В начале звёздного пути. Глава 20

Глава 20.

Приблизительно, в это же время на другом конце
Земли, в километре от Байкала, в обычной деревянной избе
тоже проходило совещание. Вёл его некто Радомир Вестин,
глава общины, официально именуемой как “Сообщество
экологических поселенцев”.
Расположилось сообщество в деревеньке, состоящей из
десятка усадеб  и называемой “Кедровник”.
Изба стояла в центре, отличалась большими размерами,
резными окнами и верандой, выдержанной в стиле русского
народного зодчества.
На совещании, кроме Радомира, присутствовали
знакомые нам лица, вселенцы Тихомир, его охранник-
помощник Братин и Геня!
      Всего четверо.
      Радомир отличался окладистой, купеческой, бородой,
статной коренастой фигурой и взглядом умудрённого
человека. Одет был в простую крестьянскую одежду, в
которой выделялась расшитая рубашка.
      - Мы не можем рисковать Эмилем Колосовым, поскольку
на данный момент нет у нас человека, способного
организовать и воплотить в реальность эту грандиозную,
благую цель. Так что, друзья, давайте обсудим – как нам
обойтись, чтобы устранить всяческие угрозы. Здесь
рисковать нельзя. Что скажешь, Тихомир?
      Узкое лицо Тихомира напряглось и стало строже. Он
выдержал паузу и начал говорить степенно, чётко
выговаривая слова:
- Ситуацию мы держим под контролем. Однако есть
опасения, что с приходом Джо Линтона, у нас появился
конкурент в лице Вернера Дрэггера. Это человек
амбициозный, меркантильный, с немецкими корнями,
уходящими в прошлое третьего рейха, и ожидать от него
можно любых действий. Фактический арест Эмиля, возможно,
лишь первый шаг. Отсюда предлагаю продумать вариант
операции “Си”. И здесь нам поможет Геннадий...
- Можно просто Геня, - склонился в поклоне Никушкин,
- или по отцу, Сафронович.
- Геннадий Сафровнович... Так вот, в основе плана
этой операции лежит...

   ***

По окончании, Геня первым вышел на крыльцо и, не
удержавшись, потянулся и полной грудью вдохнул
чудотворный, намешанный на хвое и смоле, лесной воздух.
Заботы последних дней несколько убавили его неугомонный
пыл шута-баламута: дела надвигались серьёзные. Однако в
минуты относительного покоя, он сразу же втискивался в
привычную оболочку и просто рвался скрасить шуткой
напряжённые будни.
Вышедшему Тихомиру Геня сказал:
- У вас тут водятся грибы и девицы их собирающие?
Последние меня привлекают больше, поскольку наметился
дефицит общения со слабым полом. А это чревато потерей
тонуса, как физического, так и интеллектуального.
Вселенец не был расположен к сантиментам, поэтому
неопределённо пожал плечами:
- В этих местах я не задерживаюсь. Рекомендую и Вам
выспаться: нам предстоит завтра долгий перелёт.
- Эх, перелёты-перескоки! – завздыхал Никушкин. –
Так можно и пропустить светлые дни молодости. Ну, да
ладно... – махнул он рукой и бодро скатился с крыльца.
Однако игривое настроение подкрепилось, когда у
самой избы, где их поселили на ночлег, вынырнула из-за
угла девушка. Одета была в длинное платье, скорее
сарафан русских модниц какого-нибудь семнадцатого
столетия. Светлые волосы, перевязанные на лбу зелёной
ленточкой, свободно колыхались под слабым ветерком.
Глаза у неё были так себе, но в них светилась особенная
доброжелательность, открытость и смущение, какие бывают
у девушек, ещё не вкусивших плодов грешных желаний. Рост
у девушки был на уровне Гены, что дополнительно окрылило
парня. Он раскрыл пошире глаза, расплылся в улыбке и по-
дружески выпалил:
- Жутко извиняюсь, но дозвольте обратиться к
неотразимой представительнице великого Забайкалья?
- Обращайтесь, - просто ответила она с полуулыбкой.
- Вот, до чёртиков возжелалось грибного супчика. А
чтобы оное откушать, естественно, нужно продукт найти и
принести. Отсюда просьба: не подскажите, где в вашем
тёмном лесе водятся грибные места, дабы не прогадать.
Времени у меня – крохи...
- Дарья, - чуть наклонив голову, сверкнула она
взглядом.
- Ах, да... – жеманно искривился парень и наклонился
в пояс. – Сафронович... В смысле, Геннадий. В детстве я
упал с лошади – детской такой, деревянной – отчего
заимел ступор в затылочной части и часто теряюсь в
простых ситуациях. Извините, что не представился.
Девушка лукаво рассмеялась, мотнула головой,
поправляя волосы, и протянула руку.
- Тогда будем знакомы. Вы подождите меня: я сбегаю
домой, переоденусь, возьму корзину и покажу вам не
только грибы, но и ягоды. Сейчас начинается черника,
брусника, да и облепихой можно поживиться...
Последние слова она уже говорила издали, в пол-
оборота, устремляясь по улице почти бегом.

Так состоялось короткое, но ощутимо задевшее,
знакомство Гени Никушкина с Дарьей Семёновой, второй
дочерью местного сторожила Трофима Семёнова – а детей у
него было аж пятеро: трое девочек и два мальчика. Всё
это Геня узнал позднее. А пока он, очень довольный
собой, прохаживался за углом и настраивался на поход в
лес с очаровательной спутницей. Да, Дарья воспринималась
как некая кудесница в этом затерянном среди
забайкальских гор урочище.

Этот поход в лес внёс в жизнь Никушкина такие
окраски и тона, что даже Тихомир заметил изменения.
Они поутру следующего дня садились в вертолёт, и
вселенец отметил:
- У Вас, Геннадий Сафронович, вид очень растерянный,
даже бледный. Я же говорил – нужно отдохнуть. Грибы нам
ещё рано собирать...
А у Гени почему-то пропало желание говорить. Он,
пропустив реплику, усевшись на сиденье, вглядывался в
окошко и ощущал то восторг, то жалость до слёз. Кого
было жалко – не осознавал. Но что-то давило...
Когда вертолёт взлетел, и внизу поплыли заросшие
лесом горы, извилистые речки и болота, он откинулся на
спинку и прикрыл глаза...

Они с Дарьей углублялись в лес, и Геню несло: он, не
прерываясь, балагурил, сыпал рассказами, выдуманными и
реальными. Девушка улыбалась, часто смеялась и выглядела
раскованной и просто очаровательной – так воспринимал
парень.
- Захожу я как-то со своим задуренным дружком Милей
в пивной бар, - с бесами в очах, тараторил Геня, - а
навстречу громила двухметровый. Очи соловые, морда
пухлая, небритая; руки мясистые, волосатые. В общем,
горилла во хмелю. Мы ее сразу оценили ситуацию и
загородили проход. Оно запыхтело, выпучило зенки и
попёрло на нас буром. Как у меня вылетело ментовское –
“стоять!” - до сих пор не вникну. А только гориллу как
кипятком облагородило: оно дёрнулось, выпрямилось и –
стукнулось головой о низко висящую люстру. И ты не
поверишь, Дашенька! Морда вытянулась, очи закатились, и
эта масса костей, жира и дерьма бухнулась аккурат под
ноги...
Даша, очевидно, обладала воображением: она ярко
представила эту трагико-комичную картинку и искренне,
закинув голову, расхохоталась!
Потом он читал стихи, пробовал петь бардовские песни
и даже приплясывал на огромном кедровом пне.

Грибов и ягод они насобирали предостаточно. Вернее,
не “они”, а Даша! И возвращались под ручку. Геня,
опьяневший окончательно от лесных ароматов и близости
девушки, осмелел и даже успел прикоснуться носом к её
волосам...

      Был и грибной супчик, и жареные грибы, и чай с
ягодами. Всё это в саду у Трофима за длинным столом.
Семья восприняла весёлого гостя соответственно и
благожелательно. Приглашали ещё заглядывать.
Когда прощались у калитки, Геня вдруг стушевался и
никак не мог определиться. Парень сник, весёлость
улетела, и всё пытался что-то сказать. А девушка, глядя
на его нерешительность,  улыбалась. Потом порывисто
чмокнула в его разгорячённую щеку и убежала...

- Подлетаем, - по слогам известил Тихомир, перебивая
все Генины грёзы. Вертолёт загудел натужнее и стал
снижаться.