Внутри

Кто никогда не видел анизотропных долин и не изнывал от зноя в тщедушных горах Гренландии, тот не знает настоящей жизни. Однако займёмся делом. Предположим, что Вам ужасно захотелось узнать, что находится внутри некоторых интересующих Вас предметов. Что ж, дело стоящее. Не Вы один в темнице света. Есть и ещё пытливые исследователи. Я расскажу, как это обычно делаю я. Для начала вообразим какой – нибудь двигающийся предмет. Что бы это могло быть? Да что угодно. Звенит колокольчик и перед вашим мысленным взором медленной вереницей  проходят несколько двигающихся предметов. Вы, не спеша, зачем спешить, покуривая и покашливая, жизнь продолжается, отбираете нужный экземпляр, чтобы не запутаться, нумеруете его и начинаете рассматривать его не только снаружи, спору нет, это очень интересно, но изнутри. Даже годовалый ребёнок понимает, - всё самое важное находится только внутри. Именно поэтому дети ломают и уничтожают игрушки, отрывают куклам головы и всё такое.  Детей можно понять. Детский разум лишенный светлых впечатлений рвётся в мир познания. Это радует и чудные потуги стремящихся в научные пропасти, ослепительных чад земных, нельзя не приветствовать. Но что я всё о детях. Можно подумать, что кроме  детей на свете уже ничего и нет. Есть, конечно, но об этом потом. Обычно я представляю, что передо мной стоит или лежит, это совершенно не важно, какой - нибудь передвигающийся, читай, живой предмет. Ну, скажем, не лишённая некоторой привлекательности молодая симпатичная красотка сорока семи лет, или что – нибудь в этом роде. Возраст не важен. Кстати говоря, не очень важна и симпатичность красотки. Наивно думать, что опыты ставятся ради необъяснимого близира. Это всеобщее заблуждение напрямую связано с продуктовой дороговизной и мрачными тенетами бесконечно разрушающихся потребительских мировых корзин.  Забегая вперёд, отчего лишать себя радости бега, мир скучен без тихих телодвижений,  могу с уверенностью сказать, скорее дитя поймёт и похвалит мои вдумчивые опыты, чем изверившийся   в жизни увалень. Но не будем называть имён. Имена ненавистны. И всем векам пример Юстиниана. Ничего не скажешь.  Звучит неплохо. Но звуки обманчивы, такова их порочная природа. Вспомните песню, зачем я мальчик уродился, с ласковым припевом:   ла – ла - ла. Ни уму, ни сердцу.  Об императоре Юстиниане. Юстиниан, как и его потребительская корзина, беспримерный пример неправды граничащей с ложью. Подлинный пример научного бескорыстия - Поль Эрлих - изобретатель сальварсана. Если б вы знали, что творил этот гений в своих поистине беспримерных лабораториях. Я не оговорился. Лаборатории Эрлиха не имеют подражательного примера ни в прошлом, ни в настоящем, они действительно беспримерны, и поэтому никогда не упоминаются в научной  и псевдонаучной печати,  сих дурнопахнущих отстойниках скорбного бытия нашего. Говорить о бездарях, - признак дурного тона. Эрлих - мученик безобразного мира. Я считаю его анизотропным существом. Думаете, легко проникнуть внутрь кашевидной протоплазмы? Все отступились. День померк. А Поль всё крутил и крутил невидимое колёсико, и вот, наконец, в осенний серый вечер при счёте 909, что- то хрюкнуло, крякнуло и ханжеская юдоль была спасена. Правда, не надолго. Времена изменились. Вновь цветёт гадливое и чахлое. Однако, продолжим наше исследование. Когда  мы говорим внутри, понятно, что речь идёт о каких - то неразличимых блаженных внутренностях, а поскольку анизотропная сущность буквально каждой мало - мальски интересной конструкции, темна, в грозном величии встаёт вопросительный знак, как всё же проникнуть внутрь дивных шаланд? Вернёмся к нашей 40 - семилетней красотке, и  отряхнём её прах с пелены наших замутненных окуляров. Видно, хоть что - нибудь?    Не видно. Глупо думать, что сразу что - нибудь увидишь.  Надо действовать не так. Точнее, не совсем так. Представим, что женщина, подвергшаяся анизотропному анализу -  шаровидна. Она – шар. На поверхности этого шара можно с удивлением наблюдать бесконечные ряды безобразных воронок ведущих внутрь исследуемой конструкции. Число их велико и не укладывается в рабском сознании, привыкшем к амёбообразным системам мышления. Как тут не вспомнить, гляжу в книгу, а вижу фигу. Не будем отвлекаться и рассказывать о возмутительных выходках Гарри Трумэна и других компрачикосов бесчестья, давайте лучше подкрутим беспринципный винтик нашего устройства, чтоб засияло и открылось чудное нутро. Итак. Что мы видим? Пока ничего. Полю Эрлиху тоже повезло не сразу. Долго дивный ученый  блуждал во тьме, жевал мякину оскорбительных подачек и сносил издевательства друзей, пока плавно шурша, не вскрылось, наконец, чуткое и неизбывное ядро сальварсана. Как устроены воронки ведущие внутрь? Этого никто не знает. Знаем одно. Как – нибудь, да устроены. Предположим, что нам повезло и  мы в темноте - выколи глаз, с превеликим трудом, труд облагораживает исследователя, различили всё же мизерную часть 47 летних шаланд. Что дальше? Ровным счётом - ничего. Ветер по морю гуляет. Сгустился серый вечер, и ничего светлого в обозримом будущем не предвидится.   
         
Андрей Товмасян Акрибист

11 Января 2013 года