Фиктивный брак Главы 9, 10

                Глава девятая

Чтобы избежать общения со словоохотливой соседкой, почти всю дорогу я сидела, прикрыв глаза, делая вид, что сплю. Но мне было не до сна. И дело было не только в предстоящей встрече с Артемом, мне предстояла встреча со своим прошлым в более широком смысле. С первых дней пребывания в Питере я чувствовала, что меняюсь, и сейчас изменения стали столь разительными, что казалось, будто было два разных человека – Маша Василькова, корреспондент «Заозерских огней» и Мария Шестопалова, жена состоятельного человека и сына известного писателя. Пусть официально фамилию я не меняла, но, по сути, стала Шестопаловой, так как полностью погрузилась в их жизнь и проблемы, теперь думаю и чувствую по-другому, совсем не так, как Маша Василькова. Мне было необходимо понять, кто же я на самом деле, найти связующую ниточку между двумя своими ипостасями.

Поезд прибыл в Заозерск в три часа дня, когда-то именно на этом поезде приехал Олег, и я встречала его, полная переживаний из-за предательства Артема, и негодуя на столичного гостя. С этого момента и начался мой путь в сегодняшний день. И что теперь? Два города, два мужчины, я люблю одного, но ношу ребенка от другого. Что со всем этим делать? Маша Василькова и Мария Шестопалова не только думают, но и поступают по-разному. Кто же одержит верх в этом противостоянии? Мне не хотелось отказываться от себя прежней, но как собрать всё воедино?

Я остановилась в гостинице напротив вокзала, где когда-то останавливался Олег, только номер выбрала поскромнее, хотя и очень приличный. Немного передохнув, пообедала в ресторане, с которым у меня тоже были связаны воспоминания, после чего прогулялась по городу. Конечно, я обдумывала заранее, как провести эти два дня, но сейчас была не готова следовать своим планам. Шикарное темно-серое пальто прямого покроя полностью скрывало мою беременность, но, если его снять, она сразу становилась заметной. Пока мне не хотелось демонстрировать свое положение, так что встречи с приятельницами откладывались. По той же причине я не могла появиться в редакции. Там меня наверняка усадят пить чай, и придется раздеться. Оставались прогулки. Я бродила по улицам, вдыхая аромат родного города. Да, Заозерск оставался для меня родным, значит, Маша Василькова еще не исчезла, окончательно превратившись в петербурженку Марию Шестопалову. Ничего удивительного в этом не было, ведь вся моя сознательная жизнь прошла именно здесь. Замелькали воспоминания, связанные и не связанные с Артемом, и что-то во мне откликнулось, значит, прошлое еще живо. Олег оказался будто бы в стороне. У меня еще не появилось опыта наглухо захлопывать дверь в прошлое.

Ноги сами вынесли меня к дому Артема, который величаво стоял возле большого парка, новый, нарядный, будто устремленный в будущее. Я привычно нашла знакомые окна на седьмом этаже. В гостиной горел свет. Пульс у меня сразу участился, и дыхание перехватило. Я остановилась, чтобы успокоиться и собраться с мыслями. Попыталась представить свое появление в его квартире. Вот, я вхожу в прихожую и вижу на стене свою картину. Потом он смотрит на меня, тоска в его глазах сменяется радостью, и он пытается меня обнять. Нет! Этого я не допущу. Теперь перед моими глазами предстал Олег – такой, каким я его видела на вокзале – бледный и с темными тенями под глазами, бесконечно любимый и любящий. Сил у меня прибавилось, и вслед за соседом я вошла в подъезд. Поздоровавшись,  сосед недоуменно уставился на меня, но в разговоры вступать не стал, хотя наверняка видел репортажи о нашей с Олегом свадьбе.

Когда я оказалась перед дверью квартиры, моя решимость несколько ослабла, но, сделав над собой усилие, я все-таки нажала на звонок. Пару минут не открывали, затем послышались шаги.

- Кто? – спросил из-за двери женский голос.

- Мария Василькова, - хрипло отозвалась я.

Дверь открылась. Передо мной стояла стройная женщина за тридцать в шелковом коротком халате, на голове у нее был намотан тюрбан из полотенца. Хоть и не сразу, я признала в ней телевизионную начальницу. Олег ее недооценил, даже при полном отсутствии макияжа она выглядела совсем неплохо.

- Здравствуйте, - вежливо поздоровалась я. – Мне нужно поговорить с Артемом. Не могли бы вы его пригласить?

Она окинула меня оценивающим взглядом, видимо, уже догадавшись, кто я такая, и с преувеличенным радушием предложила раздеться и пройти в гостиную, затем добавила:

- Вы ведь знаете, где она располагается.

- Спасибо, но я ненадолго, так что подожду здесь.

Бросив взгляд по сторонам, я своей картины не обнаружила, и мне сразу стало легче. Тут раздался голос Артема:

- Танюшка, кто там?

- Твоя знакомая, - отозвалась она.

И вот, он появился. В темно-синем халате, который я ему подарила на прошлый день рождения, с влажными темными волосами и выразительными серыми глазами.

- Ты?! – севшим голосом произнес он.

- Я, как видишь, - совершенно спокойно ответила я.

Он бросил затравленный взгляд на свою подругу, но она стояла, прислонившись к стене, не собираясь двигаться с места. В этой ситуации он выглядел довольно жалко, но я не спешила прийти ему на помощь. Первой сдалась «Танюшка»:

- Пойду, приготовлю кофе, - сказала она, удаляясь.

Артем не сводил с меня взгляда и не знаю, чего в нем было больше – восхищения или смятения.

- Ты. Решила. Ко мне. Вернуться? – спотыкаясь на каждом слове, произнес он.

Я с интересом разглядывала его, будто совершенно постороннего человека.

- Нет, можешь не беспокоиться. У нас с Олегом всё хорошо. Я пришла освободить тебя от своих прежних заявлений. Впрочем, как я вижу, ты в этом не нуждаешься.

На его лице промелькнуло облегчение:

- У нас свадьба через две недели. – И, немного помолчав, добавил: - Она ждет ребенка.

- Поздравляю! – с искренней радостью воскликнула я. – А то я чувствовала себя неуютно, думая, что ты ждешь моего возвращения. Кстати, где моя картина?

И тут его лицо стало злым:

- Я оставил ее в гостинице в Питере. Ты поступила со мной по-хамски. Я такого не прощаю.

- Да. Извини. – И протянула ему свою руку: - Мир?

Он осторожно пожал ее, но не выпустил, а в упор посмотрел на меня:

- Всё могло пойти по-другому, но теперь ничего не изменить.

- А я и не хочу ничего менять.

Выдернув  руку, я достала из сумки визитную карточку Белоглазова.

- Вот, чуть не забыла. Позвони ему и скажи, что ты от Маши Васильковой, он обещал принять участие в твоей передаче.

Он взял карточку и сначала тупо уставился на нее, потом поднял на меня восторженный взгляд, но его слова были совсем не теми, каких я ожидала:

- А он точно приедет?

Я пожала плечами:

- Не знаю, но вроде бы обещал.

Артем стал пылко меня благодарить, забыв о наших отношениях и полностью сосредоточившись на своей карьере. Только, когда я стала прощаться, поинтересовался:

- Ты для этого приехала сюда?

- Не только. У меня есть еще одно дело. И вообще, несмотря на то что родилась в Питере, мои корни здесь, так что я еще не раз вернусь.

- Когда ты уезжаешь?

- Сегодня, ночным поездом.

- Счастливого пути!

На прощанье пожелав ему удачи, я вышла из квартиры, радостно переводя дух. Какой же дурой я была, решив осчастливить его известием о нашей дочери! Наша дочь в его планы совсем не вписывалась. У нее будет другой отец, любящий и заботливый, и я постараюсь, чтобы никому в голову не пришло, что этот отец не родной. Так и у меня появилась тайна, которую я была готова оберегать всеми доступными мне средствами.

Мне хотелось сразу поделиться радостью с Олегом, но сначала я решила покончить с делами. Обменяв билет на сегодняшнее число, я вернулась в гостиницу и тогда позвонила. Мы сегодня еще не созванивались, он не хотел на меня давить, а я испытывала слишком сумбурные и противоречивые чувства, которые не хотела ему демонстрировать. Теперь сомнения были позади.

- Милый, - сказала я в трубку, - я выезжаю ночным поездом. Ты встретишь меня утром?

- Конечно. Ты ЕГО видела?

- Да.

Последовала пауза, а за ней очередной вопрос:

- О ребенке сказала?

- Нет. Он не достоин нашей дочери.

Что тут началось!

- Милая, милая, милая, - бормотал он. – Если бы у меня был самолет, я бы сейчас же прилетел за тобой!

- А еще лучше ковер-самолет, - рассмеялась я. – Увы, со Стариком Хоттабычем мы не знакомы. Придется воспользоваться услугами РЖД.

Закончив разговор, я, улыбаясь, положила трубку и отправилась выписываться из гостиницы. До отхода поезда оставалось чуть более часа. Я почему-то думала, что Артем появится на вокзале, но он не пришел, и только тогда я окончательно перевела дух. С этой частью моего прошлого было покончено.

Следующие два дня мы не могли оторваться друг от друга. Олег не работал, а я пропустила занятия на курсах.

- Так больше не может продолжаться, - сказала я на третье утро, легонько прикоснувшись к его губам. – Иди, работай, а то наша поездка в Париж не состоится. А мне нужно подготовиться к занятиям, я ужасно всё запустила.

Он вернул мне поцелуй и сел в кровати:

- Ты права. Но я еще никогда не был так счастлив, мне жаль терять драгоценные минуты.

Я тоже села и обняла его за плечи:

- Мы ничего не потеряем, даже если займемся какими-то делами. Ведь все равно мы будем рядом!

С большим трудом, но нам все-таки удавалось контролировать любовную лихорадку, так что он вернулся к работе, а я к своим занятиям. Как-то я даже решила навестить Тамару Александровну.

Она и впрямь жила неподалеку, и ее дом был ничуть не менее представительным, чем наш. Я ожидала, что и квартира у нее соответствующая, как-никак вдова академика. Но это оказалось не так. В ее квартире, расположенной на первом этаже, было всего две комнаты – гостиная, большую часть которой занимал рояль, и крохотная спальня. Я постаралась не выказать удивления, но она все равно пояснила.

Когда-то у них была очень большая квартира, да и семья была немаленькой – они с мужем, свекр со свекровью и двое сыновей. Старший уже давно живет в Америке, а младший, решив переехать в Москву, уговорил мать продать квартиру. К тому времени мужа уже не было в живых, а свёкр со свекровью умерли еще раньше. Тамара Александровна поставила лишь одно условие – квартира должна находиться в этом же доме. Условие было выполнено.

- Знаете, это такая тяжкая доля остаться вдовой, - грустно сказала она. – Хотя, этого и следовало ожидать. Мой муж был старше меня на двадцать лет. А у вас с Олегом какая разница в возрасте?

- Четырнадцать лет.

- Немало, но все же лучше, чем двадцать или двадцать пять, как у Веры Степановны с Дмитрием Ивановичем.

Мне стало страшно, я уже не могла представить своей жизни без Олега и, невольно поежившись, протянула хозяйке коробку с пирожными и стала раздеваться. Тамара Александровна сразу отправилась на кухню – ставить чай. В гостиной было очень уютно, множество дорогих безделушек были подобраны со вкусом и совсем не перегружали интерьер. Вернувшись, Тамара Александровна прошлась взглядом по моей фигуре:

- Машенька, мои старые глаза меня не обманывают?

Я улыбнулась:

- Не обманывают.

- И когда вы ожидаете пополнения?

- Летом, - неопределенно отозвалась я.

За чаем мы немного поговорили о музыке, хозяйка рассказала о своей недолгой карьере пианистки. Ей тяжело было расставаться с ней, но частые гастроли были не совместимы с браком, и она выбрала семью, о чем ни разу не пожалела.

- Мальчики у меня очень хорошие, - почему-то грустно сказала она, - но они выбрали свой путь. Мы с мужем потомственные ленинградцы-петербуржцы, так что не могли представить свою жизнь без нашего города. А они смогли.

- А они не зовут вас жить к себе?

- Зовут, конечно. Иногда я их навещаю. Но мое место здесь.

Чтобы сбить ее с грустных мыслей, я перевела разговор на более интересную для меня тему. Посетовала, что она перестала появляться у нас в доме.

- Так ведь не приглашают, - с усмешкой отозвалась она.

- Почему? – Она пожала плечами. – Зато я, кажется, знаю, - загадочно произнесла я.

Она с удивлением уставилась на меня, ожидая объяснений. И я пояснила:

- Вера Степановна заметила, что между нами возникла симпатия, и решила воспрепятствовать нашему сближению.

- Побоялась, что я наболтаю чего-нибудь лишнего? – весело спросила она. – О, это я могу!

- Вот и замечательно! – воскликнула я. – Мне для полной картины как раз «лишнего» и не хватает. Но, думаю, дело не только в этом. Она не упускает ни одной возможности, чтобы досадить мне.

- Узнаю Веру! Радушная хозяйка, заботливая жена и любящая мать! Только всё это лишь маска. На самом деле она всех контролирует, без ее ведома в  доме ни один волосок не упадет. Бедный Олежка! Сейчас-то он взрослый, а в детстве она полностью подмяла его под себя. То, что он в свое время ушел из дома, пошло ему на пользу. Не понимаю, зачем он опять вернулся.

Дальше последовали всевозможные подробности. Я исподволь задавала вопросы и немедленно получала развернутые ответы. Если все эти месяцы я собирала информацию буквально по крупицам, то сейчас она хлынула мощным потоком. Предстояло ее обдумать и сделать соответствующие выводы. Мы выпили по две или три чашки чаю и покончили с пирожными, когда Тамара Александровна опомнилась:

- Ну, и болтушка же я!

- Нет, - возразила я, - вы не болтушка, - а живой и наблюдательный человек. До сих пор меня окружал какой-то заговор молчания, я многого не могла понять.

- И Олег ничего не рассказывал?!

- Рассказывал, но не обо всем. А мне нужно знать всё, чтобы лучше его понимать.

- Любишь его?

- О, да!

Подведя таким образом черту под нашим разговором, мы прошли к роялю, где Тамара Александровна указала мне на неправильно поставленную правую руку и посоветовала, как с этим бороться. Затем мы сыграли в четыре руки длинную пьесу средневекового автора, после чего она провела мастер-класс, виртуозно исполнив несколько этюдов Шопена.

Позвонил Олег, обеспокоенный моим долгим отсутствием:

- Ты где?

- У Тамары Александровны.

Как бы в подтверждение моих слов хозяйка исполнила громкий замысловатый пассаж, который он услышал и рассмеялся. Милая старушка постаралась обеспечить мне алиби. На прощанье я расцеловала ее в обе щеки и искренне поблагодарила за прекрасный вечер. Она ответила тем же.

- Как-нибудь я сама приглашу вас в гости, - от полноты чувств заявила я.

- Нет-нет, не стоит, - испуганно отказалась она. – Я не хочу наживать врага в лице Веры Степановны! – Но буду рада, если вы хотя бы изредка будете ко мне наведываться.

Олег ждал меня возле подъезда.

- Я рад, что ты подружилась с Тамарой Александровной, - сказал он. – Она очень милая старушка. – Я радостно это подтвердила. – И много тайн она тебе раскрыла?

- Достаточно.

Он не стал ничего уточнять, и я пока была не готова что-либо обсуждать. Мне еще предстояло осмыслить услышанное и всё связать воедино.

Вечером Олег отправился на встречу с Костей, на курсах из-за болезни преподавателя занятие отменили, так что у меня было достаточно времени, чтобы составить себе более-менее полную картину жизни семьи Шестопаловых. Поскольку гостей сегодня не ожидалось, я решила заняться этим в гостиной. Надоело целые дни проводить в спальне. 

В гостиной царил полумрак, но я не стала включать свет, в темноте лучше думается. Затем развернула стоящее у окна красивое старинное кресло таким образом, чтобы смотреть на улицу, и, уютно устроившись в нем, погрузилась в размышления. Соединяя информацию, полученную от Тамары Александровны, со своей, добытой из других источников, я окунулась в события тридцатипятилетней давности.

Успешный писатель Дмитрий Шестопалов вместе с женой и маленьким сыном живет в роскошной огромной квартире. Их дом полная чаша, кто-то из друзей постоянно гостит у них. С хозяйством справляется приходящая домработница, а за сыном приглядывает молоденькая деревенская девчонка, приехавшая в Ленинград поступать в институт, но не добравшая баллов. Казалось, и няня, и ребенок друг в друге души не чают. Эту благостную картинку портила постоянно недовольная и страдающая Елена Павловна. Поначалу муж был к ней очень внимателен и терпелив, но со временем она стала его раздражать. Ходили слухи о скором разводе, но они так и не подтвердились.

Елена Павловна на сына вообще никакого внимания не обращала, зато няня не отходила от него ни на минуту, осыпая ласками. Дмитрий Иванович очень ее ценил, частенько заходил в детскую и беседовал с ней на разные темы, подсовывал книги и отвечал на ее вопросы. Вера была крупной, нескладной и некрасивой девушкой, так что никто не подозревал, что между ними могут быть какие-то интимные отношения.  Так продолжалось около двух лет.
В конце мая случилось несчастье – Елена Павловна выпала из окна и разбилась насмерть.

Версию произошедшего Тамара Александровна слышала из уст самого Дмитрия Ивановича. Это произошло днем. Маленький Олег спал в своей комнате, Вера удалилась на кухню выпить чаю, писатель работал в своем кабинете. Некоторое время он слышал звуки рояля, доносившиеся из гостиной, потом они смолкли. Наверное, именно в это время Елена Павловна отправилась к сыну. День был очень теплым, так что везде, кроме детской комнаты, окна были распахнуты настежь. Под окном детской росла огромная старая черемуха. Видимо, попытавшись сорвать цветущую веточку, Елена Павловна вывалилась из окна. Раздался страшный крик, который Дмитрий Иванович услышал, так как его окно выходило на ту же сторону, что и окно в комнате сына. Он побежал в детскую. Олег плакал, он схватил его на руки, потом увидел открытое окно и выглянул из него. Его жена в какой-то нелепой позе лежала внизу. Вера появилась в комнате несколько позднее, так как окно кухни выходило во двор, и она крика не слышала. Гибель Елены Павловны расследовали и пришли к выводу, что это несчастный случай. Через неделю по настоянию Дмитрия Ивановича черемуху срубили, хотя многие жильцы и высказывались против.

После смерти жены Дмитрий Иванович замкнулся, никого не принимал, и сам ни к кому в гости не ходил. Все были шокированы, когда услышали о его повторной женитьбе, да еще на ком! На некрасивой и необразованной няньке! Более того, с момента смерти Елены Павловны не прошло и года, элементарные приличия не были соблюдены. Некоторое время его бойкотировали, потом мало-помалу всё вернулось на круги своя. Новая хозяйка оказалась радушнее прежней, более того, она обходилась без няни, сама возилась с малышом, и тот не отходил от нее ни на шаг. И самообразованием она занялась с таким энтузиазмом, что результаты стали для всех очевидны. Со временем приобрела и свой стиль. Конечно, сколько булыжник ни шлифуй, посетовала Тамара Александровна, бриллиант не получишь, но нельзя не признать, что она многого достигла.

Мне не удалось зараз проследить многолетнюю жизнь семьи Шестопаловых, я незаметно задремала. И приснилось мне, что Вера Степановна с Виктором Борисовичем измышляют навести на меня порчу. Будто кто-то уже подбирается ко мне, но я  его не вижу, а только чувствую. Мне стало так жутко, что я проснулась и открыла глаза, к своему удивлению обнаружив, что в гостиной горит приглушенный свет, похоже, включили бра над диваном, и работает телевизор, что-то бормоча о последних событиях. Услышав какие-то шорохи, я собиралась себя обнаружить, так как высокая спинка старинного кресла надежно укрывала меня, но не успела. Раздался голос Веры Степановны:

- Витя, хватит! Ты прямо, как подросток! Держи себя в руках! Олег может появиться в любую минуту. – Последовала пауза. – Хотя, нет. Он наверняка поедет встречать свою девку с курсов, так что раньше чем через час они не появятся.

Возня на диване продолжилась. Насчет их отношений мне уже давно было ясно, так что быть свидетельницей их любовных игр совсем не хотелось. Но было просто-напросто страшно себя обнаруживать. Вера Степановна такого не простит. Я чувствовала, что нашим отношениям и так скоро придет конец, но ни к чему торопиться. «Не сейчас», - как говорит Олег. Не знаю, сколько времени они миловались, но, наконец, испустив несколько приглушенных стонов, угомонились. Мне ужасно захотелось в туалет, и я сжалась в комок, пытаясь себя контролировать и мечтая лишь о том, чтобы они поскорее ушли, ведь надо же им подкрепиться и восстановить потраченные силы. Но они никуда не торопились.

- Я все-таки не верю тому, что ты сказал, - расслабленно произнесла Вера Степановна. Затем в голосе появилась настороженность: – Если он нигде не работает, то откуда деньги?  Неужели разбазаривает отцовское наследство? Я ему этого не прощу! – добавила она, накаляясь. – Он обещал отдать мне половину, но что-то не спешит. Похоже, передумал. Меня просто злость берет, когда подумаю, сколько он тратит на свою девку! А теперь еще и ребенок появится… девочка…

- Не кипятись, он же свой бизнес продал, - подал голос Виктор Борисович. – И на тебя он тратит никак не меньше, одни твои гости чего стоят.

- Так-то оно так, но ты знаешь, о чем я говорю. Я больше не хочу зависеть ни от кого из Шестопаловых. Мне нужны СВОИ деньги, на которые я смогла бы вести тот образ жизни, к которому привыкла.

- И всё? Больше тебя ничего не интересует? Мне надоело прятаться по углам. Почему бы не внести ясность хотя бы в этот вопрос?

После небольшой паузы Вера Степановна, добавив голосу бархатистости и мягкости, произнесла:

- Витя, если мы сейчас поженимся, я своих денег никогда не получу. А я их заслужила, ты знаешь!

Он пробормотал что-то невнятное, затем, видимо поднялся с дивана:

- Пойдем, хотя бы чаю выпьем. Хотелось бы убраться отсюда до их появления. Машка и так на меня волком смотрит. Думаю, догадывается о наших отношениях.

- Ты с ума сошел?! – в панике воскликнула Вера Степановна.

- А ты думаешь, она тупая и слепая? Я так не думаю. Этой девице палец в рот не клади.

Когда они удалились, предварительно выключив свет и телевизор, я долго не могла двинуться с места. Тусклые фонари за окном едва рассеивали зимнюю тьму, а у меня на душе было еще мрачнее. Неужели все эти дрязги из-за денег? – с ужасом думала я. Олег не хочет делиться с матерью наследством! Но почему Дмитрий Иванович сам не распределил всё по справедливости? Хотя, что я понимаю в завещаниях! И неужели же это такие большие деньги? Но, какая разница? Главное, что любящий сын не желает делиться с матерью. Это настолько не соответствовало тому представлению об Олеге, которое у меня сложилось, что просто повергало в шок. Как бы ни была неприятна мне Вера Степановна, в этой ситуации Олег выглядел еще хуже.

Мочевой пузырь требовал немедленных действий, но я опасалась быть застигнутой на пути к своей комнате и продолжала сидеть в кресле, неизвестно на что надеясь. Наконец, решение было найдено. Я осторожно вышла в прихожую, надела сапоги, накинула пальто и не менее осторожно прикрыла за собой входную дверь.  И сразу же натолкнулась на Олега.

- Ты куда? – удивленно спросил он, обеспокоенно глядя на меня.

- Нам нужно прогуляться, - хмуро отозвалась я и направилась к лифту. – Только дверь закрой, у меня нет ключей.
Когда мы вышли из подъезда, он взял меня за плечи:

- Что случилось? Ты поссорилась с матерью?

- Нет. Я хочу в туалет, давай побыстрее доберемся до сквера. Потом поговорим.

Я чуть ли ни бежала к платному туалету, расположенному на краю сквера. Олег дал мне денег, и вскоре я вышла оттуда, такая же мрачная и сосредоточенная. Пусть он скрытничает, сколько хочет, но я решила рассказать ему всё, без купюр.

Историю того, как я оказалась в гостиной, он выслушал спокойно, но когда я дошла до любовной сцены между его матерью и семейным доктором, он меня оборвал:

- Как ты посмела оставаться там и подслушивать? Это мерзко!

- Но я пришла в себя, когда это уже началось! – стала оправдываться я. - Думаешь, было бы лучше, если бы я в это время появилась?

- Да, безусловно!

- А вот я так не думаю! Мне не было нужды подслушивать их охи-вздохи, я и так знала, что у них роман.

- Откуда? – устало спросил он.

- У меня есть глаза. Неужели ты ни о чем не знал?

- Не знал, но подозревал. И все равно, ты не имела права там оставаться! – опять накалился он. – Это не просто мерзко, это омерзительно! Я больше ничего не хочу слышать!

И тут я разозлилась:

- Нет, ты выслушаешь! И кое-что мне объяснишь!

Я рассказала всё, без купюр, как и собиралась, дала оценку и его поведению. Когда я закончила, он грустно посмотрел на меня:

- Неужели ты и впрямь считаешь меня таким злодеем?

- Я уже не знаю, что о тебе думать! - вскричала я. -  Твоя конспиромания у меня поперек горла! Почему ты мне ничего не рассказываешь? Или же «меня это не касается»? Я думала, что через это мы уже прошли. Или ты хочешь вернуться к прежнему договору?

Он взял меня за руку:

- Не говори глупостей. Мы с тобой обо всем поговорим, и я отвечу на все твои вопросы, когда закончу работу. Сейчас просто не могу, мне нужно сосредоточиться, я уже все сроки нарушил. Ты себе не представляешь, как я жил последние полтора года перед встречей с тобой. Разговоры на эту тему надолго выведут меня из строя. Пожалуйста, потерпи немного.

- Ты же нигде не работаешь, - язвительно вставила я.

- Если я нигде не числюсь, это не значит, что не работаю. Неужели ты думаешь, что я целыми днями за компьютером играю в «стрелялки»?

- Но хотя бы в двух словах, - немного смягчилась я.

- В двух словах не получится. Пошли домой, а то простудишься.

Ужинали мы вдвоем и в полном молчании. Потом я пошла спать, а он остался работать. Лег уже под утро и разместился на самом краешке кровати, не сделав попытки приблизиться ко мне. Я тоже этого не сделала. Такое с нами случилось впервые.



                Глава десятая

Отчуждение между нами усиливалось, но делать первый шаг к сближению я не собиралась. Мне еще предстояло разобраться, что это за мужчина, с которым я умудрилась связать свою жизнь. С одной стороны, он, как лев, защищает мать, с другой – не желает делиться с ней наследством. А как он относится ко мне? До недавнего времени я считала, что являюсь самым главным человеком в его жизни. Но, увы, это не так. Он о многом мне не рассказывает, а первая же моя попытка заглянуть в запретную зону привела чуть ли не к разрыву. Как знать, может, и разрыв не за горами. Самое ужасное, что мне некуда деться, особенно теперь, когда жду ребенка. Своей матери я все-таки сообщила, что вышла замуж и теперь живу в Питере, но она не выразила желания познакомиться с моим мужем, и нас не пригласила к себе. А о будущей внучке она до сих пор не знает. Похоже, я заразилась от Олега конспироманией. Господи, о чем я думаю! Я ведь не хочу с ним расставаться. Да, я разочарована,  обижена и ужасно злюсь на него, но как без него жить?

Так, что же с ним происходит? Неужели детские комплексы угнездились так глубоко, что он до сих пор от них не избавился? Маленький мальчик, не получая достаточного внимания и любви от родителей, привязался к своей няне. Она стала главным человеком в его жизни. Видя, что отец не выказывает новой жене должного уважения, он страшно переживал и старался ее защитить, отдавая ей всю свою любовь. Мне было непонятно, насколько искренней была привязанность Веры Степановны к приемному сыну, но она ловко им манипулировала. «Она меня так наказывает», - сказал как-то Олег. Да, она вила из него веревки, лишая своего внимания, если он делал что-то не так, как ей хотелось. И он привык жить с постоянной оглядкой на нее, чтобы, не дай бог, не вызвать ее неудовольствия.

Переехав в собственную квартиру, он в какой-то степени избавился от зависимости. «Это пошло ему на пользу», - заметила наблюдательная Тамара Александровна.  Но после смерти жены и отца опять здесь поселился. Почему, когда я предложила снять квартиру и переехать туда, он сказал, что «ему нужно жить именно в ЭТОЙ квартире»? Я решила, что он хочет распутать какие-то тайны, для того и меня здесь поселил, но, похоже, это не так. Стоило мне лишь прикоснуться к личной жизни его матери, как он взбесился: «Мерзко! Омерзительно!» А поведение Веры Степановны не омерзительно? А он ведет себя не омерзительно?

В ярости схватив сумочку, я вышла из комнаты. Олег в клубах дыма сидел за компьютером в кабинете:

- Ты куда?

- К врачу, - бросила я, не замедляя шага, и скрылась за дверью.

Каждые две недели я отправлялась на прием к врачу, и обычно Олег отвозил меня туда, ждал, когда я освобожусь, затем привозил обратно. Сегодня он не предложил сопроводить меня. Ну, и черт с ним!

На этот раз врач подозрительно долго меня осматривала, потом подняла встревоженный взгляд:

- У вас никаких стрессов не было?

- Да так, с мужем немного повздорили.

- Понятно… В общем, у вас повышено давление и матка в тонусе. Нужно успокоиться и думать только о ребенке. Об интимных отношениях пока придется забыть. Придете ко мне послезавтра. Если лучше не станет, положим вас в стационар.

Она выписала расслабляющее средство и велела соблюдать постельный режим. Купив лекарство в аптеке, расположенной прямо в клинике, я вызвала такси. Мне вовсе не хотелось рисковать здоровьем дочери. С каждым днем я всё отчетливее ощущала нашу связь. Нет, я никогда не буду такой, как моя мать! Для меня интересы моей малышки станут главными и определяющими.

- Что сказал врач? – поинтересовался Олег, когда я проходила через кабинет.

- Всё нормально, - буркнула я, удаляясь.

Он следом вошел в спальню:

- Нельзя ли поподробнее?

- Давление повышено, матка в тонусе, - отчиталась я.

Он испуганно уставился на меня:

- И что это значит?

- Это значит, что мне необходимо соблюдать постельный режим и пить лекарство. Если через два дня состояние не улучшится, меня положат в больницу.

Он вдруг обнял меня и прижал к себе:

- Машенька, милая, ни о чем не переживай, думай о нашей малышке. Через пару дней всё изменится.

Мне было так хорошо и уютно в его объятиях, но обида до конца не прошла, и я язвительно поинтересовалась:

- А что случится через два дня – ты включишь кнопку «любовь и забота»?

Он улыбнулся:

- Я ее никогда не отключал, просто… мне сейчас необходимо сосредоточиться, а то я никогда не закончу работу.

Мы, обнявшись, стояли посреди спальни и не заметили, как стали целоваться. Когда его руки оказались у меня под джемпером, я опомнилась:

- Олег, а вот этого нам никак нельзя! Врач особо предупредила.

- Даже погладить нельзя?

Я рассмеялась, еще крепче прижавшись к нему, затем отстранилась:

- Не будем рисковать.

Он ушел работать, а я, выпив лекарство, послушно легла на кровать, выполняя указания врача. Постепенно ощущение счастья от нашего примирения сменилось настороженностью. А не поступает ли Олег со мной так же, как некогда с ним поступала Вера Степановна? Своим отчуждением он ясно дал понять, что мое поведение ему не нравится. Захочу ли я в следующий раз поступить так же или воздержусь, не желая терять его расположение? Эти мысли были настолько ужасными, что я тут же постаралась их отогнать. Мне нельзя нервничать, да это и не может быть правдой. Он просто очень занят работой, а я постоянно его отвлекаю. Я вспомнила, что до отъезда в Париж осталась всего неделя. Если мое состояние не изменится, поездку придется отменить. Опять мысли ускользнули в неприятное русло. Ну, почему всё вдруг стало так плохо? Нет, я не права, - тут же одернула я себя. У меня будет ребенок, и муж меня любит. Я вспомнила его недавние поцелуи и объятия, отчего на душе потеплело, и я погрузилась в сон.

То, что примирение между нами состоялось, было видно невооруженным глазом. Во время ужина мы много шутили и смеялись, а Олег то и дело ненароком прикасался ко мне. Вера Степановна с Виктором Борисовичем обменялись удивленными взглядами, после чего Вера Степановна недовольно поджала губы и больше не сказала ни слова. Неужели Олег не понимает, какой монстр его мать? Похоже, на этот раз ее «наказание» не подействовало, так как его настроение не изменилось. Этой ночью мы заснули в обнимку, большего Олег себе не позволил, хотя и очень хотел. Я оценила, что для него благополучие нашей дочки было так же важно, как и для меня. Следующий день я тоже провела в постели, и не только потому, что так велела врач, но и из-за слабости. Наверное, все-таки придется лечь в больницу, печально подумала я. Наутро стало получше, однако я решила не вставать и попросила Олега принести мне завтрак в спальню. Давление было нормальным, живот не болел, но слабость до конца не прошла. Погладив мой живот, он поинтересовался, не слишком ли он твердый.

- Не тверже, чем вчера, - уверенно заявила я.

Он принес мне завтрак не на подносе, а на специальном столике, предназначенном для еды в постели, который когда-то приобрели для Дмитрия Ивановича. Разместив его поудобнее, Олег поцеловал меня и предупредил, что отправляется на встречу с Костей и вернется часа через три. При этом вид у него почему-то был очень загадочным. Мне уже надоело не получать ответов, поэтому задавать никаких вопросов я не стала. Хотя, конечно, непонятно, зачем ему то и дело встречаться с сотрудником издательства, когда не хватает времени на работу.

- Когда поешь, отодвинь столик на край кровати, - сказал Олег. – Я потом его унесу.

Пожелав мне приятного аппетита и отметившись очередным поцелуем в щечку, он удалился, а я продолжала размышлять о его предстоящей встрече с Костей. Судя по тому, как часто они общаются – то лично, то по телефону, Костя его близкий друг.  Почему же Олег ни разу не пригласил его в гости и не познакомил со мной? Кажется, я уже всех его друзей-приятелей знаю. Здесь что-то не так. С тех пор, как появилась в этом доме, я постоянно пытаюсь решать какие-то загадки, строю предположения и наблюдаю, в общем, играю в шпионские игры. Кое-что мне удалось узнать, но главные тайны так и не раскрыты. Подозрений – куча! Но я даже не догадываюсь, в какую сторону копать.

Завтрак казался мне невкусным, чай горьковатым, но я упорно всё впихивала в себя, чтобы набраться сил для борьбы с осложнениями. Однако слабость никак не проходила, и омлет я до конца не осилила, правда, с чаем кое-как  справилась. Отодвинув столик на свободную половину кровати, я откинулась на подушки, в очередной раз задаваясь вопросом «Зачем Олегу понадобился фиктивный брак?» Кажется, я уже все предположения перебрала. Хотя, есть еще одно. Допустим, он сразу в меня влюбился и постарался заполучить любым способом. В конце концов, и заполучил, со всеми потрохами. Несмотря на нелепость, это предположение весьма лестно для меня, только вряд ли соответствует истине. Поначалу он ко мне никакого расположения не испытывал. Если бы было иначе, я бы почувствовала. Да еще его любовница! Кстати, куда она подевалась? Я ведь вообще о ней забыла. Интересно, я такая самонадеянная или просто тупая? Скорее, тупая. Ведь и Артема я ни в чем не подозревала. Он мне так и сказал: «Не думал, что ты такая непонятливая». Может, и с Олегом нечто подобное? И этот загадочный Костя – никакой не Костя, а какая-нибудь Катя. Обычно он мне не докладывает, куда уходит, а если у него встреча с Костей – то, пожалуйста, получите и распишитесь.

Почувствовав, как в животе что-то сжалось, я насторожилась. Слава богу, почти сразу отпустило, но я решила не возвращаться к неприятным мыслям, а попыталась представить свою малышку – в розовом платье и с огромным бантом в черных волосах. Если уж ей не суждено быть похожей на Олега, пусть будет похожа на меня. Незаметно я задремала, но вскоре проснулась от резкой боли в животе. Меня охватила паника.

- Олег! – истошно закричала я.

Но он был далеко и меня не слышал. Я стала поочередно звать Тасю и Веру Степановну, боясь сдвинуться с места. Наверное,  звала слишком тихо, так как никто не пришел. Нужно было срочно позвонить. Мой телефон лежал в сумочке на туалетном столике. Теперь мне редко звонили, и я утратила привычку постоянно держать его при себе, предстояло как-то добраться до него. Я затаилась, собираясь с силами, но в это время меня накрыл очередной приступ боли, после чего я почувствовала, как из меня что-то полилось. Приподняв одеяло и увидев кровь, я отключилась. Боль опять заставила меня очнуться и, невзирая на нее, я поползла к краю кровати. Столик с посудой свалился на пол с ужасным грохотом, но и на этот шум никто не отреагировал.  Куда подевались Тася с Верой Степановной? Кое-как мне все-таки удалось встать на ноги, я даже сделала шаг в направлении туалетного столика, и тут из меня вывалился какой-то кусок. Ноги у меня подогнулись, и я потеряла сознание.


Я пришла в себя и увидела склонившегося надо мной Олега. Он осунулся и  постарел, но никакого сочувствия к нему я не испытала, он казался мне чужим и далеким. Сейчас, как и после взрыва, я смотрела на мир через стеклянную стену. Олег, будто почувствовав это, взял меня за руку.

- Милая, - сдавленно прошептал он.

- Ее больше нет? – безучастно спросила я.

В ответ он прижался губами к моим губам, и я почувствовала слезы на его щеках. В этот миг во мне что-то дрогнуло. Я ответила на его поцелуй, и мы, тесно обнявшись, вместе разрыдались. Он не отходил от меня ни на шаг и остался на ночь, специально забронировав двухместную палату. Только на следующий день я узнала в подробностях, как меня обнаружили. Оказывается, Тася с Верой Степановной никаких подозрительных звуков из моей комнаты не слышали.

- Как же так? - недоумевала я. - Я ведь кричала! И столик с посудой свалился со страшным грохотом!

- Они сказали, что ничего не слышали, - глядя в сторону, произнес Олег.

По счастью его встреча с Костей оказалась непродолжительной, того куда-то вызвали, и Олег сразу вернулся домой. Он меня и обнаружил. Если бы это произошло часом позже, потеря крови могла бы оказаться невосполнимой. Я прошла по самому краю.

Смириться с тем, что моей девочки больше нет, было очень трудно. То и дело из глаз текли слезы, и Олег, как мог, меня утешал. Но больше всего мне помогла беседа с пожилым врачом, заведующим отделением. Как-то он зашел в палату и попросил Олега удалиться, затем основательно устроился на стуле возле моей кровати.

- Вот что, моя дорогая, хватит распускать нюни, - с добродушной ворчливостью начал он. - Этого ребенка вы все равно не вернете.  К сожалению, такое случается, и мы не всегда понимаем, почему так произошло. Такие вот загадки природы. Вам не в чем себя винить, ваш муж тем более ни в чем не виноват. А вы молоды и здоровы, так что дети у вас еще будут, далеко не всем так везет в подобной ситуации. Пожалуйста, возьмите себя в руки, перестаньте жалеть себя. Подумайте о муже. Я уже три дня за ним наблюдаю, он на грани. Посмотрите на него! Он выглядит так, будто это ему делали операцию, а не вам. Цените то, что имеете. В жизни случается всякое, многим женщинам пришлось пройти через такое, но не у всех рядом было столь же надежное плечо, как у вас.

После этого разговора я быстро пошла на поправку. Олег сразу повеселел, и наши разговоры стали менее мрачными. Поездка в Париж сорвалась, но мы решили, что все равно туда съездим, пусть и позднее. Накануне выписки я будто опомнилась:

- Олег, а как же твоя работа?

- Она закончена.

- Когда?!

- В тот самый день, - хмуро ответил он.

У меня сразу возникла куча вопросов, но я не задала ни одного. Бесполезно его подталкивать, сам всё расскажет, когда захочет. Он будто подслушал мои мысли, как уже случалось не раз, и сказал, что завтра мы устроим в кабинете ужин на две персоны и обо всем поговорим. Он уже закупил для него всё необходимое. «На две персоны!» Это что-то новенькое. Он собирается бойкотировать свою мать. Кстати, она ни разу не навестила меня в больнице, даже приветов не передавала. Странная и страшная женщина. Я вдруг поняла, что не хочу возвращаться в ту квартиру.

- Олег, мне кажется, что в твоей квартире поселились злые духи! – воскликнула я. –  Я боюсь.

Он криво усмехнулся:

- Никаких духов там нет, а вот люди и впрямь недобрые.

- Может, мы куда-нибудь переедем?

- Как скажешь. Я сделаю так, как ты захочешь.

- А чего хочешь ты?

- Я уже говорил. Еще некоторое время я предпочел бы жить там. Но решать тебе.

Немного подумав, я сказала, что «некоторое время» выдержу, а потом вместе решим. Этот разговор закончился пылким поцелуем, и я заметила, как у него разгладились морщинки и заблестели глаза.

Меня выписали после обеда, так что мы оба успели подзаправиться – я у себя в палате, а Олег в больничном кафе. Как же я была рада покинуть эти несчастливые и мрачные стены! Выйдя на улицу, с упоением зажмурилась от яркого света, хотя день был пасмурным, и выпавший накануне снег почти полностью растаял. До дома мы добрались довольно быстро, оживленно беседуя, но порог квартиры я переступила с некоторым опасением. Нас никто не встречал. Когда мы оказались возле двери в кабинет, стало слышно, как работает телевизор на кухне, значит, нас тоже слышали. Мне вдруг показалось, что возле кухонной двери клубится черное облако, наполненное злобой и ненавистью. Разумеется, у меня всего лишь разыгралось воображение, отсутствием которого я никогда не страдала.
Быстро миновав кабинет, мы оказались в своей спальне и бросились в объятия друг другу, затем повалились на кровать, хотя оба знали, что больших вольностей нам нельзя допускать, но были согласны и на маленькие. Несмотря на ограничения, столь полного единения с мужем я никогда не ощущала. Да я впервые до конца осознала, что он не просто любимый, а МУЖ. Мы не разбежались в разные стороны, а, совместно преодолев трудности, стали настоящей семьей.

Приняв душ и передохнув, мы занялись подготовкой к ужину, для чего нам пришлось отправиться на кухню. В это время Тася там что-то пекла. Увидев нас, она поздоровалась. Олег ответил очень сухо, чуть ли не сквозь зубы. Я же и вовсе не стала этого делать, а поинтересовалась, не ожидаются ли гости. Ответила не она, а Олег:

- Гостей в ближайшее время не будет.

Я не стала ни о чем спрашивать, догадываясь, чем вызвана его столь явная неприязнь. В то время как я истекала кровью, Тася и Вера Степановна находились в квартире. Они не могли не слышать моих криков и шума, вызванного падением столика с посудой. Неоказание помощи. Такое произошло дважды – сначала с отцом Олега, потом со мной. Это не похоже на случайность. Хотя мы пока ничего не обсуждали, я была уверена, что в этом вопросе наши мнения совпадали. Загрузив поднос, Олег направился в кабинет, а меня попросил принести парадные бокалы из гостиной.

- Врач сказал, что бокал хорошего красного вина тебе не повредит, - сказал он, разливая вино.  – А бутерброд с черной икрой просто необходим.

На письменном столе, покрытом белоснежной скатертью, были и другие деликатесы. Кое-что он купил накануне, а за остальным заехал в какой-то ресторан сегодня, пока мне оформляли выписные документы. Окинув стол хищным взглядом, я вдруг ощутила зверский аппетит:

- Сейчас всё здесь смету!

- На то и рассчитано, - радостно улыбнулся Олег, - но сначала по глоточку вина.

Он произнес тост в мою честь – за мое здоровье, за мое мужество и за мою красоту.

- И за мою любовь к тебе, - севшим от обуревавших меня чувств голосом добавила я.

Закусывать пришлось не полезным бутербродом с черной икрой, а страстным поцелуем мужа. В это время, стукнув в дверь, вошла Вера Степановна. Казалось, ее лицо лучилось радушием:

- Маша! Я так рада, что ты уже дома! Надеюсь, с тобой все хорошо?

- Лучше не бывает, - мрачно отозвалась я.

Олег молча смотрел на нее, но выражение его взгляда от меня ускользало, оно было каким-то неопределенным. Присесть он ей не предложил, и она продолжала стоять с нацепленной на лицо улыбкой в нескольких шагах от нас, затем выразила удивление, что мы не появились к ужину.

- Тася испекла такие замечательные пирожки с грибами!

Олег молчал. Я решила не вмешиваться в разговор матери с сыном и занялась бутербродом. С трудом удерживая на лице остатки доброжелательности, Вера Степановна предложила поужинать вместе.

- Мы хотим побыть вдвоем, - сухо произнес Олег.

И тут она завелась:

- За что ты меня наказываешь?! Я уже говорила тебе, что мы ничего не слышали! А ты вздумал мстить! Мало того, что игнорируешь мать, так еще поставил в неудобное положение перед друзьями. Мне пришлось всех обзванивать и отменять ужин.

- Ты сама поставила себя в неудобное положение! - стал накаляться Олег. – Какие гости, когда мы недавно потеряли ребенка, и Маша только что вернулась из больницы?!

- Вот как раз и отметили бы…

Он вскочил:

- Что отметили бы – потерю ребенка?!

- Не передергивай. Разумеется, Машино выздоровление.

Он обессиленно плюхнулся в кресло:

- Пожалуйста, оставь нас одних.

Вспыхнув, она вышла, громко хлопнув дверью. Он откинулся в кресле и прикрыл глаза. Эта женщина разрушила атмосферу семейного единения, которая только что связывала нас. Я встала и, обогнув стол, подошла к Олегу, затем положила руку ему на плечо.

- Не позволяй разрушать нашу жизнь. Сегодня мы ничего нового о ней не узнали.

Не открывая глаз, он притянул меня к себе и усадил на колени:

- Какое же это счастье, что я встретил тебя!

- Взаимно, - ответила я, крепко обнимая его.

Всё шло к тому, чтобы переместиться в спальню, так что пришлось напомнить об ожидавшем нас ужине. Мне действительно хотелось есть, но еще больше хотелось узнать обо всем, что он столько месяцев скрывал от меня. Обсуждать отношения с матерью сейчас было бы слишком тяжело, и я спросила о его работе. Он тряхнул головой и улыбнулся:

- Здесь всё очень просто. Я уже давно не программист. Я писатель.

Я удивленно уставилась на него и чуть ли ни по слогам переспросила:

- Писатель?

Я видела, что он наслаждается моим изумлением. Вот интриган! Но я не сердилась, наверняка для его скрытности имелись причины.

- И что же ты пишешь?

- Специфические романы.

- И тебя издают? – Он кивнул.

- Но я ничего не слышала о писателе Олеге Шестопалове! Наверное, тиражи маленькие…

Он с довольной улыбкой перебил:

- Тиражи большие. Мои книги уже переведены на несколько языков. Скоро по одной из них будут ставить фильм.

Я потрясла головой:

- Но я ничего о тебе не слышала, как о писателе. И почему на юбилее твоего отца никто об этом не упомянул?

- Я печатаюсь под псевдонимом и тщательно оберегаю свое инкогнито.

Так я узнала, что мой муж и самый модный писатель Олег Северянин это одно и то же лицо. Его романы действительно специфические. Вроде бы это не фантастика, герои обычные люди, но мир его книг – это особый мир, где действуют свои законы. Читая, ты и не замечаешь, как погружаешься в эту жизнь и начинаешь принимать предложенные правила. Я была потрясена. Олег тем временем, предваряя мои вопросы, стал рассказывать.
В юности он преклонялся перед поэтом Игорем Северяниным, пытался ему подражать, и свои опусы, которые мало кому показывал, подписывал его именем. Сейчас поэзия этого представителя серебряного века кажется ему тяжеловесной и напыщенной, но тогда его душа откликалась на изысканные и в то же время жеманные строки.

Вы помните прелестный уголок –
Осенний парк в цвету янтарно-алом?
И мрамор урн, поставленных бокалом
На перекрестке палевых дорог?

Олег продекламировал эти строки с усмешкой, но мне показалось, что он до сих пор любуется и наслаждается ими.

После этого небольшого отступления он продолжил рассказ. В общем, начал Олег со стихов, а потом и рассказы появились. Он собирался показать их отцу, но все же начал с матери и с нетерпением ждал приговора. Та их жестоко раскритиковала и посоветовала никому не показывать, особенно отцу, чтобы тот не разочаровался в сыне. Еще раньше она примерно так же оценила его стихи, более того, накричала на него, чего практически никогда не случалось:

- Я думала, ты станешь человеком! А ты пошел в свою безумную мамашу!

Именно это высказывание подогрело его интерес к покойной матери, после чего он и попытался побольше узнать о ней. Немного повзрослев, решил, что его тяга к литературному творчеству ничто иное, как желание стать ближе к отцу. Даже подумал: «Как жаль, что талант не передается по наследству». Он поступил в технический ВУЗ, там его полностью захватила студенческая жизнь, и он с удивлением обнаружил, что выбранная им специальность ему нравится. Потом и способности бизнесмена проклюнулись. А вскоре он женился. Свободного времени совсем не оставалось. В общем, он крутился, как белка в колесе, и однажды вдруг обнаружил, что всё ему до смерти надоело. Отношения с женой к тому времени полностью разладились, от развода его удерживало только чувство вины. Желая найти какую-то отдушину, он стал писать. Так появился загадочный мир писателя Олега Северянина.

Почему Олега Северянина? Всё очень просто. Он не хотел подписываться своим именем, чтобы его не сравнивали с отцом.  Были и другие причины, чего уж тут скрывать. Он боялся критики матери и отцовских друзей, и ему не нравилась публичность. Он не понимал писателей, которые прыгали с одного телевизионного канала на другой, высказывая свое мнение по вопросам, не имеющим никакого отношения к творчеству, и в которых они совершенно не разбирались. Он решил подписываться именем кумира своей юности Игоря Северянина. Однако с юридической точки зрения это было неправомерно, как его просветили знающие люди. Он пошел на компромисс – заменил имя известного поэта на свое.

Поначалу он писал дома, по ночам, в той квартире у него тоже был кабинет. На сон времени практически не оставалось, так что постоянно приходилось себя взбадривать кофе и сигаретами. Все равно он не успевал сделать намеченное. Тогда он стал писать и на работе, постепенно передавая все полномочия своему заместителю. Знакомство с Костей Олег считал большой удачей. Именно благодаря ему его романы так быстро увидели свет. Костя его агент, в некоторой степени и друг, но все же их отношения больше деловые. Он никогда не приглашал его к себе домой, и сам не бывал у него в гостях, так как Костя личность известная в литературных кругах,  и некоторые знают, что он является агентом Олега Северянина. Олег не хотел рисковать. Никто кроме нескольких человек в издательстве не знает о том, кто скрывается за известным псевдонимом.

Постепенно Олег совсем отошел от дел, но каждое утро уходил на работу, где запирался у себя в кабинете, не разрешая его беспокоить. После смерти жены и отца это притворство стало не нужным, да и денег на безбедную жизнь вполне хватало.  Он продал свой бизнес и стал писать дома, но не программы, а романы.

Его признание было для меня совершенно неожиданным, так что я даже не сразу поняла, что чувствую, и оказалась способной лишь на один вопрос:

- Почему же мне раньше не рассказал?

Объяснение было простым. Поначалу наши отношения казались временными, а он и впредь не собирался раскрывать свое имя широкой публике, так что и для меня не стал делать исключения. Потом, когда мы начали сближаться, не хотел, чтобы это открытие как-то повлияло на мое отношение к нему. А еще позднее, появились другие проблемы, которые отвлекали его от работы. Когда он пишет, ему нужно полное погружение, а разговоры о прошлом надолго выбили бы его из колеи.

Я выслушала его объяснения и вдруг почувствовала, что ужасно горжусь им. Еще ни разу мне не доводилось такое испытывать, и это было очень приятно, даже гораздо приятнее, чем гордиться собой. Моя реакция настолько взволновала его, что наш ужин чуть не прервался. Но я решила ковать железо, пока горячо. В конце концов, я должна узнать, зачем ему понадобился фиктивный брак, и почему он не хочет делиться наследством с приемной матерью.


Продолжение следует...