Счастливое возвращение

- Хоть бы кто-нибудь позвонил! - с отчаянием произнесла Лара, обращаясь к бездушному телефону.

Она с силой нажимала на кнопки, но, обессилев от ожидания, бросила его в угол комнаты. Телефон жалобно звякнул, задняя крышка отвалилась, и наступила тишина.

Ларе не хотелось ни есть, ни пить — ничего. Лишь бы эти куски пластмассы, которые теперь лежали на полу возле шкафа, издали хоть какой-нибудь звук, лишь бы не было так тихо!

Она машинально поискала тапочки, но их не оказалось на полу. Вспомнив, что оставила их на кухне, встала и подошла к окну, решив одним глазом взглянуть на мир. Может быть, он подскажет, что делать?

Мир предстал перед ней чередой серых, однотипных домов, теряющихся в вечерней мгле. Лишь изредка то тут, то там зажигались огни, и город начинал оживать. Ему не было дела до чьих-то переживаний. У него было много своих проблем, иногда неразрешимых, а проблемы молодой девушки, приехавшей покорять «Третий Рим», были ему совсем безразличны.

Что с того, что она окончила школу с золотой медалью в Камышине? Мы знаем, из какого металла делаются эти медали. Тем более что у нас своих медалистов пруд пруди. Приехала — и хорошо. Устроилась на работу, на которую никто до неё не претендовал. Стала снимать квартиру на самой окраине, чтобы подешевле вышло. Так бы всё и шло своим чередом, но зачем нужно было влюбляться?

«Да зачем?» — думала Лара, разглядывая своё отражение в тёмном окне.

Но женскому сердцу не прикажешь, оно часто идёт наперекор всем житейским законам и не поддаётся никакой логике. Так оно устроено испокон веку, и его не переделать уже.

Ей вдруг вспомнилась юность: раскидистый вишнёвый сад, с которого в конце июня они с матерью вёдрами набирали спелые бордовые вишни и везли в город продавать. Вот речка, в которой она так любила купаться. Зелёная трава, заросли плакучей ивы. Она знала, что Васька — соседский мальчишка-малолетка, тайно подглядывал за ней, когда она приходила сюда. Потом, быстро сбросив халат, плавно заходит в воду. Ей это нравилось, когда прохладная утренняя вода омывала всё её тело. Плывёшь, и кажется, что ты соединяешься со всем окружающим миром, и только хрустнувшая ветка возвращает тебя в чувство реальности.

«Ох уж этот Васька», — возмущается она.

Но всё-таки, выйдя из речки, гордо вышагивает к своей одежде, не обращая внимания на воспалённые мальчишечьи глаза, светящиеся среди ветвей ивняка.

Вдруг приступ тошноты, подступивший к горлу, возвращает Лару к реальности.

«Когда это началось? Да уже неделя будет! Да какая теперь разница!» — размышляет девушка.

Тесты на беременность, разбросанные в ванной комнате, давно показывали положительные результаты, и она хорошо понимала, что это может значить. Вот только почему он сразу пропал, как только она заикнулась об этом?

Теперь полный вакуум, пустота, как будто ничего и не было. Гнетущая тишина и никого вокруг. Как будто и не было объяснений в любви, не было цветов, не было безумного секса, от которого порой у Лары сносило голову. Но ведь это и есть любовь, а если нет? То что тогда?

Город молча хмурился, раздраженно мигая огнями светофоров.

«Что же я теперь матери скажу? Надо будет съездить к ней — День рождения, это святое.»

Очередной приступ всё-таки вынудил уйти в ванную. По дороге она нашла свои тапочки, нервно втиснула в них ноги, захлопнула за собой дверь, повернув задвижку, будто ей кто-то мог помешать в этой совершенно пустой квартире.

Он всегда нетерпеливо наваливался на неё, без всякой подготовки и «прелюдий». Но нельзя сказать, что ей это не нравилось. Она всегда находила определённый шик в его животном начале, это её увлекало. Насладившись близостью, он поворачивался набок и засыпал. Потом, наутро, — исчезал. Старался предусмотрительно оставлять на журнальном столике очередную записочку.

«Извини, каюсь! Очень занят? Буду не раньше среды, звони, твой «кот».

Так однажды Лара окрестила его. С тех пор он стал «котом» в прямом и переносном смысле. Он позволял себе свободу общения: гулять и находиться вне дома, пропадать неизвестно где, а потом внезапно появляться. Это был стиль его жизни. Она терпела его причуды, хотя ей, как и любой нормальной женщине, далеко не всё нравилось. Но «на безрыбье и рак — рыба», а где его теперь найдёшь мужика нормального? Вокруг — шаром покати.

Но однажды «кот» не пришёл неделю, потом вторую, резко обрубив все концы. Это произошло, как только он узнал о её беременности, и «кошка» осталась одна.

Плацкартный вагон до Камышина, потом местный автобус. В окне до боли знакомый пейзаж.

- Ах, дочурочка! Как я рада тебя видеть! Какая ты умница, что приехала! — говорила мать, обнимая уставшую дочку. — Ну как там ваша Москва? Небось, надоела уже? У мамы-то лучше будет? А то и пожалеть тебя некому.

На следующее утро Лара уже работала на огороде. Ей было трудно, но она понимала, что надо тренировать своё тело и готовить его к более сложным испытаниям. И мама ещё не догадывается. Вот только что будет, когда откроется всё? Что делать тогда? Как поступать? Аборт? Нет, это исключено! Годы подпирают — потом поздно будет.

Время пребывания в родительском доме пролетело быстро. Мать, как всегда с полными сумками, провожала дочку к поезду.

- Ларусь, я тебе тут всего понемножку положила, — она указала глазами на достаточно полновесные сумки. — Ну ты уж не забывай, позванивай, я же всё-таки волнуюсь, как ты там?

- Ничего, мама, я как все: живу, работаю, скоро зарплату обещали повысить. Всё хорошо будет, ты не грусти.

Поезд постепенно набирал скорость, монотонно отбивая колёсами такт, как бы убаюкивая её: «Лара, Лара, не грусти, все печали позади» Незаметно для себя она заснула. Завтра на работу.

В офисе все уже догадывались: веснушки на лицо высыпали, хотя на дворе осень, вялость, сонливость, при этом — чрезмерная раздражительность. Да и ходит Лариса, как гусыня, переваливаясь сбоку на бок. Но никто слова плохого не сказал.

- Лара, ты что? Только рожай и не вздумай глупости всякие делать! — говорили подруги. — И нам подарки теперь будет кому дарить.

И ей приятна была эта поддержка. Она старалась изо всех сил: не вылетать из рабочего графика и прилежно трудиться.

А дома опять одна — один на один с ненавистным телевизором и маленьким пластмассовым прямоугольником под названием — мобильник, который связывал её с миром, но сейчас он упорно молчал. Но Лара продолжала верить и поэтому каждый вечер ждала, что экранчик вспыхнет, и высветится такое важное для неё имя — Евгений! И всё вернётся на круги своя — они будут снова вместе.

И она дождалась! Хотя ждать пришлось довольно долго. Давно прошёл токсикоз. Живот нагло торчал напоказ, пришлось поменять платье на более просторное. УЗИ показывало, что будет девочка, и Лара сразу решила назвать её Ниной. Почему? Да просто — в честь бабушки своей, которую она так любила, но та ушла — уже навсегда, не успев попрощаться с ней.

«Нина моя, Ниночка! Как же я тебя люблю! Всё будет хорошо. Все рожают — и мы родим, чего нам стоит?» — рассуждала Лариса, поглаживая свой уже такой внушительный живот.

Вдруг тишину пустой квартиры как гром среди ясного неба разорвал звук телефонного звонка.

- Алло? — прокричали в трубке. — Лара, это я! Прости, я сейчас приеду, я тут в двух шагах от тебя. Хорошо? Жди, бегу! — гудки…

Лара ни о чем не успела подумать. Она чуть не сошла с ума! Это был голос Женьки! Откуда он взялся? И что теперь делать?

Через полчаса Евгений стоял на пороге с букетом белых тюльпанов, не решаясь что-либо предпринять, так как Лара представляла собой «памятник материнству» — он совсем не ожидал увидеть подобное.

- Я всё хорошо осознал? Я люблю тебя! И хочу, чтобы ты стала моей женой. Я уже обо всём договорился. Завтра мы едем подавать заявку! — на одном дыхании выпалил он.

Лара была как во сне. Наутро они действительно пошли в ЗАГС, где их без очереди приняли, назначив регистрацию уже на следующей неделе.

 

                2012г.*)