02-08. Все запуталось окончательно

Вика оказалась у Конрада случайно: после посещения библиотеки, находившейся в нескольких шагах от его дома, она рискнула зайти к нему за своей книгой, которую Влад по своей нерасторопности «заныкал» на долгое время. К тому же, она горела желанием похвастаться новостями, которых накопилось множество за последнее время. К счастью, Вике повезло: хозяин оказался дома. Влад любезно пригласил подругу в комнату, находившуюся в беспорядке: в ней, по-видимому, давно не было гостей. На спинках стула лежала наброшенная одежда, по количеству которой можно было предположить, что она не убиралась в течение нескольких дней, на столе – разбросаны листки бумаги, работал компьютер. Завершал всю эту живописную картину разложившийся на ковре огромный пёс Кант, занявший, казалось всё свободное пространство небольшой комнаты. Как всегда, Кант, с восторженным лаем поприветствовал Вику, после чего был тут же «выслан» Владом в другую комнату. Сам Влад был несколько смущен беспорядком, впервые увидев его глазами вошедшей в комнату Вики. Но последняя не увидела нём ничего особенного – вполне рабочая обстановка, а главное, всё нужное – под рукой! Почувствовав стеснение Влада, она решила ему помочь:

– Опять весь в работе, в творчестве?! И чем же ты в этот раз занимаешься?

– Да ничем, – ответил Влад, выгоняя из комнаты в очередной раз любопытного, ни в чём не повинного Канта. – Чертежи делаю для своей работы.

– Ты опять устроился работать?!

– Да, хочу подработать немного, тем более, что учёба пока позволяет. Ты не стой, присаживайся, – показал Влад на диван, одновременно пытаясь собрать все разложенные на столе бумаги в одну стопку.

– Влад, что я тебе расскажу! Вот ты сейчас удивишься! Про нашу Люсю. – Вика, в предвкушении возможности поделиться чем-то особенным, вся расплылась в улыбке и на какое-то время забыла, что хотела сказать, растрачивая весь свой пыл на ненужные междометия.

– Ну и что ты мне хочешь сказать, – решил ускорить этот процесс Влад уже из-под стола, под который случайно столкнул только что собранную стопку бумаг.

– Я не могу говорить, когда ты где-то там ползаешь! Давай вылезай сначала.

– Сейчас вылезу, не спеши.

Однако, Влад не торопился выполнять её просьбу и медленно подбирал свои бумаги.

– Представляешь, - не выдержала Вика, - мы все неожиданно встретились у неё на квартире, – начала рассказывать она, залезая под стол к Владу, чтобы помочь ему в его работе.

– Кто-й-то все? – опять перебил Вику её собеседник.

– Ну, как кто? Я и Руслан, конечно. – «Ну вот, опять Руслан, - недовольно подумал Влад, который и так целый день не мог выкинуть из головы это дурацкое имя. Но никак внешне не показав своего недовольства, он продолжал со вниманием слушать рассказ Вики.

– Я была свидетелем очень интересной сцены между ними!

Тут, как назло их прервал телефонный звонок, и Влад, выкарабкавшись из-под стола, под которым они так до сих пор и находились, пошёл к телефону, находившемуся в коридоре. Вика осталась одна в комнате наедине с бумагами Влада. В ожидании друга она решила собрать до конца все разлетевшиеся в разные стороны листки, чтобы к его возращению вылезти, наконец из-под этого проклятого стола и целиком посвятить себя беседе. Потянувшись за последним листочком, Вика остановила на нём свой взгляд: она узнала в нём почерк своей подруги Люси. По первым строчкам она поняла, что это любовное письмо. «Дело в том, что я по-прежнему тебя люблю и по-прежнему хочу с тобой расстаться», – прочитала она. Письмо было подписано «Людмила». Так её сумасшедшая Люська обычно подписывала только письма к Руслану, видимо сопоставляя себя с героями знаменитой пушкинской поэмы «Руслан и Людмила».  «Похоже, это письмо Руслану, решила она. - Но почему оно у Влада? А может быть, я ошибаюсь, это письмо Люся написала Конраду?!» Вика окончательно запуталась, её мучили сомнения: если письмо для Руслана, то, что оно делает у Влада? А вдруг это то самое, потерянное послание? Почему оно оказалось здесь? За дверью послышались шаги, – Влад уже закончил разговор по телефону и шел по коридору. Вика, не долго думая, быстро засунула загадочное послание в рукав своей кофты.

– Ой, Влад, я решила сама закончить твою работу и уже всё  собрала! – воскликнула она, вылезая из-под стола.   
      
– Зачем же ты это делала, я и сам бы справился, – спохватился он.

– Ты бы справился, но наш разговор так бы и продолжался под столом.

– Ну и хорошо. Давай тогда оба разместимся на диване, и ты сможешь продолжить свой рассказ. Что же это за сцена, свидетелем, которой ты стала?

– Сцена? – Вика зашла в тупик. Теперь, когда у неё в рукаве предательски шуршало «позаимствованное» ею письмо подруги, она уже не была уверена, нужно ли всё рассказывать Владу. Она совсем запуталась в этих письмах и Люсиных поклонниках и, боясь навредить подруге, решила оставить пересказы новостей до разговора с Люсей.

– Просто… Ой, а я забыла, что хотела сказать… – неуверенно произнесла она.

– Да что с тобой, всего несколько минут тому назад ты так хотела со мной поделиться, и вдруг забыла! Раз уж начала, то продолжай!

Вике ничего не оставалось делать, как заговорить.

– В общем… Я… Я была свидетелем того, как Руслан признался Люсе в любви! – неизвестно почему сказала Вика первое, что ей пришло в голову.

– Что ж, замечательно.

Влад был абсолютно спокоен и невозмутим. Он даже умолк, давая возможность Вике изложить свою душещипательную историю до конца. Вика, почувствовав, что её слова не сильно удивили друга, успокоилась. Теперь можно сочинять дальше, главное не показать виду, что она заливает. Всё равно, чтобы она теперь ни сказала – всё это будет неправдой!

– Я случайно услышала это за дверью, когда была у неё дома, – уверено заявила Вика.

– Ну, и она что ответила? – Влад даже затаил дыхание, ожидая ответа, и сам удивился собственной реакции. При этом внешне его лицо оставалось абсолютно спокойным.

– Конечно, «да»! – Вика уже начала входить в роль, забывая о том, что излагаемое даже близко не напоминало действительность.

                *   *   *

Вика примчалась к подруге очень быстро. Ещё по её голосу в телефонной трубке Люся почувствовала, что ей собираются сообщить нечто важное. Что именно, Люся ещё не знала, но поняла, что это не терпит отлагательства.

– Ну, что случилось, что ты мне хочешь рассказать так спешно? – спросила Люся, когда они обе уселись на диване в гостиной комнате.

– То, что я тебе скажу, это действительно очень серьёзное и важное!

– Ну, давай же говори, Вика, не мучай! – взмолилась подруга, которая никак не понимала её привычку всегда начинать откуда-то издалека.

– Я совершила очень недостойный поступок, о чём к тому же ещё и не сожалею! Я решила наведать нашего Влада и, знаешь, что я сделала? Я украла у него твоё письмо!!!
– Моё письмо?! Какое? – На лице Люси было написано искреннее удивление. – Одно из тех, что я писала ему ещё в школе? Зачем!!?

Вика явно упивалась изумлением подруги, собираясь удивить её ещё больше:

– Ещё чего! То, которое вы с Русланом разыскивали несколько дней тому назад!! То, из-за которого вы с ним встречались у тебя на факультете! Помнишь?

– А-а, это! Конечно, помню! Только я его уже нашла.

– ??! Как так? А это что, по-твоему!? – Вика вынула из сумки знакомую смятую бумажку, которую чудом раздобыла у Влада.

Люся взяла её в руки и с изумлением посмотрела на Вику.

– Это не настоящее письмо, – произнесла она. – Настоящее я нашла в своей сумке, когда ездила на следующей день после того вечера с Русланом в вуз, и мне в метро разрезали сумку и вынули кошелёк. Сумка, после этого была ни на что не годна, поэтому даже зашивать её было бесполезно. И вот я, придя домой, решила вынуть из неё всё, что там лежало, а лежало там, надо признаться, много всего, так как в тот день утром я достала из шкафа мою старую, и, не заглядывая туда, положила, в неё всё, что мне надо для университета.
 
– Ничего не поняла, – Вика всё больше начинала ощущать себя непонятливой. – Как это письмо могло оказаться у тебя в сумке, если ты его когда-то отдала Руслану?

– Дело в том, что я его вовсе не отдавала Руслану!

С каждой минутой этого разговора у Вики возникало всё больше разных «как» и «почему». Каникулы, такие скучные в самом начале, обещали стать интересными, что было ещё – мягко сказано!

– Я сама не знала, что отослала ему ненастоящее письмо. Опять моя рассеянность подвела: по ошибке я сунула в конверт черновик, а настоящее заныкала у себя, вернее оно так и пролежало у меня в сумке до этих дней.

– Но кому же тогда предназначалось это, ненастоящее письмо, которое я уперла у Влада? – не унималась всё Вика.

– Да, в общем-то, и никому. Вернее…– Люся на мгновение задумалась и потом снова продолжила:

– На самом деле всё очень просто: это был, так сказать, первый вариант. Я его написала на одних, что называется, эмоциях, а потом, на следующий день, когда прочитала, то поняла, что оно – не для Руслана. И написала другое. Нет, это просто цирк, конечно! На почте я положила в конверт первый свой вариант, и спокойно его отправила. Представляешь, я бы так и не узнала, наверное, что Руслан получил не то, что надо, если бы совсем недавно не захотела получить у него свои письма обратно!

– Люся, а чём же тогда, отличается твоё второе письмо?

– Ой! Думаю, что ничем. Я могу тебе его дать прочитать!

Люся достала из письменного стола пожелтевший листок и протянула его подруге.

Высочайший и светлейший князь Сердец града Руслан! Пишут вам из соседнего королевства, что находится к западу от Вашего. Хотим рассказать о великом несчастье и, одновременно, счастливейшем событии, которое случилось с нашею княжной Людмилой. Видать, слишком долго жила она во сне, подобно спящей принцессе, загубленной коварным Злодеем. Но однажды случилось чудо, и появился добрый Волшебник, сумевший каким-то образом разбудить её непробудного сна и оживить. Но с этих пор в нашем княжестве стало совсем тягостно: наша княжна теперь не спит, не ест, а всё у окна сидит, да слёзы горькие проливает. Слёзы текут ручьём, да в реки превращаются, а те реки текут отныне только в Ваше королевство, к воротам Вашим. Но крепко заперты эти ворота: ни одна струйка не может просочиться сквозь них. А княжна рыдает и рыдает всё более горючими слезами. «Что же делать?» – спрашивали друг друга приближённые, но не находили на вопрос ответа. И вдруг Людмила перестала плакать, созвала она всё своё королевство и повелела подойти к Вам, добрейший князь Руслан, с поклоном, чтобы вручить  самое драгоценное, что она имеет и что может предложить Вам. Посему мы, приближенные нашей княжны, обращаемся к Вам и нижайше просим принять в Ваши чистые и сильные руки её сердце, любящее Вас всей душою. Помните, что  оно постоянно настроено на Вас, о, красивейший и наимудрейший из князей, вне зависимости от того, какую роль Вы сами отводите ей в своем Королевстве. Пусть не роль Королевы,  скорее – Пастушки, способной Вас вовремя развеселить, ободрить и утешить. Людмила, милый князь, хочет, чтобы Вы узнали о тайне её сердца, не претендуя на большее. Вдруг это когда-нибудь Вас развеселит на Вашем пути, и Вы поймёте, что  на этой земле уже не одиноки.

– Ой, Люська! Ты прямо писатель! И как тебе такое удаётся сотворить?! – воскликнула Вика, дочитав письмо до конца. – У меня, например, сколько ни пиши, а такого никогда не получится. К тому же, я не только так написать не смогу, я и признаться в любви первой не сумею. В этом смысле я - такая трусиха! Всё жду, когда молодой человек сам мне признается или хотя бы проявит какую-нибудь инициативу.

– Знаешь, за последнее время я приобрела суровый жизненный опыт, поняла, что сколько ни старайся, а жизнь всё равно расставит всё по своим местам. Я вот, например, всю жизнь сама «ухаживала» за любимым мужчиной, а теперь вдруг начала чувствовать себя какой-то «упертой». Но я не могу быть другой. И «ухаживаю» я не от особой любви к этому процессу, а потому, что у меня нет уверенности, что мужчина будет ухаживать за мной сам. А вообще, конечно, инициативу проявлять стоит, но действовать нужно так, чтобы при этом не ломать всё на своём пути. Главное, чтобы не получалось так, что мы хотим чего-то одного, а любимый – с той же силой, но противоположного.

– Да, ты права, но у меня в душе такая пустота, что мне не хочется ничего делать и предпринимать. Наверное, я разочаровалась во всём: в любви, в учёбе, в творческой деятельности. Понимаешь, я не чувствую больше себя нужной и полезной кому-либо, теперь мне начинает казаться, что я состою из сплошных отрицательных черт и ни на что больше не способна.

– Вика, ты забываешь одну простую истину, что никому не нужен только положительный, идеальный во всех отношениях человек. Ты только представь, жить с ним и всё время видеть, какой он хороший, какой правильный. Человека чаще притягивает отрицательное, потому что на фоне этого мы кажемся себе более положительными. И потом – любят не за что-то и, тем более, не за то, что человек такой правильный и хороший, а любят потому, что любят. А само чувство непонятно откуда берётся, оно просто есть и всё, и ничего с этим поделать нельзя.

         – Слышал бы сейчас тебя Влад, он бы устроил тебе бурные дебаты по этому вопросу.

– О-о! Влад бы, конечно, устроил (Люся брызнула смехом) мне тонкую дипломатическую головомойку. Он бы – да! Только у него ничего бы не вышло, потому что я всё равно осталась бы при своём мнении. Им инициатива вообще ни с одной стороны не принимается. Он мне когда-то такую теорию рассказал, что инициативы быть не может, так как она должна умирать при первом же препятствии. А поскольку «второй» инициативы у него уже нет, то её вообще не может быть. Кстати, о нём! – неожиданно вспомнила она. – Ты сказала, что нашла моё письмо у него, а как оно там очутилось?

– Очутилось? Не знаю. Когда я брала его оттуда, я ещё не знала точно, оно это или нет. Крала наугад под свою ответственность. Может всё же это не то самое, а одно из тех, которое ты посылала ему давно?

– Нет, это оно самое, без сомнений. И всё же, что оно делало у Влада?

Вопрос оставался без ответа, поскольку ни Люся, ни Вика, ничего не знали об истории этой злосчастной бумажки.