Магистры не плачут, верояно 5

Ущелье смерти.
Два следующих дня пролетели на ветру, быстро как листья и унеслись вдаль. Погони не было, заслоны на нас не ставили, ущелье в трёх гряклах. Решились отдохнуть.
- Всем спать. Смитт посты.
И всё же эта сволочь что-то знает о Жмыхе, что-то чего не знаю я, и эти укусы, мать делала припарки из трав, но они кровят.
Жмых? Ну конечно! Хымж! Жмых наобо-рот. Сколько же ему лет!? Он вёл себя совсем как человек, вот только зомби уже давно не че-ловек. Не вампир, но они так же кусают свои жертвы, кровь не сворачивается три дня, это хорошо. Если жертва не умрёт она останется человеком, стоит свернуться крови и она живой труп.
Но Жмых! Хымжи, особая каста среди зомби. Сколько веков они живут? Ходят слухи что Хымж проживший достаточно долго вновь превращается в человека. Весьма возможно, да только кто из магов в здравом уме даст Хымжу прожить достаточно долго.
Думх! Кажется, такой дурак я. Быть в двух шагах и не распознать! Стыд для магистра. Хо-тя, Хымжа распознать не просто, на простых зомби у магов нюх, а вот Хымжи…, пожалуй, без заклинания не распознать. А кто же прове-ряет на вшивость боевых товарищей? Кто?
Да любой приличный маг! Любой, кроме меня. Я им просто верю.
- С такой наивностью и всё ещё на своих двоих, живёхонек.
Гейне. Я всегда знал, что эльфийские принцессы имеют определённые способности в телепатии. Знал и решил проверить.
- Принцесса, я весьма тронут Вашим уча-стием, благодарю.
- Не стоит, - и она весело рассмеялась. Я вслед.
Какой смысл заниматься самобичеванием коли впереди ущелье. Я присмотрелся к това-рищам, и тем, кого волею обстоятельств вы-нужден был называть бойцами.
Барон полировал клинки, Вилл Смитт не-доверчиво озирался по сторонам, принцесса…, мы с ней только что поговорили, прочие…. Мне не было до них дела.
И всё же я жалел их, понимая, что никто, в том числе и та, пострадавшая девочка не выбе-рется из ущелья живым. Она играла одним из моих амулетов, разряженных конечно, наряжая его в лоскутки яркой ткани, не забыв проис-шедшее с ней, но отодвинув трагедию на зад-ний план, в область кошмарных снов.
Если Гейне права из ущелья мало кто выберется, возможно, все останутся там.
Скалы, красная гранитная порода, издалека кажущаяся кровавой. И зелень, буйная, сочная зелень посреди. Как встретит нас это русло, длинная дорога последи кроваво красных утё-сов.
- Магистр! Позади отряд. Конные, сотен пять.
Пора. Эти не пойдут в ущелье, но кавалерия опасна в открытом бою, не зря её не любят даже маги. Всадник мишень не из лучших, быстрота мешает намертво прицепить заклинание, животное в паре с человеком делает задачу архисложной. Магия не терпит непостоянства, не любит множества переменных.
Вы хотите убить человека, - вот Вам гото-вое заклинание. Хотите отправить к праотцам много, - усильте его, добавьте силы. Желаете избавиться от дракона, эльфа, гнома, демона? Каждому своё! Это просто, и не требует полной отдачи.
Вам не повезло, если нападает отряд сме-шанный, плохо, когда атакует конница. Закли-нание может поплыть, животные изменят ба-ланс сил, либо искривят точку приложения. Несомненно, жертвы будут, много, но вам ни-когда не удастся уничтожить всех всадников. Всегда найдутся те, кто уцелеют и порубят мага в капусту.
Конечно, ни один маг не работает без при-крытия, но кавалерия быстра, смертоносна и всегда бьёт пехоту.
Магистры умеют брать поправку, на сме-шанные отряды, состоящие из разных рас, на кавалерию и прочие непредвиденные обстоя-тельства, но эти факторы требуют большой от-дачи.
А откат так страшен. Боль, вечная спутница мага боль, за всё в этой жизни приходится платить. Что ж, кавалерия…. Пора.
- В ущелье.
С улыбками обречённых мы тронулись вперёд. Оставив коней, лишнее барахло и надежду.
Поначалу всё складывалось хорошо. Светило солнце, пели птицы. Кто-то запел, его песню подхватили другие.
Погода не предвещала беды, но люди рас-судили иначе.
- Режь! Души!
Ущелье встретило наш небольшой отряд многократно отражёнными от скал криками, градом камней и неумело изготовленными дро-тиками. Со стоном упали первые жертвы, сби-лись в кучу остальные.
- К бою! Щиты перед собой, в две шеренги, первая на колено!
Засуетились, загремели железом и слепили подобие строя, не зря тридцать восьмой барон и Смитт занимались с ними в редкие минуты отдыха. Курс молодого бойца прошли все, а держать меч в руках и без того умели многие.
- Щиты упереть в землю, вторая шеренга, копья на плечо первой! Плотнее! Живо!
Где толчком, где пинком, но втроём нам удалось кое-как организовать оборону. Щиты сомкнулись, строй ощетинился копьями и ме-чами, раненые отползли прочь. Не успели наши ополченцы перевести дыхание, а сверху уже катилась пёстрая лавина, размахивающая дротиками, палицами и мечами.
То, что я увидел перед собой, в первый мо-мент мало походило на человека. Зверские, ту-пые рожи, жёлтые выпирающие из-под губы клыки, жёлтые звериные глаза и смрадный за-пах из открытой пасти.
Звери, несомненно, звери, достигшие опре-делённого уровня развития, владеющие прими-тивными навыками, мощные дикие животные.
- Р-а-а!
И взмах грубой палицы направленный мне в голову. Удар, испуганной птахой взлетел меч, отбивая удар и не зря, дрогнули, подгибаясь, колени, лязгнули зубы, и уже поднялась палица для второго удара. Хрясь, отдалось в ушах, пятая точка тела вошла в соприкосновение с землёй, а палица поднималась вновь. Подумалось, третий удар станет последним.
Упругий, спрессованный сильным замахом воздух ударил в лицо, и засвистела, приближа-ясь, смерть. Палица опускалась в третий раз, послушное воле тело дрожащим червём в по-следний момент распласталось по земле, успев отклониться, ухнуло дерево в землю, разбрасывая её комья. Палица пошла вверх, моё тело следом, сверкнул меч, и раздался рёв.
Кровь хлынула ручьём из распоротого, за-росшего рыжей, густой шерстью брюха. Зверо-люд взревел ещё громче и опустил палицу. Как медленно бежало время, как сильно хотелось жить, но я сидел с идиотской улыбкой и ждал. Клинок, вырванный зверолюдом из живота, ле-жал далеко в стороне, меня спасла Гейне.
Чёрной молнией сверкнул кинжал (из чего они их только куют?), и пронзил сердце волосатого урода. И быть бы мне трупом, если не удар прелестной женской ножки отбросившей зверолюда на камни.
Он не умер, по крайней мере, сразу. Воло-сатые лапы скребли камни, жёлтым, дьяволь-ским светом горели глаза. Был он живуч, был, потому что всё же умер, едва принцесса Гейне перерезала его глотку, и потекла алая, как у всех живущих под этим небом, кровь.
На его место тут же встал другой, слюна капала с жёлтых клыков и поднялась дубина, поднялась, что бы опуститься, затмив свет.
Зверолюди разбивали в щепы щиты, вбивали наших горе ратников в землю, было их немного, но нам хватало. Отряд погибал. Достойное сопротивление оказывали лишь тридцать восьмой барон, да Вилл Смитт, да и тех должно было хватить не на долго.
Я отползал, даже не пытаясь встать, пере-бирая заклинания и примеряя их к балансу си-лы. Заклинаний хватало с избытком, с силой возникали проблемы.
Взмах палицы – труп, два взмаха – два, неутешительная картина ширилась, бежали се-кунды, истошно кричали женщины и дети. Вы-бора не было, и я решился.
- Чёрные руны.
Руны, да к тому же чёрные, не заклинание в прямом смысле и не вызов. Руны, – это, прежде всего руны. Много кто из магов задумывается о природе вещей, чуть меньше находит ответы на заданные вопросы, но никому не удалось постичь природу рун.
Они материальны, но, по сути, мертвы, без души и разума, вызовом и некромантией даже не пахнет. Но и на заклинание в чистом виде не похоже, поскольку руны не побочный эффект, они есть и они падают. Падают вниз.
Чёрные руны убивают, белые поднимают, нет, не мёртвых, раненых, подчас тяжело, вра-чуют раны. Их проявление различно и чаще за-висит от мага, чем от объекта и времени суток. Руны не дают стопроцентный результат, если убивают, то не только врагов, если лечат, то не всегда друзей, но на стороне вызвавшего луч-ший баланс.
Минута, возможно меньше и не осталось бы никого, кроме зверолюдей. Я выбрал, смерть для немногих, жизнь для оставшихся, главное хватит сил. Я произнёс слово, вдохнул в заклинание жизнь, правильно выбрал точку приложения.
Падал чёрный дождь, продолжали кричать женщины и дети, барон пробивался ко мне, но не успевал, отлетела забавным мячиком Гейне, пытаясь прикрыть мою спину, дубина подня-лась вновь. Зверолюди были высоки, могучи и злобы, были, идо шёл дождь, дождь из чёрных рун. Те, на кого они падали, умирали мгновен-но, почти без мук, но страшен был их пред-смертный крик.
Четыре десятка зверолюдей замерли чёр-ными угольками, трое из нашего отряда присо-единились к ним, и никакого отката. Странно. Но кто решится убить часть своих? Я.
Если маг хорош, с сотни девяносто солдат погибает в рядах врага и лишь десяток своих, если плох, семьдесят пять на двадцать. В таких приделах. Магистры работают по верхней планке, как сейчас.
И только те, кто лишён совести, чести и страха, либо такие как я, умеющие ценить чу-жую жизнь, жизнь людей её доверивших.
Руны не падали, над полем стоял стон. Жи-вые жались в жалкую кучку, жались и плакали.
- Добить нападавших.
И лишь после того, как Вилл Смитт и ба-рон, не понимая приказа, выполнили его, я прошептал.
- Белые руны.
И пошёл снег, и встало семь наших бойцов, семь вместе с Гейне.
- Магистр, мне было больно.
- Не сомневаюсь принцесса.
Она рассмеялась, но быстро закрыла рот ладошкой, и мы хоронили убитых. И ещё…, мало кто из магов применяет руны, они не ща-дят никого, даже мага, соблюдается лишь про-цент жертв, для тех сил что их вызвали. А по-тому редко находятся маги, которым победа нужна такой ценой.
- Вперёд.
Мы едва вступили в ущелье, а потеряли половину людей. Я не оглядывался назад, Вилл Смитт смотрел вверх, принцесса о чём-то шеп-талась с бароном, позади тащился наш отряд.
Измученные люди не утратили надежду, но скорбен был их путь. Многие потеряли родных и друзей, на многих чернели высохшие брызги их крови. А что впереди…?
А впереди были кровь и пот. Трижды напа-дали зверолюди, ровно столько же раз я призывал руны, чёрные, затем белые.
Отряд таял, словно лёд по весне, нас оста-валось немного. Я, Гейне, барон, Смитт, та девчонка с милым именем Виолина, что изнасиловал Жмых, трое мужчин, пять женщин и ещё пара детей.
Гейне отворачивалась, когда мы хоронили убитых, то, что осталось от них. Палицы зверолюдей разбивали черепа как орехи, смешивали тела в однородную раздробленную массу. Они били и били, поднимаясь и опускаясь вновь.
Эльфы вообще сентиментальны до ужаса, им претит вид крови, осколки костей, торчащие из мяса, сам вид смерти. Гейне плакала украдкой, мы нет, людские сердца быстрее черствеют, привыкая к смерти.
Пятнадцать фигурок среди отвесных скал. Мы упрямо шли вперёд, обратной дороги не было, а пройдена едва половина пути. Никто не роптал, не жаловался на судьбу, зверолюди мелькали справа, не нападая, но дразня и скаля жуткие зубы. Их вой и рык, преследовал нас, не давая расслабиться, приучая к скорой смерти.
Я не хотел умирать, но впереди нас ждала засада.