Кукла

Евгений Некретов сидел в своем кабинете в здании полиции и курил. Одну сигарету за другой. Перед мужчиной лежали фотографии с мест преступлений. Почти везде было одно и то же: разорванная сонная артерия, жертва в луже крови, испуг в глазах, приоткрытый рот… Жертвы – и мужчины, и женщины. В основном, юные. Непонятно было, что их объединяет. Серия серией, но зацепок немного. Вздохнув, двадцативосьмилетний детектив оттолкнулся от стола и отъехал на середину комнаты. Нервно смеясь, он вновь сунул в зубы сигарету, поджег и затянулся. Взяв одну фотографию в руки, он стал рассматривать ее. Внезапно его внимание привлекла нить возле тела покойника. Может, просто с тела жертвы. А может, и нет. Кто теперь знает? Детектив швырнул фото обратно на стол и прошелся по кабинету, разминаясь. Затем подошел в зеркало и посмотрел на себя. На Евгения взглянул симпатичный парень, правда, с темными кругами под синими глазами. На голове у мужчины был «шухер» из темно-каштановых волос. Горькая усмешка скользнула по бледным, искусанным губам.
Некретов вернулся к столу и вновь бросил взгляд на фото. Нитка так и не давала ему покоя: «А можно ли ниткой перерезать человеку горло?» - задал себе вопрос Женя и устремился было к судмедэксперту, но тут на пороге комнаты появился шеф.
-Ты что, здесь ночуешь? – без предисловий спросил начальник. Он хоть и уважал то, что Некретов так долго торчит здесь из-за этого дела, но все-таки нужно же давать себе отдых! – Может, отпуск тебе выхлопотать? Замученный ты какой-то…
-Нет, Сергей Дмитриевич, не стоит. Не волнуйтесь, я не ночую, просто прихожу сюда очень рано, а ухожу поздно… Сплю часа четыре в сутки, кофе глотаю постоянно. Да и фотографии эти во сне уже вижу… Скажите, а можно человеку ниткой перерезать горло?- спросил Евгений, взглянув в глаза начальнику. Тот вздрогнул и подумал, что стоит держать ухо востро. Помешкав, он ответил:
-Можно. Шелковой – вообще плевое дело, - подчиненный кивнул, сгреб свою сумку и вышел из кабинета, оставив начальника в молчаливом недоумении.
Евгений шел по набережной Питера, курил и все думал об этом проклятом деле. Кто-то убивает молодых питерцев. Всех объединяет одно – всем перерезали горло. Бросив сигарету в урну, мужчина свернул в подворотню и услышал крик и отвратительный гогот. Приглядевшись, он увидел, как три бугая завалили на скамейку девушку и сдирают с нее одежду, гогоча. Девушка визжала, кажется, на весь двор, но ни один не поспешил на помощь. Кроме Некретова – он бросил сумку на асфальт и кинулся на насильников. Девушка продолжала вопить от ужаса, глядя круглыми от страха глазами на драку. Некоторое время спустя к ней подошел Евгений, утирая кровь со рта и рук.
-Блин… Костяшки сбил, - пробормотал мужчина, взяв сумку и поморщившись. Оглядев себя, он обратился к девушке:
-Как ты? – так неопределенно качнула головой, утирая следы слез и размазывая тушь по красивенькому личику. – Понимаю. Тебя как звать-то? – та всхлипнула в последний раз и ответила:
-Оксана. А вас? – Евгений взял сумку, поднялся и протянул руку девушке:
-Евгений. Пошли со мной, если не шибко боишься, - та покачала головой и пошла за Некретовым, стыдливо прикрывая обнаженную грудь руками.
Дома Женя дал Ксюхе (как он ее уже назвал для себя) свои старые узкие джинсы и рубашку:
-Надень хоть это. Больше все равно ничего не могу предложить. Могу предложить душ, еду и диван, - Оксана кивнула, поблагодарив, и пошла на еле гнущихся ногах в ванную. Евгений же плюхнулся в кресло и, закурив, начал думать о девушке: «Хорошенькая. Складная, брюнетистая, скромная…» Но затем его мысли перескочили на дело, и он вздохнул. «Что же с этим делать?» Тут вернулась Ксюха, и Евгений, предоставив ей подушку, покрывало и простыню, ушел в спальню, где свалился спать, едва раздевшись.
Наутро Некретов проснулся от аппетитных запахов, плывущих с кухни. Как был, в одних трусах, зашел на кухню и обалдел – там вовсю суетилась Ксюха, одевшая на себя фартук. На плите стояла сковородка со шкворчащей яичницей, вовсю закипал чайник. Девушка тут же налила две чашки кофе и только тут заметила Евгения и смущенно потупилась.
-Доброе утро, - пробормотала она. На милых щечках вспыхнул румянец.
-Доброе, - ответил Женя, только сейчас поняв, что стоит в одних трусах. Засмущавшись, он ушел, сопровождаемый тихим смешком девушки. Вернулся он уже одетый. Сев, он стал завтракать, попутно спросив:
-Ты где живешь? – девушка допила кофе и тихо ответила:
-В общежитии. Со мной еще пятеро живет… Я вчера как раз туда возвращалась… - мужчина автоматически кивнул, погруженный опять в мысли о деле.
-О чем ты думаешь? – чисто женский вопрос вывел Евгения и состояния оцепенения. Он откашлялся и сказал:
-По Питеру катится волна убийств юношей и девушек. Всем перерезали горло. Но мы никак не можем выйти на след преступника. Может, ты что-то знаешь? – Оксана покачала головой. Но, подумав, ответила:
-Есть одна мысль… Один мой знакомый увлекается вуду. Может, он что-то знает об этом. Его зовут Микаль, я дам тебе его адрес… - и, найдя листок бумаги и ручку, Ксюха написала Евгению адрес. Мужчина положил бумагу в карман джинсов и, встав из-за стола, чмокнул девушку в щеку и сказал:
-Спасибо за прекрасный завтрак, но сейчас тебе нужно будет уйти, поскольку я иду на работу. Если что-то понадобится, то позвони мне, - и он назвал номер телефона своего отдела. Девушка кивнула, запоминая, и мышкой выскользнула за дверь, крайне смущенная поцелуем Жени. А мужчина, подхватив сумку, вышел из квартиры и пошел на работу.
…Евгений вернулся в офис только в три часа дня. Во-первых, этот Микаль жил у черта на рогах, а во-вторых, его еще и дома не оказалось. Поэтому Некретов был зол на весь свет. Евгений только собрался поработать, как зашел начальник и рявкнул:
-Некретов! Кончай сидеть в этом офисе! С сегодняшнего дня ты в отпуске! Все, пошел вон отсюда! – после этого Сергей Дмитриевич захохотал, Евгений подхватил смех, забрал фотографии и дело и вышел из кабинета.
Уже зайдя в подъезд, он увидел, что лампочки на всем первом этаже не горят. Это немного пугало, поэтому Женя сразу вызвал лифт. Как назло, тот полз с шестнадцатого этажа. Вдруг раздался легкий стук каблуков, складывающийся в ритмичное стучание. Евгений не обратил на это особого внимания, пока не почувствовал, как ему на шею ложатся холодные руки и в ухо не зашептал голос. Он казался искусственным и постоянно слышался треск и как будто заикание поющего. Да-да, Евгению пели на ухо, а руки смыкались вокруг его шеи все теснее. Голос повторял одно и то же, и это жутко действовало на психику – выводило из равновесия, хотелось зажать уши руками, закричать – лишь бы не слышать этот голос:
-Я кукла вуду, плакать не буду,
И запомни-я ничего не забуду.
Мой рот забит, и глаза зашиты,
Но никто не забыт,
И ничто не забыто… - после этого руки резко рванули шею Некретова, раздирая ее. Кровь хлынула на двери лифта и на стену. Ноги мужчины подкосились, он упал на пол. В его глазах навеки застыл страх. Лежащая рядом сумка внезапно вспыхнула и загорелась: горели фотографии и дело о серийном убийстве… Детектив был мертв, а огонь утих, едва сгорела сумка.
The End.