02-09. Вика, Валера и другие

– Толичек! Ну, как твои дела? – спросила Вика, присаживаясь на скамейку, стоящую рядом.

Они встретились возле Викиного университета, у памятника известного педагога, возле которого обычно проходили все значимые события в её учебном заведении. На улице было тепло, несмотря на февраль. Морозы приостановили свое коварное занятие - холодить людей и уступили свое место оттепели, принесшей с собою грязь и слякоть.

Толик, как и обещал, повстречался с Андреем, бывшим Викиным ухажёром, прежде никогда с ним близко не общавшимся. Андрей был очень удивлен Толиному предложением поговорить, но просьбе не отказал. Свидание состоялось в кафе, неподалёку от того места, жил Горский. Поначалу разговор не клеился. Андрей без понимания слушал ничего незначащий треп Толика, больше мучаясь вопросом, зачем он ему вдруг понадобился, и что от него хотят. Но Толик не был бы Толиком, если бы он так и ушёл, не разговорив человека. Благодаря его непосредственности и искренности, разговор понемногу оживился. Толик  не имел  привычки  хитрить или что-то не договаривать. Почувствовав, что Андрей немного подобрел к нему, он честно признался, что разговор пойдет о Вике. Сознавшись, что, как и Андрей, он когда-то ухаживал за Викой, он заявил, что и поныне он  остается ей верным и заботливым другом, несмотря на то, что сейчас женат и вполне доволен своим браком. Толик упомянул о своей последней встрече с ней и признался, что беспокоится за неё. Ему не понравилось Викино состояние обиженности и недовольства жизнью, в котором она сейчас пребывала.

Андрея явно взволновала эта тема, и Толик безошибочно понял, что чувства Андрея до конца не угасли, что он не держит на Вику зла и хотел бы ей помочь. Кроме того, Толик догадался, что хоть Андрей и имел серьезные планы на совместную жизнь с Надей, его новой подругой, но в ближайшие несколько лет они едва ли осуществятся: в отличие от Толика, Андрей был ещё не в состоянии иметь свою собственную семью. До получения институтского диплома было ещё далеко, а небольшой заработок от временной работы пока ещё не давал возможности прочно стоять на собственных ногах. Да и отношения у них, похоже не складывались.

Толя Шерстенёв никогда не был великим ревнивцем, он предпочитал действовать, идти в бой, чем напрасно мучиться терзаниями, ничего не предпринимая. Но сегодня, идя на встречу с Викой, ему впервые очень захотелось соврать, сказав ей, что у Андрея с Надей всё замечательно. Таким заявлением он заставил бы Вику больше не думать о своём бывшем поклоннике. К сожалению, совесть не позволила ему это сделать.

– У них не всё так гладко, как кажется, – произнёс он, не дожидаясь написанного на Викином лице вопроса. Он знал, что она будет долго мяться и «темнить», не решаясь напрямую спросить о том, что её волнует. – Свадьба будет не скоро, так что не всё потеряно, можешь жить спокойно.

– Он так сказал?

– Не он так сказал, а я тебе говорю! Моим словам ты можешь верить.

– Ну и хорошо.

Тема была закончена. Даже Толик, всегда привыкший ко множеству вопросов со стороны Вики, не подозревал, что та так неожиданно быстро успокоится.


                *   *   *

Кризис 17 августа 1998 года изменил жизнь многих людей. У одних в семье заметно ухудшилось материальное положение, у других, – к сожалению, таких было немного – достаток несколько уменьшился. Словом, ни один дом, ни одну семью кризис не обошел.

Семье Прохоренко тоже пришлось несладко. Валера, желавший помочь родителям, устроился на работу, а по вечерам, несмотря на то, что совсем недавно закончил колледж, продолжал свое образование в Электротехническом институте. Это было совсем непросто - одновременно учиться и работать, чтобы приносить домой какие-то деньги, но он с этим справился. Постепенно он привык вставать рано и каждый день ходить в проектный институт, где благодаря светлой голове и способностям к технике его, пока ещё как студента, оформили на должность инженера. К вечерним занятиям в институте Валера относился менее серьезно, чем к работе, часто их прогуливая. Он всегда был прагматиком, и хорошие заработки волновали его куда больше, чем зачеты, курсовики и разные другие высшие материи, которые, надо признать, давались ему легко. 

Сегодня он тоже не пошел на занятия, решив их пропустить. На вечер у него был намечен план – зайти к Марго, чтобы помочь ей установить модем на её компьютере. Он решил это сразу, как только прослышал от разговорчивой мамы Марго об их новой покупке.

С давних лет Валера привык, что Марго обращается к нему с просьбой что-то починить, установить или сделать в их доме. С одной стороны, когда он бывал не в настроении, Валера бурно обижался, что о его существовании вспоминают лишь тогда, когда от него что-то нужно, но с другой, – ему нравилось чувствовать себя нужным и необходимым, тем более, что руки у него были, что называется, золотые и практически всё в доме он умел делать сам. Усвоивший с малых лет идею, что мужчина – это глава и опора семьи, Валера научился у своего отца всему, что должен уметь настоящий мужчина - делать ремонт, разбираться в электротехнике и в столярном деле. Всё в его комнате и на рабочем мете в институте было устроено так, чтобы каждая вещь имела своё персональное место, во всем, считал Валера, должен быть свой логический порядок и рациональность. Работая за компьютером, Валера любил включать музыку, записанную на SD-ROMе, причем, именно ту, которая соответствовала его настроению в эту минуту. Валера любил уют и комфорт и, если он кого-либо приглашал к себе в дом, то старался, чтобы его гостю было там удобно. Однако, увлекаясь материальным комфортом, Валера часто забывал о психологическом, – даже при гостях он поддерживал только те темы разговора, которые нравились и были близки ему, совершенно не проникаясь мыслями, настроениями и вкусами своих собеседников. Из-за этого у него трудно проходило общение с людьми, имевшими отличные от его интересы, в том числе, и с девушками.

Марго Валера знал ещё со школьной скамьи и, благодаря разносторонности её интересов, их общение шло нормально – у них были точки пересечения. А ещё вернее, успех их общения был скорее заслугой Марго, умевшей найти общий язык с кем угодно и отыскать верный подход к кому угодно. Другое дело, всегда ли было нужно ей самой? Она любила Валеру как брата, не более того, то ли потому, что (так считали многие!) ещё не отдала никому своего сердца, то ли потому, что её сердце уже было занято, но она не спешила открывать другим свою тайну.

Многие черты Валеры ей сильно не нравились. Марго никак не понимала, как это можно тратить столько времени на жалобы типа «жизнь не удалась, и всё в ней плохо» и при этом ничего ни делать, чтобы это изменить. Валера придерживался иной точки зрения. Он считал, что уже сделал всё, что мог, но у него ничего не вышло, а судьба к нему просто не справедлива. Критика Марго казалась ему безжалостной, из-за чего он на неё часто обижался, правда, не надолго. Марго также не понимала и односторонности его интересов - как это можно не интересоваться ничем новым, ведь вокруг столько непознанного, занимательного! Зато Валера не понимал и очень не любил привычку Марго «распыляться» на всех и на всё сразу. Считая себя человеком надежным и верным, он расценивал поступки приятельницы как  бесшабашность, как легкомысленность и неверность, хотя и терпел это как данность.

*   *   *
Вот уже несколько дней Вика была сама не своя и находилась в каком-то замешательстве. Сразу после разговора с Толиком, она снова зашла на свой факультет, чтобы отдать свои работы по рисунку Мите. Вика не была безвольной, но почему-то  не умела отказывать, если её о чём-то просят. Пока Вика перекладывала рисунки в папку Мити, она вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Обернувшись, Вика увидела Евгения Николаевича, того самого преподавателя, с кем имела счастье столкнуться накануне. Как только передача работ закончилась, и её однокашник  скрылся  за поворотом темного коридора, она заметила, что к ней приближается Евгений Николаевич. Вика испугалась: «Неужели он понял, зачем я отдала свои работы?! Но какое, вообще, ему до этого может быть дело, ведь он заведует другой кафедрой?»

– Виктория, здравствуй, – произнёс вполне доброжелательно преподаватель.

– Здравствуйте, Евгений Николаевич, – пролепетала Вика.

– Я смотрю, ты даже в каникулы не прекращаешь посещать университет. Вчера говорила, что «хвостов» нет, а сама всё ходишь!

– Я просто…

 Она не успела договорить фразу, так как Евгений Николаевич спросил:

– Говорят, ты стихи сочиняешь?

– Я не то, чтобы совсем сочиняю…

– Но пишешь. А мне, в принципе, большего и не надо. Я слышал твоё поздравление нашему секретарю, и мне оно очень понравилось. Я хочу обратиться к тебе с просьбой.

– Да, я вас слушаю.

– Скоро у нас на факультете праздник – Юбилей. Не могла бы ты что-нибудь сочинить по этому поводу? А ещё лучше – придумать какую-нибудь сценку из жизни студентов?

– Ой, я даже не знаю, получится ли у меня… Но я могу попробовать.

– Попробуй, пожалуйста. Как раз за каникулы может чего и получится.

– Хорошо.
Вика так и не смогла понять, почему Евгений Николаевич обратился с этой просьбой именно к ней, а не к кому-то другому, ведь столько разных настоящих талантов есть на их факультете. Некоторые ребята, в отличие от Вики, умели петь или играть на гитаре или смешно пародировать. Именно они всегда считались у них «дарованиями», поэтому обычно готовили и организовывали всякие вечера и праздники. Почему же в этот раз обратились именно к ней, Вике?

Со стихами у Вики уже были однажды не то чтобы проблемы, но не слишком приятные воспоминания. Однажды она решила поздравить от имени всех студентов своего декана с надвигающимся праздником. Написав поздравление в стихах, она вручила ему собственноручно нарисованную открытку. Декану поздравление очень понравилось, и через несколько дней он обратился к ней с просьбой написать стихи для своей секретарши. Вика выполнила и эту просьбу. Однако эти стихи были прочитаны совсем другими людьми, а её даже поприсутствовать на процессе вручения не пригласили. И хотя в то время она немного побаивалась декана, не горя желанием идти туда, где все для неё – чужие, Вику это немного обидело. Теперь ситуация повторялась, только уже с некоторыми изменениями: к Вике обращался уже не декан, а симпатичный преподаватель, а написать она должна была уже не для какой-то секретарши, а для всего факультета.

Праздники Вика не просто любила, а обожала, а ещё больше ей нравилось чувствовать себя яркой, заметной и нужной на этих мероприятиях. После обращения к ней Евгения Николаевича у неё появилась надежда, что её пригласят стать одной из участниц этого концерта. А то, что он будет потрясающим, Вика не сомневалась.  Неожиданно у неё появилось желание проявить все свои способности, чтобы сделать выступление, как можно интереснее. К концу каникул несколько номеров самодеятельности для концерта, посвящённого 40-летию факультета, были готовы. Теперь оставалось лишь их показать Евгению Николаевичу и приступать к репетиции.

                *   *   *

Узнав, что у Андрея не всё в порядке в отношениях с его девушкой, Вика неожиданно успокоилась. Дело было вовсе не в том, что она не умела радоваться чужому счастью, просто, несмотря на то, они с Андреем расстались по её инициативе, Вика чувствовала себя брошенной. Вполне возможно, это чувство возникало у Вики из-за того, что она до сих пор оставалась одна, а у Горского появилась вторая половина. Вике не решительно не нравилась мысль о замене её на другую, и с этим ничего нельзя было поделать. Очень часто ревность продолжает жить там, где уже нет, а может быть, никогда и не было любви.

Вике было не всё равно, что происходит с Андреем, как он живёт и чем занимается, но, какие бы попытки по-дружески встретиться с ним она ни делала, Андрей неизменно отказывался, объясняя это своей занятостью, а при разговоре по телефону оставался спокойным и невозмутимым. Но Вика знала, что это всего лишь маска. Под внешним равнодушием скрывались его постоянная мнительность и настороженность. Она слишком хорошо его знала и ещё помнила те часы, которые Андрей проводил с ней в полном молчании и глубокой задумчивости и то, как ей приходилось его тормошить, чтобы узнать, что с ним происходит. С неимоверным трудом она добивалась от него объяснений, которые оказывались по своей сути не такими уж и страшными, чтобы их стоило так тщательно скрывать. В основном Горского мучили те же проблемы, что и других в их компании: где заработать и как, работая, найти время для учёбы, а ещё - как сделать так, чтобы тебя любили. В отличие от остальных мальчишек, Андрей свои мысли держал в тайне, стесняясь их. Вика знала, что расспрашивать Горского о его новой жизни было бесполезно: большее, на что можно было рассчитывать, было его неизменное «всё нормально».

Шли дни, и Вику всё меньше волновала жизнь Андрея. Слова Толика её успокоили, а новые заботы и изменения, произошедшие у неё в душе, заставили её совсем позабыть о прежних переживаниях. Дела институтские, Евгений Николаевич и предстоящее выступление в концерте, к которому она должна была подготовиться, всё больше поглощали её внимание. К тому же, она почувствовала в себе огромный прилив энергии, несмотря на наступление весны, воцарившейся теперь в природе, во время которой Вика обычно ходила вялой и пребывала не в лучшем физическом состоянии. Конечно, её пугали предстоящие испытания на большой сцене институтского актового зала, но Вика старалась об этом  не думать, тем более, что времени у неё оставалось много: торжество было назначено на лето.