Детство Марии Медичи

Мария Медичи родилась в день своих именин примерно во втором тысячелетии нашей эры где-то на итальянской земле*. Чтобы сильно не огорчать свою дочь, мама умерла, когда Машенька уже была отучена от груди, но еще не понимала всего остального. Отец женился на старой любовнице, которая была еще молода, ну и как полагается, жили они долго и счастливо три раза в сутки трижды по три года и умерли в один день, отравленные мышьяком.

Родительский дом пришлось менять на сиротскую жизнь в том же доме, но под опекой дяди, который немедленно унаследовал сидение на тосканском престоле, традиционно переходившему от зада к заду вследствие ТОКСИКАнских причин. В честь траура по своему брату дядюшка женился на внучке Екатерины Медичи, совершенно запутав, кем же теперь являлась его новая жена по отношению к другой внучатой двоюродной племяннице Екатерины, то есть к Марии.

Свадьба была медленная и печальная, тем более, что жениху пришлось оставить свой гордый кардинальский сан и стать всего лишь каким-то Великим Герцогом. Впрочем, сан он получил даже не будучи священником, так что, по сути, в личной жизни бывшего кардинала особенно кардинальных перемен не произошло.

А вот для Марии в 12 лет закончилось беззаботное детство девочки, у которой, судя по количеству нарядов, было не менее десятка времен года, а, оглядываясь на характер, неделя состояла исключительно из пятниц. Однако страна иллюзий не дала ей гражданства, несмотря на то, что главная героиня прожила там достаточно долго, и теперь Машуле приходилось осознавать ужасную окружающую действительность.

А жуткая реальность заключалась в том, что она была из знатного рода и очень богатой семьи. К тому же жила в замке поболее, чем граф Дракула мог бы себе насосать за всю свою бессмертную жизнь. Все это ввергало в тяжелую депрессию, и мечты вырваться из этого ада по стандартной схеме: кто не работает - тот удачно вышла замуж.

Когда старшая сестра Элеонора воспользовалась вышеупомянутым алгоритмом, Марии подобрали подружку с тем же именем, что и у съехавшей родственницы, видимо, чтобы не травмировать ребенка или чтобы тупо было легче запомнить. Вскормленная в том же имении и той же грудью Элеонора также была из хорошей семьи, а потому обладала плохими привычками, что весьма соответствовало интересам дочки герцога. С этих пор молочные сестры стали не разбавь вода, доказывая всем, что жизнь - это не то, что с ними творится, а то, что они сами творят.

Девчушки вместе делали венки из трупиков цветочков, кормили придворных попугайчиков на свою голову и обучали их всяким фразочкам, типа: «Я наконец-то начинаю привыкать к этому телу». А вечерами на пару засыпали под сказки о том, как колобок бежал-бежал, хвостиком махнул, и вот так вытянули репку.

Когда молодые красавицы подросли, их забавы стали поинтереснее, вынуждая придворную учительницу, покраснев, ставить за сочинение «как я провела лето» не «3» или «4», а «16+» или «18+». К тому же слухи о гонзо-сюжетах старшей сестры в улье Гонзага** подливали меда в сладкие фантазии девичьих страстей, давая понять, что даже пояс верности влияет не на возможность измены, а лишь на способ. А к завету "до свадьбы ни-ни" она относилась вольготно, рассуждая, что такая идеология свойственна старым девам, у которых ни свадьбы, ни "ни-ни".

Обеспокоенные опекуны перестали заботиться о Машкином счастье, при котором люди, которые ей не подходят, к ней не подходят, и начали активную пропаганду среди высших слоев общества в надежде организовать предбрачный флешмоб. Но Мария лишь дула губки, что во времена отсутствия ботокса однозначно трактовалось как отказ.

Ей не нужен был эталон желанного мужчины, который крепок и горяч, готов всегда погладить и не пьет ничего, кроме воды, словом, этакий утюг. Не нужен был и романтик, который, припав на колено, просит руку, чтобы впоследствии пользоваться совсем не рукой. А старого солдата, не знавшего слов любви, она вообще послала безо всякого такта, потому что была стратегом.***

Стратегия же заключалась в ожидании принца на белом коне, коим и стал король Франции Генрих IV на своей гнедой кобыле. Ново-коронованная особа переехала в его дворец вместе с раздутой свитой и еще более раздутыми самомнением с амбициями, зато без стыда и совести (то есть, ничего лишнего). Теперь по плану оставалось сделать нечто эдакое, что навеки втопчет ее имя в историю.

Продолжение: http://www.proza.ru/2012/07/05/1229


* Мария Медичи родилась 26 апреля 1575, Флоренция
** Герб Гонзага - щит в желто-черную полоску
*** Намек на кандидатуры, которым отказала Мария Медичи, в ожидании предложения французской короны

На картине «Портрет королевы Франции Марии Медичи», Мария-Виктуар Жакото. С этого полотна Пауль Рубенс писал портрет молодой Медичи в картине «Представление портрета».