Казань. Губерния. Татары

КАЗАНСКАЯ ГУБЕРНИЯ.
Составил М. Лаптев.

МАТЕРИАЛЫ
для
ГЕОГРАФИИ И СТАТИСТИКИ
РОССИИ,
СОБРАННЫЕ ОФИЦЕРАМИ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА.

САНКТПЕТЕРБУРГ.
ПЕЧАТАНО В ВОИНСКОЙ ТИПОГРАФИИ.
1861
......................
Этнографические замечания о народонаселении
заметки о быте, нравах и обычаях жителей.

ТАТАРЫ.
Татары принадлежат тюркскому племени и доселе живущему на пространстве юго-восточной Европы и центральной Азии. Новгородский летописец XIII века говорит о них: «зовут и Татары, а иные глаголют Таурмени"; последнее название указывает, что в ордах Чингисхана были многочисленный племена тюркского происхождения. Легко могло быть, что одно из них называлось Татарами по такой же случайности, по которой существует название немцев, т. е. немых, не умеющих по нашему. Казанские Татары, без сомнения, составляют лучшую ветвь между всеми племенами и оттенками их, происшедшими от смешения монгольской крови с турецкою; нельзя в таких свойствах не признать благотворного влияния волжских Болгар [булгар], которые в этом именовании похоронили свою национальность.
После Русских самую значительную часть населения Казанской губернии составляют Татары: число их простирается до 450 000 человек обоего пола; они живут во всех уездах, за исключением трех, но наиболее сгруппированы в Казанском, Мамадышском, Тетюшинском, Чистопольском  и Лаишевском. Казанские Татары по физическим своим особенностям принадлежат к числу красивых пород. Монгольский элемент проявляется в них  весьма слабо: большею частью только в узком разрезе глаз и длинных, отстающих, тонких ушах.
Татары казанские сложены хорошо и собой красивы, роста вообще среднего, широкоплечи, имеют правильный и продолговатый овал лица, прямой тонкий нос; скулы их не выдаются так резко, как у чисто монгольских племён широкая грудь и стройный стан с толстой и короткой шеей обнаруживают силу и здоровье. Более зажиточные и ведущие беззаботную жизнь — купцы, муллы — под старость становятся дряблы и толстобрюхи.
Татары все носят короткие бороды и бреют головы, за исключением немногих служащих. У Татар не растут густые волосы на бород; она не занимает всю нижнюю часть лица, как у Русских, а тонким и редким слоем растет около нижней челюсти.
Татарки от природы недурны, но одежда и недеятельная жизнь, особенно богатых, делают их очень неловкими и неразвязными. Даже бедные Татарки из полевых работ участвуют только в жнитве хлеба и сгребании сена, между тем как Чувашка постоянно, а русская женщина весьма часто пашут и боронят. Занятия Татарок большею частью ограничиваются мелочным хозяйством, прядением, тканьем; есть, впрочем, из них золотошвейки; они делают недурные тюбетейки или ермолки и ичиги (спальные сапоги); богатые же Татарки живут совершенно по-восточному, исключительно для лени. Чем богаче и именитее Татарин, тем более скрывает он жен своих. Жизнь богатой Татарки может служить доказательством, что скука и бездеятельность заставляют толстеть и жиреть. Рукоделием никаким она не занимается, разве только в старости иногда кое-что делает в хозяйстве; молодые же исключительно заняты своим желудком и нарядами.
Татарку преимущественно портит несчастный обычай густо намазывать лицо белилами и румянами, сурьмить брови и ресницы для того, чтоб глаза, и без того чёрные и блестящие, казались ещё более яркими. В довершение этого обезображивания, женщины красят свои прекрасные зубы чернильно-ореховым настоем, а ногти размалевывают отваром из череды и квасцов. В таком жалком виде представляется теперь красота Татарки, между тем как «первообразу её — арабской красавицы «говаривали, как обыкновенный комплимент: уста твои пунцовы, как геннах, зубы твои белы, как слоновая кость».
Казанские Татары до сих пор сохраняют еще много характеристического: они живут отдельно от Русских и других племён, крепко держатся своих преданий и обыкновений. Случается и до сих пор, что Казанец величает себя Булгарлыком (Булгарином, в самой Казани Татары живут в особых двух слободах — в Старой и Новой татарской; конечно, в эту часть города они были вытеснены победителем (1). 
На старину они ставили дома свои по восточному, среди двора, обнесенного со всех сторон забором; теперь не только в городах строятся по планам, а есть и деревни правильно выстроенные, но и тут Татарин старается, сколько возможно скрыть свое жилище от глаз прохожего: обыкновенно перед окнами низенькой своей избёнки он насадит крыжовника или других каких-нибудь густо растущих кустов.

Дом зажиточного Татарина разделяется на две половины: переднюю и заднюю; между ними находятся сени, предназначенные для домашнего богомолья. Передняя изба также разделяется на два отделения, мужское и женское; в каждое из них ведёт особая дверь; вместо стульев и скамеек по стенам расположены, как и у Русских, широкие нары, на которых за занавесками лежат пышные пуховые постели. В печь вмазывается котел для варения пищи. На печи же стоять медные вылуженные или жестяные кувшины: один мужу, другой жене. Закон запрещает им умываться из одного. За печью таз для умыванья и два полотенца: одно для рук, другое для ног; остальное убранство горницы — шкап [шкаф] с посудой и чайным прибором. Татары очень любят фарфор, особенно ярко раскрашенный. Несколько сундуков, окованных расписанной жестью, и бухарские ковры заключают убранство комнат. Только у самых богатых в домах европейская мебель и зеркала, да и то только в парадных комнатах, больше на показ, чем для потребности. Задняя изба назначается для работы и содержится вообще черно; здесь в окнах, даже у достаточных людей, вместо стекол часто вставлены коровьи пузыри. Даже и у небогатых людей в маленьких избах за печкой всегда оставляется небольшой угол, где сидит, когда бывают гости, за занавеской хозяйка.
Большинство Татар нельзя, однако ж, похвалить за чистоту и опрятность, хотя с виду и кажется в татарской избе все чистым: печь бела, пол у мало-мальски исправного Татарина покрыт незатейливым ковром или циновкою; но при этой обстановке, оборотная часть медали кажется еще темнее: беспрестанно случается, что в одной в той же посуде стирается грязное белье и подается кушанье. Чистоплотности от Татар можно бы, казалось, ожидать вследствие частых омовений, предписываемых законом; но на деле не то: ясное доказательство неопрятности Татар заключается в том, что у них чаще, чем у других племён здесь живущих, встречаются парша и другая накожная болезни, порождаемые неопрятностью.
Одежда у Татар восточная, а на востоке не придерживаются в покрое одежды формы, указываемой самою природою, т.е. конструкции человека. Там чем одежда шире, тем лучше. Голая выбритая голова Татарина непременно покрыта ермолкой; муллы, мудериссы (профессора) [мударисы] и хаджи, т.е. совершившие путешествие в Мекку, носят, сверх того, белую чалму. Рубашка татарская длинная, белая холщовая, или же из синей крашенины. Штаны широкие, длинные, запущенные концами в сапоги или под онучи. На ногах носят большею частью лапти и только городские, да живущие по Волге и Каме обуваются в сапоги. Сверх тюбетейки, смотря по времени года, надевается: замой — белая поярковая шляпа, летом — малахай — невысокая шапка в виде конуса из белого войлока. Поверх рубашки надевают безрукавный камзол или зидан [зилан (зипун?!)] доходящий до колен, и сшитый обыкновенно из зелёной, или жёлтой, навки, а у богатых из пестрой шелковой или полушёлковой канфы; затем пропорционально степени мороза идут — халат, подпоясанный гарусным или шелковым кушаком, и, наконец, шуба. Казанские Татары купцы носят обыкновенно поверх зилана [зиляна (зипуна)] ванковый [нанковый] или суконный кафтан, похожий покроем на русский купечески, за пазухой всегда шёлковый платок. Эта скромная одежда отличается у богатых только тем, что сукно тоньше и кафтан вообще опрятнее. Но за то они носят много ценных аксессуаров: кольца с алмазами, толстые золотые цепи, опоясываются ременным поясом, во всю длину украшенным массивными серебряными, разнообразной формы бляхами, которые, как знаки зодиака, охватывают дородную талию какого-нибудь креза; богачи сверх того, щеголяют ермолками, вышитыми золотом и жемчугом, — шапками опушенными дорогим бобром.
Татарка любит наряжаться, как и всякая женщина, если не в больней степени: русская баба, даже и зажиточной семьи, преспокойно ходит в крашенном сарафане без прикрас; у Татарки же обыкновенная её одежда длинная до пят ситцевая рубашка всегда с яркими оборочками и разнообразными прикрасами. Обкладки и уборки по подолу непременно находятся у каждой, как ни была бы груба и дешева рубашка, и как ни стара была бы женщина. После рубашки непременная принадлежность костюма — нагрудник с позументами, унизанный серебряными монетами. Под рубашкою носят шальвары, но не все и не всегда. Самая верхняя одежда — зилян; вместо зиляна теперь, впрочем, чаще носят просто халат из парчи, шёлковой материи или из китайки с длинными суживающимися к концам рукавами. Халат накидывается на голову и служит таким образом вместо чадры; на голову бедные повязывают узорчатые по концам, полотенца, а у богатых есть шёлковые колпаки в виде повязки с дорогою бахромою, позументами и драгоценными камнями, или бархатные шапочки отороченные соболем; обувь составляют ичеги [ичиги], вышитые шелками или золотом и тонкие полотенца, в которые обвертывают ноги; бедные носят лапти и онучи; последние делаются иногда из козлиной кожи. Богатые женщины носят, кроме того, много украшений; ожерелья, серьги, браслеты, в косу вплетают монеты, на каждый палец надевают золотые кольца — с каменьями, на левое плечо — богато украшенную каменьями и монетам перевязь; в конце перевязи есть маленький карман, куда кладется мелко написанный Алкоран.
Пища. Гастрономический вкус Татар — все мучнистое, все жирное и сладкое. Небедные Татары чаще едят лапшу, пельмени; те же, которые не имеют состояния, как-то — поселяне, варят муку в воде с солью (толкан) и едят это утром вместо чая, а за обедом салму (мучные шарики, иногда с мясом разваренные в воде), лепешки из гречневой муки; вечером опять варят болтушку; по праздникам лакомятся лошадиным мясом или бараниной. Самый общительный Татарин не станет с Русским есть мяса; надо, чтобы животное было заколото Татарином, который, перерезывая горло, произносит молитву (бис милях) во имя Божье.
Часто случается, что, приходя в русский трактир, Татарин приносит с собой курицу, кусок говядины и отдаёт её зажарить или туже сам закалывает птицу с бисмилях. Дома богатые Татары едят, кроне сказанных блюд, пироги с зелеными огурцами, жаркое, сухие плоды, с чаем жирные лепешки. Татары, живущие в г. Казани, не едят, почтя совсем конины. Это невкусное мясо в употреблении только у сельских Татар, которым на убой обыкновенно продают старых, едва живых лошадей. До чаю все вообще Татары страстные охотники, быть может, это потребность желудка после их жирных обедов; но замечательно, что пристрастие к чаю и ко всему сладкому не уничтожает в них, как в русских крестьянах, склонности к вину; не смотря на заповедь пророка и запрещения мулл, Татарин любит выпить, оправдываясь тем, что пьёт не вино, а бальзам (попросту ерофеич; т. е. настой трав на вине). Под этой вывеской есть в Казани татарский кабак; впрочем, они не стесняются заходить и в русский. Любопытна сура, которую говорит магометанин в доказательство того, что он не пьян. "О вы, неверующие! Я не почитаю того, что вы почитаете, я вы не почитаете того, что я почитаю, и я не буду почитать того, что вы почитаете, и вы не будете почитать то, что и почитаю. Вы имеете свою религию, а я имею свою религию». После этого верно многие прибавляют: «а пить будем вместе». Татары, как вообще все восточные жители, очень гостеприимны и первое угощение — чай; они готовы утопить в нем гостя; есть рассказы о невероятном количестве чая, вливаемом в татарские желудки,  рассказы, затмевающие собою также знаменитые в этом роде русские — купеческий и поповский желудки.

Трактирная жизнь Татарину очень по сердцу; в этом здесь, может быть проявляется любовь восточного жителя к кофейням. В трактире Татарин обыкновенно выпивает несколько рюмок бальзаму и множество бутылок пива. Выпить в течение дни 10—15 бутылок у Татарина не считается гастрономическим подвигом за пивом распевает он свои песни или слушает орган, курит табак, а у себя в доме курить не позволяется. Пьяные Татары не так скоро ссорятся, как Русские; за то уж если драка случится, то унимается она нескоро.
Не всегда и старика Татары становятся умеренные в пище, питье и прочих обыкновенно затем следующих наслаждениях: богатые Татары очень часто заходят в кондитерские пить, шоколад с огромным количеством ванили. Невоздержность в пище и её качествах производят то, что Татары преимущественно страдают болезнями живота и печени.
Как земледелец, Татарин стоит не очень высоко, — гораздо ниже Русского, а тем более Чувашенина. Во многих татарских селениях, особенно расположенных к востоку от Казани, Татары вовсе не занимаются земледелием: они сдают свои земли Русским, Чувашам или Вотякам в годовое владение за деньги или из половины.
Татарин — достойный потомок древних Болгар: его стихия — торговля. Земледелие он не любит; лишь только заведется у него хоть небольшой капитал, он сейчас же пускается в торговлю. По своей сметливости, расторопности и небольшой совестливости, многие из Татар быстро обогащаются. Последнее условие относятся больше к незначительным торговцам; большие же торговые дома, напротив, ведут свои дела вполне добросовестно, обладают знанием дела и готовностью покинуть рутину; — первый высказывавший мысль о необходимости в Казани биржи для правильного хода торговых дел был Татарин. Татары вообще хитры, плутоваты, по природе весьма наклонны к воровству. В судебных местах по уголовным делам попадается более Татар, чем других племён, живущих в Казанской губернии.
Татары получают образование почти исключительно через своих мулл. Муллы учат детей не только в городах, но и в самых бедных деревушках за ничтожную плату. Мальчик выучивается арабскому языку и изучает Коран. Татарин отдает сына в ученье, когда тому минет 7 или 8 лет. Курс продолжается, по крайней мере, 5 лет. В течение этого времени учитель обыкновенно объясняет своим ученикам разные татарские книги, изданные в Казани, большею частью изъяснения на Коран в стихах и прозе, знакомит и с некоторыми гражданскими книгами, как-то: «Наставление в торговле» Мухамет-Эфенди и проч. Те мальчики, которые готовятся в муллы, оканчивают иногда свое образование в Бухаре. Кроме арабского языка, необходимого Татарину, чтобы разуметь Алкоран, а также, чтобы щеголять высоким и ученым слогом, который состоит в прибавлении арабских слов к татарским, Татары занимаются еще персидским и бухарским языками, необходимыми для торговых сношений с восточными народами. Учитель и вместе мулла не живет в училище, а для надзора избирает одного из лучших учеников. Ученье идет круглую неделю, начинаясь, каждый день с рассветом и только в четверг в полдень до утра субботы оно прекращается.
Вообще первая ступень образования — грамотность достаточно распространена между Татарами: мало найдется даже женщин, которые бы не умели читать и писать. Татарин, не знающий грамоты, презирается своими соплеменниками и как гражданин не пользуется уважением. В 1808 году основана в Казани татарская типография, в которой печатаются на восточных языках книги в огромном числе экземпляров (2). Русских книг на татарский язык почти не переводят; в течении всего этого времени переведены некоторый по распоряжению начальства, как например: об оспопрививании, о мнимоумерших, и т. п.

Татары имеют свою литературу, впрочем, небогатую.
Фукс говорит, что молодые Татары более заняты торговлею и заводами, чем умственною деятельностью.
Для примера приводятся несколько татарских песен, помещенных в переводе Фукса в его сочинении: «О Казанских Татарах".

«Рассвет ли, рассвет ли теперь? Видит ли кто-нибудь рассвет теперь? Ждёт ли кто-нибудь друга, как я жду её?
«Сколько велика Волга, сколько пространства протекает она, сколько Иосиф любил Зюлейку, столько люблю я тебя.
«Брови твои черны, как цвет чернил Корана; твой рост красив, красота твоя совершенна; меня с тобою и тебя со иной соединит ли когда-нибудь Господь?
"О возьми меня и уложи меня в колыбель; нет, я не могу уснуть, не могу успокоиться, — мне нужны объятья друга.
«Я сидел под деревом, когда оно, было, увенчало цветами: я дремал под тенью его, и ты была предметом моего сновидения.
«Я составил белую, книгу и посвятил её имени моей возлюбленной; один Бог может знать, сколько я люблю её.
"Подобная тебе красавица редко может родиться: не рождение человека ты, ты — упавшая с небес.
«Свет нам приносит солнце и луна; ты светлее их; только разве гурии восьми раёв могут поспорит с тобою».
Вот еще образец татарских стихотворений, принадлежащие к роду мюрреба, т. е. четверостиший, в которых все четыре стиха имеют одинаковую рифму.
«О душа моя, свет моих очей исчезает, когда гляжу я на тебя, ты гурия райская!
«О душа моя, уголок моего сердца, чернота моих очей! Я не могу сносить твоего взора; я слабею, — я схожу с ума.
«О душа моя, мое сокровище! Ты единый друг мой на сём свете если бы тебя дал мне Господь, то пламя моего сердца успокоилось бы.
"Лицо твое — полная луна; брови твои с ресницами - эмблемы луны и стрел: кто на тебя взглянет, поразится; на кого ты взглянешь, тот, пораженный, лишится сердца.
«Я спросил у мулл: есть ли средства от болезни внутренней?
«Они на меня глядели и сказали: что с тобой, ты весь горишь, у тебя жар; я открылся им: я сказал, что люблю.
«О душа моя, если бы ты постигла мое положение, если бы ты знала, как я тебя люблю, ты не отказала бы мне в своем внимании: ты полюбила бы меня.
«Любовь к тебе, душа моя, я весь сжегся, я утомился, я уничтожился! Неужели ты не хочешь знать это?
"Я оканчиваю свою речь, я оканчиваю свое послание; я утопаю в море любви, я тону; я погибаю, смилуйся, о душа моя!
«Будь великодушна, будь милостива, не убивай, не уничтожай меня!»

Вот еще две любовный записки Татарки в прозе и стихах:
1.) «Любезный счастливец, пред которым поклоняюсь!
Душа бесценная!
Сорвавший страсть мою и бросивший её в море страдания!
Владеющий моей душой!
Преклоняю колено пред тобой, и хотя нас разделяет расстояние, но мы близки сердцем.
Целую землю и нанизываю жемчуга молитв на нить строк и посылаю их к тебе.
Ты, милосердый друг, не оставь меня: направь на меня ласковый взор, явись моя звезда!
Освети меня, солнце мое!
О живи, живи, моя радость!
Да продлит Бог дни твои для меня».
2.)«Завещание в предании, завещание в Алкоране:
люби Бога, люби ближнего.
Кто мне ближе тебя, милосердый друг?
Мой возлюбленный,
пусть он кушает с золотого блюда серебряною ложкою;
пусть он сидит на стуле, украшенном драгоценными камнями,
пускай наслаждается он в свете,
пускай он любит меня.
«Ангелы живут на небесах;
мой ангел, ты живи со мной!
Пришли ко мне весточку, до свиданья:
весточка от друга — половина свиданье!
Твои наряды — оружие, твоя пища — фрукты,
а моя одежда — любовь к тебе, моя пища — мысли о тебе.
О Боже! Ты один знаешь, как люблю я его!
Золотой перстень, бриллиантовые браслеты не доставляют мне радости;
моя радость — ты, и одной мыслью о тебе могу изгнать мою тоску.
«В саду много цветов,
в саду много разнородных цветов;
но тот цветок, который напоминает мне о тебе, мой друг, кратковременный!
«Брови твои черные ночи,
рост твой красивее пальмы;
подобные тебе редко родятся на свет!»

Свадьбы.
Мусульманин разом может, иметь четырех законных жен и неограниченное число наложниц, но очень немногие даже и из богатых Татар имеют более двух законных жен, а бедные более одной. Вторую жену обыкновенно берут только тогда, когда первая состарится. Некоторые купцы женятся на очень молоденьких женщинах из Бухарии, а Бухарцы, приезжая летом на Нижегородскую ярмарку, берут себе на несколько месяцев молоденьких и бедных поселянок за большой калым, так как здешние Татары потом неохотно женятся на этих вдовицах. В настоящее время, впрочем, такие бухарские свадьбы составляются гораздо реже, чем прежде.
Татарин может жениться на двух сестрах, но не прежде как первая умрет. Два родных брата могут быть женаты на двух сестрах. Дети невольниц пользуются одинаковыми правами по наследству, и мужское поколение наложниц получает по общему правилу вдвое больше, чем дети женского пола от законной жены. Жена имеет право требовать развода, когда муж не исполняет закона, ходит в кабак, ворует и проч. Каждая жена по закону имеет право пользоваться супружескими ласками, по крайней мере — раз в четыре месяца.
Когда у Татарина несколько жен, то они очень строго наблюдают порядок и равномерность супружеских отношений. При разводе, который совершается очень легко, существуют следующие обычаи. Если кто с женою был разведен три раза, то уже не позволяется на ней же жениться в четвертый раз. Чтобы жениться после первого и второго разводов на бывшей своей жене, необходимо, чтобы после развода она была замужем за кем-нибудь другим, хотя на одну ночь.
Свадьбы Татар обыкновенно устраиваются через свах. По закону запрещено жениху видеть невесту прежде, чем она сделается его женою. Но этот суровый закон не соблюдается; сваха всегда доставить случай тайком видеть друг друга желающим вступить в брак. После такого смотрения посылается с предложением сваха, а положительный ответ объявляется обыкновенно при первом посещении жениха. В случае согласия, тотчас же договариваются о калыме. Калым платится по состоянию; в Казани у богатых Татар он доходит до 1000 руб. сереб.; половина калыма платится при помолвке; на эти деньги невеста делает приданое; другая половина после свадьбы удерживается родителями невесты на случай развода. Развод дозволен Кораном; для этого нужно только взять у муллы разводное письмо, а жене сказать "талык" (затылок). При этом, если муж бросает жену, то весь калым остается в её пользовании; если же жена захочет развестись, то возвращает половину, выданную ей при помолвке.
Муж, удаливший жену, обязан давать ей содержание в течении 4,5 месяцев. По смерти его жена, с которою он развелся, имеет право на получение 1/6 [1/8] части имения.
Со дня помолвки жених ежедневно посылает своей невесте подарки (3), смотря по достаткам: наряды, вещицы из серебра и золота и проч. В день же свадьбы непременный подарок — кадка меду и кадка топленого коровьего масла для свадебного пира, который тем и начинается, что подают на блюдах мед и масло; гости на хлеб намазывают того и другого и едят с величайшим наслаждением. Свадебные пиры назначаются за неделю до брака и бывают ежедневно по очереди у родных жениха и невесты; один день собираются женщины (4), а другой мужчины.
Все эти праздники и пиры чрезвычайно скучны и продолжительны, особенно собрания женщин, которые, нарядившись с возможною роскошью, усаживаются поджав ноги на ковры, разостланные по полу, смотрят друг на друга, без конечно говорить о нарядах и при всем этом едят с волчьим аппетитом. Пир, впрочем, только и состоит в беспрерывной еде, но недаром обходится это угощение: каждая приехавшая гостья должна подарить что-нибудь невесте, если, впрочем, она имеет на это средства; бедные напротив, разрядившись в чужое платье, приезжают на эти пиры и сами получают денежные подарки. По осмотре подарков начинается угощение: чай, разные сласти и ужин, открывающийся знаменитым медом и маслом; затем следуют пироги, пилавы, жаркое и пирожные — всего до 20-ти блюд, всё прежирное и ни одно блюдо не пропускается. Такие пиры длятся по 10 и более часов. Подобным образом пируют и мужчины и точно так же начинается свадебный обряд. Поужинавши, Татары начинают на разные тоны откашливаться; это значит, что гости сыты и благодарят хозяина; потом встают и на разостланную скатерть кладут деньги для невесты. Сбор этот называется «щербетом» [шербетом], оттого, что в старину он клался в кубок с щербетом и отдавался невесте, которая в это время находится уже в спальне. Этот подарок относит отец и, возвратясь, говорит, что дочь его деньги приняла, или другими словами — согласна на замужество; тогда мулла спрашивает о том же у жениха, а о калыме у отца, и вслед за этим начинает молитву (5).
Молитва во время венчания (хютбе); «Хвала Богу, облаготворившему нас способностбю говорить и изъясняться, удостоившему нас красотою речи и влиянием слова. Он, Всевышний, создал все на пользу человека. Он запретил все, что не полезно и разрешил все что полезно. Он предписал нам сочетание браком, и запретил разврат. Он, Всевышний, говорит (в Алкоране): берите себе в супружество из женщин таковых, которые вам понравятся, по две, по три или по четыре. О Вечноблагодатный! Нам принадлежит воздаяние благодарности Тебе за милости Твои! О Руководитель всещедрый! На нас лежит долг признательности за дары супружеские! Путеводительствуй нас, Господи, к довольству и совершенству и запечатлей все наши деяния Твоим совершенством. Мы свидетельствуем, что нет Бога кроме Аллаха — единого, безтоварищного, и что Махомет Его раб и посланный, одаренный всеми превосходствами пред смертными. Да будет благословение Божье над лучшим из Его творений — Махометом, посланным от Бога с чудесами, и над его семейством, святыней, освящающей истину. Бог, направляя нас на путь истины  на ислам, определил супружество границею между позволенным и запрещенным. Так говорит пророк, да будет над ним благословение Божье: супружество есть мой сунист; кто отвергает мой суннет — не принадлежит мне. Женящийся есть любящий, взятая в замужество — любима, а калым между ними должен быть на основании обоюдного согласия. Благослови чету, испроси милосердие и благо Господне, ибо Он всемилосердный и милостивый!»
Затем мулла говорит: «По повелению Бога небес и миров, Творца света и тьмы и по суннету великого пророка Махомета-Мустафы, да будет благословение Бога над ним и над всем его семейством, по правилам секты имама Азима и по согласию имама Абу-Юсуфа-Алкази, и имама Махомета, сына Аль-Хасана, и прочих имамов, при свидетельстве присутствующих знатных особ, при согласии обеих сторон и при стольких-то руб. калыма такой-то (отец невесты) соглашаешься ли выдать свою законную дочь, давшую на то доверенность (отцу или родственникам) тому то в замужество, по правилам мусульманских вероисповеданий за такого-то, сына такого-то?» Ответ: «Согласен — выдаю». — «Ты, такой-то (отец жениха), доверенный со стороны (6) сына своего, соглашаешься ли взять такую-то, дочь такого-то при таком-то количестве калыма — в законное замужество за своего сына?» Ответ: «Согласен, беру».
После отъезда всех гостей, сваха отводит жениха в спальню, где дожидается его невеста, и запирает их. В этой комнате сидят муж с женой четыре дня, не выхода ни на минуту, и к ним, кроме свахи, в это время никто не ходит. Молодая жена остается у отца часто год и более, а муж к ней только ездит по временам.
Новорожденному ребенку на третий или четвертый день дает имя мулла. Родильницу навещают женщины, приносят ей при этом на зубок деньги, как у Русских, да сверх того — чаю, сахару сколько кто может, а новорожденному дают рубашки. На 4-м или 6-м году (7) малютку обрезывает мулла; при этом читается Алкоран.
Когда Татарин сильно занеможет, то призывают муллу; он читает 36-ю суру из Алкорана (о воскресении мертвых). Когда муллы нет, то это же делает какой-нибудь старик или старуха (8). Умершего кладут на стол ногами в ту сторону, где Мекка. Тело закрывают тремя покрывалами; мулла читает Алкоран (67-ю суру). Татары долго тел покойников не держат, всего только 12-ть часов, и русский трехдневный закон в этом случае весьма часто не соблюдается, несмотря на то, что на татарский язык переведены брошюрки «О летаргии». Покойника выносят на кладбище на лубке; перед мечетями останавливаются и читают коротенькую молитву.
В могиле выкапывается ниша или устраивается свод, куда и кладут труп в саване на правый бок, лицом к Мекке. О будущей жизни понятия магометан таковы: они верят в так называемый намогильный суд, совершаемый ангелами в ту самую минуту, когда труп опускается в могилу. Этот суд очень похож на еврейский и на наши православные мытарства. У праведного душа отделяется от тела легко, у грешного же она выбирается с трудом и конвульсиями. Еще до страшного суда души падших воинов живут в раю, прочие же скитаются над могилами, как духи, являясь живым во сне, вследствие чего Татары по усопшим делают частые поминки. В день погребения родные не употребляют ни пищи, ни питья. По прошествии трех дней, мулла, знаковые, родственники приглашаются на обед; тоже бывает в 7-й, 40-й день и через год. Поминания состоят в том, что мулла ежедневно и даже по нескольку раз читает на дому Алкоран, что продолжается 6 недель, так же как и раздача милостыни. На могилах Татары ставят памятники: бедные — простые четыре угольные срубы — род домиков из дерева или камня; над могилой сажают березки; у богатых тут же ставятся камни с надписями. Эти надписи на арабском языке и всегда начинаются и оканчивается воззванием к Богу, например:
«Он вечен и бессмертен! Все что живёт должно вкушать смерть...»
«Мы принадлежим к Богу и к нему возвращаемся. В смерти много учения...»
«От Гиджры в 939 году (1529) в месяц зулькад убит от руки иноверца Мухамет Саллей, сын Мухамета Таха...»
«На камне сем писал Юлвашка сын». Этот камень и еще несколько подобных составляют, в наше время древнейшие и единственные памятники Казани времен самостоятельного политического её существования.
Представления страшного суда, ада, рая магометан походят на апокалипсические картины. Для христиан, впрочем, есть в аду особое отделение. Рай магометанский особенно дорог мусульманину: он заставляет его безропотно переносить нищету, горе, труды, лаская в будущем его чувственные инстинкты.

Посты.
1.) Рамазан — месячный пост. — Пост этот боится только солнца; ночью же, при свете благосклонной луны, Татары наедаются и напиваются досыта. Тотчас по закату солнца казанские Татары толпами идут в трактиры. Больным и находящимся в дороге разрешается поститься в другое время или вместо поста кормить бедных. Для земледельческого класса этот пост, когда он приходится в рабочую пору, бывает крайне изнурителен. В знойный летний день пахарь не смеет освежить себя глотком воды, или сколько-нибудь подкрепить силы пищею. Ночью с 26-го на 27-й день поста (Алкадр) считается мусульманами особенно торжественною, потому что в неё, по преданию, дан был Алкоран и, по их верованию, ангелы в это время сходят на землю для исполнения Божеских предопределений. Самый пост установлен в память дарования правоверным Корана. В 27-й же день, то есть конец рамазана (9), бывает праздник — Байрам. Кроме молитвы,  этот день чтится раздачею милостыни. Милостыня раздается двояко: явно и тайно; последняя особенно заповедана магометанам. По закону своему, магометанин должен отдать бедным, каким бы то ни было образом, 1/10 часть своего имения; но здешние Татары не считают при определении этого процента недвижимого имущества.
Курбан, или праздник жертвоприношения, бывает всегда 10-го числа последнего месяца (Зулькада). Празднество начинается молением и оканчивается хорошим обедом, для которого в жертву приносят овец и коров; при этом жертвенное животное, положенное головой к Мекке, закалывается непременно хозяином дома, кто бы он ни был.
Этими двумя праздниками оканчиваются религиозные торжества Татар. Религия их обязывает еще совершать странствования в Аравию — в Мекку. Богатые казанские Татары ежегодно туда отправляются через Москву и Одессу. Поклонение это обходится им не менее 1000 руб. сер. Побывавшие в Мекке пользуются особым уважением; за городом еще встречают здешние Татары возвращающегося из святого путешествия.
Общественные праздники следующее: Сабан и Джуюн. Сабан (плуг) праздник весны и земледелия. В деревнях его отправляют, как лишь сойдет снег с полей; в Казани позже, когда вода сойдет с луга (на берегу озера Кабана), на котором обыкновенно справляется этот пир. На сабан собираются Татары для игр — борются, скачут, бегают в обгонку. В числе не только зрителей, но и участников бывает много Русских. Женщины татарские, закутанные в свои халаты, смотрят на сабан издали; аристократки же их даже и не ездят.
Джуюн — праздник в честь женского пола. В самой Казани его нет, а справляется он в течении 7-ми пятниц после сабана по многим деревням Казанской губернии, под разными названиями (10).
Предание приписывает начало этого праздника одному богатому Татарину, имевшему много дочерей, которых не мог он сбыть с рук, т. е. выдать за муж. Чтобы помочь горю, отец придумал вполне европейский способы он задал в поле пир, созвал всю молодёжь, вывел своих дочерей.... Джуюн бывает гораздо более оживлен чем сабан. Мужчины поют песни, пляшут под национальную музыку курайчей (11), играющих на самодельных скрипках, казачка, камаринскую и другие энергические песни. Танцы хотя и запрещены законом, но во многом уже закон пересилен обстоятельствами и временем. Вообще в Татарах много склонности к роскоши. Не говоря уже о людях со средствами, но и какой-нибудь деревенской житель, бедняк - пахарь, когда случится у него копейка, непременно к весенним праздникам оденет свою жену в шелк, накупит ей разных безделушек, которые их же братья Татары развозят по селам. Татары и Татарки посещают балы, маскарады, театры (12); но выносят ли они из театра живое впечатление и добрую мысль?.... Едва ли..... Они через  чур отторгнуты от нашей жизни и её интересов. Казанские Татары — городские все хорошо знают по-русски, но Татарка, знающая наш язык — большая редкость. Русскому языку они не учатся, а узнают его только из ежедневных сношений с Русскими. Христиан почитают нечистыми за то, что у них есть образа и они едят мясо свиньи, питающейся всякой падалью. Богослужение наше, по их понятиям, заключается только в колокольном звоне и поклонении иконам, носимым по улицам. Молодые Татары иногда заходят в кирку, вероятно слушать орган и странные татарскому уху и татарскому горлу звуки немецкого языка.
Из всего сказанного видно, что русский элемент мало коснулся Татар. Масса татарского народа по своей грамотности стоит в образовании выше Русских, но это не касается купцов и мещан казанских, которые в этом отношении ниже Русских тех же классов. Суровый Коран в основаниях своих имеет, однако ж, много общего с христианской философией и для народа, богато одарённого природою, он едва ли может быть серьезною и вечною помехой к развитию в общественном отношении.
До сих пор Коран удерживает Татар на первой ступени образования — на грамотности. Впрочем, многие прямые и положительные заповеди Магомета уже открыто попираются, но, к несчастью, пока еще только для терниев цивилизации. Можно надеяться, что народ этот, щедро наделенный природой по всех отношениях, со временем узнает и светлые стороны русской жизни.
Политический характер Татар. Магометанство давно уже крутилось в пределах нынешней Казанской губернии. Девять с половиною веков тому назад Коран открыто проповедовался на берегах Волги и Камы, в то еще время, когда Россия не слыхала слова Христа. Магометанская цивилизация сложилась хотя и односторонне, но крепко. Коран налагает на своих исповедников печать отчуждения от прогрессивного развития христианских обществ и христианской цивилизации. Ледяная, мертвящая кора исламизма, быть может, уступит со временем, но только тогда, когда в самих Русских с большею ясностью и большею определённостью выработаются начала общечеловеческого образования; только перед таким развитием может расшириться, наконец, узкий горизонт исламизма. Казанские Татары мало участвуют в общественной жизни Русских: их не занимают, не интересуют вопросы, дорогие каждому Русскому. Даже в экономическом быте Татар проглядывает та же особенность, не смотря на то, что место жительства должно было бы, кажется, связывать их интересы с интересами общими, т. е. русскими. Важнейшие и влиятельнейшие Татары по связям и по состоянию живут в самой Казани, где поселились отдельно и составляли до последнего времени свое городское общество. Небогатые сельские обыватели находятся еще в большем соприкосновении с господствующим народонаселением и теснее связаны с ним в своих интересах; но богатые и по торговым своим делам и связям держатся больше среднеазиатских государств и вообще востока. Не говоря уже о Коране, который так резко оттеняет Татар от Русских как в семейном, так и гражданском быте, и исторические воспоминания Татар, время их политической самостоятельности, не могло исчезнуть в три века совершенно бесследно Эти воспоминания как ни слабы, как ни без сильны, но в известных обстоятельствах, однако ж, высказываются и проявляются.
Хоть, например, в последнюю войну 1854—1856 годов, в татарском народе ходил говор, что вот явится турецкий султан к ним на помощь и восстановит Казанское царство. Малая привязанность Татар к державе русской высказалась в это время в равнодушии и холодности их на призыв правительства содействовать общему благу. Укажем в этом случае, например, следующий факт: в наборы 1855 года в одном Мамадышском уезде, из принятых рекрут, бежало до 200 человек. Некоторые из беглых были покровительствуемы казанскими богачами Татарами, которые на свой счет старались отправлять их в Бухару. Беглецы-рекруты, на вопрос о причине побега, обыкновенно отвечали, что сражаться с своими единоверцами противно их совести.
.......................
1. Указом 1593 года велено из города Татар выгнать, а мечети их разметать.
2. См. ниже; Универс. типография.
3. Подарки эти даются, впрочем, в счёт калыма.
4. Невеста не участвует в пирах и жених со времени помолвки не ходит в дом невесты.
5. См. соч. Фукса: Казанские Татары.
6. Ни жених, ни невеста не могут присутствовать при обряде; поэтому отцы их при свидетелях служат доверенными лицами для совершения бракосочетания и к ним уже адресуются как к самим жениху и невесте; если же нет отцов, то место их занимают ближайшие родственники или хорошие знакомые.
7. Только не в четный год, иначе, по предрассудкам Татар, ребенок должен преждевременно умереть.
8. Во время чтения отходной умирающего постоянно окликают с тем, чтобы напоминать ему, что он достоин повторять, если может: «Нет Бога кроме Бога и Махомета его пророка».
9. Случается, что этот день празднуется позже, оттого что никто не видит новой луны, а календарям татарские ахуны, как видно, не вполне доверяют.
10. Тенбер, качалджар, биктау и проч.
11. Музыкант.
12. Женщины сидят в ложах с занавесками под газовыми покрывалами.