02-07. Викины каникулы

Сегодня Вике не нужно было никуда специально идти – наступили, наконец, долгожданные зимние каникулы. Теперь можно было не вставать рано утром, в спешке собираясь на учёбу и, одновременно, борясь со сном, а по ночам не сидеть над бесконечными заданиями и не думать, какие проблемы ждут её завтра в университете, как она может с ними справиться. Теперь она свободна от всяческих забот. «Свободна! Но что же делать мне теперь с этой свободой?» – спросила себя Вика, проснувшись утром в первый день каникул. Её охватила глубокая тоска. Она почувствовала, что, несмотря на эту свободу, её всё же тянет в университет, к своим сокурсникам, к преподавателям, даже к своим проблемам! Не успев ещё со всем этим расстаться, она начала понимать, что скучает. Оказалось, что без всех этих забот, её сердце стало пустым.

У любого человека голова и сердце, а значит и душа, постоянно должны быть чем-то заняты, будь то работа или учёба, любовь или даже ненависть, поиск материального богатства или творческий поиск. Во всех случаях только тогда имеется цель, которая даёт жизни какой-то смысл, внутренний стержень, обеспечивающий интерес человека к деятельности, к поиску и осуществлению задуманного. Не имея этого стержня, он перестаёт жить и начинает лишь существовать.

Некогда страстно и отчаянно влюблённая в Валеру, Вика делала разные попытки завоевать его любовь. Но всё оказалось бесполезным. Неудача превратила её чувство в ненависть, что, вероятно, служит доказательством того, что Викина любовь не была настоящей любовью. Спустя некоторый промежуток времени, ненависть снова сменилась влюбленностью, но всё было уже совсем по-другому. И адресованы новые эмоции были уже другому – Андрею, человеку, совсем не похожему на её первого избранника, подарившему Вике совсем другие чувства и переживания. Они оказались не такими яркими и насыщенными, как прежние, были куда спокойнее и ровнее прежних, но зато – нежными и чистыми. Сначала у Вики и Андрея всё шло, как нельзя лучше: он любил её, как может любить только юный романтик, впервые познавший любовь, - так Ромео любил свою Джульету! Ничто не тревожило их отношений и не мешало их встречам. Друзья радовались за них, родители удивлялись, но не препятствовали дружбе. И всё бы так, наверное, и оставалось в дальнейшем, если бы однажды Вика не заметила, что Андрея словно подменили: он стал каким-то хмурым, молчаливым, начал отказываться от встреч, а, если они и случались, то он, остановив свой взгляд на какой-то одной точке в полу, мог просидеть таким образом весь вечер! Все попытки Вики исправить это положение ни к чему не приводили. А, может быть, эти попытки были не настолько решительными: Вика не умела брать инициативу на себя. Она начала искать причины такого поведения Андрея и находила их в себе: «скорей всего, я его чем-то обидела, что-то сделала не так. А может, перестала ему нравиться?!» Именно это приходило ей в голову в такие минуты и оказывалось самым страшным для неё. Думая так, она тоже начинала «уходить в себя». Так у них началась вторая фаза взаимоотношений: Вика и Андрей могли неделями не встречаться до тех пор, пока кто-нибудь из них не шёл на примирение. И тогда всё снова становилось по-прежнему: они назначали свидание, шли гулять, целовались, потом следовали долгие прощания в подъезде, а затем опять всё заходило в тупик. Периоды меланхолии Андрея повторяясь снова и снова, становились всё более частыми, отчего время, когда они вообще не виделись, увеличивалось. При этом, Вика и Андрей никогда не ссорились в открытую – со всякими там сценами, криками, истериками и битьём посуды. Они либо постоянно находились вместе, либо не общались совсем. Так и жили, пока не настал конец их взаимоотношений.

 У Вики появилась новая цель в жизни – творчество: она стала активно выступать на занятиях, раскрывая какую-нибудь искусствоведческую тему, готовила и проводила экскурсии в музеях, у неё, наконец-то, появился настоящий интерес к живописи. Раньше она считала себя художником посредственным – умеющей правильно изображать что-либо на холсте или бумаге, но не имеющей подлинного таланта. И вот неожиданно в ней исчезло смирение по поводу своей выдуманной ею самою же бездарности, и проснулся некий протест против этого факта: ей захотелось доказать обратное. Весь учебный семестр Вика усердно трудилась над работами и пришла к каким-то, хоть и небольшим, но успехам: учителя заметили её, впервые некоторые её работы были высоко оценены. Но всё равно этого было недостаточно. Вике хотелось большего. Она не спала ночами: писала, искала, находила и вновь переделывала то, что уже было найдено, собрав все свои силы, она пыталась довести своё произведение до совершенства. Ей часто приходилось испытывать обиду на несправедливость со стороны преподавателей, привыкших к единственной мысли, что каждый студент – бездельник, а порой и от студентов – сокурсников, посмеивающихся над её усердием, явно не понимая, зачем ей всё это нужно. И вот пришло время сессии, а значит, и показа своих работ – всего того, что было сделано ею в течение последнего полугодия. Как всегда перед экзаменами, у Вики дома всё чаще стали раздаваться телефонные звонки её однокурсников с вопросами, что сдавать и как это сделать, с просьбами дать им переписать пропущенные ими лекции и с выведыванием, как сделать так, чтобы получить всё, не делая при этом ничего. Вику это ужасно бесило: мало того, что они отнимали её личное время, заставляя каждому подробно объяснять материал, раскладывая им всё по полочкам, – её поражало их нахальство и предприимчивость. Одним из таких «нахалов» оказался её однокашник Митя, её недолгое увлечение недалекого прошлого. Вика сама не знала, чем он её привлёк: ни особой красоты, ни ярких, выдающихся качеств, ни даже таланта в нём не было, один лишь задор, весёлость, оптимизм и умение привлечь к себе внимание. Скорей всего, именно этими своими чертами характера он Вике и понравился. Однажды ей показалось, что она тоже нравится Мите, и, незаметно для себя, она увлеклась им. Каждый раз, приходя в университет и видя его, она думала, что то, что он делает – он делает ради неё одной: ходит учиться – для неё, шутит и дурачится – для неё, просит дать списать – тоже ради неё, даже заигрывает с другими девушками – для неё! Но Викины надежды рухнули быстро. На одном из вечеров, организованном для студентов, он привёл с собой девушку и представил её как свою подругу. Как само увлечение, так и сопутствующие после разочарования переживания, были недолгими. Через месяц Вика уже обо всём забыла, тем более, что началась сессия, и ей было уже не до этого.

Но новая сессия тоже разочаровала Вику: ей опять стало казаться, что она – посредственный художник. Она – не творец, почему-то решила Вика, а значит – ничего не умеет. Она всегда легко впадала в крайности. её опять постигло разочарование в себе.

 Все эти грустные мысли длинной чередой пронеслись в её голове, когда Вика проснулась утром в первый день своих зимних студенческих каникул. Если раньше её целью была борьба, то теперь не было и её, не было ничего, да и ничего больше ей уже не хотелось.
 
                *   *   *

Как Вика здесь оказалась, она не помнила. Ей просто захотелось прогуляться – воспользоваться своей «свободой». Отчего ж не пойти, если хочется? Ещё выходя на улицу, она не знала, куда идти. Просто отправилась, куда глаза глядят, потом решила съездить в центр города, а почему бы, в конце концов, и нет? Выйдя из вестибюля метро, она по привычке направилась по родной, знакомой ей дороге. Вскоре, незаметно для себя, Вика оказалась, у своего родного университета. Несмотря на каникулы, студентов вокруг было полно: приехали заочники на свою сессию. Учебная жизнь, как будто бы и не прекращалась: все суетились, все куда-то спешили. «Может стоит зайти внутрь? – неожиданно пришла Вике в голову мысль. – Только, что я там буду делать? А впрочем, не всё ли равно, куда идти!».

Поднявшись на этаж, где находился её факультет, Вика машинально пошла по коридору в сторону кафедр. Здесь тоже ничего не изменилось с последнего дня её пребывания здесь. По стенам висели всё те же картины, всё также задумчиво и озабочено ходили по коридору преподаватели и также из аудитории в аудиторию сновали студенты, правда, теперь – малознакомые Вике. Так она дошла до рекреации, более светлой и просторной, по сравнению с коридором. На двери одной кафедры, как всегда, висело задание на следующую сессию для заочного отделения. От нечего делать, Вика, решила подойти полюбопытствовать. Был вывешен список экзаменационных вопросов по искусствоведению. «Академия художеств в первой половине 19 века: реформы системы художественного образования; ведущие педагоги; лучшие ученики» – прочитала Вика один из пунктов. «Надо же, у нас в университете некоторые преподаватели тоже считаются ведущими, к тому же, они имеют звание народных художников: будут ли они известны через сто лет, станут ли так же изучаться в учебных заведениях? А ученики? Есть ли среди нас лучшие ученики?»

– Вика! – неожиданно услышала она совсем близко знакомый голос.

Обернувшись, Вика увидела Митю, того самого, с которым она так нехорошо поступила недавно по телефону, повесив трубку и не захотев давать никаких пояснений по поводу зачётов.

– А ты что здесь делаешь? – изумлённо спросила Вика.

– Как что, учусь! Долги сдаю.

– И как успехи?

– В порядке.

– Что, всё сдал?

– Нет.

– И что ещё осталось?

– Да в принципе я ещё ничего и не сдал толком, – замешкался Викин однокашник, – я только начинаю. Вот сейчас у меня история искусств.

– А чего ты тогда здесь, в коридоре делаешь?

– А я как раз именно сейчас и сдаю. Уже вытянул вопрос, и тут такая прекрасная возможность вышла: препод оставил меня одного – пошёл принимать экзамен у заочников, а мне, представляешь, даже списать неоткуда! Я вот тебя из аудитории увидел…

– Что за вопрос-то?

– Реформы Академии художеств, педагоги, ученики.

– Ну, ты даешь! Ладно, давай записывай скорей… «Академия художеств первой половины 19 века – это официально признанное русское искусство, некое бюрократическое учреждение, дело которого – финансово-бюрократический контроль над искусством. Прослеживаются 3 этапа развития Академии, это – первый …»

Вика подробно продиктовала всё, что она помнила из курса, стараясь не забыть ничего важного. Всё сказанное было тут же занесено на лист, по которому должен ответить Митя, после чего последний отправился с готовым ответом в соседнюю аудиторию, где преподаватель принимал экзамены. Пока Митя держал ответ, Вика терпеливо ожидала его в коридоре. Спустя некоторое время он, радостный, вышел из кабинета:

– Сдал!

– Ну, вот и хорошо, что хорошо кончается! – порадовалась за Митю его неожиданная спасительница.

– Вика, я ещё у тебя хотел попросить: ты не могла бы одолжить мне какие-нибудь свои работы по рисунку, а то у меня завтра обход?

– Да ты, братец, совсем нахал! А ключ от квартиры, где деньги лежат, тебе случайно не нужен?

– Не-а, сегодня не нужен, сегодня мне только рисунки нужны. Представляешь, у меня ни одного рисунка к обходу!

– Как же ты так умудрился? Ведь целый семестр был, ты же вроде чего-то там делал, я же тебя встречала на занятиях?!

– А! То, что я там нарисовал, на тройку не потянет, а мне пятерка нужна…

– Зачем?!! На пятерку работать надо, а ты всё гуляешь! – Вика была искренне удивлена Митиной постановкой вопроса. – И потом, ты что, думаешь, наши преподы мою руку не узнают?

– Узнают – не узнают, это ещё вопрос. А мне бы стипендия не помешала. Ирка моя очень любит, когда я её одариваю, угощаю… А работать вредно! От работы кони дохнут! Посмотри, Вика, для меня каких-нибудь рисунков, только выбери, те, что получше!

 «Так значит, в его понимании, я – тот самый конь, который от работы дохнет, но почему-то должен его везти!» – Вика чуть не задохнулась от переполнившей её обиды. – Он даже не догадался меня поблагодарить за сданный с моей помощью зачёт, как будто так и должно быть!», – почему-то некстати вспомнилось ей. Но мало ли что думала про себя Вика. Она никогда не умела быть по-настоящему резкой и решительной на словах, как бы сильно её не обижали.

– Я посмотрю, – буркнула Вика. – Ну ладно, пока!

Вика поплелась по знакомому коридору, разглядывая выщербленные паркетины. Настроение стало ещё хуже. Неожиданно она почувствовала, что её голова уперлась в какое-то препятствие и услышала над самым ухом насмешливый мужской голос.

– Виктория! Ты опять здесь, в институте? Неужели и у тебя выросли «хвосты»?

Вика подняла голову и встретилась глазами с молодым преподавателем педагогики, который когда-то одно время проводил занятие в их группе. Проносясь по коридору лёгкой и стремительной походкой, он всякий раз дурашливо подмигивал ей на ходу, словно мальчишка. Вика была уверена, что, таким образом, он «прикалывается» со всеми студентками, но никак не ожидала, что Евгений Николаевич знает её по имени.


Рецензии