Отступление про боль и безумие

Через какое-то время я снова приступил к работе. Вот только не было того сумасшедшего настроя. Хотелось работать, но не было желания умереть за работу. А тут ещё как на зло ничего не получалось. 7 лет! 7 лет бесполезных изысканий! Бессмысленных, не нужных совершенно никому. Отчаяние накатывало всё чаще и сильнее. В ответ я старался уйти в работу ещё глубже, чтобы не оглядываться по сторонам, чтобы не думать о своей жизни, поскольку думы эти, право слово, были безрадостные. 
В один из тех мерзких пасмурных февральских дней, когда кажется, что весна уже никогда не наступит, кажется, что теперь вечно будет холод, что больше никогда не увидишь солнца, в один из таких дней ко мне в лабораторию пришел отец. Он был не в духе - день не задался с утра. Видимо поэтому решил отыграться на мне. До сих пор помню его презрительный взгляд, когда он зашел в лабораторию. Весь его вид говорил, что он не понимает, как можно тратить драгоценное время, а главное деньги на такую ерунду, на то, что не нужно по сути никому. Но презрение его было направлено не на работу, а на меня. 
"Ты ни на что не годен! Сделал бы что полезное! Не работаешь, пользы не приносишь никому, только дармоедством занимаешься! Тратишь МОИ деньги на непонятно что! Хоть бы женился удачно, и то хоть какой-то толк от тебя был, а так...Бездельник!.."
Слегка приободренный, отец ушел от меня в обеденный зал - сегодня подавали медвежье мясо. 
А я остался наедине с собой. Замахнувшись, ударил по столу, чернильница со страшным грохотом полетела на пол, по ходу залив все бумаги. Я снова замахнулся, но вдруг остановился. Злость прошла также внезапно, как и появилась. Накатило отчаяние и, вместе с тем, какое то безразличие. Я поднял чернильницу, аккуратно поставил её на стол, повернулся и побрёл прочь.
Я шёл и не видел куда я иду. Я не видел совершенно ничего и не замечал никого. Просто шёл. И по мере того, как я шел, в голове как в кинотеатре крутились мысли. Те самые безрадостные мысли, что я гнал от себя на протяжении многих лет. Я шёл, а они, будто бы обрадовавшись, что наконец то догнали, роем жужжали в голове. Перебивая одна другую они спешили мне сказать и показать сразу всё, в опасении, что я снова их прогоню и они не успеют. Но я бы не смог этого сделать. Теперь - нет. Теперь я никуда от этого не денусь. И мысли, словно почуяв мою безысходность, вдруг прекратили суету и стали самодовольно спокойными. Они съедали меня изнутри. Неторопливо, со смаком, наслаждаясь трапезой. 
А я шёл. Все следующие дни, недели я шёл. Так легче. Идёшь и становится спокойно, мысли как бы неторопливо семенят рядом. Я просто нырнул в бездну отчаяния и ненависти к себе. 
Бессмысленность жизни, бессмысленность того, что раньше составляло основу моего существования обступила со всех сторон, не давая вздохнуть. А я всё шёл. Впереди была пустота. Зачем туда идти? Что там ждёт? То будущее, что готовит для меня отец? Стать болтиком в этой системе, под названием "жизнь"? Но я не хочу. Не хочу стать "примерным отцом семейства", это не для меня, я не умею любить, я душевный калека. Да и разве можно полюбить меня? В это совершенно не верилось. Наверно и любви то этой не существует, это всего лишь сказка для дураков. Есть привязанность, есть привычка, есть даже влюбленность, которая сродни болезни. А любовь?.. Нет, право слово, всё это глупая шутка. Да и дети? Что я могу им дать? Пожалуй ничего. Дети достойны гораздо лучшего родителя.
Пойти на службу, стать винтиком в бесполезной машине? Причём не важно - пойти ли на военную службу или же государственную, да даже, если бы я устроился к кому-нибудь из баронов наёмным рабочим. Бессмысленность этого приводила в ещё большее отчаяние. Проводить большую часть жизни, в служении кому-то, кого не уважаешь, делать то, в чём не видишь значения. Для чего? Чтобы выжить, чтобы было что есть? Разве возможно представить себе что-то более мерзкое?
Да, будущее, напророченное отцом было неприемлемо, но главная проблема в том, что я не знал чего хочу. То есть ещё недавно знал, а теперь понимал, что это не то. Я не был в состоянии воплотить в жизнь то, что намеревался, я был недостаточно хорош для этого. Хотя нет, я лукавлю, проблема не в этом. Проблема в самой мечте. Чья она? Точно моя? Пожалуй нет, пожалуй это мечта была лишь попыткой выжить. Это был способ уйти от реальности. Действенный способ, надо заметить. Да только вот, невозможно уйти навсегда. И у меня не получилось. И вот, когда вдруг реальности надоело такое наглое игнорирование, она внезапно и больно выдернула меня обратно. Я увидел свою цель со стороны и не смог понять её смысла. Зачем? Ответа нет. Во всей этой исследовательской деятельности по сути нет никакого смысла, она пуста. Её содержание не потрогать, не понюхать. Даже результатов её не ощутить никак. Но самый важный и сложный вопрос - а что потом? Что будет потом, когда я найду ответ на мучившей меня вопрос. Что будет, когда последний смысл уйдёт из моей жизни? Да, пожалуй, это был самый главный вопрос. И ответ на него был слишком ужасен.
А я всё шёл. Шёл и понимал, что больше так не могу. Не было сил, не было желания двигаться, не было желания думать, жить, но и желания умереть не было. Была тупая апатия, болото бессмысленности и отчаяния. 
Шли дни, недели, а я всё шёл. Хотелось упасть в снег и не шевелиться, не шевелиться, чтобы не было больно. Замереть, уснуть,впасть в кому, чтобы только перестать гнить изнутри. Но я всё-таки шёл. 
И жил. Потому что не мог сделать больно нянечке-единственному любившему меня человеку. Да, когда на земле не держит уже ничего, когда кажется, что смысла нет, единственное, что не даёт уйти - это тоненькие ниточки, под названием "любовь ближних". И эти ниточки держат намного сильнее любого корабельного троса. 
Когда мне становилось особенно больно и плохо я брал нож и начинал себя резать. Боль физическая притупляла боль душевную, давая иллюзию спокойствия. А ещё давала иллюзию близости смерти. Такой желанной, но такой недостижимой. Нет, мне хотелось жить! Боги, боги, как же мне хотелось жить! Как же я мечтал увидеть солнце! Но его не было, не было, снова не было, и, казалось, никогда не будет. Отчаяние от этого рвало душу. А я смотрел на кровь на теле, на эти шрамы, порезы. Смотрел завороженно и плакал внутри. Это очень больно - плакать внутри, когда глаза остаются сухими.
И шёл. Постоянно шёл, оставаясь на месте. А потом пришла она - моя спасительница. Головная боль. Она давала мне ощущение жизни, она отгоняла от меня мысли, она держала, не давая рассыпаться. Она всегда была рядом. Мутным взглядом смотрела мне в зрачки и убаюкивала, выдергивала от отчаяния, заставляла выть, дергаться, а значит жить. 
Помнится, тогда придворные лекари сбились с толку, пытаясь вылечить неизвестную болезнь. А я был рад. Её-богу, я был рад, потому что эта боль очищала меня. В те редкие моменты, когда она проходила я чувствовал такое облегчение, такую радость жизни, какую не испытывал очень давно. 
И вот в один из таких моментов вдруг обнаружил, что солнце выглянуло, что внезапно наступила весна. Я вдохнул полной грудью этот божественный запах весны и захотелось реветь. По-настоящему, не внутрь. Я рассмеялся, истерично и отчаянно. И долго не мог прийти в себя. А потом вдруг разозлился. Разозлился непонятно на кого. С отчаянием я кричал солнцу, ветру, весне. Кричал, что это несправедливо! Кричал, что я достоин хоть немного счастья! Кричал, что, возможно, я не лучше окружающих людей, но и точно не хуже! Почему же тогда они наслаждаются жизнью, зачастую нелепой и бессмысленной, а я, я, который умнее большинства придворных, я мечусь как зверь в клетке, не могу найти себя. Почему впереди только тьма, когда там должен быть свет! Потому что я способен его оценить. И он там будет! Будет! Мне надоела эта боль, это отчаяние. Теперь была только злость и  желание двигаться вперед. И я пошёл. Теперь уже зная куда, зная, что там есть солнце. 
Злость дала мне силы вырваться из этого болота. Но я никогда не забывал о нём. Оно всегда рядом. Каждый раз, когда начинало казаться, что сзади - бессмысленность, а впереди - пустота, я вспоминал тот весенний день, то солнце и точно знал - солнце есть, надо только верить.