05. 04. 98 Алесь Цвик Кругосветка

   Рука с золотыми позументами на рукаве соскользнула с подлокотника на колени, веки начали смыкаться. Ещё работавшее сознание различило контуры старого штурвала, висевшего над помятым глобусом, а мысли уже выскользнули на простор и, собравшись в перелётную стайку, потянулись в далекую страну детства, край, так и оставшийся неизведанным до конца и таявший в памяти, как шагреневая кожа...
   Их дома стояли на самой окраине городка. Напротив расстилался огромный болотистый луг с канавой, медленно уносившей коричнево-красную торфяную воду подальше от небогатых огородов. В одном месте с обеих  сторон канавы росли старые толстые ивы, свисавшими ветками образовавшие длинный и тёмный свод. Даже в полдень нутро этого таинственного туннеля не просматривалось. У наиболее активной и подвижной части уличного населения это место вызывало стойкий интерес, смешанный со страхом, так как "черная дыра" была связана с дурными историями.
   Когда-то здесь было непроходимое болото, бездонная топь. Взрослые говорили, что тёмными осенними  ночами можно и сейчас иногда услышать голоса погибших здесь шведских солдат Карла Великого, отступавших после битвы с Петром из Лесного. Была и другая более красивая легенда. Мол, под этими вязами, в болотной глубине покоится карета с останками двух людей. Богатый помещик влюбился в молодую крестьянку и выкрал её за день до свадьбы с простым парнем, сыном лесника. Мать Захарки была колдуньей и зло прокляла обоих. Безлунной ночью мчались они по заснеженной дороге. После того, как девушка поцеловала своего богатого ухажёра, лошади вне-запно свернули с пути и понесли напрямик через подмёрзшую топь...
   Вот в таком месте росли два закадычных друга - Валерик и Алик. Сюда следует добавить, что оба были законченными фанатиками, лунатиками и читатиками книжек о морских путешествиях и открытиях великих мореплавателей. Имена и фамилии Кука, Нансена, Шарко, Стивенсона, Рида были им более известны и почитаемы, чем классики русской литературы. Кое-как отучившись в 5-ом "Б" и на ходу сделав уроки, оба принимались что-то клеить, вырезать, сочинять. Конечно, это были шхуны, барки, клипера. Разгоряченные прочитанным, они и сами хотели бы совершить хоть маленькое, в местных масштабах, плавание, лишь бы на чём, но так, чтобы их увидели и оценили. Остро пахнущий морской ветер странствий не давал им спокойно спать.
   Вся школа знала, что "капитаны" глубоко больны морем и всем тем, что по нему плавает. Одноклассники и учителя уже привыкли к морским словечкам, которые они без разбору вставляли в свою речь - "Алик, в перерыве давай на ют срочно, в гальюн. Кингстоны не держат!" - это о срочном посещении туалета. Или : "Валера, трави концы на баке, швартоваться будем" - сигнал потолкаться на большой перемене возле главного входа. Они оба щеголяли перед одноклассницами золотыми якорями, приколотыми к школьной форме. Это вызывало, правда, зависть лишь у детворы и не могло перебить авто-ритет Изи Карасика, умного и очкастого поэта из 6-го "А".
   "Что бы такое придумать, чтобы всех наповал?" - по десятку раз за день спрашивали они друг у друга. И придумали...
   С середины мая "капитаны" затихли, перешли на нормальный язык, о чём-то шептались, чертили на бумаге какие-то схемы. Любопытство и напряжение в пятых классах достигли критической массы и только тогда "капитаны" сообщили по секрету самой болтливой рыжей однокласснице, что в последний день занятий, после уроков, они приглашают всех на сюрприз - отплытие из порта "Чёрная дыра" в голубые просторы мирового океана. Это сообщение взорвало весенне-подростковую сонливость и тут же стала главной темой всех сплетен. От зудящего ожидания класс даже чуточку поглупел и стал получать тройки и двойки по поведению и пению, так как все вертелись на хоре и выспрашивали друг у друга  последние новости. Никто, кроме дочки завуча, не хотел петь сильным голосом - "И птичка серая летит, под нею ручеёк так звонко...".
   30-го мая "капитаны" расставили весь класс во главе с учителем рисования по берегам канавы. Попросили безотрывно смотреть в тёмный туннель под вязами.
   Зрители, возбуждённо гудевшие, уставились бусинками многочисленных глаз в мрачную темень "Чёрной дыры". От напряжённого всматривания или от торжественности момента у многих увлажнились глаза. Желание крик-нуть первым: "Я вижу !" - сплотило юные ряды.
   И вот на тёмном фоне появились еле различимые очертания странного сооружения. Луг, улица, канава, пришедшие полюбопытствовать соседи и родители вздрогнули от грохота аплодисментов. Из мрака вечности на свет выплыла металлическая оцинкованная ванна с пиратским флагом на высокой жердине, привязанной верёвками к ручкам. На носу и корме из-за бортов виднелись две женские капроновые шляпы, одетые вместо пробковых шлемов. На веснушчатых носах солнцезащитные очки. Деревянные сабли, ремни, школьные ранцы - всё говорило о решимости водоплавателей завоевать весь океан. Через облупленный бинокль они рассматривали ма-ленькие фигурки друзей и уже видели огни Салюта наций.
   Когда класс завизжал от восторга, а рукоплескания слились в овации, с капитанского мостика раздался шкиперский бас: "Так держать. Два фута под килем. Марсы на товсь!" На верхушку мачты взлетел чёрный флаг с тазобедренной костью. Под восхищенные возгласы два капитана вскочили во весь рост и четко отдали честь, приложив ладони к широкополым
пиратским шляпам. "Машина, полный вперёд! - заорал взволнованный Валюрик и бриг быстро наподдал ходу.
   Длинная мачта зацепилась за иву, каравелла мгновенно накренилась и, зачерпнув два ушата болотной воды, на глазах у оторопелой публики тихо погрузилась в зловонную жижу. Нет, никто не утонул. С обвисшими, мокрыми полями шляп, с которых свисала зелёная тина, они поднялись из липкой грязи. Лягушки подпрыгивали от хохота и звонко шлёпались брюшками в воду. На чёрных африканских лицах блестели полные слёз глаза морских пиратов, и лишь освобождённый "Джек" продолжил свое плавание, но в виде поломойной тряпки.
   На фоне гомерического хохота кто-то звонко выкрикнул с поэтическим пафосом: "Два фунта, а не два капитана!"
   Сладкие картины былого замелькали быстрее, слились в одну линию и солнечный лучик разбудил спавшего капитана. Золотые позументы потянулись к столу и крепкая рука взяла карандаш. "Что за история приснилась? Запишу для внука"- подумал он.
   Ровно, словно кильватерный след, потянулись строчки: " Их дома стояли на самой окраине небольшого городка...".
   Плавание продолжалось.