сумерки в Дели, ч. 1, гл 4. 2. Ахмед Али

Сумерки в Дели. Ахмед Али

Часть первая

Глава четвертая, часть вторая

Погруженный в такие мысли, он подошел к дому своего друга Банду. Как только он увидел так знакомые ему массивные ворота, предваряющие вход в этот дом, с большой дверью, вырезанной с полукруглым изгибом в верхней части и две каменные скамьи, находящиеся по обе стороны от этой двери, на которых он так часто сиживал, разговаривая со своим другом, его сердце стало учащенно биться. Мысль, что в четырех стенах этого дома живет его любовь, заставляла кровь быстрее циркулировать в его венах. «Здесь, в этом доме, находится Белкис,- думал молодой человек, жадно втягивая ноздрями отмеченный ее присутствием воздух. - И здесь стою я, снаружи, подобно нищему, на которого никто не обращает внимания».
Он стоял в нерешительности: вызвать своего друга или нет? Он стеснялся. Но через какое-то время он овладел собой и со стучащим сердцем погромыхал привязанной к двери цепью. Без ответа. Он постучал опять, и тогда из внутренних покоев дома послышался голос: «Чанбели! Иди посмотри, кто там пришел!»
Голос был очень нежен, и сердце Асгара забилось еще сильнее при мысли, что эти слова могла произнести Белкис. Пока он ждал перед дверью, какой-то мальчик радостно проскакал мимо него на палочке, и из узенького переулочка вышел мужчина, напевая густым, золотым голосом:

Они подчистую украдут  всю сурьму с твоих глаз,
О друг, такие воры живут здесь:
Они украли всё твоё имущество,
И теперь, я боюсь, дошла очередь до меня!

По мере того, как мужчина удалялся, идя по улице, его голос затихал в отдалении, смешиваясь с другими шумами большого города и неизбывными криками голубятников. В эту минуту Чанбели выглянула посмотреть, кто пришел, и, увидев Асгара, улыбнулась. Он спросил о Банду, но Банду не было дома, дома не было и двоюродного брата Ашфага, который был женат на старшей сестре Банду и жил со своим тестем.
Разочарованный, Асгар собрался уходить. Но Чанбели сказала: «Но твоя невестка дома! Хочешь, я скажу ей, что ты пришел?»
Асгар задумался, застыв на какое-то время в нерешительности. Затем его сильное желание взяло верх и он решил войти.
В центре дворика находился фонтан, вокруг которого росли жасмины и туберозы. Земля только что была опрыснута водой, и в доме было прохладнее, чем на улице. Его невестка сидела на кровати, покрытой чистой белой простыней, перед ней стоял ларец с бетелем, и рядом с колонной лежали цветы жасмина, которые она нанизывала в гирлянду. Она была стройной женщиной с золотистым цветом кожи и черными глазами, обрамленными ресницами, казавшимися еще темнее от черной краски. Ее золотые сережки с продетыми в них свежими цветками жасмина, так хорошо контрастировали с ее черными волосами и так хорошо шли к ее оливкового цвета лицу. Ее пальцы и ладони, окрашенные в красный цвет хной, казались очень красивыми.
Когда Асгар присел рядом, он ощутил смущение.  Ему казалось, что он – чужак, мешающий, как незваный гость.
Его невестка попросила Чанбели принести щербет. Из комнаты, выходящей во двор, донесся женский голос, спрашивавший Асгара:
«Всё ли хорошо дома?»
Его невестка обратилась к нему с таким вопросом:
«Когда мы получим благие вести о твоей женитьбе?»
Асгар был очень задумчив. В его сердце угнездилась особая печаль, и он ощущал какое-то беспокойство. Где-то на веранде Чанбели опростала кувшин; два воробья прыгали и чирикали на стене, и какой-то голубь, допустивший ошибку в полете, упал недалеко от ног  Асгара. Асгару казалась, что не надо было приходить. Но, превозмогая застенчивость, он начал восхвалять кромку головного покрывала его невестки. «Это так красиво, - говорил он. – Ты сама это вышила?»
Женщина улыбнулась, ощущая себя польщенной.
«Тебе нравится? – сказала она. – Это вышила Белкис».
Это имя звучало как колокольчик для ушей Асгара. Он начал восхвалять вышивку еще больше, преувеличивая ее достоинства. Внутри него всё кипело, и он то и дело бросал выжидательные взгляды  на дверь комнаты, надеясь, что хотя бы мельком сможет увидеть эту девушку. Но это была Чанбели, принесшая щербет в серебряной чашке, холодный как лед и необыкновенно вкусный. Асгар пил этот напиток, и по мере того, как жидкость поступала в его горло, кипение в его сердце всё возрастало. Он ощутил беспокойство и печаль, и, попрощавшись, ушел.
                *************
Когда он шел по узкой улочке, сильный порыв горячего ветра засыпал пылью его глаза. Поднялся небольшой ураган, и отдельные пылинки, вкупе с кусочками бумаги и перышками взвились в небо, кружась и закручиваясь в спираль, стали подниматься над крышами домов, но по мере успокоения урагана они стали неуклюже опускаться вниз, падая и перекатываясь по земле. Где-то неподалеку две женщины о чем-то ругались в стенах полуразрушенного дома:
«О Господь! Пошли мне смерть! Я так устала от всего этого…»
В печальном расположении Асгар пошел к своему другу Бари, жившему неподалеку. Медленно, ступенька за ступенькой, он поднимался по лестнице, поскольку ступни его ног болели. Сама лестница, изобилующая паутиной, пылью и голубиными перьями, казалась длинной и бесконечной. Когда он поднялся до самого чердака, он увидел, что его друг запускает воздушного змея, а весь пол усеян порванными змеями, и обрывки веревки лежали повсюду переплетающимися кусочками и узлами.
Бари был молодым человеком с бледным лицом и светло-коричневыми волосами, казавшимися почти искусственными. На его верхней губе пробивались молодые усики, а его белая мусульманская рубашка была вышита прекрасными цветами и ее золотые пуговицы напоминали по форме сердечки и были привязаны одна к другой тонкой цепочкой. Его бицепсы обхватывали особые цепи, называющиеся чармы. Увидев своего друга, Бари сказал ему, не отрывая своих карих глаз от парящего в небе змея:
«Эй! Где ты был все эти дни? Ты так долго не приходил!»
«Не спрашивай!» – печально ответил Асгар, и затем процитировал стихи одного поэта:
«Жизнь становится непосильной ношей, время подходит к смерти.
Размеры бытия сжались в узенькую клеть».

«Но что с тобой случилось?» - спросил Бари.
«Не случилось ничего и в то же время всё! – ответил Асгар прерывающимся голосом как будто издалека. – Жизнь подобна буре!»
«Не говори глупостей!» - ответил Бари, и, внезапно изменив положение, стал тянуть за веревку.
На небе было полно змеев, белые и черные, синие и пурпурные. Там были зеленые и лимонно-желтые, красные и синие, как перо павлина, оранжевые, цвета морской волны и ярко-красные, простые или украшенные различными узорами или разноцветные, черные с желтым, красные по белому, розовато-лиловые вперемежку с зеленым, розовые с красным, полосатые или треугольные, с нарисованными на них лунами или звездами, крыльями или разноцветными кругами, составлявшими необыкновенно прекрасный и фантастический узор. Там были змеи большие и маленькие, летающие низко и как будто застывшие высоко в небе. Они танцевали и подпрыгивали, ныряли книзу и взмывали вверх с грациозностью кобр. Они крутились, кружились и закручивались, преследовали друг друга или недвижно застывали в воздухе. Это было какое-то засилье воздушных змеев в небе.
Бари запускал окрашенного как зебра воздушного змея, и этот змей соревновался с другим. Змей его противника кружился вокруг своей оси, удаляясь всё дальше и дальше по мере того, как человек медленно распускал веревку легким подергивание большого пальца. Бари закусил губу и стал сильнее дергать за свою веревку. Затем он внезапно отпустил ее совсем, и змей полетел с огромной скоростью, влекомый силой ветра. Но веревка его змея порядком перетерлась от напряжения, и когда соперник прибег к той же тактике «ослабления», Бари лишился своего змея, и тот полетел очень далеко, оторвавшись от своей веревки. Множество воздушных змеев стало кружить вокруг него в попытках запутать в своих веревках и притянуть к себе на исходную точку.
Крик раздался с места нахождения его противника, громкий хор голосов:
«Позор зебре! Эй, пацаны! Позор!»
И какой-то мальчишка пропел дразнилку с ближней крыши:
«Одним движением я подрезал твоего змея!
О мой дорогой!»
Бари стал тянуть веревку к себе домой, но кто-то схватил ее далеко от него. Бари потянул ее еще раз и отпустил, думая, что она за что-то зацепилась. Но затем, осознав, что кто-то всё-таки ее схватил, он стал ругаться и тянуть с большей силой. Она порвалась посередине, и Бари благополучно притянул остатки к себе домой.
Пытаясь освободиться от опутавшей его веревки, Бари сказал, более самому себе, чем своему другу:
«Я говорю, это был нечестный поединок! А ты не хочешь попробовать?»
Произнеся эти слова, он поспешно пошел к целой куче воздушных змеев, находившейся в углу комнаты. Но все они, кажется, были повреждены. Он стал искать клей, но клея не оказалось. Со стороны его противника снова раздался крик: «Позор Бари, пацаны! По-зо-ррр!»
Бари громко выругался, и, сморкаясь, стал ремонтировать змея соплями.


Рецензии