Кочис. Пылающий фронтир

Отношения Мексики и апачи-чирикауа стали ухудшаться после мексиканской революции, когда Мексика в 1821 году получила независимость. Денежные средства, выделяемые ранее на содержание апачи посредством системы пресидио правительством Новой Мексики теперь перенаправляясь на подавление восстания внутри страны. В результате численность пограничных гарнизонов сдерживающих апачи уменьшилась. Солдаты не дополучали жалования, не хватало провизии. Революция опустошила казну. Но на северо-западе провинции Чиуауа вблизи Ханоса, северо-востоке Соноры около Фронтераса и Санта-Рита дель Кобре на юго-западе Новой Мексики, осевшие там группы чирикауа все же еще пока получали кое-какие пайки от разваливающегося государства.
На протяжение же 1820-х годов система пресидио постепенно распадалась и материальная помощь оказываемая апачи существенна сократилась. Недополучая продовольствие, апачи вновь возобновили набеги на поселения мексиканцев. Революционное правительство призвало граждан пожертвовать своим имущество в виде скота и зерна, чтобы хоть как-то  погасить недовольство индейцев. Фронтир из мирного превращался в кровавый, ненависть мексиканцев к апачи нарастала с каждым днем.
Вожди апачи Хуан Диего Компа и Писаго Кабесон практически были готовы вступить на тропу войны и расположились возле Ханоса. К Медным Рудникам стянулись воины вождей чихине Фуэрте и Мокко Мано. В декабре 1821 года правительство предоставило индейцам 1000 голов рогатого скота и пайки, чтобы ублажить разбушевавшиеся племена апачи. Но этого было недостаточно, и вскоре у индейцев начался голод.
К 1824 году чирикауа стали  покидать окрестности городов, откуда шла их подпитка по причине сокращения рационов и время от времени проводить набеги. Чоконен и недни покинули окрестности Ханоса и Фронтераса. Сегодня неизвестно, находился ли в этих группах молодой Кочис, но с уверенностью можно сказать, что он принимал участие в тех набегах.
Группа чирикауа, которая покинула Фронтерас, обосновалась в горах Дос Кабесас в нескольких милях к северу от Апач-Пасс, излюбленного места обитания чоконен Кочиса.
Осенью лидеры бэндов чирикауа запланировали ряд набегов по ту сторону границы, все еще не решаясь по-крупному атаковать густонаселенные и процветающие внутренние районы Мексики. Набеги апачи провели в окрестностях Фронтераса, Бависпе и Тубак, имея незначительный успех. Они взяли кое-что из провианта и убили несколько мексиканцев.
Население вновь заговорило об апачском терроре. Власти Фронтераса убедились, что чирикауа, совершившие эти набеги более не состоят с Мексикой в мирных отношениях и опасались широкомасштабной войны с индейцами.
Находившиеся близ Ханоса мирные группы чирикауа сообщили властям о намерениях чоконен вождя Тебока присоединиться к чихине вождей Фуэрте и Мокко Мано на юго-западе Новой Мексики и нанести удар по внутренним районам.
Также, ряд групп чирикауа враждебно настроенных к мексиканцам обосновались в горах Энмедио, взяв под контроль передвижение по дороге между Ханосом и Фронтерасом. Власти Соноры, используя регулярные войска и ополчение, попытались противостоять враждебным апачи, и в ноябре им удалось нанести поражения одному военному отряду чирикауа. Это несколько поубавило воинственный пыл индейцев и Хуан Хосе Компа и еще трое лидеров чирикауа запросили перемирие в Санта-Рита дель Кобре.
В 1825 году большинство групп чирикауа вернулись к местам прежних стоянок около Санта-Рита, Ханоса и Фронтераса. Какую роль в этих событиях играл Кочис нам не известно. Некоторые вышеуказанные исследователи его жизни полагают, что в то время он был еще дикохе.
Перемирие продолжалось несколько лет. Как только пайки на содержание апачи в 1828 году вновь были урезаны, индейцы снова покинули места «прикормки» и разбрелись, кто пошел в горы Чирикауа, кто обосновался в горах Энмедио и Анимас, перейдя к традиционным видам занятия, охоте и собирательству.
Тем не менее, на протяжении всего 1829 года несколько группы апачи во главе с Писаго Кобесоном и Хуаном Диего Компа оставались вблизи Ханоса, а Фуэрте и его группа по-прежнему находились в Санта Рита дель Кобре. Чоконен во главе с Матиасом и Тебока оставались проживать в лагерях близ Фронтераса.
Местечковые чиновники, призванные решать проблему апачи на фронтире зачастую безответственно подходили к удовлетворению их требований. Это объяснялось еще тем, что они недопонимали серьезность этой проблемы и опасность, которая могла исходить от апачи, так как на то время индейцы представляли собой мощную силу. Многие вожди владели тактикой боя мексиканских военных, читали и писали по-испански, а также были искусны в обращении с огнестрельным оружием. Более того численность апачи за годы мирного сосуществования возросла и своими набегами они быстро развеяли  это непонимание чиновников.
Воинственные группы чоконен в 1830 году начали осуществлять грабительские набеги на Сонору. От этих налетов более всего пострадали округа Алтар, Ариспе, и Сан-Игнасио. В конце февраля мексиканцы обнаружили тропу по которой апачи угоняли краденный скот. Дорога вела в Аламо Хуэко, где собирались три бэнда чирикауа. В этой связи для наказания индейцев по ней были направлены регулярные войска.
Осенью 1830 года апачи стоявшие лагерями в Сан-Буэнавентуре (предположительно часть недни и чоконен – И.К.) покинули пресидио, и отправились в горы Сьерра Мадре. Стоявший там гарнизон солдат не мог воспрепятствовать уходу индейцев, по причине своей слабой обеспеченности. Система пресидио (управления апачи), просуществовавшая сорок лет, пришла в окончательный упадок, и по части сдерживания агрессии индейцев более была не эффективна.
Враждебные чирикауа все чаще прорывались во внутренние районы Соноры и Чиуауа, атакуя ранчо и устраивая засады на дорогах. Их успехи вдохновляли тех чирикауа, которые сохраняли нейтралитет и выступали за мирное сосуществование с мексиканцами.
С наступлением 1831 года группы Писаго Кабесона и Хуана Диего Компа стоявшие возле Ханоса поразила эпидемия оспы и, получив последний раз рационы, они бежали оттуда. Окрестности Фронтераса в июне также покинули чирикауа вождей Тебока и Матиаса.
Кочис так вспоминал то время: «Более мы не боялись ни испанских солдат, ни захвативших после них нашу землю мексиканцев…».
 Весной 1831 года на тропе войны с мексиканцами оказались практически все племенные группы чирикауа. Мексика мгновенно ощутила, что голодные и вооруженные апачи стали еще более опасными, нежели десять лет назад. Системе пресидио не удалось уничтожить их социальный уклад и воинский дух.
Высокий, в пять футов и десять дюймов, хорошо сложенный, двадцатиоднолетний воин Кочис, входил в наиболее агрессивные группы, выступавшие в авангарде налетчиков, и именно тогда ощутил вкус победы.


Население Соноры и Чиуауа требовало от властей принять контрмеры в отношении вышедших из-под контроля чирикауа.
К середине октября 1831 года, набеги апачи приобрели грандиозный размах, вынудив генерала Хосе Хоакина Калво, командующего войсками на границе с Чиуауа, начать военный поход в Апачерию, с целью обуздания враждебных. Но экспедиция Калво провалилась из-за недостатка вооружений и других организационных проблем. Если бы она и состоялась, то вряд ли бы удалось мексиканцам нанести существенный вред индейцам, поскольку последние были везде, и в то же время нигде.
На протяжении первого полугодия 1832 года интенсивность налетов апачи на мексиканские поселения увеличилась. Власти Чиуауа после поражения от апачи взывали о помощи к Соноре, запросив предоставить в ополчение в качестве разведчиков сто индейцев опата, чтобы выслеживать враждебных чирикауа. Но сонорцы как оказалось сами испытывали нужду в  следопытских услугах  опата. «Малочисленные войска из пресидио не в состоянии защищать Сонору. Поэтому нельзя отдавать сотню опата», – утверждал главнокомандующий войсками Соноры Р.Моралес. Все же власти Соноры не приняли аргументы Моралеса и направили опта в Чиуауа. « …это полезно не только для нас, но и для общего блага», – пояснял управляющий провинцией.
Активность мятежных чирикауа отмечалась между Фронтерасом, Бависпе и Ханосом. Там они воровали лошадей, грабили дилижансы. Власти пошли на ответные меры и организовали экспедицию в Апачерию из четырех сотен солдат. Экспедиция разделилась на части, сотня человек установила базовый лагерь Сан-Симон, на юго-востоке Аризоны, а остальные двинулись на север, по направлению к горам Могольон в Новой Мексике, где в основном должны были располагаться лагеря враждебных чирикауа.
23 мая 1832 года возле реки Хила, в нескольких милях южнее гор Могольон в Новой Мексике, мексиканцам под командованием капитана Хосе Игнасио Ронгуильо в восьмичасовом бою удалось нанести поражение отрядам вождей Писаго Кабесона, Фуэрте и Макко Моно. По непроверенным данным из устного отчета Ронгуильо следует: «в бою погибло 22 воина апачи, а 50 ранено». Мексиканцы же потеряли троих убитыми, а 12 человек в ходе рукопашной схватки, ранены.
 Как показывает анализ отчетов (рапортов) военных, цифры, указывающие на потери в стычках с индейцами, всегда и целенаправленно завышались, из-за необходимости ублажить командование, «блестящими итогами» выполнения поставленной задачи.
Тем не менее, поражение чирикауа, а также победа сонорцев над западными апачи в каньоне Аривайпа (где по слухам погиб в бою 71 воин индейцев), вынудили  их запросить мира летом 1832 года.
По условиям мирного договора мексиканцы отказывали апачи в предоставлении рационов, обязав их проживать на отведенных по договору территориях и обеспечивать себя продовольствием самостоятельно, посредством охоты и собирательства.
Мескалеро апачи должны были кочевать от Сан-Элисарио до гор Сакраменто; чихине, включая бэнд могольон от Санта-Рита дель Кобре до гор Негрита; чоконен и недни от Ханоса и далее на север до гор Пелонсильо и Ослика (Буро Маунтинс).
Для подписания договора в Санта-Рита прибыли 28 лидеров апачи, представлявшие бэнды: чихине, могольон, чоконен, ханерос и каризаленос (недни) и генерал Калво со стороны мексиканцев.
 Индейцам сразу же поставили условия о возвращении украденных животных: (скота и лошадей). Но данное условия естественно оказалось невыполнимо, и апачи вернули всего лишь небольшое количество рогатого скота. В каждой зоне проживания апачи назначался ответственный из их числа, подотчетный мексиканским властям, который отвечал за все происходящее в зоне ответственности. Как правило, ответственность возлагалась на бэндовых лидеров, которыми были Фуэрте, Хуан Хосе Компа и др.
Штаб-квартирой чирикауа, если так можно выразиться, стал город Санта-Рита вместо бывшего центра в Ханосе.
Санта-Рита стал своего рода центром теневой торговли (камбалаче) для различного рода дельцов вроде Киркера и Макнайта организовавших поставку индейцам ружей, боеприпасов, алкоголя взамен на продукты охоты и собирательства.
Мир 1833 года с индейцами оказался хрупким. Недостаток продовольствия остро сказался на благосостоянии примирившихся бэндов апачи, и они вновь начали мародерствовать в окрестностях территорий отведенных им для проживания. Отряды налетчиков вождя Писаго Кабесона в числе, которых был и Кочис, смерчем пронеслись в районе Ханоса, а весной совершили ряд налетов в районе Бависпе, Санта-Рита и Каризал. Так началась новая трехлетняя война, чирикауа с мексиканцами.
Первые месяцы войны, хорошо вооруженные апачи безнаказанно творили бесчинства в северной Соноре, разоряя поселения. В январе 1834 года более двухсот мексиканских граждан были убиты ими только в одном Фронтерасе. Оттуда же военный отряд чоконен угнал пятьдесят лошадей. Этим дерзким налетом командовали Писаго Кабесон и Рейес. Кочис был в их числе и постепенно приобретал известность. Об участии Кочиса в этой военной партии до нас дошли косвенные свидетельства. Скорее всего, он находился среди воинов вождей Феликса и Тутийе, которые организовали засаду солдатам капитана Мартинеса, погнавшимся за индейцами. Военные угодили в ловушку устроенную чоконен на пути их преследования восточнее Фротераса. Апачи атаковали их с вершин холмов, нанеся войскам большие потери. Тогда погиб и сам капитан Мартинес, а остальные отступили с боем к форту.
Затем чоконен устремились на юг и опустошили ранчо Нариво Монтойя, убив шестерых мексиканцев по дороге на Бакоачи. Не удовлетворившись награбленным, они двинулись на Чинапа, где грабанули местное население, завладев всем скотом, что имелся в селении, и приспокойненько ушли на север, разлетевшись по ранчериям в горах Чирикауа и Ослика.
В конце марта апачи вождя Матиаса разгромили отряд капитана Леона Тубака около ранчо Бабокомари.
В апреле мексиканцы получили информацию от своего источника в бэнде вождя Матиаса, который сообщал, что лидеры чирикауа Матиас и Тутийе, собрали отряд в восемнадцати милях от Фротераса и решают вопрос о набеге или на город, или на внутренние районы. Но на тот момент относительно объекта устремления, мнения вождей разделились, и набег пришлось отложить. Три месяца спустя, апачи все же реализовали свои планы.
Пленной женщине, захваченной в налете на ранчо Бабокомари, удалось бежать из лагеря вождя Матиаса в горах Чирикауа. Она с трудом добралась до Тусона (Аризона) и сообщила, что чирикауа разделись. Писаго Кабесон и Тутийе ушли в горы Могольон, а группы вождей Рейаса и Матиаса остались в горах Чирикауа для заготовки мескаля. Она опровергла слухи о том, что чирикауа объединились для совместных действий с западными апачи, но подтвердила информацию о продолжении ими оживленной торговли в Санта-Рита, где они приобретали оружие, так, как намеревались, осуществить набеги на поселения Тубак и Санта-Крус.
Посыльные быстро разнесли эту новость. Особенно были обеспокоены жители Тубака. Поселение не было защищено стенами, не имело артиллерии, достаточно оружия и воды.
Летом этого же года, чоконен узнали о, готовящейся против них зачистке силами армейских подразделений, и направились в Кучута в миссию индейцев опата, что двенадцать миль южнее Фронтераса, запросить мира у мексиканцев. Относительно заключения мира или продолжения войны бэндовые вожди единства мнений не достигли. Одни считали, что мир возможен и нужен, другие склонялись к тому, что война шла уже полтора года и пользы от переговоров не будет, так как мексиканцы не согласятся заключить мир и предоставить чирикауа рационы.
Власти Соноры жаждали мести в отношении индейцев и планировали провести карательную экспедицию. В это связи были урезаны ассигнования  на социальную сферу и средства перераспределены на военные нужды. Начали формироваться добровольческие отряды. Добровольцам, вступившим в отряд, кроме жалования командование разрешало, оставлять себе добычу, отнятую в бою у апачи.
В конце сентября 1834 года в Апачерию двинулся отряд в количестве 442 добровольцев под командованием Мануэля Эскаланте Арвизу, смелого и решительного человека, получавшего драйв от риска. Направляемый разведчиками опата и мирными тусонскими апачи, ослабленный голодом и дезертирством отряд, 15 октября появился у Пуэрто дель Дадо (Апач-Пасс).
В это время отряд начали покидать разведчики опата, несмотря на угрозы Аризву расстрелять их как предателей.
Здесь мексиканцы обнаружили несколько покинутых апачских ранчерий: три в горах Чирикауа и две в Апач-Пасс. Чирикауа ушли на север в горы Могольон к реке Хила. Отряд Аризву начал преследование по следам, и неожиданно столкнулся с группой враждебных чирикау под предводительством Тутийе и Виворы, возвращавшихся из набега в Чиуауа.
В ходе боя Аризву удалось убить двоих апачи, и захватить в плен вождя Тутийе. Упоенный удачей пленения столь важной птицы, коим был Тутийе, Аризву повернул отряд обратно.
Тщеславный Аризву торжественно вошел в Ариспе и совершил показательную казнь, повестив Тутийе на городской улице. Этим он хотел устрашить чирикауа и удержать их от дальнейших набегов, но его расчеты не оправдались, и произошло все с точностью на оборот.
Осенью 1834 года, чирикауа, вынашивающие намерения прекращения войны и заключения мира с мексиканцами, потрясенные  расправой с Тутийе, отказались от своих намерений и решительно выступили за продолжение войны. Большинство бэндовых групп чирикауа встали под знамена Писаго Кабесона и молодого храбреца из чоконен по имени Хи (предположительно Кочис).
С продолжением военных действий не согласился бэнд недни и некоторые группы чихине. Хуан Хосе Компа и несколько других вождей недни и чихине прибыли в Санта-Рита, чтобы обсудить с мексиканцами условия мирного соглашения. По имеющейся информации апачи согласились прекратить набеги на мексиканские поселения и пообещали полковнику Гаэтано Жустиниани принять участие на стороне войск провинции Чиуауа в войне против команчей – исторического врага как самих апачи, так и мексиканцев.
Украденный скот апачи возвращать отказались. Сославшись на то, что его и так у них мало осталось. Жустиниани понимал, чтобы заставить индейцев выполнить данное требование ему необходимо собрать отряд в 800 ополченцев, до зубов их вооружить, и обеспечить провизией на четыре месяца.
В ходе переговоров, Жустиниани пытался добиться от Хуана Хосе Компа выдать места дислокации враждебных групп чирикауа, но вождь сознательно уходил от ответа, пользуясь отговорками, или как принято объяснять сегодня «включал дурака».
Жустиниани требовал от Компа начать военные действия против враждебных чирикауа, поясняя, что это одно из условий заключения мирного соглашения с ними.
Апачи долго совещались и, наконец, дали согласие: «вести войну против тех отцов, сыновей и братьев чирикауа, которые  отказываются от мира с мексиканцами».
Позже Хуан Хосе Компа объяснял данное согласие хитростью, позволившей ему добиться заключения мира с мексиканцами.
В ходе переговоров вновь появляются косвенные свидетельства, указывающие на участие в войне Кочиса.
Хуан Хосе Компа, отвечая на вопрос Жустиниани относительно набега враждебных в Сонору, указывает на предводителя одного из отрядов чоконен по имени Чеес или Чис.
 Суини не сомневается, что речь шла именно о молодом Кочисе. Это свидетельствует о том, что  на то время Кочис был уже успешным военным лидером.
Договор от 31 марта 1835 года подписали шестнадцать лидеров апачи, представлявших умеренную фракцию племенных бэндов чирикауа.
Жустиниани скептически относился к этому соглашению с индейцами, так как понимал, что подписала его меньшая половина чирикауа, и иллюзий относительно его долговременности не питал. «Договор не имеет достаточной силы, – писал Жустиниани, – так его не подписали мескалеро и двенадцать других капитанов (вождей) хилас…».
Большая часть чирикауа шла за вождями Писаго Кабесоном, Фуэрте, Макко Моно, Тебокой и Виворой, представлявших враждебный лагерь.
Договор, который заключил Жустиниани с некоторыми чирикауа не признало правительство Соноры: «….индейцы тысячу раз просили о мире, и после того как его добивались, начинали злоупотреблять условиями этого мира, так как в основе их требований было заложено не стремление к миру, а попытка убедить нас в окончании войны, и тем самым усыпить нашу бдительность».
В свою очередь Хуан Хосе Компа, как и обещал во время переговоров с Жустиниани, всю весну и лето 1835 года предпринимал безуспешные попытки убедить враждебных соплеменников, в частности Писаго Кабесона, сложить оружие, и присоединиться к вышеуказанному мирному соглашению.
Расположившись лагерями около Сан-Симон, чоконен Писаго Кабесона, атаковали Бависпе, Ханос и Галеану. После вождь организовал два военных похода, один в Сонору, другой в новую Мексику против навахо.
Озлобленные мексиканцы принялись за снаряжение карательной экспедиции в базовый лагерь чоконен около Сан-Симон.
12 июня 1835 года туда двинулся отряд из Фронтераса под командованием Антонио Комадурана, считавшегося знатоком апачи. Отряд состоял из 402 человек, имевших на вооружении с несколько орудий.
Достигнув Сан-Симон, Командуран расположился там базовым лагерем, из которого военная партия направилась на север к месту дислокации чоконен.
Заметив движение войск по направлению к лагерю, Писаго Кабесон быстро снялся с места и ушел на север в суровые горы Сан-Франциско, к реке Хила.
Преследовать их Командуран не рискнул и бесславно вернулся в Сонору.
Обратив внимание на безрезультативность борьбы с апачи путем организации карательных экспедиций и беспомощность в этом вопросе военных, законодательное Собрание провинции Сонора принимает решение в принятие жестких законов относительно взаимоотношений с апачи.
 Суть их заключалась в объявлении войны индейцам, до полного их уничтожения.
 Активизировался сбор средств в фонд по обеспечению регулярной армии. Чтобы стимулировать рекрутов, была установлена плата за скальпы апачи в размере сто песо за скальп воина старше четырнадцати лет.
Через месяц после принятия соответствующего нормативного акта, отряд добровольцев под командованием Э.Гонсалеса вышел к ранчерии чоконен на востоке Аризоны, и напал на нее. В ходе столкновения погибли десять воинов апачи, в том числе и сын Писаго Кабесона. Каково было удивление сонорцев, что среди храбро сражающихся и убитых в бою были те апачи, которые мирно жили во Фронтерасе и Бависпе тенью, не подававшие малейшей враждебности.
Более того, Гонсалес был поражен тактике избранной индейцами при сражении в осаде, которая один к одному была английской. Из этого Гонсалес заключил, что подобный опыт индейцам передавали американские торговцы из Тусона. Позже это предположение подтвердилось, и подозрение пало на команду Джеймса Киркера – маклера продавшего индейцам оружие и виски, который тогда сражался на стороне враждебных чирикауа против мексиканцев.
Мексиканские пленники чирикауа, которым удалось бежать из плена, сообщали, что американцы, торговавшие с индейцами в Санта-Рита дель Кобре, продавали им ружья и порох и подстрекали к войне. Большое количество ружей закупил даже Хуан Хосе Компа, состоявший в мире с мексиканцами. Передавая настроения апачи, пленники утверждали, что индейцы не намерены заключать долгосрочный мир, и собираются провести рейды вдоль всей границы.
В конце 1835 и начале 1836 годов, апачи напали на Кучута и совершили там ряд убийств и разбой. На следующей неделе они пронеслись по Галеане, убив пятерых вакеро (пастухов). Грабежи индейцев продолжались еще всю весну. Военный отряд чирикауа в апреле атаковал Фронтерас, убив четверых мужчин, после чего провел ряд рейдов в глубь мексиканской территории.
Мексиканские власти стали панически предаваться слухам о якобы намерениях апачи, совершить грандиозный поход в Сонору, с целью отмщения за смерть сына Писаго Кабесона и вождя Тутийе, казненного в Ариспе. Но данные слухи не подтвердились.
Сонора не имела денег и людских ресурсов, чтобы организовать отпор индейцам. Милитаристская политика окончилась провалом. Мехико не оказывал практически никакой помощи своим пограничным провинциям.
В этой обстановке на границе с Апачерией рождались всевозможные планы нормализации отношений с апачи. Но и апачи подумывали о перемирии. Они находились в состоянии войны уже почти четыре года, добычи и скота у них было в достатке, свою честь они отстояли, и доказали, что являются достойными противниками.
В этой связи Писаго Кабесон в конце мая 1836 года отправляется в Санта-Рита на переговоры с мексиканцами, в ходе которых не удалось достичь обоюдных договоренностей, и лидеры чоконен: Рейес, Матиас, Эудженио и Мигель (вероятно Мигель Нарбона) в августе направились в Ариспе, где собрались в доме Э.Гонсалеса.
В ходе встречи с Гонсалесом обе стороны договорились о повторной встрече в октябре во Фронтерасе, чтобы оформить мирный договор документально. Гонсалес в этот раз более оптимистично смотрел на желание апачи к примирению, так как в мирных соглашениях были заинтересованы враждебные чоконен, прежде всего Писаго Кабесон. Гонсалес соглашался с апачи в том, что власти Соноры воизбежании  набегов индейцев должны взять их на полный так сказать пансион, обеспечивая продовольствием.
В этой связи он направил письмо губернатору Соноры, но ответ разочаровал его, так как решение этой проблемы губернатор полностью возложил на инициатора – самого Гонсалеса.
Согласно договоренности, Гонсалес прибыл в октябре во Фронтерас. Там Гонсалесу доложили, что рядом с поселением разбил лагерь Писаго Кабесон, который ехал на встречу, вынашивая мирные намерения, а сейчас якобы разгневан и передумал. Причиной изменения настроения вождя стало убийство мексиканцами в Санта-Рита мирных чирикауа, одной женщины и двух мужчин, которые являлись родственниками Писаго.
Данное обстоятельство весьма обеспокоило Гонсалеса, так как  могло сорвать намеченные переговоры. Но все же переговоры состоялись. Принимал ли в них участие Писаго Кабесон и Кочис вопрос спорный, но доподлинно известно, что со стороны чирикауа в них участвовали лидеры бэнда чихине Бока Мотада (Толстые Губы) и Кабальо Лиджеро (Быстрая Лошадь), которые подписали условия очередного мирного соглашения.
В соответствии с условиями для проживания чоконен отводилась территориям Кугуарачи в десяти милях южнее Сан-Бернандино. Чихине предлагалась территория от Санта-Люсия до реки Хила.
Никто тогда не мог знать, как долго продержится этот мир, ведь его условия не включали пункты обеспечения апачи рационами, да и большинство чихине и недни оставались враждебными, и не подписывали этот договор.
Поскольку мир принял Писаго Кабесон, то Гонсалес решил использовать его авторитет и влияние среди чирикауа, чтобы склонить к миру, остававшихся враждебными некоторые группы чихине и недни.  Кроме того вождь должен был запросить мира и с провинцией Чиуауа.
С этой целью Гонсалес  уговорил Писаго направиться в Санта-Рита, где он и Кабальо Лиджеро должны были встретиться с представителями властей Чиуауа Р.Макнайтом и капитаном Хосе Мария Арсе, который должен был довести до индейцев требования мирного договора на условиях губернатора Чиуауа.
Когда Арсе прибыл в Санта-Рита, индейцев там уже не было. Оттуда Арсе направил губернатору сообщение о том, что чирикауа возобновили набеги на Санта-Рита, а затем ушли на запад. «Я пришел к выводу, что они не хотят мира», – писал Арсе.
Большинство чоконен и некоторые группы чихине все же придерживались условий мирного соглашения подписанного с представителем Соноры Гонсалесом, но с Чиуауа, мира они подписывать не хотели. Фуэрте занял вообще нейтральную позицию и держался особняком в горах Могольон. Часть чоконен кочевала между Аризоной и Сонорой, вдоль границы, другая часть под предводительством вождей Рейеса и Матиаса, находилась в Сарампион, области расположенной в горах Пелонсильо южнее гор Чирикауа.
Стало понятным, что нежелание чирикауа заключать мир с провинцией Чиуауа может усугубить проблему на границе с Апачерией. В феврале, примирившиеся (только с Сонорой, но не Чиуауа) чоконен отправились в рейд в Чиуауа, и возвратились с добычей в виде пятисот голов домашнего скота. Окрыленные успехом воины, долго засиживаться не стали, и повторили набег.
В феврале 1837 года апачи стали забывать, что они находятся в мире с Сонорой и провели ряд набегов в окрестностях Фронтераса. Позже около Ариспе воины из отряда вождя Тебока, рьяного налетчика, напали на семерых мужчин, забрали у них одежду, пять лошадей и двести голов скота. Префект Ариспе, когда ему сообщили об этом, не мог поверить, что апачи нарушили мирные договоренности, но все больше свидетельств доходило до властей: «апачи смеются над нашей дружбой»,– сетовал префект.
Получив известие о мародерствах апачи в сонорских землях, Гонсалес распорядился довести до лидеров бэндов, кочующих в окрестностях Фронтераса, о необходимости встречи  в этом городе 19 марта. «Чирикауа, которые не явятся в назначенный срок, будут считаться враждебными», – заключил Гонсалес. Получив сообщение о нападении апачи на Сан-Бернандино, Гонсалес резюмирует:  «… более нет никаких сомнений в том, что упомянутые апачи разорвали мирный договор». Далее он предлагает властям Чиуауа организовать и провести совместную карательную экспедицию против враждебных.
Во Фронтерас 19 марта прибыли апачи  вождей Рейеса и Матиаса. Группы Марсело и Виворы проигнорировали указание Гонсалеса, и присоединились к враждебным чирикауа Хуана Хосе Компа. По какую сторону тогда находился Кочис неизвестно, скорее он оставался враждебным.
В начале весны 1837 года чирикауа  атаковали обоз, шедший из Ханоса в Санта-Рита, а затем провели ряд рейдов от Ханоса до Касас Гранде, парализовав в этом регионе сельскохозяйственные работы. Пограничные города в Соноре оставались беспомощными и не могли отражать нападения апачи.
Э.Арвизу был в панике: «Эти свирепые индейцы вторгаются, совершая зверства, только с присущей им  природной кровожадностью. Война до полного их уничтожения оказалась пустой прокламацией…».
Для сдерживания налетов апачи в бюджете не хватало средств.
После заявления Аризву, апачи атаковали ранчо Нория, в тридцати милях севернее Моктесума, убив мужчин и захватив в плен женщин и детей.
Этот район апачи зачистили настолько, что торговцы, придя туда, обнаружили его совершенно разграбленным, там невозможно было купить даже мула.
Здесь на авансцене появляются американские авантюристы в лице Джона Джонсона, которые предлагают мексиканцам свои услуги в охоте на апачи. Предложение Джонсона было одобрено Арвизу, который даже выделил американцам средства на это дело.  Наградой Джонсону должен был служить отбитый у апачи скот.
Джонсон в группе с семнадцатью американцами, и пятью мексиканцами, 3 апреля 1837 года выступил из Моктесума.
Отряд Джонсона шел по следу апачи до Фронтераса, где комендант форта Антонио Нарбона пытался отговорить Джонсона, предупреждая того о численном превосходстве апачи. Джонсон не послушал Нарбона и попросил выделить его отряду небольшую вращающуюся на лафете пушку.
 Джонсон знал что делал. С загруженным товарами обозом запряженным мулами Джонсон рассчитывал выйти к какой-нибудь ранчерии апачи под видом торговца.
20 апреля обоз Джонсона достиг источника Агуа Фриа в горах Анимас на юго-западе Новой Мексики. В окрестностях источника располагались несколько ранчерий индейцев: недни Хуана Хосе Компа и Хуана Диего Компа и чоконен Марсело и Виворы.
Апачи настороженно отнеслись к появлению торговцев в сердце их территории и предложили Джонсону убираться в Санта-Рита, куда обещали прийти сами, чтобы торговать.
На следующий день соблазн заполучить товары белых оказался столь велик, что апачи продали Джонсону свою пленницу –  мексиканку Лаутору Гарсиа.
Женщина поведала Джонсону, что апачи задумали устроить американцам засаду на пути в Санта-Рита, и грабануть обоз.
Всю пятницу 21 апреля шла бойкая торговля. Апачи получили много виски и другие товары в обмен на украденных мулов.
Довольный торговлей Хуан Хосе Компа вел милые беседы с Джонсоном и слегка опьяненный алкоголем делился с ним планами.
По секрету вождь рассказал, что намерен продолжать войну с Сонорой, а спустя несколько месяцев запросить мира для передышки. Так же он блистал своей осведомленностью о численности и перемещении  мексиканских войск в районе Фронтераса, даже указал источник информации (вождь чоконен Рейес), который поставлял ему эти сведения.
Согласно показаний Лауторы Гарсиа, женщина провела среди апачи не много времени, и поэтому не совсем понимала их язык, и о двойной игре индейцев, в частности  подготовки ловушки для торговцев Джонсона, она по прибытию в Моктесуму уже ничего не говорила, лишь утверждала, что первые два дня торговли Донсона в лагере апачи «прошли в большой дружбе».
Утром 22 апреля, Джонсон и его сподручные, обсуждали план своего коварства по отношению к индейцам. Пятеро мексиканцев не одобрили плана и покинули команду американцев ночью.
На следующее утро апачи из ранчерии Хуана Хосе Компа собрались для продолжения торговли, в то время как Джонсон готовил им сюрприз.
Лаутора Гарсиа вспоминала, что апачи были полностью поглощены приобретенными «паноча и пиноле», когда американцы открыли по ним огонь из пушки шрапнелью. Женщина не могла точно назвать количество расстрелянных таким образом индейцев, лишь указывала на то, что многие из них были ранены. Сколько вообще в лагере было индейцев, она также сказать не могла, так как люди постоянно, то покидали ранчерию, то возвращались.
Атака Джонсона была большой неожиданностью для индейцев. После расстрела из пушки, американцы добивали раненых апачи из ружей и пистолетов. Среди двадцати мертвых тел индейцев лежали тела Хуана Хосе Компа, Хуана Диего Компа и Марсело.
С этого момента пропасть недоверия чирикауа к американцам увеличилась, хотя до того момента они относились к ним дружелюбно.
После бойни Джонсон отступил в Ханос.
24 апреля он писал управляющему в Чиуауа: «… видя численное превосходство индейцев, я перенес атаку с 20 на утро 22. Я знал, они не доверяли мне, и что-то замышляли против нас. …на месте схватки я оставил двадцать мертвых индейских отщепенцев, включая вождей Марсело, Хуана Хосе и Диего Компа, чьи скальпы я преподнес коменданту форта Ханос…».
Джонсон в данном сообщении не указывал, что расстрел апачи он учинил из пушки, не поясняя, как же ему удалось разделаться с двадцатью их воинами, не детьми, а заметьте воинами, лучшими воинами из всех, которых знала история Североамериканского континента. При этом Джонсон не потерял ни одного из своих людей.
Из Ханоса Джонсон через Бависпе вернулся в Моктесума, где предоставил коменданту официальный рапорт, в то время как Лаутора Гарсиа изложила свою версию происшедшего.
Отчеты Джонсона были направлены властям Соноры, те в свою очередь, направили их командованию мексиканской армии в город Мехико. Оценив услугу Джонсона по достоинству, ему заплатили сто песо, и инцидент был исчерпан.
Бойня Джонсона за историю претерпела множество интерпретаций. К тому же оспаривались представителями народа апачи, которые не собирались прощать ее белым людям.
Не все представители властных кругов Мексики однозначно оценивали бойню Джонсона.
Министр обороны и военно-морских сил требовал от Гонсалеса объяснений, почему власти Соноры разрешили вооруженному отряду иностранцев (Джонсон и компания были гражданами США), устраивать зачистку в лагере апачи, да еще и на территории Мексики.
Гонсалес был вынужден сделать официальный запрос управляющему в Чиуауа: «…милостивый государь, что, по-вашему, могли делать на территории Республики вооруженные люди не из наших».
Э.Арвизу ответил, искажая факты: «Ваша Светлость хорошо знает, что те люди, которые провели эту компанию, не являлись группой вооруженных авантюристов, как было доложено правительству. Это всего лишь несколько американцев живущих на границе. Тем не менее, они (американцы), не собирались преследовать апачи, и выступили только лишь в поддержку нашим солдатам и гражданам Соноры, которые сами попросили их о содействии. Из-за неудачных и ошибочных действий последних, все пришлось делать этим иностранцам и пятерым мексиканцам».
Далее Арвизу дает гарантии, что он «впредь не допустит в Сонору отряды вооруженных авантюристов, так как это особенно важно в свете взаимоотношений между Республикой и страной, которой принадлежат лица, оказавшие эту услугу».
Реакция апачи на бойню Джонсона была предсказуемой. Чирикауа ответили местью. Они нападали на каждого, кто попадался у них на пути.