Сказки для Егорки-2 Домодедок

     Лето почти заканчивалось, и Егорушка снова гостил у нас. В детском садике полным ходом шел ремонт, и мы забрали внука к себе. Зачем ребенку дышать краской да пылью?
     Погода нас не баловала. Все время шли дожди, листья на деревьях краснели, желтели и, срываемые ветром, выстилали лесные тропинки причудливым узорчатым ковром,  с  тихим шелестом вспоминая о веселом лете. Гулять с внуком мы любили.  Частенько, несмотря на дождик, тепло одевались, брали зонтики и смело шлепали в сапогах по лужам. После таких «мокрых» прогулок  дома пили горячий чай с малиновым вареньем и, закутавшись в теплый мягкий плед, читали любимые сказки или вспоминали свое путешествие в Лукоморье. Кстати, по секрету внук сказал мне, что когда  дома становится очень грустно одному, то его тигр Тимошка превращается снова в котенка, и они «здоровски» играют!
    
     - Интересно, что там сейчас Баба Яга делает? - на днях спросил у меня Егорка. - Может, сходим к ней в гости? С поросятками поиграем! Пошли, бабулька, а? Ну давай сходим! Я же волшебные слова не забыл.
     - Сыро в лесу очень, Егорушка, мокрота кругом. А вдруг из-за дождя двери в сказку и не откроются? (Честно говоря, тащиться в лес по дождю и плутать там по расквашенным тропкам мне очень не хотелось.)
     - Ну, бабуль, если не откроют нам двери, просто погуляем. С  Дружком же все равно надо на улицу, - рассудительно, как взрослый, заметил внук.
     - Ладно, - вздохнула я, - только если дождь сильно польет, вернемся домой без возражений. Дойдем до твоего ручейка сначала, а там посмотрим.
     Ручеек  протекал совсем недалеко от нашего дома, и Егор любил пускать в нем кораблики.
     -Ура, ура! - завопил внучек. - Мы идем в Лукоморье! - Он подпрыгивал и хлопал в ладоши. - Деда, а мы идем в лес!
     - Еще чего выдумали вы с бабулей твоей, по такой погоде в лес шастать. Думаю, с вами даже Дружок не пойдет, - заворчал наш дедушка, правда, не строго, а, скорей, для порядка.
     - Не ругайся, - сказала я ему, - сделай лучше нам несколько корабликов, мы будем флот запускать. Хорошо делай, чтоб до моря доплыли, - подмигнула я ему.

     Мы с Егором быстро оделись и, собрав кораблики, поспешили на улицу. Дождя не было, и мы пошли к ручью.  По дороге маленький хитрец все же уговорил меня свернуть на тропинку  к Лукоморью. Как и в прошлый раз, ступив на нее, мы принялись читать волшебные слова: «У Лукоморья дуб…»,  но, сколько ни читали, сколько ни шагали, так и не увидали ни волшебного солнечного света, ни сказочной природы.
      Березка наша стояла поникшей, с уже тронутых осенним тленом листьев стекала вода.
     - Смотри, бабуль, березка плачет, - заметил Егорка. - Давай мы ее пожалеем?
     Мы погладили березкин ствол и сказали ей:
     - Не плачь, березонька, выйдет солнышко, и ты опять станешь молодой, красивой и волшебной. 
     Егорка, обхватив дерево, прижался  к нему щекой и прошептал:
     - Скажи Бабе Яге и Кикиморе, что мы приходили, что я скучаю по ним и очень люблю.
     Березка покачала ветвями, и мы решили, что она нас поняла.

     - Смотри, бабулечка, и здесь ручеек тоже есть! Давай мы тут кораблики попускаем, - показал ребенок на небольшой ручеек, пробегающий по краю полянки.
      Я отдала ему кораблики, а  сама прижалась к  березке. От нее веяло таким душевным теплом! «Интересно, - подумала я, - а следующим летом получится у нас в Лукоморье попасть? Вот бы с бабульками повидаться! Надо будет гостинцев для них каких-нибудь придумать». Ствол березки вдруг стал очень мягким, почти неосязаемым… Мне показалось, что я куда-то проваливаюсь. Все вокруг подернулось дымкой, но сквозь нее я отчетливо видела Егорку на берегу ручья и  Дружка, который с веселым лаем пытался ловить отправленные в плавание из рук внука кораблики.
     В это время рядом со мной раздалось негромкое покашливание и послышалась  какая-то возня…

     Я  повернула голову и неожиданно  увидела сказочную поляну. Ту самую, с цветами и бабочками! Она тоже была покрыта легкой дымкой, сквозь нее стали проступать очертания… и вскоре рядом со мной оказалась  старая знакомая - Кикимора. В руках у нее была древняя чугунная сковорода с длинной ручкой. Старушка воинственно ею размахивала и шепотом ругалась на крепкого старичка, который,  отступая, опасливо прикрывал голову руками. Тут я услышала его дребезжащий тоненький голос:
     - А что, только вам с Ягой, что ли, гостинцев хочется? Нашлись тоже, две жадины…
     - Это мы-то жадины?! - аж подпрыгнула от возмущения Кикимора  и размахнулась своим блиноделательным орудием. - А кто каждый день у нас в гостях блины трескает и молочком свежим запивает?
     Я тихонько рассмеялась. Повернувшись ко мне, Кикимора утвердительно заметила:
     - Пришли все-таки.
     - Егорка про вас часто вспоминает, - ответила я. - Вот мы и подумали - может, еще раз получится с вами встретиться. Можно, я его позову? Он обрадуется.

     - Не стоит мальца расстраивать, - покачала головой сказочная жительница, - не время сейчас по сказкам расхаживать, не всегда мы можем людей принимать, так заведено здесь. И тебе-то не я дверь приоткрыла, а Леший. Черт завистливый! - Она ткнула сковородой в сторону независимо стоящего старичка. - Гостинцев ему городских, пеньку облезлому, вишь, захотелось. - Она опять угрожающе затрясла сковородой. - Сказки-то полюбил малец? - чуть успокоившись, спросила Кикимора. - Читаете с дитем сказки-то?
     - Ой, бабушка, читаем, - ответила я, - каждый вечер и читаем.
     - Ну, вот и хорошо, - думая о чем-то своем, кивнула головой Кикимора, - может, и будет ему дома сказка. Разыщу вот только одного сорванца, внуку твоему под стать, и отправлю его к вам. Будет у твоего мальца дружок неразлучный. Да и в хозяйстве полезный, - вдруг лукаво подмигнула она мне. И так это у нее шкодно получилось, что я рассмеялась.
     Полянка, и все, что на ней находилось, вдруг задрожала  и стала растворяться в воздухе. Откуда-то издалека доносились обрывки фразы:
     - Внимательно… дня через два… ждите гостя…
     Когда я, еще не до конца осмыслив все произошедшее, подошла к Егору (он в это время, успешно отправив в плавание последний кораблик, усиленно уберегал его от наскоков Дружка), пошел крупный и сильный дождь. Времени рассказать что-либо внуку у меня не оставалось. До дома мы добрались промокшими до нитки, чем изрядно повеселили нашего деда. Он опять оказался прав.

     После нашего последнего похода в лес несколько дней дождь лил не переставая. Егорке я ничего рассказывать не стала, чтобы не расстраивать. Да и сама, если честно, не совсем поняла слов Кикиморы - кого нам ждать? Или мне все это почудилось?.. 
      У деда нашего не на шутку прихватило спину. Всю ночь не спал мой старикан, маялся, забылся только под утро. Поэтому мы с внуком снова вдвоем сидели на кухне, смотрели в окно и тихо тосковали.
     - Так и снег скоро выпадет, да и мамка тебя уже дня через три-четыре заберет, а мы  толком и не погуляли. Сегодня вот снова чего в такую рань поднялись? - обратилась я к Егорке. - Спать бы еще да спать! Вон дедуся наш как храпит, аж дверь в кухню трясется.
     - Не, бабуль, спать я больше не хочу, - ответил Егорка, позевывая.
     - А делать-то что будешь? - поинтересовалась я.
     - Ну, давай что-нибудь и поделаем, - неопределенно ответил внук.
     - Ладно, тогда я обедом займусь, а ты порисуй или из конструктора построй что-нибудь. Только негромко, пусть дед еще поспит, не будем его будить, ты же видел, как он вчера со спиной мучился.

     Егор согласился, деда он  любил. Вчера изо всех сил пытался ему помочь, даже хотел сделать лечебный массаж, как по телеку. Хорошо, что я вовремя увидела и спасла дедушку.
     Пока я чистила и резала овощи, Егорка, высунув от усердия язык, сосредоточенно раскрашивал картинки и показывал  мне, чтобы я оценила его старания.

     Раскраски были по мотивам сказок, и я спрашивала у внука названия тех, которые мы с ним уже читали. Там были «Красная Шапочка», «Волк и семеро козлят», выученные уже наизусть «Три поросенка» и много других. Егорушка, потешно и важно наморщив лобик, рассказывал мне их содержание, я что-то добавляла, и так, листая страницы, внук добрался до рисунка, который не смог отгадать.
     - Бабуль, а я такую сказку и не знаю, - задумчиво сказал он, - что-то она у меня не угадывается.
     Я посмотрела на еще не раскрашенный рисунок: на нем был изображен веник, из-за него выглядывал дедок с растрепанной бородой, он грозил пальцем улепетывающему от него пацану, тот удирал  в лес,  а за деревьями  была видна избушка на курьих ножках.
     - Что-то я, бабулечка, такую сказку не помню, - снова повторил внук и нахмурился.
     - Может, это «Мальчик с пальчик», - предположила я. - Только почему дед из-за веника выглядывает, да еще и ругается, похоже?
     Гадали мы так, гадали, да ничего и не придумали, пока меня не осенило.
     - Ой, Егорка, а ведь это дедушка Домовой! Домовые вроде любят за вениками жить. Помнишь, мы как-то мультик смотрели, про домовенка Кузю? Вот это, наверное, он и есть.
     - Точно, бабусечка, - обрадовался внук, - это он, домодедок Кузя!
     - Как ты его назвал? - переспросила я.
     - Домодедок, - повторил Егор.
     - Не домодедок, а домовенок, - поправила я внука.
     - Хорошо, - согласился он и по слогам повторил: - ДО-МО-ВЕ-НОК! -  Немного подумал и сказал: - Но это - домодедок.
     Пока варился борщ, мы с внуком сами почти сочинили сказку - про маленького домовенка, который убежал от дедушки в лес к Бабе Яге.
Сказка наша закончилась хорошо, и добрая Баба Яга привезла маленького беглеца обратно к дедушке, а сорванец пообещал, что никогда больше не будет убегать от деда.
     - Вот и сказочке конец, - торжественно произнес финальные слова Егорка.

     - Все, бабуль, не хочу я больше рисовать. Можно, я домик в комнате построю?
     - Конечно, можно. Пойдем, я дам тебе покрывало, - ответила я.
     Вскоре из журнального столика и старенького пледа Егоркой был  построен «дом». Внук поставил туда переносной светильник и, захватив с собой пакетик сока и печенье, попрощался со мной:
     - Все, бабуль, ты иди на кухню, я тут буду играть.
     Я доварила обед, сделала салат и спокойно села пить чай. Правда,  несколько раз заглядывала в комнату, внук сопел в своем домике и вылезать из него не собирался. Играл он тихо, дедушка по-прежнему спал, и мне стало скучновато…

     Егорка вошел в кухню на цыпочках и приложил палец к губам:
     - Тихо, бабуля, я тебе сейчас что-то расскажу, - прошептал он.
     - Ну, давай, говори, - тоже шепотом отозвалась я.
     - Бабушка, у меня в домике домодедок бегает! - блестя глазами, но вполне серьезно заявил внук.
     - Домовенок, - машинально поправила его я. - Как же он к тебе попал, прямо из сказки, что ли?
     - Не знаю я, бабуль, он же малюсенький. Я хотел его поймать, спросить, а он пищит и убегает.
     - Пищит и убегает? - недоумевала я. - Так может, это мышка?
     - Нет, бабуль, он человечек. Да пойдем скорее, я покажу. – Егорка  потянул меня за руку.
     - Ну, пошли, посмотрим, что там у нас за человечки по дому шастают, - согласилась я. - А как же я в твой домик попаду, он ведь у тебя маленький совсем?
     - А мы, бабуль, туда только головы засунем, ложись на живот, - предложил внучек.
     Пришлось мне ложиться на палас и засовывать голову под  плед.

     Осмотревшись в уютном полумраке, я спросила:
     - Ну, и где же твой человечек?
     - Сейчас, бабулечка, - сосредоточенно пыхтел Егорка, шаря по домику, а потом начал трясти плед. - Во, слышишь, как он пищит?
     Я и сама уже услышала то ли тоненький писк, то ли чей-то тихий плач. Непонятно было, откуда он раздавался, но он точно был слышен!
     - Не тряси так сильно плед, Егорка, тихо! А то он совсем испугается нас, - сказала я, все же чтоб больше подыграть внуку. - Давай лучше мы его позовем.
     - Давай, бабуль, - согласился внук и негромко сказал: - Домодедок, а домодедок, не бойся, маленький, мы тебя не обидим.
     - Да, домовенок, - предложила и я, - выходи скорее, не прячься, мы тебе молочка дадим, не бойся нас.
     Так, уговаривая неизвестно кого, мы шептали еще несколько минут. Мне показалось, что очень долго, потому что спина у меня занемела. Я  собралась уже вставать и попыталась убрать голову из домика, когда Егорка вдруг воскликнул:
     - Смотри, бабуль, вот же он, домодедок наш!
     Я посмотрела в тот угол, куда Егорка показывал, и ахнула: из складок пледа в дальнем углу домика выглядывал малюсенький человечек, и  был  он живой, настоящий!
     - Теперь видишь, бабуль! - восторженно проговорил внук.
     - Вижу, - с некоторой долей сомнения ответила я. - Не будем его пугать. Какой он крошечный!.. Ты кто? - спросила я человечка и осторожно протянула к нему ладонь. - Не бойся, иди к нам, мы тебя не обидим, не прячься же…
     - Иди к нам, иди, иди, - позвал и Егорушка, - мы тебя спасем.

     Человечек сделал несколько неуверенных шажков и, подойдя к моей ладошке, тоненьким голоском сказал:
      - А я и не боюсь!
     Переступив с ноги на ногу, он одернул на себе красную рубашонку и  поправил поясок. Ножки у него были обуты в чуть потрепанные сафьяновые сапожки, а на голове - шапочка с помпончиком.
     - Так кто ты? - снова задала я свой вопрос. - Как тебя зовут?
     - Домовые мы, - постарался незнакомец ответить как можно солиднее.  - А зовут меня Антоном! - голосишко его дрогнул, он горестно вздохнул.
     - А как ты к нам попал? - продолжала я спрашивать.
     - К деду я шел. Сказали, что он где-то в вашем доме живет. Я его ищу-ищу, уже который день… - Домовенок, видимо, заплакал. Зашмыгал носом и маленькими ручонками стер слезы с конопатых щек.
      Егорка, лежа рядом со мной, тоже тихонько заскулил и прижался ко мне плотнее.
     - Бабулечка, жалко-то его как! Давай мы его к себе жить заберем, можно?
     - Конечно, заберем, если он согласится. Только его умыть надо, накормить, он, наверное, голоден… Иди на руку ко мне, Антошка, пойдем на кухню, покушаешь, в порядок себя приведешь, а там и подумаем, где твоего дедушку искать. Вместе оно легче будет.
     Антошка решительно взобрался ко мне на  ладонь и уселся, обхватив коленки ручками. Он был таким крошечным!
       Мы, наконец,  выбрались из домика.

     У Егорки нашлось несколько игрушечных тарелочек и даже чашечка с ложечкой. Быстренько выкупав домовенка в маленькой миске, я простирнула его рубашечку и штанишки и высушила их над плиткой. Потом мы накормили путешественника, и Антошка, чистенький и сытый, совершенно перестал нас бояться. Прихлебывая душистый чаек, он рассказал, что отправился на поиски своего дедушки, потому что остался совсем один и никому не был нужен.
     - Как это не нужен? - возмутился Егорка. - Ты нам нужен! Да, бабуль?
     - Конечно, - согласилась я. - Как же, такой хороший домовенок всегда нужен!
     Как выяснилось, прежние хозяева Антошки получили новую квартиру, а его, переезжая, с собой не взяли. Или забыли, или просто не знали, как это делается. Дом стоял пустой, домовенок там очень скучал один, даже плакал - как он признался нам доверчиво. А потом старый дом  вообще сломали, и остался домовенок беспризорным.
      Аккуратно, одним пальчиком, Егорка погладил Антошку по соломенным волосам.
     - Бедненький! Теперь давай, ты с нами жить будешь, ладно?
     - Жить он, конечно, у нас может, если захочет остаться, - вступила в разговор и я, - только дедушку его поискать все-таки надо. Плохо сиротой жить безродной. Только вот где же его искать-то? - обратилась я к Антошке.
     - Мы, домовые, в углу за веником живем, или в валенке, - серьезно ответил он.
     - Веник у нас есть! Даже два, - сказала я. - Только неудобно как-то получается и сказать даже… Они у нас в туалете стоят, в уголке. «Это что же получается, бедный домовой (если он у нас есть), все время в туалете живет? Вот срам-то какой!»

     Мне было ужасно неловко, я даже покраснела отчего-то… и немедленно отправилась посмотреть. Потихоньку потрогав один из веников, прошептала:
      - Дедушка Домовой, к тебе внучек твой пришел, Антошка.
     Я замерла в ожидании. Постояв так несколько минут, уже было решила, что никакого домового у нас не водится, и собралась выходить, как вдруг… За вениками раздалось басовитое: «А-а-пчхи!», и оттуда вышел маленький, крепенький такой старичок!
     - Вот что ты за хозяйка? - густым голосом проговорил он. - Веник раз в год моешь, а метешь, я уж и не помню, когда ты им мела в последний раз! - И он  снова оглушительно чихнул.
     - Так пылесос же есть, - ошарашено стала оправдываться  я, - а веник так, на всякий случай!
     - Что бы ты понимала-то! - махнул рукой недовольный старичок. - Веник - наипервейшая вещь в хозяйстве! И грязь всю вымести, и деньгу привлечь, да мало ли еще чего с веником-то можно, умеючи! Так внучок мой, говоришь, объявился? Что ж он, сорванец, из родного дома сбежал?
      Я только открыла было рот - объяснить, как он по хозяйки приказал мне:
     - Веди к нему!

     Маленький Антошка сидел уже на Егоркиной ладошке. Они увлеченно, хихикая, о чем-то болтали. Увидев старого домового, маленький домовенок радостно запищал:
     - Дедушка!.. - И снова расплакался.
     Дедушка Домовой протянул к нему руки. Егорка медленно опустил ладонь к полу, Антошка прыгнул прямо к деду в объятия. Дед бережно прижал своего внука к груди, голубые глаза его искрились счастьем. Он глубоко вздохнул, посмотрел на меня, на Егорку и сказал:
     - Внука к себе пока заберу, пусть успокоится, обвыкнет.
     Егорка вдруг заревел:
     - Не забирайте Антошку, он теперь мой друг! Мне без него как теперь?
     Тут и я прижала своего внука к себе.
     - Егорка, домовенок же дедушку искал? Вот и нашел, а к тебе Антошка теперь прибегать будет, если дедушка разрешит. Ведь правда? - обратилась я к Домовому.
     - Правда, правда, - ответил старичок.
     - Не плачь, Егорушка, - пропищал и Антошка, - я уже скоро к тебе приду. Вот только с дедушкой побуду.

     Взявшись за руки, мы с внуком проводили семью домовых до туалета. Отодвинув веник, Домовой с укоризной посмотрел на меня и опять оглушительно чихнул. И тут же следом мы услыхали тоненькое «чхи»…  Наши гости исчезли.
     - Бабуль, а как ты думаешь, они скоро придут к нам играть? - спросил внук, когда мы вернулись на кухню. - А я же говорил, что он домодедок! Так и вышло.
     Я улыбнулась.
     - Ну, все-таки правильнее говорить - домовенок, а придут ли, не знаю,   Егорушка. Они же давно не виделись, наверное, им поговорить захочется, соскучились они. Мы же с тобой скучаем, когда ты долго не приезжаешь, так же и они, думаю.
     Тут на кухню зашел  проснувшийся, наконец, наш дедушка. Спина у него вроде прошла, и выглядел он отдохнувшим. Егорка взахлеб принялся рассказывать ему новости.
     - Кто такой домодедок? Ничего не понимаю! – сказал дед, прихлебывая кофе. - Нельзя вас с бабкой надолго без присмотра оставлять! - улыбнулся он, глядя на меня.
     - Да домовенок это, - ответила я. - Просто у Егорки почему-то получается «домодедок».
     - Ага! Теперь понятно, значит, когда я сплю, вы с ребенком домовых по углам отлавливаете, - рассмеялся  дед.
     - И ничего, дедуля, тут нет смешного, - обиженно засопел внук, - я тебе правду говорю, а ты смеешься. Я обиделся. Правда же все, бабуль?
     - Конечно, правда, Егорушка. Просто дед наш упрямый, не хочет верить в чудеса, вот пусть и не верит, а мы будем!
     - Да верю я, верю! Пусть живут у нас в квартире ваши домодедки, говорят, они к счастью. – Дедушка наш отправился курить на балкон.

     - Давай-ка, внучек, мы веники вымоем. Домовые, наверное, ушли к себе в норку. А то прямо стыдно мне перед ними, что обо мне подумают, пыли-то там и впрямь… Бр-р-р!
     Мы налили в большой таз воды с порошком. Тщательно промыв оба веника, высушили их и чистенькими водрузили на место.
     Семья домовых появилась ближе к вечеру. Наш дедушка смотрел футбол по телевизору, поэтому мешать было некому. Мы  снова сидели на кухне, пили чай и разговаривали. Домовой сказал нам с внуком спасибо за то, что мы не обидели Антошку, а, как он выразился - «приветили». Во время этого разговора он разрешил домовенку переехать к Егорке домой, в их с мамочкой квартиру. И Антошка, и Егорка очень этому обрадовались.
     Потом я предложила нашему Домовому переехать прямо на кухню жить, за мягким  кухонным «уголком» было немного места, чтобы поставить веник. Пришлось мне  снова извиняться за то, что, по незнанию, держала веник в столь неподобающем месте! Домовой на переезд согласился, и даже пообещал становиться видимым - иногда, «чтобы поговорить». Егор пожаловался ему, что наш дед не верит в домовых. Старичок хитро улыбнулся и ответил:
     - Ничего, пару раз усы в косичку заплету, с бантиком, поверит.
     Мы с Егоркой расхохотались, представив нашего дедушку с бантиком в усах. Затем, пожелав друг другу доброй ночи, мы разошлись.

     На следующий  день мы с Егоркой учинили генеральную уборку. Вымыли и вычистили все углы. И торжественно перенесли один веник за кухонный «уголок», рядом с батареей. Поставили там блюдце с молоком,  положили несколько кусочков печенья, а потом хором сказали:
     - Не обижайся, дедушка Домовой. Живи в тепле и чистоте, угощайся молочком и от нас не уходи!
     А потом за Егориком приехала его мамочка, ремонт в садике успешно закончился. Я сходила в магазин, купила небольшую пушистую метелку, и мы с внуком повязали ее зеленой красивой ленточкой (маленький Антошка говорил, что это его любимый цвет).
     Егорка перед отъездом самостоятельно решил забрать друга Антошку с собой. Подойдя к углу, он старательно помел своей метелкой в пакет и проговорил: «Домодедок, домодедок, поехали в мой дом. Я буду тебя кормить, а ты будешь со мной дружить и дом наш беречь. А еще мы будем с тобой играть, когда мамочка не видит!» Он шептал эти слова очень серьезно и боялся сбиться. Я стояла рядом и тоже переживала, но все же мы успели заметить, как маленький Антошка юркнул из-за веника в пакетик, а дедушка Домовой стоял и махал ему рукой на прощание…
 
     - Вот и все, бабушка, - сказал внук.
     Я осторожно приняла от него пакетик, положила в него маленькую метелку и вручила все это обратно Егорке. Лица у нас были такие серьезные, что даже Егорушкина мамочка махнула рукой и сказала:
     - Ладно, пускай живет у нас твой домодедок, накормим и напоим, да и умоем при необходимости. Только чтоб не беситься без меры! - погрозила она пальцем.
     Егорка облегченно рассмеялся и согласно закивал головой. Малыш был счастлив - теперь у него появился настоящий маленький сказочный друг, живущий рядом с ним, - домовенок Антошка!
     И только когда внук  уехал, я вспомнила слова Кикиморы: «Будет ему друг. Ждите гостя»…