Глава 47

            Глава 47

        Зоя Петровна, с некоторыми трудностями, всё же прижилась при Тумеевском храме. Поначалу старожилы приняли новенькую с неохотой и даже некоторой неприязнью. Терпение и большое трудолюбие женщины возымели своё благое действие. Только Силаев не думал отпускать жену. Он решил действовать исподволь, вызвал к себе детей и отправил за беглянкой. Старший сын жил на другом конце страны, поэтому приехали только двое, Александр и дочь Ксения с внуками.
 
        Когда-то Михаил, пытался угрозами удержать детей в деревне, но это ему не удалось. Старший остался на Сахалине, где проходил срочную службу в армии. Младший поступил учиться, следом уехала дочь. Силаев с одной стороны гордился, что его дети получают образование, но с другой стороны понимал, что навсегда утрачивает влияние как глава семьи и теряет рабочую силу. Последние годы они с женой спали по четыре часа в сутки, и всё же физически не справлялись с хозяйством, пришлось сокращать поголовье. Это обстоятельство злило Михаила, и он срывал досаду на жене, хотя Зоя трудилась, не покладая рук:
 
        – Что, курва старая, довольна. Разогнала детей из родного гнезда и рада. Всё, по-твоему, вышло курица безмозглая? – и толкал кулачищем прямо в лоб.
 
        Зоя Петровна терпела до той поры, пока хватало сил терпеть. Она ничего не имела против крестьянского труда, но Михаил превратил её жизнь в каторгу. Скота держали всегда сверх разумной меры, картошки сажали в три раза от необходимого, сена заготавливали больше, чем нужно. Это доставляло удовольствие главе семейства. Гордился Силаев своим достатком, всего у него должно быть больше, чем у других сельчан. Зою в жены взял только для того, чтобы потешить самолюбие – самая красивая девушка в округе, непременно должна быть его. Детьми Михаил понукал с малых лет. Зоя сильно переживала, что в батьку пойдут, но ей удалось сделать то, что не удалось свекрови, поддались всё-таки на зов материнского сердца её дети. Дала силаевская порода сбой, Зоя постаралась вложить душу в воспитание детей. Пусть не были они ласковы, словно стеснялись чего-то, но понимала мать, что в глубине души дети благодарны ей. С внуками оказалось сложнее, жили в городе, потому не тянулись к бабушкиным ласкам. Приезжали от случая к случаю, но дед и тут успевал всё испортить. Не умел Михаил сдерживать себя и не желал хотя бы из элементарной вежливости быть чуточку мягче. Начинал привычно командовать, гонять по своим делам, и внуки, не приученные к такому обращению, сторонились деда.
 
        Подаренный Тениальным телефон очень пригодился. Зоя Петровна стала созваниваться с детьми и знала о их приезде. Служительницы с любопытством наблюдали за происходящей во дворе храма встречей, и тут же обсуждали:
 
        – Смотри Галя, машина-то какая.

        – Дорогая, однако. И внуки справные, сразу видать, что хорошо живут.
 
        – Помнишь, в прошлом годе к нам епископ в Духов день приезжал на такой же.
 
        – С жиру бесится наша праведница. Кабы мой Лёнька не пил так зверски, разве бы я сюда попала, – старушка накуксилась, выжимая слёзы. – Всю пенсию до копейки отнимал ирод.
        К ним подошла Анна и одёрнула:
 
        – Зачем вы так, Зоя Петровна – молодец! Смотрите, какой порядок на кухне навела. И отец Кирилл ею очень доволен.
 
        Две кумушки любили жаловаться, поводов для этого у каждой хватало, и всё же жизнь при храме их очень даже устраивала. Они спохватились и тут же согласно закивали:
 
        – Так оно, всё так, Нюра. А мы и не в осуждение совсем.
 
        – Просто говорим, детки-то такие красивые, все в маму.
 
        – Да и внуки тоже. Бабушку любят, скучают. Вот и приехали.
 
        – Удивляемся только, чего она от них подалась. Дома разве хуже? Достаток-то сразу видно.          
 
        – Не нам судить о том. У каждого своя причина. И потом, разве в одном достатке дело. Зоя Петровна о своих близких здесь молится. – сказала Анна
 
        – И это верно, Нюра. Ты, как всегда, права.
 
        – Пойдёмте лучше работать, там тесто подошло.
 
        Анна увела любопытных служительниц в пекарню. Кумушкам не хотелось покидать наблюдательный пункт, они, ехидно поджав губки, последовали за ней.
 
        Напрасно Силаев рассчитывал вернуть жену. Дети подчинились приказу Силаева, но решимости уговорить мать вернуться домой у них не было. Они хорошо понимали, что за жизнь была у их матери. Сын молчал и только смущённо улыбался. Ксения поняла, что придётся говорить ей:
         – Мама, ты наверно уже догадалась, что приехали мы не только для того, чтобы повидаться. Хотя и это тоже.
         – Я знаю, Ксюша. Отец прислал.
         – Отец.
         – Не вернусь я, так и передайте.
         – Мама я тебя понимаю.
         Зоя Петровна радовалась приезду детей, значит, небезразлична она им, и отцову просьбу не проигнорировали, тоже хорошо:
        – Что же мы так набегу. Пойдёмте ко мне.
        Сын покачал головой, Ксения сказала:
        – Нет, мама. Мы ненадолго.
        – Мне на смену вечером. – сказал Саша.
        – Я думала останетесь, хотя бы на одну ночку.
        – Не сегодня. Мы потом как-нибудь приедем.
        – Понятно. Буду ждать.
        – Честное слово, приедем скоро.
        Зоя Петровна обняла дочь:
        – Давайте, хотя бы в беседке посидим.
        – Это можно. – сказал Саша и приобнял мать.
        Устроились в беседке. И тут бабушка спохватилась:
        – Подождите. Сейчас просфоры принесу.
        Она ушла, но довольно быстро вернулась с маленькими хлебцами. Внуки приняли угощение и переглядываясь между собой крутили просфоры в руках не решаясь отведать.
        – Вы чего? Попробуйте. Я сама пекла.
        Зоя Петровна смотрела на своих детей и внуков. Она была счастлива. Дети с удовольствием уплетали просфоры, слушая бабушкину умиротворенную речь, в которой содержалось столько непонятного, нового и интересного. Недолго посидели, поговорили. Прощаясь, дочь расплакалась и обняла маму. Александр перед тем, как сесть за руль, неумело ткнулся губами в седой висок, как кутёнок. Саша с малых лет был самым ласковым, за это ему больше всего попадало от отца: «чего всё лижешься, как телок». Зоя Петровна провела рукой по его голове, но только раз, чтобы не смущать сына, и прижала к себе внучат.
 
        – Приезжайте, мои дорогие. Медовый Спас скоро. Знаете теперь, где меня искать. Ребята могут гостить. Здесь, свои порядки, но привыкнут, ничего особенного нет. Красота у нас кругом, воздух чистый не то, что в городе, – Зоя Петровна ласково смотрела на всех и улыбалась.
 
        Силаеву привет передавать не стала, чтобы не питал надежды и не ждал. Точно знала, что не вернется к нему. Жизнь прожили под одной крышей, а так и остались чужими людьми. Чаша терпения у неё оказалась не бездонной, больно ломал её Михаил под свои устои, хватит. Мира хочется душе. Будет молиться за всех. Дети всё поняли. Перекрестила их в дорогу. Внуки махали бабушке с заднего сидения автомобиля. Они решили, что здесь клёво и можно приезжать чаще.
 
        Зоя Петровна спохватилась, увидев который час, и заторопилась на кухню. Старухи завистливо обсуждавшие силаевских детей и внуков, при её появлении стали наперебой расхваливать собственных детей. Зоя Петровна прошла мимо них и выгрузила в общий холодильник привезённые детьми гостинцы, напарницы по кухне переглянулись: «Вот ведь святоша и тут уела». Они частенько таскали продукты из холодильника по своим комнатам. Зоя Петровна видела эти ужимки, но не обращала на них внимания. Немало таких деревенских кумушек видела на своём веку. На вечернем богослужении она чувствовала, какой необыкновенной лёгкостью наполняется её изношенное тело. Лики святых осенили душу светом надмирной благодати, Зоя Петровна почувствовала, что молитва матери была услышана. Здесь теперь её дом, разве можно добровольно отказаться от такой радости.