женой, хотя ты ещё не стала ею, но обязательно будешь! Даже если ты уже беременна, твой ребёнок будет и моим. В этом можешь не сомневаться. Не твоя и не моя это вина, что судьба сыграла с нами такую злую шутку. Но мы с тобой должны взять судьбу в свои руки и исправить её. Мы не должны всю жизнь томиться и страдать, а должны сейчас бороться за нашу любовь! Наше будущее теперь только в твоих руках, Мария! Меня задерживают ещё на четыре месяца. На Алтай я прибыл ст.сержантом, а теперь я лейтенант и должен готовить новеньких на замену. И получается моя служба протяжённостью как у моряков. Но потом мы с тобой уже будем неразлучны! Этот последний год довёл меня почти до отчаяния, не давал бы присягу... Но теперь, милая моя Мария, всё наше будущее зависит от тебя одной! Целую крепко. = твой Тимофей = »
Через день уже и от его родителей пришло письмо. Они пишут:
«Дорогая, незнакомая Мария! Мы знаем, что наш сын тебя очень любит. Он ещё с Любино прислал нам твоё фото с сестрёнкой. Вы так хорошо подходите друг-другу с Тимофеем, в этом нет сомнения! Он так же написал нам, что вы немецкая семья и твои родители не верят в счастье русского с немкой. Это конечно абсурд! При чём национальность между любящими? Через 4 месяца Тимофей будет дома. Но если, как он пишет, тебя принуждают к замужеству, то приезжай не медля ни дня! Мы будем только рады и вместе дожидаться его! =с уважением: семейство Харламовых=»
Но эти два письма останутся неотвеченными Марией. Как она может объяснить ситуацию, в которой оказалась не по своей воле? Да, она любит Тимофея и вряд ли сможет совсем перестать его любить.
Но время постепенно залечит раны. А уехать втихаря, оставив свою семью в неведении, она не сможет.
Приехать к его родителям одна, никогда не посмеет, тем более беременная. Это с ним она никогда и ничего не боялась. Он умел вселять ей уверенность и понимал её с полуслова. Для него не играло никакой роли как она одета, хотя на фото его семьи видно, как они нарядны! И явись она в своих дешёвых платьях, как бы они это восприняли? Нет, такого позора она не сделает ни ему, ни его семье. «Боже милостивый, почему Ты допустил всё это? Неужели я недостойна счастья?» - уже в который раз спрашивает несчастная, обращая взор к небу. «Теперь главное для меня, что моему ребёнку родной отец нужен и я должна об этом думать! Надо возвращаться в реальную жизнь. Назад ходу нет»...
Несчастная Мария даже не заметила, что не одна в комнате. Видя сложенные в молитве руки сестры и услыхав последние, произнесённые вслух слова молитвы, не зная как утешить, Ольга спросила:
- Мария, а почему мы не пишем ответ Харламовым и Тимофею? Они ведь ждут!
Словно испугавшись, поворачивает Мария заплаканное лицо и ещё безнадёжнее продолжает плакать.
- Ты бороться должна за свою любовь, Мария! – решительно советует младшая сестра.
Сначала вырвались рыдания, но почти сразу, взяв себя в руки, Мария замолкла и сказала улыбнувшись:
- Бороться за любовь!? Да что ты-то уже в этом смыслишь, Оленька? Это только в кино, да в книжках за неё борются и всегда побеждают. А жизнь совсем другая штука...
- Почему ты, Мария, считаешь, что почти в четырнадцать лет ещё не понимают про любовь? Мы в школе проходим поэму Пушкина «Евгений Онегин», слыхала про неё? – спрашивает Ольга покраснев.
- Нет не слыхала! – отвечает Мария задорно улыбаясь – но о Евгении Ремпель слышала не раз уже! Спасибо. Развеселила ты меня, сестрёнка. Но смотри, не забудь свои слова, когда вырастешь и твоё время придёт. Тогда и борись за свою любовь, родная моя! А мне уже поздно бороться.
Ничего не ответив сестре, Ольга медленно вышла из комнаты. Какое-то смятение у неё на лице и Мария подумала: «Быть может моя сестрица и правда уже смыслит кое-что в любви? Почти каждый день, будто ненароком что-то вплетается в разговоре об этом Жене. Да просто потому, что за одной партой сидят.
Детская дружба и не более в этом возрасте. Что же тебя ещё ожидает впереди...!
...Свадьба проводится в доме родителей Марии. Федина семья живёт на квартире в маленькой хатке.
Приглашены самые близкие родственники и безо всякой регистрации брака – жениху ещё нет 18и лет.
Невеста на три года старше. Она выглядит бледной и несчастной рядом с юным и сияющим женихом. Он счастлив, что наконец достиг своей цели и женится на той о которой мечтал. Он знает, что она спокойная и уравновешенная характером. А что немного старше, ерунда. Фигурка и походка у неё, что глаз не отвести. Кто увидит, думают, что учительница. Темнорусые косы и голубые глаза неповторимы!
«Теперь она моя!» - думает про себя Федя, сам с трудом веря в своё счастье.
Ольге не охота быть на свадьбе, хотя до смерти любит смотреть невест. А сестру тем более хочется видеть, но только бы Тимофей с ней рядом сидел, а не Федя, который её мизинца не стоит!
До последнего дня она думала, что Мария откажется от свадьбы. Отец с ней никогда не прибегал к телесным наказаниям и ей не надо былоего бояться, но почему она всё же выходит за Федю? Даже не соизволила ответить на письма Тимофея и его семьи. Он же пишет, что рад будет её ребёнку, как собственному. Значит сама виновата, что рушит своё счастье!...
Последние дни средняя сестра почти не разговаривала с Марией. Но теперь незаметно наблюдая из кухни, она видит похудевшую невесту-сестру, её широко открытые, печальные глаза и сердце сжимается от сострадания к ней. Ольга не сказала ей, что всё же без спроса ответила на письмо солдата, в котором сообщила ещё раз дату назначенной свадьбы.
И вдруг, о небо, принесли телеграмму! Хорошо, что Ольга оказалась во дворе и быстро расписалась. Тут же спрятала за пазуху, услыхав, что кто-то выходит. Это Федя. Он спросил:
- Что, почта пришла, что ли?
- Нет, спрашивали улицу – ответила она не моргнув глазом и поспешила уйти. И так от мороза румяная, ещё больше зарделась. Но стыд за обман тут же подавила, это вынужденный случай!
«Видно лгуну и легче соврать» - подумала девчёнка, удивившись сама своей находчивости. «Но перед всеми прочесть может кончиться скандалом» - рассудила она и улучшив момент кивнула невесте, чтобы вышла к ней, пока Федя на улице курит. Мария подошла, а Ольга загородив её собой в углу, быстро достала телеграмму и прочитала: «Мария будь счастлива Тимофей» и опять её туда же спрятала. И кто-то уже подхватил падающую в обморок невесту.
Сразу стало так шумно, все загалдели разом. Кто-то требовал воды, кто-то сказал, что душно и надо её на улицу вывести: «Ей было плохо и она сама уже хотела выйти, но не успела»...
На шум прибежал Федя и оценив обстановку подлетел сразу к Ольге:
- Я ведь так и подумал! Что ты ей дала? Это ты виновата что ей стало плохо! – он выскочил в сени, куда вывели невесту и облапал её всю. Затем опять подлетел к напуганной Ольге:
- Что ты ей дала? Говорю, лучше по-хорошему отдай! Я понял, что та баба тебе что-то отдала – он обшарил карманы Ольгиного пальто и ничего в них не найдя, рванул пуговицы и хотел запустить руку за пазуху. Но тут сильная рука отца невесты перехватила Федину руку:
- Послушай, зять, никогда не заходи слишком далеко, иначе ты узнаешь меня совсем другим. И никогда, ты слышишь? никогда больше не смей даже притронуться к Ольге! Иди и садись на своё место. Видишь, Мария уже там сидит. Она не первая и не последняя невеста, которая падает в обморок. Подготовка к свадьбе для женщин всегда очень напряжённое занятие.
Спасение в последний миг, от федькиного унижения, было столь неожиданным и Ольга так благодарна отцу, что у неё навернулись слёзы. Она забыла все нанесённые ранее, им самим обиды. «Вот это, я понимаю, отец!» - подумала с гордостью девочка оправившись от испуга.
Слова тестя подейсвовали на жениха очень убедительно и он тотчас уселся рядом с невестой.
Но они ещё долго о чём-то неслышно спорили под шум веселящейся свадьбы...
На следующий день, в полном разгаре опохмелившихся гостей, раздался вдруг во дворе оглушительный выстрел. Двое одетых в белые охотничьи костюмы вошли в дом. Все поднявшиеся со своих мест гости расступились, пропуская вновь прибывших к столу. На них и лыжи охотничьи: короткие, но широкие. Лица скрыты под самодельными масками из марли.
Брови и усы из пришитой белой ваты и выглядят заиндевевшими. И лишь небольшие разрезы для глаз и рта не дают распознать кто под этими масками. Но по узеньким плечам заметно, что они женщины, хотя ватники пододеты. Гости в восторге, когда один из «охотников» достал куклу из вещмешка и передавая невесте, сказал подделанным голосом:
- При охоте на зайцев, нашли вот ребёночка в лесу и не знаем кому отдать. А тут идём мимо, слышим свадьба. О, это как раз то, что нам надо! Теперь мы уверены, что найдёныш будетв хороших руках!
От стопки водки «охотники» отказались, попросив по стакану компота и выпили за здравие молодых. «Спиртного на охоте, да с ружьями, не потребляем» - пояснил «один» из них.
Но невеста вдруг оживилась, догадавшись, кто скрывается под масками. Зардевшись сказала:
- Спасибо, что именно ко мне принесли дитя! Обещаю быть ему хорошей матерью!
Да это они: сестрёнка Ольга и Валя Охотникова. Валин отчим пользуется охотничьим снаряжением своего предшественника и наверняка заправил им холостые патроны. Иначе Валя бы так не размахивала ружьём.
Тут же грянул второй выстрел, при выходе из сеней на улицу, под ликующие возгласы провожающих. Но никто не испугался, так как выстрел произведён в воздух. «Спасибо вам, мои милые, вы сделали для меня такой праздник!» - сказала невеста вслед «охотникам».
Оживлённые гости вернулись к столам «обмыть» ребёнка, которого подарили молодым. Только теперь невеста заметила, что жених не вставал с места и сидит бледнее стенки.
- Тебе что плохо, Федя – спросила она озабоченно.
- Ты ещё спрашиваешь?! Я бы на тебя глянул, если бы ты была в такой опасности!
- В какой такой опасности? Что ты городишь?
- А то, что завтра же иду в милицию и заявлю, что Голдин доверил двум девчёнкам-малолеткам заряженную двухстволку, с которой они явились в такую массу людей. Что, даже не заметила, как эта дура Валька, размахивая ружьём, целилась несколько раз в меня? Я уже хотел вскочить и вырвать у неё из рук, но это было бы слишком опасно в таком скопище людей.
- Что ты удумал, Федя? Почему же кроме тебя никто не испугался? Я думала, что одна их узнала! Голдин наверняка обучил свою падчерицу, как пользоваться ружьём и естественно, не зарядил боевыми патронами. А тебе страшно стало потому, что испугался расплаты за наглое обращение с Валюшкой. Ты же видишь, что девчёнка из-за тебя совсем к нам не ходит. Она Ольгина лучшая подружка и они раньше почти не расставались. Может они и правда решили тебе преподнести урок, чтобы ты понял. до чего может довести обида и ненависть. И перестань, пожалуйста ещё больше всё обострять!...
Покорность и терпение книга-II часть вторая
© Copyright: Ольга Паржницкая, 2013
Свидетельство о публикации №213012901539
Свидетельство о публикации №213012901539
Рецензии