Ублажить бабушку

Котёнок Джаст отправился на дачу с ещё большей радостью, чем всё семейство. Ему, видимо, очень хотелось на природу. Работали его звериные инстинкты. Потому что собственной памяти – скажем, в виде воспоминаний о радостях прошлого лета, - у него не было, прошлым летом его и самого ещё не было. Котёнка купили следующей весной. Он понятия не имел о том, какие серьёзные задачи на него возлагаются. И потому сидел в ладонях своей хозяйки на птичьем рынке, бездумно и безразлично разглядывая подходивших возможных покупателей. Скорее всего, чувствовал: нет, эти не купят, и он вернётся домой, где всё ему нравилось и никуда уходить не хотелось.
А вот когда подошли те, кто всё-таки его купил, он неожиданно напрягся, встал на лапки в руках хозяйки и выгнул спинку, будто уточняя, что совсем не хочет идти в новые руки. Тем более что рук было сразу шесть: мужчины, женщины и смешного мальчугана. Они все хотели погладить белую пушистую шёрстку котёнка, а ему этого пока совсем не хотелось.
Купили его, не торгуясь, за ту сумму, которую запрашивала хозяйка. Мальчонка сразу решил взять его себе за пазуху, но отец возразил:
- Не удержишь. Он убежит, и тогда ищи-свищи его по всему рынку.
Мальчик не обиделся, послушался мгновенно. Отец бережно нёс котёнка в руках и смотрел на него с такой любовью, будто долго-долго ждал его. На самом деле – не так уж долго, просто грустно. Неделю назад умер его любимец старый кот Васька, уже двенадцати лет от роду, который обожал своего хозяина. Тот страшно переживал его смерть и не мог дождаться ближайших выходных, когда они поедут «на птичку» и купят нового котёнка.
- Назовём его Джаст, - решила жена, едва они сели в машину и она взяла котёнка.
Тот моментально оцарапал её. А перед этим успел царапнуть и нового хозяина, когда тот передавал котёнка жене.
- Ничего себе Джаст! – возмутилась жена. – Да ты знаешь, какое мы тебе имя дали? Оно значит – Справедливый!
Она совсем недавно принялась изучать английский язык, так что кличка новому жильцу как-то сама собой возникла в её душе. Котёнку предстояло быть добрым, милым и заменить хозяину умершего дружка. Остальные члены семь полюбили его заочно.
Но Джаст, кажется, не очень понял, сколь ответственные задачи на него возлагаются. Уже в машине тянулся к мальчонке, одиноко сидевшему на заднем сидении. Тот пока ещё, видимо, не очень настроился на нового дружка, потому что неожиданно пробубнил себе под нос, а на самом деле достаточно громко, чтобы его услышали родители:
- Справедливый? Так называют теплоходы. Но он же не корабль.
Родители рассмеялись, а отец одобрительно кивнул, разворачивая машину на проезжую часть:
- Правильно, Серёжа! Так корабли называют. Но мы не будем переводить его имя. Он для нас просто Джаст. Он уже слышал, что должен быть справедливым, и, думаю, понял это.
Джаст своеобразно вживался в новый для себя быт. Он и старого-то ещё особенно не помнил, слишком маленьким был. И всё же что-то застряло меж пушинок его шёрстки. В новом доме, хотя его сразу стали кормить всякими вкусностями и лихо спорили о том, у кого Джаст будет сидеть на коленях, когда они начнут смотреть телевизор, он, казалось, вовсе не собирается их слушаться и сядет там, где ему больше нравится.
Правда, тут у него явно возник внутренний спор с самим собой. Чувствовалось, что ему очень хочется сесть к бабушке на колени или к шестилетнему Серёже. Он ловко  перескакивал от одного к другому, совершенно игнорируя главных хозяев, родителей мальчика. А уж папы Вити, вопреки всем ожиданиям и надеждам, явно избегал. И ни в тот первый день, ни в последующие никакой особой симпатии к нему не проявлял, так что папе Вите оставалось только грустно вспоминать своего старого Ваську.
Новый порядок жизни, который Джаст установил сразу и навсегда, никому сломать не удалось. К счастью, Серёжины родители много работали, Джаст проводил время в основном с бабушкой и внуком. Может быть, и хорошо, что он так всё распределил.
В городе Джаста не выпускали на улицу, и потому, когда семейство выехало на дачу в конце мая, не было предела его радости. Кот носился по участку, зарывался в свежую, ещё не очень выросшую травку и чувствовал себя роскошно. Правда, если чуял запах еды или слышал голос Серёжи или бабушки, звавших его завтракать, обедать или ужинать, он пулькой выстреливал из травы и нёсся в дом, как на пожар. Ел он всё предложенное неторопливо, со смаком, и совсем не сложно было догадаться, что ему очень нравится всё то, что готовит бабушка и что с таким удовольствием подаёт ему Серёжа.
Одно было огорчительно: когда в пятницу вечером или в середине недели на дачу приезжали главные хозяева, он никогда не спешил им навстречу, а стоило кому-то из них взять его в руки, как он тут же царапался и вырывался на свободу. То есть к Серёжке, к бабушке или просто на участок. Главные хозяева, люди учёные, следовательно, умные, и не думали обижаться, только посмеивались над тем, какой решительный и волевой характер у такого крохи, но всегда уезжали в город на свою работу немножко огорчённые. И Серёжа потом обязательно выговаривал Джасту, что нельзя так обращаться с папой и мамой, надо любить их, как любит он, быть ласковым и добрым. Джаст внимательно выслушивал его, наматывал все премудрости на ус, но всё равно оставался таким, каким хотел быть.
А однажды приключилась тут настоящая история. Как раз в субботу, когда на даче были и родители. Утром вдруг все услышали бабушкин крик. Мама Валя и папа Витя быстро вскочили с постели и бросились к бабушке. Она сидела на краю кровати в полуобморочном состоянии, белая, как простыня, и в ужасе смотрела влево от себя. Джаст, явно испугавшись и поджав хвост, сидел на полу, глядя на неё в великом удивлении.
- Скорее! Валидол! Нитроглицерин! – командовала Валя, видя, что маме совсем плохо. – Ну же, скорее!
Виктор проворно бросился к шкафчику с аптечкой, кинул оттуда всё нужное, бабушке дали лекарство, и она уже хотела прийти в себя, как снова глянула на кровать влево, будто там находился какой-то особый магнит. Господи, да что там такое? Валентина увидела, что мама снова отключается. Но почему она смотрит в тот угол?
Она сама глянула туда. Хотела встряхнуть угол одеяла, посмотреть, уж не змея ли заползла в постель? В позапрошлый свой приезд на дачу она видела на участке ужа. Ещё и  позвала всех, чтобы полюбовались его жёлтенькой короной. Невольно подумала тогда, не тронет ли их Джаст. Потом успокоилась: он ещё слишком маленький, чтобы справиться с ужом.
Но сейчас, едва прикоснувшись к одеялу, она и сама чуть не потеряла сознание. Там, почти завёрнутой в простыню, лежала дохлая мышка-полёвка...
По неожиданно нервному поведению Джаста, который выскочил из заветного уголка и уже готов был прыгнуть на молодую хозяйку, она вдруг поняла, что это он  загрыз мышонка и принёс бабушке в подарок... И сейчас спешил отобрать его у Вали, потому что подарок предназначался именно бабушке! Не ей, молодой хозяйке, к которой он особой любви не питал, а бабушке!
Если бы мышка прибежала сама, она, во-первых, вряд ли прыгнула бы в постель к человеку, а во-вторых, сразу бы и убежала, едва бабушка приблизилась бы. Нет, нет, это, точно, сделал Джаст! И нетрудно было догадаться, почему. Они уже видели его пару раз с мышонком в зубах. И сами не раз замечали мышей в траве. Поняли, что это очень мышиное место. Ну так лето же стоит, и где только нет этих резвых полёвок! Ну почему же Джаст не съел пойманную добычу? Это они тоже сразу поняли. Именно по тому, как деловито, вовсе не голодно, не жаждая сожрать несчастную жертву, он уносил их куда-то. Ну да, всё понятно! Ему гораздо вкуснее было то, что готовила бабушка! А мышка, бесценная мышка...
Он же принёс бабушке подарок в  знак благодарности! И чего она в обморок собралась упасть? За подарки спасибо говорят!
Мама Валя отшвырнула мышку за порог дома в траву. Постелила бабушке чистое бельё. Уложила её, объясняя, что произошло. Старушка уже пришла в себя и улыбалась.
А Джаст всё это время, хотя и вышел из угла, но не прыгнул к любимой бабушке в постель, сидел в другом уголке, внимательно наблюдал за происходящим и что-то такое обдумывал. А в третьем углу, сразу направо от двери, уже давно стоял Серёжик и столь же внимательно наблюдал за происходящим. Только один раз он строго-настрого пригрозил Джасту, и тот виновато опустил свою пушистую головку. Серёжа подошёл к бабушке, приласкался к ней. Обещал, что накажет Джаста и не позволит ему больше приносить в дом мышей, а тем более укладывать их спать в бабушкину постель.
Мир был восстановлен. И уже довольно скоро, хотя на час позже обычного, вся семья сидела за столом, обсуждая происшествие. Джаст сначала не смел приблизиться к столу, потому что мама Валя всё время сердито поглядывала на него, вовсе не расставшись с желанием наказать. Потом, глянув на бабушку, он сразу понял, что  вот она больше не сердится, привычно шмыгнул ей на колени и через пару секунд уже угощался вкусной котлеткой.
К вечеру молодые хозяева спокойно уехали в свою Москву на работу.
Утром бабушка с тревогой, но уже без особого страха, внимательно осмотрела свою постель. Всё было в порядке, и она принялась за дела.
День прошёл без особых волнений. Бабушка  готовила обед и ужин, кормила Серёжу. Он большую часть дня бегал по соседям. Ему очень нравилось жить на даче. Ночь пришла незаметно, дом затих. Заснули даже шпингалеты на окнах и замки на дверях.
Едва проснувшись назавтра, бабушка вышла в сад. Утро встречало ее приветливым солнцем и сладкими обещаниями. Она постояла немного на крылечке и пошла пройтись по своей любимой дорожке, идущей от дома до забора и дальше вдоль него. Серёжа тоже любил эту дорожку и каждый день подметал её веником, скидывая листочки и травинки в заросли. Дорожка была такой чистой, что, кажется, ни одна лягушка не смела к ней приблизиться, ни один паучок или муравей.
Сейчас она, как обычно, заметно виделась на фоне травы и цветов. Бабушка прошла шаг, другой, третий. И замерла, остановившись. Прямо у дорожки лежала в траве дохлая полёвка. Глянув чуть дальше, она заметила ещё одну и ещё. Встряхнувшись, бабушка всё-таки пошла по дорожке дальше. Вдоль неё до самого забора лежали другие дохлые полёвки, на одинаковом расстоянии друг от друга. Их было много, штук двадцать, если не больше.
Дойдя до конца дорожки, бабушка остановилась и глянула на дом. Просто по привычке, ничего не ожидая. И тут увидела Джаста. Он сидел на подоконнике с внутренней стороны и смотрел на неё сквозь стекло слегка настороженно – не попадёт ли снова? – но и очень счастливый и довольный. Вот теперь он бабушку полностью ублажил.
И смысл имени своего оправдал. Ну, конечно, он Джаст, Справедливый. А какой же ещё?