Огни среди старых могил

 Глава из романа "Алунта: время холодных зорь"

После  недавнего трагического случая с гибелью сержанта Бражникова, настроение у людей, знавших его, было грустное. В гарнизоне ужесточился порядок получения солдатами личных отпусков. Рейдовые отряды по пять-шесть человек продолжали  искать скрывшегося и где-то отсиживающегося с автоматической винтовкой Гордейчика.
Анна Шершова перестала выходить, как обычно, в беседку возле дома и давать концерты, которые она устраивала раньше для солдат, друзей Кольки Блохина – своего почитателя и ухажера. Уже не звенел ее голос, исполняя «Живет моя отрада в высоком терему…» под звонкие и зовущие аккорды гитарного сопровождения. Все поняли, что жизнь – это не просто «гуляй, пой и пей…». Она хрупка и мимолетна, как желтенький вечерний мотылек, который  летит на ослепительный свет своего обманчивого счастья. Жил хороший человек, говорил, ходил, пел, плясал, был здесь еще вчера, и вот уже его больше нет, и не будет никогда.
Алунта погрузилась в тишину вечеров и безлюдье улиц. Уходило лето, но было еще довольно солнечно и жарко. Женька Жигунов и Ефим Шевелев пасли  у речки на свободных лужайках корову Шевелевых. У них была с собой удочка и они, не теряя времени даром, ловили на червя рыбку. Они так увлеклись этим занятием, к тому же, под вечер пошел большой клев рыбы, что не заметили, как солнце село и опустились сумерки на землю.
Вокруг в воде мирно квакали лягушки, стрекотали кузнечики в траве, летали стрекозы, садясь на листы камыша. Жаль было уходить  от этой плещущей теплой воды, но стало быстро темнеть, к тому же, корова уже вопросительно поглядывала на двух друзей, недовольно мыча.
Ефим собрал рыбу, смотал леску на удочке и крикнул Женьке:
- Жень, давай, иди отвяжи корову, надо уже домой идти.
Женька побежал, отвязал корову и они, подгоняя ее удилищем, заспешили по дороге в Алунту.
Ефим радовался:
- Вот это мы с тобой, Женька, рыбы наловили! Целую торбу. Сейчас придем домой, разделим ее пополам. Нажарим…. Вот вкусно будет!
С одной стороны дороги было болото, вернее, затопленная речной водой пойма, и там водились скользкие как змеи вьюны – угри. С другой стороны над дорогой, как бы нависая, раскинулось старое алунтское кладбище с замшелыми каменными крестами  и плитами, заросшее кустами сирени, повилики и папоротника, с высокими деревьями и дырявой прогнившей оградой. Кладбище находилось как раз на косогоре, недалеко от алунсткого костела.
Было уже часов десять вечера, дорога без фонарика еле-еле  просматривалась. Женька с Ефимом решили гнать корову по ближайшей дороге, которая сворачивала и шла за кладбищем по косогору прямо  на центральную площадь Алунты. Кладбище жутко пугало их своей темнотой и мертвой тишиной, но с коровой идти было как-то веселей. Им казалось, что сейчас вдруг выскочит из-за старой покосившейся кладбищенской ограды оборотень или вурдалак,  погонится   и вопьется в них своими острыми клыками. Так и шли они мимо могильных плит, чуть подрагивая от страха коленями. Уже проходя кладбище, они вдруг оглянулись и увидели, как за оградой у могил вспыхнул  и заметался, исчезая порой во тьме, маленький огонек. Женька и Ефим ударили удилищем по корове и вместе с нею припустились бежать галопом прочь от страшного места. Запыхавшись от бега, они вскоре  достигли первых крайних домов  Алунты. Их путь проходил как раз  мимо здания МГБ. Они так бежали, что не заметили, как наткнулись ни выходящих из здания Валентина, Вагониса и капитана Будрина.
Валентин остановил парней, узнав в темноте своего младшего брата:
- Женька, ты где это шляешься так долго? Что это вы так летите, сломя голову, как угорелые?
Женька с Ефимом, отдышавшись, стали рассказывать, как они шли мимо кладбища, и как увидели блуждающий огонек между крестов. Им показалось, что это вылезли мертвецы…. Им  стало так страшно, что они, не глядя, принялись бежать….
Разговором с ребятами вдруг заинтересовался капитан Будрин. Он подошел к ним:
- А ну-ка, расскажите, где вы видели на кладбище огонек? В каком месте? – начал расспрашивать он их.
Они сбивчиво стали рассказывать:
- Прямо у ближнего от нас угла, за вторым крестом от края…. – галдели мальчишки, перебивая друг друга.
- Ну, ладно, идите домой, а потом, завтра днем, вы нам на месте покажите, где вы видели этот огонек, договорились? – сказал он им, хлопая их по плечу.
- Возможно,  это то, что мы ищем – место связи, то есть тайник, - высказался Будрин, повернувшись к Вагонису и Валентину.
- Надо установить наблюдение за этим местом, - сказал он.
- А как днем на кладбище установим наблюдение, ведь связник сразу заметит «чужих»? - начал говорить Вагонис.
- А кто вам говорил, что мы будем следить за могилами днем, - воскликнул неожиданно Будрин, - мы будем следить там ночью….
- Да ну вас, товарищ капитан, - засмеялся Вагонис. - Вы меня ночью ни за какие деньги не заставите сидеть и бодрствовать среди могил, в компании мертвецов и нюхать все эти их испарения….
- Это уже детали, - тоже, усмехаясь, парировал отказ Вагониса, капитан Будрин. - Давайте обсудим план наших действий.
Они вернулись назад в кабинет Вагониса и занялись разработкой версий и плана действий. Нужно было немедленно организовывать наблюдение и точно расставить надежные сети у возможного тайника.
- Рядом с кладбищем находится дорога, а через дорогу с  окраины местечка до косогора идут бурячные  и картофельные поля наших сотрудников, между костелом и кладбищем – пустые поляны, заросшие травой, - объяснял Валентин карту местности возле кладбища.
- Так! Значит днем мы можем установить постоянное наблюдение, послав кого-нибудь из наших сотрудников работать на огород, который находится поближе к кладбищу, а на этих полянах можно попросить этих ваших мальчишек попасти их корову, не отходя далеко от тайника и пусть наблюдают: кто приходит и кто уходит оттуда.   Связь можно осуществлять между этими постами так: если пришел гость, то кто-нибудь из парней надевает на голову панаму или светлую фуражку от солнца, если уходит, то фуражку снимает. И пасут корову, разворачивая ее головой в ту сторону, в какую движется связник. Этот знак повторит наш сотрудник на огороде. Третий наблюдатель, который находится неподалеку на окраине за конюшней нашего МГБ, примет этот сигнал и передаст по цепочке нам. Здесь же наготове нужно держать группу захвата из пяти человек и, на всякий случай, послать три человека на пост у моста через реку. А на косогоре пусть конюх пасет нашу лошадь. Получив наш сигнал, он тут же садится и сообщает тем бойцам, что на мосту. Таким  образом, мы обеспечим почти полный контроль и наблюдение за «местом связи». Ну, а ночью нам придется вести скрытое наблюдение со стороны огородов за ближним углом кладбища и держать неподалеку группу захвата из восьми человек. Если повторится огонек, значит клиент пришел и его нужно брать.
- Товарищ капитан, разрешите мне высказать свое мнение? – сказал Валентин. - По-моему, нет  никакой надобности держать конюха с лошадью и трех человек на мосту. Связник, или агент, находится здесь у нас, среди защитников. Кто он, нам и нужно узнать. А тот, кто приходит извне, нам не нужен. Привлекать на операцию так много людей нецелесообразно. Нужно ограничиться наименьшим числом сотрудников и только теми, кто вне всякого подозрения.
- А кто у вас вне подозрения?… За кого вы поручитесь, как за самого себя? - спросил Будрин.
- За всех, с которыми я был на боевых операциях, - ответил Валентин.
- А конкретно? – настаивал капитан.
- Ну, если уж выделить самых боевых ребят, то это будут наши молодые бойцы: Бурцев, Жигунов, Ляйшис, Ряйшис, Назаренко, Попов, Леонов, Самохин, Филонов, - сказал Валентин.
- Хорошо, вот давайте из этих  ребят и будем составлять тройки для засады и наблюдения ночью за кладбищем, - окончательно подытожил Будрин. - Я думаю, что «гости» придут на кладбище еще до полуночи. Ну, посудите сами, кому захочется идти туда в час или в два часа ночи. Да, в такую ночную глушь там можно от собственных шагов обмараться….
- Ты прав, капитан, - засмеялся Вагонис. - Ну, тем лучше для наших ребят, отсидят до двенадцати ночи и по домам…. Я думаю, этот вариант устроит всех, - закончил он.
На этом они и остановились. Валентин написал список бойцов, заступающих в наряд, и пошел в дежурку. Молодые бойцы, как раз все в это время находились в Красном уголке. Кто играл в шахматы, в шашки, кто - в домино. Валентин закрыл дверь Красного уголка и сказал:
- Товарищи, внимание! Сегодня и завтра, а может, и послезавтра, нам нужно будет немного поработать – посидеть в засаде у кладбища. Там у бандитов есть место, куда связники доставляют письма из города. И нам нужно будет перехватить этих связных. Поэтому я назначаю в наряд сегодня и в последующие дни молодых и смелых ребят, по три человека в каждую группу. Первая группа: Жигунов, Ляйшис, Филонов. Вторая – Бурцев, Самохин, Ломок. Третья – Назаренко, Попов и Ряйшис. Итак, ваша задача: с  десяти до двенадцати часов вечера незаметно занять место для наблюдения за правым ближним углом кладбища. Если появятся «гости», их нужно взять, но брать нужно только живыми при выходе из кладбища. И учтите, об этой операции никто не должен знать, кроме вас, даже свои защитники, не участвующие в ней.
- Всем ясно? – спросил Жигунов.
- Ясно, - ответили нестройно присутствующие и все поднялись из-за стола.
- Тогда первая группа в полном снаряжении с оружием немедленно выступает в пункт  наблюдения. Только смотрите там, картошку не потопчите, а то завтра от своих же и получите взбучку, - усмехнулся Валентин.
Виктор, Ляйшис и Филонов, взяв автоматы и накинув на плечи плащ-палатки, вышли из помещения и растаяли в ночи. Помня наказ Валентина, они, чтобы не вытоптать картофельное поле, обошли огороды стороной, спустились вниз и затем, уже снизу по обочине кладбищенской дороги, где в присест,  а где и на «карачках», начали подбираться к углу старого кладбища. Приблизившись и обосновавшись метрах в десяти-пятнадцати от забора, они залегли в картофельной ботве, завернувшись в плащ-палатки.
Время полуночи уже прошло, но на место связи никто не являлся… Так продолжалось до конца недели. Противник как будто почуяв опасность, временно затаился. Днем около кладбища пасли свою корову Ефим с Женькой, но и  они ничего подозрительного на кладбище не замечали. Мальчишкам нравилось то, что они участвуют в настоящей операции, но пока толку от их участия никакого не было. Ну прошла пара знакомых «баб» на огородах вдали; кто-то окучивал картошку; конюх защитников провел по дороге  у кладбища свою лошадь Машку на пастбище под гору и все… и ничего подозрительного, и ничего интересного.
Вагонис, Будрин и Валентин собрались в кабинете и обсуждали ход текущей операции. Они уже стали сомневаться: стоило ли им предпринимать такие действия, может мальчишкам просто померещилось что-то, а на кладбище-то никого и не было.
- Завтра засаду на кладбище снимем, - первым нарушил молчание Будрин, - раз четверо суток никого ни было, значит, уже никто не придет. Одно из двух: или мы ошиблись, или они учуяли опасность….
- Ну что ж, значит им повезло, - ответил Вагонис, - и потом ребята уже измучились – четыре ночи подряд не спят, уже скоро и мертвецы мерещиться будут, - с досадой закончил он.
- А по-моему, нужно противника заставить действовать, нам нужно разыграть ложный выход на операцию и этим подтолкнуть их агента на рискованный шаг, - вдруг предложил Валентин.
- Точно!  - воспрянул Будрин, - молодец лейтенант. Готовьте на завтра список участников.
Жигунов с Вагонисом составили список защитников, участвующих в операции.
- Собери всех бойцов и сообщи им, мол, поступили данные, что в районе Гирстрейтишек видели банду Лютаса и предупреди, что завтра в ночь выступаем, – сказал Вагонис.
- Есть, товарищ начальник, – Валентин взял список и вышел из кабинета.
Он разослал посыльных для оповещения остальных защитников, отсутствовавших в этот момент на вечерней поверке. Когда все явились, он выстроил их и зачитал приказ на предстоящую ночную «операцию». Ему было неловко обманывать своих соратников, но он пересилил себя и придал своему голосу большей строгости и таинственности, чтобы подчеркнуть важность предстоящих действий. Лица ребят стали серьезными, и когда он их распустил, никто не шутил, все пошли готовиться к завтрашнему выходу.
Следующий день прошел тихо и без происшествий. Вечером группа собралась и вышла на операцию. Вел ее сам Валентин. И казалось, что в Алунте не осталось уже свободных защитников, но у кладбища осталась тройка наблюдателей: Петька, Сергей и Васька Ломок. Они в темноте незаметно залегли в картофельной ботве и стали ждать. Валентин предупредил Петра:
 - Сегодня будьте особенно внимательны, возможно будут «гости». Смотрите в оба и не отвлекайтесь….
Но Ломок есть Ломок, с ним всегда что-то случается. Было темно и до жути  тихо. Вдруг Васька начал ерзать между ботвой и двигать ногой. Потом сел и стал материться.
- Вот, б…., что-то залезло ко мне в сапог…. И грызет за пятку, - чуть не закричал он.
- Вась, может, это к тебе в гости диверсант пожаловал, - съязвил Сергей, со смехом толкая Ломка в  спину. – Ложись, - шепнул он.
Но Васька в темноте сел, снял сапог и стал вытряхивать из него то, что кусало его за конечность и мешало ему спокойно лежать и вести наблюдение.
На кладбище было темно и тихо, и тут, вдруг, так неожиданно, что все аж вздрогнули, вспыхнул маленький тусклый огонек. Петька опомнился первым и негромко просипел:
- Вперед, братки, за мной!
Ломок от неожиданности схватился за автомат и в темноте потерял свой, снятый с ноги, сапог. Петька и Серега уходили от него все дальше и дальше, а он все шарил и шарил по ботве, ища свой потерянный сапог. Наконец, он нашел его, но надевать сапог было уже некогда, а идти в «атаку» в одном сапоге и с голой пяткой было не удобно и не прилично. Поэтому он принял «Соломоново решение» – снял второй и с сапогом под мышкой, и с автоматом в руках пустился догонять Петьку и Серегу, мелькая в темноте над полем белыми портянками.
Сергей обернулся и чуть не упал со смеху, когда увидел, как Васька выделывает «па-де-де» над картофельными грядками с автоматом в руках в белых, как у балерины, «пуантах» из портянок. Петька замахал на них руками, приказывая замереть. Они тихо подкрались к забору и пролезли сквозь дыры на территорию кладбища.
Недалеко за памятниками мелькал слабый огонек свечи, и в тусклом его освещении они увидели две тени. Защитники продвинулись между плит еще чуть дальше и кинулись к месту, где еще мерцал огонь и маячили какие-то фигуры. Потом внезапно с криком: «Стой, руки вверх!» они окружили павших и шуршавших в траве между могил «агентов». Петька с Сергеем кинулись к ним и завернули им за спину руки. Когда «агенты» были взяты и связаны, они подняли их и поднесли ближе горевший огарок свечи. Это были молодой ксендз и его служанка.
- Иезус Мария, Иезус Мария… - бормотал ксендз, а служанка его от  страха  дрожала и плакала…
Защитники стали обыскивать их, ища какие-нибудь письма или бумаги – доказательства  их шпионской деятельности.
- Что вы тут делаете? – начал быстрый допрос на месте Петька.
Хотя ксендз был в обычном костюме, все же Петька узнал его по утонченному профилю лица.
- О, Иезус…. мы здесь просто встречались и… занимались любовью в темноте, чтоб никто из прохожих не увидел…. Это просто любовная встреча. Прошу вас, господин солдат, не арестовывайте нас. Мы не бандиты. Я ксендз, а она – служанка….
- Вот и хорошо, сейчас мы вас отвезем в комендатуру, там и разберемся кто вы, и что здесь делали….
 - Вася, вперед, а мы будем ориентироваться по твоим белым портянкам. А вы, господа, за ним следом. И ни-ни. Ни вправо, ни влево, иначе – стреляем без предупреждения.
- Ну, давай, пошли, - ткнул он стволом автомата ксендза.
Через несколько минут арестованные были уже в кабинете Вагониса и Будрин начал их допрашивать.
А Петька с Серегой сидели в дежурке и донимали Васю Ломка вопросами:
- Вась, а Вась, что это ты разулся, испугался наверно, и хотел деру дать с поля боя? – спросил его Сергей.
- Да нет. Там на грядке какая-то сука залезла ко мне в сапог и укусила за пятку, а пока я снимал сапог, тут вдруг вспыхнул огонек на могилках и вы побежали. Ну я тогда снял свой второй сапог и побежал за вами.
Петька засмеялся:
- А мы думали, у тебя «крыша поехала» от страху, когда  увидели как ты подпрыгиваешь и порхаешь, как балерина над картофелем в «белых тапочках».
- Так это ж я  перепрыгивал через ботву, чтоб картошку не помять, а то б наш Гердвилис с меня шкуру спустил бы за вытоптанные грядки.
После недавнего нервного напряжения парни весело подшучивали друг над другом и смеялись.
А в это время в кабинете Вагониса Будрин вел допрос ксендза и его служанки. Но чего-нибудь интересного для следствия они так и не выявили, потому что у задержанных не было найдено никаких доказательств причастности их к агентурной деятельности. Они просто великолепно играли свою роль «застуканных» в интимных связях служителей церкви. И это сулило им куда менее тяжкое наказание, чем сотрудничество с националистическим подпольем. Будрину было ясно, что операция провалена и чтоб окончательно не выдать ее замысла, он решил не обострять ситуацию и не «колоть» дальше задержанных, а якобы, поверить их подготовленной на случай провала, любовной легенде. Ему нужно было переиграть их и вселить им уверенность в том, что все прошло гладко, следователь им поверил, любовная версия сработала и они «сухими» вышли из этого очень опасного для них положения. Капитан думал так: если не известен тот, кто нес им секретные данные, то лучше не мутить воду в болоте и не спугнуть  того неизвестного агента, который может быть  сейчас был рядом с ними и мог нанести очень большой ущерб как органам безопасности, так и органам советской власти здесь, в Алунте. – Кто же был этот оборотень? Где он? Что замышляет? – думал капитан.
Глядя на молодого ксендза, который приехал в Алунту недавно и помогал вести службу в костеле старому, он продолжал спрашивать:
- Так как же вы очутились вдвоем с женщиной на кладбище?
- Господин офицер, у нас просто возникли друг к другу нежные чувства, когда мы прогуливались с пани Ядвигой вечером возле кладбища. А потом, когда дело дошло … ну вот мы и укрылись от посторонних глаз за кустами на кладбище….
- А что вы там ночью светили, сигнал кому-то подавали или искали что-то? – вдруг резко в упор задал вопрос капитан.
- Да что вы, господин начальник, мы с паненкой искали место, где бы присесть. У нее в кармане оказалась свечка, вот она и зажгла ее, чтобы в темноте не зацепиться за плиту, да не упасть…  Прошу вас, пан офицер,  не сообщайте об этом казусе старшему ксендзу. Вы должны нас понять… ведь «дело молодое» и у нас с Ядвигой  отношения серьезные, а в случае если об этом узнает наш наставник, то мое пребывание здесь окончится, да и на дальнейшей моей карьере можно будет поставить крест….
- Хорошо, вы меня убедили, - сказал Будрин, - я вас отпускаю и понимаю ваше положение. Мы не предадим огласке ваше участие в  этом нелицеприятном деле, но вы не должны в течение некоторого времени выезжать куда-нибудь из Алунты.
- Очень вам благодарны, господин офицер, - поклонился ксендз.
- Ладно, вы свободны! – ответил капитан.
Когда ксендз вышел, Вагонис кинулся к Будрину:
 - Капитан, зачем вы его отпустили, наверняка он был там с этой девицей не ради любви к ней. Они  там искали шифровку в темноте. Мы завтра днем исследуем там каждый камешек и найдем их тайник, вот увидишь….
- Не надо ничего искать. Пусть все идет своим чередом. Будем вести себя с ними так, как будто мы им поверили, но мы будем наблюдать за каждым их шагом.  И еще будем пристально вести  наблюдение за тем местом. Днем, – закончил он, -  нам нужно во что бы то ни стало раскрыть их агента, а этот слащавый ксендз нам пока не нужен. Он даже будет нам полезен на свободе. Так что, пусть ходит на могилы и встречается там с пани Ядвигой!
А отряд защитников из двенадцати человек, который вел Валентин, пройдя в темноте по дороге метров четыреста за Алунтой, свернул на ближайшее поле с копнами покошенной травы и  залег до утра на ночлег. Рядом виднелась усадьба Кяушиса с кустами пахучих роз и садом, со спелыми налитыми соком яблоками. Кто-то подал идею: полакомиться спелыми яблоками. Ведь богатства у Кяушиса не убудет, а ребята хоть яблок вдоволь наедятся.
В отместку за их ночные бдения Валентин отпустил четырех человек и те ушли в сад трусить яблоки.
Было уже около полуночи. Вчетвером: Виктор, Назаренко, Ляйшис и Галяускас залезли в сад Кяушиса и огляделись. В саду стоял аромат спелых яблок,  и было темно и тихо. Но вот в небе появилась луна,  и стало немного светлее. Они выбрали яблоню и Виктор, вскарабкавшись кое-как на  дерево, начал трусить  ее ветки. Спелые пахучие яблоки как белые увесистые бомбы гулко затарахтели  по земле,  ударяя по головам и рукам собиравших их внизу защитников.  Назаренко, подслеповатый молодой парень, друг Виктора, вместе с Ляйшисом и Галяускасом кинулись собирать яблоки. Но вдруг Назаренко споткнулся, упал и начал дергать ногой. Сад словно проснулся. Внезапно зазвонили какие-то банки-склянки, колокольчики. Залаяли собаки, а из дома выскочил дед Кяушис с дубиной и лампой. Виктор спрыгнул с яблони и прошипел:
- Ребята, смываемся! Атас!
И защитники с полными пазухами яблок, как беременные бабы, падая и вставая, бросились бежать вон из сада. Назар тихо завопил:
- Братцы, подождите, кто-то схватил меня за ноги и держит, не пускает!
Виктор нагнулся над ним и стал высвобождать его ногу. Она оказалась в проволочной петле. Виктор сразу сообразил, что это силки – проволочные петли, которые они в детстве еще в Алтайском крае ставили на зайцев и сусликов. И поэтому он быстро освободил Назара из петли, поставленной Кяушисом, может для зайцев, чтобы не грызли кору деревьев и морковку, а может для воров, чтобы те не крали у него в саду яблоки. Виктор с Назаром  - так называли Назаренко его друзья, последними выползли из сада Кяушиса и припустились со всех ног бежать в поля. А дед Кяушис еще долго ходил, стучал по железным банкам дубиной и орал:
- Басурманы! Негодяи! Вот я вам дам дубиной по заднице. Будете знать как воровать чужие яблоки! Ату их! – кричал он, спуская своих собак с цепи.
Но ребята были уже вне сада и  в безопасности, а вскоре они  соединились с основной группой защитников. Те, узнав об их приключении, тихо посмеивались и шутили:
- Да, если б Кяушис с дубинкой догнал Назара, он бы ему задницу намял… этой дубиной.
Но все обошлось и люди сидели, и, отдыхая, хрустели добытыми Назаром яблоками. Виктору впервые было так хорошо и уютно. Он лежал и ел яблоки. Вокруг стояла тишина, сено пахло пряным запахом лугов, а высоко в просторном темном небе сияли маленькие огоньки далеких звезд….
Виктор нашел глазами похожее на ковшик созвездие Малой Медведицы  и на его хвосте  Полярную звезду.  «А это созвездие Кассиопеи, как изогнутая буквой «W» змейка», - подумал он.
Вдруг вдалеке, прочертив небо, промелькнула и погасла звездочка. Назаренко, увидев ее, вскрикнул:
- Смотри, вон звезда упала, значит, чью-то жизнь забрала…
- Да, не каркай ты, Назар, - огрызнулся Виктор.
- Это так в народе говорят – если звезда упадет, значит, чья-то жизнь закончилась…
- Все это ерунда, - возразил ему Виктор. – Никто об этом толком ничего не знает. К тому же это и не звезда совсем, а меленький метеорит, - пробормотал он, засыпая. Ему приснилась Яня и веселый, машущий им рукой, Новицкий. Он  улыбался и уходил от них, и все махал, махал рукой, пока не исчез в белом тумане….
- Подъем! – раздалась команда.
 Виктор проснулся и лежал, обалдело моргая  сонными очами, пока сознание постепенно вернуло его ум в реальность.
- Давай, просыпайся, уже утро. Пошли домой - там выспимся, - позвал его Назаренко. И они, поднявшись с сена и отряхнув прилипшие к одежде соломинки, поспешили бегом за отрядом, уходящим в сторону Алунты.