Отец и сын

Отец и сын



В тот мрачный, промозглый осенний день на перроне шумного вокзала  молча расставались отец с сыном.

Сын убегал из злой, вражеской страны, которая не могла ему простить и национальность, и спортивный вид, и гордый, упрямый характер. Отец знал, что таким в озверевшей, осатаневшей России нет спокойной жизни и согласился: уезжай.

А куда ехать? Что там, в чужих краях? Какая она, милостыня с европейского стола? Когда еще твои предки, сын, были попрошайками?!
- Тогда может  я останусь дома? Зачем я убегаю, когда дом наш спалили?- молча спрашивают глаза сына.

- Это неправильная война, сын. Я не хочу, чтобы ты людей убивал. Не хочу, чтобы тебя убили. Хочу, чтобы ты пожил хотя бы немного, хотя бы на чужбине – потом, когда вернешься, больше Родине сгодишься.

- Я выполняю твою волю, отец. Знаю, что тебе не легко. 
Но обо молчат. О чем можно говорить в такую минуту? «Береги себя»? «Возвращайся»? «Привет родным?» «Пиши, звони»?

- Отец, если мы с тобой и в самом деле больше не увидимся, какими бы словами ты попрощался  со мной?- спрашивают глаза сына. На лице  неровная улыбка.

- Ты хочешь от меня, от человека, давшего тебе жизнь, услышать чем была жизнь для меня? Какую бы жизнь я хотел для тебя? Ради чего стоит жить?- спросили глаза отца, пока поезд не тронулся.

- Да, отец!
- Послушай же, сын.
Я был глупым живым существом и просто так топтал землю много- много лет, пока не вышел на одну тихую тропинку, заваленную всякими камнями, буреломами, заросшую местами высоким бурьяном, кустарником.

Иногда я выходил на участки, где над узкими ущельями не было мостов, либо они были снесены селевыми потоками. И тогда ущелья, реки приходилось переходить вброд, скользя по острым камням и скалам.

Наконец, тропинка стала веселой, солнечной тропой между садов, вдоль ухоженных берегов полноводных  рек, через прохладные рощи  вечнозеленых деревьев, на ветвях которых сказочные птицы выводили радующие душу трели. Это тропа, сын мой, тропа  моей души. Это дорога к Богу!

Где бы ты не был, чем бы не занимался,  где бы и как бы не пришлось  проводить время: в здравии, в тяжелой болезни, на воле, в тюрьме, будучи вознесенным или униженным, став богатым или бедным, не позволяй своей душе сворачивать с дороги к Богу! Я тебя родил, сын мой, человеком.

Я  родил твою душу. Я подарил  тебе самые великие во Вселенной две вещи: я родил тебя Человеком и дал тебе узнать о Боге. Сделай себе подарок. Третье великое достояние – это твой добровольный выбор. Это тот путь к Богу, на который ты станешь сам, осознанно, без принуждения, чтобы  этот же путь передавать своим потомкам.

Береги Путь к Богу, сын. И тогда нас действительно никогда ничто не разлучит. На этом Пути – на тарикате Нохчалла - мы с тобой обязательно всегда будем вместе. Так  хочет наш  Творец.  Самый Милостивый, Милосердный, Любящий нас.

Глаза сына повеселели.

- Я знал, отец, что не все так плохо. Знал, что ты родил меня не для того, чтобы я мучился и скитался в неведении, в незнании, как слепой котенок.
 
Будь спокоен, отец я не сверну с Нохчалла, с Дороги к Богу. А значит, с дороги к Тебе, к Матери, к Родине. Я вернусь, отец, чтобы расчистить все тропинки и дороги нашей Отчизны. Вернусь, чтобы окончательно добить пирующего сегодня на нашей крови Иблиса. Доживи до этого  дня, отец!

Поезд тронулся. Проводник закрыл дверь тамбура и сын исчез в чреве длинного шумного змея, уносящего его в далекий, чужой, неведомый Запад.

Отец почувствовал себя сиротой. Но только на миг. Он вспомнил, как хоронил своего единственного сына  Ибрахима Пророк Мухаммед ( да благословит Его Аллах и приветствует).
 
Он еще раз уверил себя: есть, значит, такой   высший закон у Творца, когда он отнимает  сыновей.

Кому еще можно дарить самое дорогое - сыновей, если не Богу, если не Родине? Не оставлять же их среди безбожных пьяниц,  насильников  и убийц, вот этой вонючей, добровольно  продавшейся  своим кровопийцам  проклятой России…

    Саид - Хамзат Нунуев
    1999 год.
    г. Москва