34. Ботинок

Часть 34. Поимка опасного преступника.


Мишель коротал время, неспешно вышагивая по кривым и грязным улицам Владивостока.

Неухоженность города, кажется, напрямую отражалась на людях. Небрежно одетые жители, все как один, имели понурый вид. На что ни посмотришь, на всём лежит печать временности. Как будто все ждали сигнала, чтобы не оглядываясь смыться отсюда и зажить где-то там, далеко-далеко, настоящей жизнью. На этом фоне странно слышать, как между собой горожане любовно называют город не иначе как Владиком.

Пронизывающий ветер и дождь быстро загнали Мишеля обратно на вокзал. До отправления московского поезда оставалось несколько часов. Мишель был голоден, но приходилось экономить деньги, вырученные от продажи свадебного кольца. Кто знает, что может еще случиться в дороге.

В зале ожидания почти нет свободных мест. Мишелю удалось протиснуться к огромной батарее, висевшей на стене на уровне головы. Он с наслаждением положил озябшие ладони на ее выкрашенные в цвет детской неожиданности ребра. Мишель осмотрелся.

Вот милиционер. С ним Мишель уже столкнулся: пришлось предъявить паспорт и билет. Милиционер улыбнулся Мишелю, как старому знакомому. Однако в этой улыбке чувствовалось что-то недоброе: какое-то напряжение и тревога. Милиционер зачем-то навёл на Мишеля указательный палец и закричал:

- Вот он! Хватайте его!

Всё дальнейшее произошло очень быстро. Мишель не успел опомниться. Нещадно растолкав пассажиров, к нему подлетели двое мужчин в штатском и до хруста заломили ему руки.

- Отлично! Ведите его в машину, - приказал милиционер. Пассажиры испугано расступались перед Мишелем.

- Кого поймали-то? – поинтересовался один из пассажиров.

- Говорят, серийного убийцу, - ответил другой.

- Ишь, ты! А, глядя на этого заморыша, и не скажешь, - зевая, заметил, спросивший.

***

Мишель неудобно сидел на стуле, привинченном к полу, и в который уже раз говорил:

- Пакетик с героином не мой, нож не мой. Мне это подложили, когда запихивали в машину. Мне разбили очки. Без них я плохо вижу.

При задержании Мишель не сопротивлялся, и, всё равно, он получил несколько сильных ударов в туловище и лицо. Ему сломали очки. От ударов у него стала болеть голова.

Сидевший напротив тип (по определению Мишеля, бугай) в погонах старшего лейтенанта скучающим голосом говорил:

- Значит, упорствуем? Значит, не хотим признаваться? Как хочите. Распишитесь и ступайте в камеру.

- Нужно говорить не «как хочите», а  как хотите.

- Чего?

- Ничего подписывать не буду. Я ни в чём не виноват. Отпустите меня домой.

- Послушай, как тебя там, Мишель, кажется. Вина твоя полностью доказана. Есть свидетели. Своим упорством ты только ухудшаешь свое и без того трудное положение. Тебе светит десять лет, а ты тут целку из себя строишь. Всё равно расколешься, только поздно будет. Пойми, я добра тебе хочу. Ну, будешь говорить?

- Я ни в чем не виноват.

- Черт с тобой! Посидишь с уголовниками, по-другому, запоешь.

- Делайте что хотите.

- Ну, вот что, падаль, наркоман, - сказал старлей и закрыл папку с бумагами. - Ты не смотри, что я такой спокойный. Внутри меня всё кипит. Я в Афгане воевал. И ты меня не доставай! Правильно про тебя сказали: опасный тип.

- Кто сказал?

- Кто надо, тот и сказал. По твою душу из самой Москвы звонили! Хотел бы знать, какому столичному гусю ты насолил. Однако, ты, как вижу, правду всё равно не скажешь. Или скажешь?

- Нечего мне говорить.

- Жалко тебя, дурака, ведь сгниешь в тюряге. Система и не таких обламывала. Потом захочется признаться, а нечем будет.

- Поймите, товарищ старший лейтенант, это какая-то ошибка. Я сроду с наркотиками дел не имел.

- Сержант! — крикнул милиционер.

В комнату вошел конвойный.

- Уведите подозреваемого.

Сержант взял под козырек:

- Есть! Куда? Туда, или как?

- Туда, - устало ответил старший лейтенант.

От этого равнодушного «туда» повеяло жуткой безысходностью. Мишелю по-настоящему стало страшно.

***

Длинным коридором, через две стальные решетки, под монотонное звяканье ключей, Мишеля подвели к железной двери его камеры.

- Стоять. Лицом к стене, - приказал сержант.

Мишель прислонился лбом к стене. Сырая стена пахла шоколадом.

Сержант заглянул через глазок и только потом открыл дверь.

- Вперед, - приказал милиционер.

Мишель шагнул вперёд. Дверью его сильно ударили по спине. Коротко лязгнули засовы. Мишель оказался в небольшой комнате. Дневной свет, проникая через забранное решеткой окошко, смешивался с желтым светом электрической лампы, создавая иллюзию плавающего тумана. Сквозь его пелену Мишель с трудом разглядел людей. Их было много. Очень много. Они занимали всё свободное пространство комнаты. Воздух в помещении был маслянистым и, казалось, при желании, его можно потрогать руками. За телами людей проглядывались конструкции двухъярусных нар. Посередине камеры тянулся узкий дощатый стол, уставленный металлическими кружками и тарелками. Из ближнего темного угла остро пахло мочой.
Тело Мишеля покрылось холодным потом, голова закружилась, внутри всё затряслось. Он понял, что сейчас потеряет сознание.

Обмякнув, тело Мишеля съехало вниз. Со стороны могло показаться, что он просто сел на корточки.

- Вот дает! - сказал сидевший у окна человек в майке. Он был далеко не молод, но развитые плечи и рельефные бицепсы на исколотых татуировкой руках, выдавали в нём недюжинную физическую силу. Говорил он не громко, но уверенно. По всему было видно, что в камере он главный - пахан.

- Чего разлёгся?- спросил пахан и, зажав себе нос двумя пальцами, загундосил. – Граждане зеки, внимание, в хате появилась новая подстилка. Просьба при входе в хату тщательно вытирать ноги.

Раздался недружный смех.

- Вот, братцы, везуха мужику, - продолжил глумиться пахан, почувствовавший в лице Мишеля лёгкую жертву, - не успел на нары откинуться, а погоняло уже готово. Эй, подстилка, ползи сюда, покалякать мало-мало нужно.

Мишель не шелохнулся.

- Гордый, разговаривать не хочет. Или немой? Настоящая подстилка! Ей место у параши, помогите подстилке.

К Мишелю подскочил молодой парень, каждое движение которого выдавало профессиональную шестёрку. Парень наклонился над Мишелем.

- Чего там? - поинтересовался пахан.

- Да он, кажись, того, ласты склеил, - сказал парень разочарованно.

- Жмурик нам без надобности, - сморщился пахан. - Чего стоишь — кликай ментов.


Продолжение - http://www.proza.ru/2013/01/31/1364