Круиз по стиксу продолжение 21

Марина раскрыла журнал. Оксанки нет уже давно! Она исчезла еще до каникул, когда Марина попала в больницу. Нельзя болеть! Стоит пропустить несколько уроков, и налаженный механизм начинает разваливаться. Дети - тонкий материал. Изменчивый. Как пламя: нужно постоянно поддерживать огонь, подкладывать щепки. Иначе погаснет.
Марина посмотрела на часы. Оксанка уже сегодня не придет. Значит, нужно идти за ней… Телефона нет. Живет далеко. Но если сегодня не пойти - она потеряется.
Вечер был по-весеннему теплым. Марина долго бродила по улочкам, пока нашла нужный дом. Место какое красивое - у реки! И как долго бедной девочке добираться до школы…
Дверь открыл мужчина и удивленно уставился на Марину. Он сразу не понял, кто она и чего хочет.
- А, из музыкальной школы! Так ведь Оксана вчера ходила к вам!
Марина покачала головой, и он, наконец, пропустил ее в маленькую прихожую.
- Сейчас разберемся. Жаль, жена с ребенком уехала в село к своей матери. Оксана! Иди сюда!
Марина вспомнила, что здесь недавно родился ребенок, что этот мужчина - отчим Оксаны, и старуха, ковыляющая их кухни, его мать, чужая женщина для девочки…
Оксана показалась на пороге и застыла, увидев Марину.
- Здравствуй, Оксаночка! - улыбнулась ей Марина. - Тебя давно не было в школе, и я подумала, что ты заболела. Хорошо, что это не так!
- Проходите в комнату, - сказал мужчина. - Разговор предстоит серьезный!
Марина присела на низенький диванчик. Комната была проходная, с маленькими окошками, как во многих частных домиках, пианино стояло в углу, рядом с ним - детская кроватка. Не часто девочке выпадает возможность поиграть!
- Ну, и куда ты вчера ходила?
Оксанка опустила голову. Марина поняла, что от нее не добьешься ни слова.
- Как же тебе не стыдно! - включилась бабушка. - Ты была такая послушная девочка, когда к нам переехала, а теперь обманываешь! Вот мама приедет, пусть разбирается!
- Вы понимаете, я же не отец, наказать не могу: обид будет столько! Пошла на музыку - ну и пошла! А матери некогда: ребенку полтора года, постоянно с ним, - оправдывался мужчина. Марине показалось, что он спокойный и добрый. Бабка, конечно, язва, и тесно здесь им всем вместе… Словом, жизнь у девочки непростая…
- Да ничего страшного еще не произошло! - улыбнулась Марина. - Пару уроков до каникул пропустила, и на этой неделе еще не была. Но в целом, мы давно не виделись. Плохо только то, что обманула. Где же ты ходила, Оксаночка?
Девочка опустила голову. И опять - ни слова. Марина поняла, что при всех она говорить не будет.
- Разрешите, мы поговорим наедине? - Марина встала и поманила девочку в соседнюю комнату, закрыв за собою двери.
- Ну, рассказывай! - совсем другим тоном обратилась она. - Что еще случилось?
Оксанка вдруг закрыла лицо руками и заплакала - горько и отчаянно, как взрослая. Марина усадила ее на край кровати, обняла. Несколько минут дала ей поплакать.
- Ну, все? А теперь говори, - оторвала ее руки от лица Марина и заглянула в глаза.
- Я приходила, вас не было, - наконец, разжала губы девочка.
- Ну и что? Мне заболеть нельзя?
- А другая учительница сильно ругала, а мне некогда играть, Антошка всегда днем спит, а вечером телевизор…
Марина достала платочек и вытерла ей глаза.
- Вот дурочка! И из-за этого ты не приходила? Ты что, меня боишься?
Оксанка улыбнулась сквозь слезы и покачала головой.
- Почему не зашла узнать, есть ли я? Что, сказать не могла, почему не выучила? Съедят тебя, что ли?
- Она сказала, что я школу не закончу, уже мало времени осталось до экзамена, а я ничего не знаю!
- И ты решила вообще не приходить? Ну, молодец. Все равно ведь узнали бы дома! И как бы ты маме объясняла, почему не сдаешь экзамены? Ты же взрослая, выпускной класс! Два месяца осталось.
Оксанка опустила голову. Дома не интересовались - некогда. Ну, и отложила неприятное объяснение…
- Даже не надейся. Экзамен ты сдашь. Как же так? Учиться семь лет, и в последний момент бросить? Из-за того, что недоучила пару строчек в конце пьесы? Ты с ума сошла. Да мы с тобой на уроке все выучим!
- Я никак не могу запомнить…
- А уж это - моя забота. Научу. Покажу, как это быстро сделать. Только нужно приходить ко мне! Завтра приди на час раньше, сядешь в соседнем классе и выучишь. Я буду с тобой. А обманывать нельзя: потом еще хуже будет. Вот пришла бы вчера, как собиралась, и этого скандала бы не было. Кстати, где ты бродила два часа?
Оксанка насупилась:
- Возле речки. Замерзла.
Марина рассмеялась и обняла ее.
- Самое обидное, что ты мне не доверяешь.
- Доверяю! - горячо запротестовала девочка. - Мы все вас любим! Только ведь вас не было…
Марина вышла из спальни, держа Оксанку за руку.
- Мы все решили, обо всем договорились. Она исправится и больше не будет. Не надо ее ругать, но последите, чтобы она занималась дома хоть немного. Когда братишка гуляет, например.
- Конечно, конечно! - замахала руками бабка. - Мы ей говорили, чтоб играла!
Наверное, вы не слишком настаивали, подумала Марина. Слишком горячо сейчас соглашаетесь…
Оксана провела ее за ворота. Она уже улыбалась. Марина потрепала ее по щеке:
- Нельзя убегать от неприятностей! Наоборот, нужно идти им навстречу, тогда они испугаются и убегут со всех ног.
Девочка доверчиво улыбнулась.

А ведь ты ее обманула, Марина! Никуда неприятности не убегают! Даже если их игнорировать. А сама-то ты? Прошло две недели, а ты собираешься идти навстречу своим? Откладываешь… И чем ты лучше этой девочки? Ждешь, когда неприятности станут необратимыми? Какая ты сейчас была мудрая, сильная, спокойная! А ведь доучить программу для этой девочки представляется невыполнимым, поэтому она и сбежала. Это для тебя ее проблемы - ерунда, ты знаешь, как с ними справиться…
А может,  и твоя проблема - не проблема вовсе! Это тебе она заслонила весь свет, а стоит поспешить ей навстречу, и все разрешится. И этот кошмар,  в котором ты живешь, развеется, как дым?
Марина остановилась среди берез. Никого вокруг! Речушка тихо журчит. Почки на деревьях вот-вот раскроются. Как хороша жизнь! И вот это все - потерять? Уйти от этого всего в темноту? И спешить узнать свой приговор? Да это хуже смерти!
Нет. Не время еще. Нужно возненавидеть эту жизнь. Понять, что ничего хорошего в ней Марину не ждет. А смерть - это покой. Это разрешение всех проблем. Нужно перестать бояться смерти. Когда это придет - можно выслушать все, что угодно, и не дрогнуть. А если она, Марина, к этому не готова, кто знает, как она себя поведет? Будет плакать, кричать, просить помощи? Какой позор! Уходить нужно достойно. Незачем устраивать цирк для окружающих, щекотать им нервы своим отчаянием. На дне каждой жалость подленькая мысль: это не со мной! Как было бы мне на ее месте страшно, но я-то пока живу! А ей - умирать!.. Ж-жуть!
А достигнуть этого просто. Достаточно вспомнить, что хорошего было в ее жизни. Ведь ничего не было! О чем же тогда жалеть?!
Нежеланный ребенок. Ребенок, которого не уничтожили ни горячие ванны, ни поднятие тяжестей, ни бог весть какие таблетки, которые приняла мать. Вот мать откачивали - отравилась. А ей,  Марине, хоть бы что!
Всем нормальным людям жизнь дают матери. Ей, Марине, жизнь дала бабушка. Когда ее шестнадцатилетнюю мать привели в чувство, бабушка сказала: будешь рожать. Ребенок не виноват, что твой кавалер не собирается на тебе жениться. Твоя ошибка - твоя расплата. Раньше думать надо было. Да, одной будет трудно растить ребенка. Не надо было заводить. Выход - там, где вход. А раз вошла - изволь расплачиваться.
И родилась Марина. Об отце не проговорились никогда ни мать, ни бабка. Отчество дали дедово. Бабка сказала: «С таким отчеством язык сломаешь. Коситься все будут: откуда такая? Будет Ивановной». Если мужчина сбегает на край света от своего ребенка - не стоит его догонять. Он не сможет быть отцом.
Бабка была сильная. Мать - слабая. Бабка тянула их обеих. Заставила мать закончить техникум, приобрести профессию. Мать плакала и проклинала свою жизнь: тяжело учиться с ребенком. Бабка не слушала ее. Работала за двоих. Пианино Марине купила тоже бабка, увидев, как играет на краешке стола внучка, как слушает музыку из маленького радио… А матери в восемнадцать лет хотелось любви, а не пеленок, а не конспектов, а не зачетов… Нельзя сказать, что она не любила Марину, но, когда через десять лет родилась Валя, она была для нее совсем другой матерью…
Это был желанный ребенок! У него был отец! Двадцатисемилетняя мать, наконец, нашла мужа. Правда, он бы намного старше, лыс, характер имел мерзкий, но слабая натура матери приняла его тиранство как необходимость. Бабка уехала от них к своей престарелой сестре, и это было правильно: никогда бы они не ужились с Семен Семенычем.
А вот мать уживалась с ним прекрасно! Она, как вода, принимала форму того сосуда, в который ее нальют. Бабка махнула рукой и уехала. Прощаясь с Мариной, плакала:
- Оставляю тебя одну!
Справедливость ее слов Марина поняла не сразу.
Самая счастливая жизнь была, когда они жили втроем с бабкой. Вечно недовольная мать не смела срывать раздражение на Марине: матери боялась. И Марине жилось привольно. Ее любили. О ней заботились.
А потом все это сразу кончилось.
Родилась Валя. Жили в двух комнатках. Марина - в проходной, ее местом был маленький диванчик. Это значит, не было своего уголка. 
И с каждым днем Марина все больше раздражала отчима. Тем, что росла красавицей, унаследовав от своего шалопутного отца чеканные черты и волосы цвета липового меда.(А Валя - смуглая, с маленькими темными глазками и носиком-пуговкой… С редкими серыми волосиками. Вся в отца. Вредная и капризная с самого детства.) Тем, что молчала, не поднимая глаз, и никогда - ни побои, ни ругань - не могли довести ее до слез.
Тем, что никогда ничего не просила - и прощения в том числе.
А может, просто было тесно в двух комнатках со взрослой чужой девицей… Хотелось тишины, а тут пианино каждый день. Хотелось, чтобы робкая жена принадлежала только ему и ребенку, и не разрывалась между ними и старшей дочерью…
…В тот день Марине нужно было доучить пару этюдов на зачет, а Маленькой Вальке нездоровилось. Ее еле укачали,  и мать побежала в аптеку за каким-то лекарством, а отчим прилег в спальне подремать.
Марина плотно закрыла двери, открыла пианино и на левой, заглушающей, педали попробовала тихонько поиграть. Минут двадцать было все спокойно. Она была уверена, что тихие звуки никому не мешают. Но вот заплакал ребенок - скорее всего из-за болезни, и из комнаты вылетел взбешенный отчим. Он подскочил к Марине и изо всех сил захлопнул крышку пианино - Марина едва успела убрать руки.
- Еще раз сядешь играть - убью тебя! - прорычал он. - Ребенок болен, а ты со своей музыкой!
Марина едва могла перевести дыхание от испуга: только что он ей едва не переломал пальцы крышкой. И как же тогда играть?
Она забилась в уголок дивана.
Пришла мать, удивленно посмотрела на нее и прошла в спальню. Оттуда послышалась бурная речь отчима. Через минуту он вышел, хлопнув дверью.
Мать с Валькой на руках, с перекошенным лицом, вышла к ней.
- Если он из-за тебя от нас уйдет - я тебя задушу собственными руками! - прошипела она в лицо Марине. - Сколько раз говорили - не играй, когда ребенок спит!
- Я совсем тихо! Они не слышали! Это Валька из-за насморка проснулась, а не из-за меня! А у меня экзамен скоро!
Мать замахнулась и ударила ее по лицу. Марина словно задохнулась. Ей и раньше попадало, но такого оскорбления еще не было.
Ей было тогда одиннадцать лет.
 На следующий день она собрала в ранец немного одежды и ушла из дома. Она знала, как называется село, где жила бабка, и решила уехать к ней. Но ее сняли с поезда на следующей станции, ночь она провела в милиции, а на рассвете испуганная мать и взбешенный отчим забрали ее домой.
Это был страшный год. Она перестала разговаривать дома. Все делала послушно, как автомат. И молчала. Сначала били, потом уговаривали. Потом отстали. Привыкли. Ей можно было поручить вымыть посуду и полы, послать в магазин. Все исполнялось - но молча. Кто знает, может, отчима это устраивало.
Потом все сгладилось. Валька подросла, стало легче. Пианино не открывалось: Марина тайком ходила заниматься в школу. А когда через пять лет она собралась поступать в музыкальное училище, даже отчим признал, что музыка пригодилась. Она поступила и уехала в город. Потом вышла замуж за Максима. Потом уехала на несколько лет с ним в Среднюю Азию. В это время умерла бабушка - Марина так и не простилась с ней…