100 рублей за вертушку

Пара спутниковых телефонов. Дюжина реальных бездорожников с двумя пилотами по кабинам. Международные права "ABCDE" у каждого. Сотни килограммов инструментов, трансмиссий, мостов, колес и прочих запчастей, распиханных по багажникам и разобранным салонам. Спецназовские сухпайки, вода, опреснители, аптечки, обеззараживающие средства, скальпели и шприцы, медикаменты, чистый спирт, одежда, палатки, канистры с солярой, дрова... и только мужики, готовые ко всему. Без баб!.. И еще одна деталь, о которой я просто не знал - никто не сообщил, не предав значения.

Монголия чУдная страна. И чуднАя. Почти магнолия, да и ехать недалеко - до Митера и Посквы подальше изрядно будет.

Когда-то монголы правили миром. Чингисхан подчинил своей жестокой воле народы от Польши до Кореи и от Сибири до Оманского залива, держа в повиновении двадцать одну весну. Почему возникла эта мощь, эта сила духа и тела в человеке, проросшем как сухой степной ковыль на гористом плато, зажатом со всех сторон Алтаем, Саянами, Хангаем и пустыней Гоби? Откуда взялись силы у одного ничем не примечательного человека, чтобы совершить, казалось, невозможное - создать самую крупную империю всех времен и народов? Вот чтобы понять эту загадку мы и отправились однажды в аймак Архангай Монгольской Народной Республики.

Выехали до рассвета. Смена по три часа. Быстро пересекли остатки Омской области и вторглись в Новосибирскую. Новосиб, Бердск, где когда-то производили знаменитые на весь Союз бритвенные лезвия; Алтайский край, с его испепеляющей теплокровных мошкарой; Барнаул, уже чем-то напоминающий полубезжизненную Монголию. Ночевка. Палатки, костры, немного спирта последней смене пилотов, гитары и джамбэ, чернота небес и белизна стремлений. Ранний подъем и снова дорога. Шёпот колес, свист и вой ветра, взмахи листвы и пелена туманов. К вечеру, миновав республику Алтай, въехали в Тывинскую АССР - республикой там так и не запахло.

Резкий, острый съезд с трассы  и дорога как таковая закончилась. Перед нами осталось только лишь направление, азимут, стрелка на GPS-навигаторе, цель, мечта, даль. Четыре часа по гористым колдобинам, четыре часа ужасающей адовой тряски, пыли, гнуса, забивающего глаза и вдруг... прыжок через острый полуметровый хребет каменного динозавра и в глазах мелькнула чернь огромного озера, да белые, обжигающие роговицу светом, горы на заднем плане неземной монгольской картины.

Озеро Увс-нуур. Без малого сотню километров в диаметре, окруженное горами и сопками. Отсутствие стока, а потому соль и горечь, испаряемая в воздух с поверхности воды. Труднодоступный регион этот, удивительно, но был несколько тысяч лет назад относительно густо населен. Курганы, оленные камни, петроглифы, руны. Я не на Земле! Кто создал этот мир? Кто жил здесь? Кто, так же как и я, тысячу лет назад стоял в оцепенении, глядя на сотворенное Вишной и полуразрушенное Шифой? Пришельцы? А, может быть, все же хунны? Монголы? Енисейские кыргызы? Или другие, такие же как и я, кочевники? Все они, вернее самые смелые и выносливые, бывали здесь. Общность даже не мировой истории ощущал я - общность себя и мироздания, единство Вселенной и своего бренного тела и разума, способного на все.

Спирт лился как вода. Я был пьян, но не от этила - от ощущений и мыслей, уводящих в дали сознаний и миров сверхъестественного разума, от острейших, редчайших, новейших и интереснейших впечатлений, от вида полуада-полурая, распластанного предо мною, от чувства победы над собой и обстоятельствами.

В тумане разума я услышал стон.
- Почудилось, - подумал, но тревожный возглас оборвал надуманное.
- Михалычу худо. Почки, похоже, - донеслась знакомая речь, - не каждый вынесет такой воздух. А Михалыч уже не молод. Кажись хапнул лишка.

Обернулся. Грузное тело, прижавшееся в колесу внедорожника. Поникший взгляд. Одышка. Иссиня-бледное лицо. Что делать? Темнеет. Дорог нет. До ближайшей больницы можем просто не доехать. Оперировать? Просто убьем человека. Звонить? Кому и куда? Чтобы успокоиться я развел костер. Ребята уложили Михалыча на одеяла. Все что мы могли сделать - пальпирование. Определили источник боли и присели полукругом.

- Кто поедет?
Вызвались все.
- Хорошо. Пилоты у нас есть.
- На чьей машине?
Единодушное согласие.
- Селиван... Ты первый раз с нами. Давай учись... - сказал Жо.

Молча хлебнул глоток воды и протянул руку за ключами. Я стоял. Все сидели и молча взирали на меня каким-то, как мне показалось, испытывающим взглядом.
- Доедешь сам? Нельзя рисковать всеми машинами и пилотами. Если не вернетесь, то только вдвоем.
- Доеду, - я не опускал руки.

Полуминутное молчание. Спутниковый телефон у кого-то в руках. Несколько кнопок вжатых толстыми пальцами. Гудки.

- У нас тяжелый. Предположительно почки. Граница республики Тыва и Монголии. Северо-восточный  берег озера Увс-нуур.  Есть место для посадки. Твердая почва. Отсутствие растительности. Ориентир — два опоясывающих площадку костра.

Я молчал. Не понимал что происходит. Кто-то подошел ко мне и налил полный стакан спирта. Не задавая вопросов выпил. Через пять минут всё почернело.

Вертолет МЧС прилетел в течение часа и забрал Михалыча. Я проспал до утра. Под лучами низкого солнца открыл глаза и увидел перед собой крепкий кофе в опаленной пламенем костра зеленой кружке. Сел. Сделал несколько глотков.

- Мы на всех сделали эмчээсовскую страховку. И на тебя тоже. Михалыча забрали, но едем дальше. Ты с нами?
- Конечно, - ответил я.
- Тогда по коням.
- Сколько стоит страховка? Я отдам деньги когда приедем.
Все рассмеялись.
- Садись, дружище, за руль! О деньгах не думай, - и мужской смех еще раз наполнил тысячелетний ландшафт.

Три тысячи рублей в минуту обходится полет вертолета. Час, что он летел до нас, обошелся почти в четыре миллиона рублей.
- Страховка, наверное, золотая, — думал я и, сгорая от стыда, рулил уже шесть часов подряд. На привале таскал камни, дрова, ставил палатки, варил еду, чтобы хоть как-то отплатить своим товарищам за щедрость. А они все смеялись надо мной и я не понимал почему. Деньги в жизни не главное — я всегда это знал. Сила духа, решимость, отвага, готовность прийти на помощь, верность и честность, любовь и мечта дороже шелеста бумажек и звона металла. Но все же мне было не по себе.

В Омске уже я узнал, что страховка стоила всего одну сторублевую бумажку. Тогда припомнил озорной смех крепких стальных мужиков и все понял.

Понял я тогда и еще кое-что. Находясь в сопредельном государстве, за две тысячи километров от дома, я очень остро ощущал общность себя и ста сорока миллионов душ, населяющих мою страну, мою мать, мою Родину, мою Россию. Я осознал насколько она мне дорога и насколько я, обычный тщедушный человечек, значим для огромного государства, насколько высоко оно ценит мою отдельно взятую жизнь. Россия, Русь, та культура, пусть, на первый взгляд, примитивная, косная, прошлогодняя — единственное, что есть реального, самобытного в мире и во мне. Какой бы суровой, несовершенной и убогой она не была, но она - моя, а я - её!