Итальянское счастье. Глава 1

ЛЕТО

1. Ничего не бойся.

Синьора Розальба — мечта любой  бадантэ. Она вполне разумна, опрятна, ходит своими ногами, так что перетаскивать ее на себе из кресла в кровать не придется. Ну, иногда поддержать под локоток, чтобы ненароком не  навернулась - у нее иногда кружится голова. Одно из главных достоинств этой вполне самостоятельной старушки — она никогда не делает замечаний, поскольку очень стеснительна. И дополнительный бонус ее замечательного характера — очень мало ест.
Галя внимательно слушала собеседницу, радуясь столь прекрасным качествам будущей хозяйки,   и только на мгновение отвлеклась, услышав слова «дополнительный бонус». И не потому, что они прозвучали неожиданно и в таком странном контексте, а из чисто познавательных соображений. Не в банке ли прежде работала Ольга-бригадир? Вроде это терминология служащих банка. Но тут же одернула себя – не отвлекаться! Мало ли какая профессия была прежде у Ольги. Да хоть директор кирпичного завода! Сюда она приехала как сотни тысяч, а то  и миллионов ее соотечественниц – зарабатывать на жизнь, где профессиональные навыки прежней жизни не учитывались.
- Ее любимое занятие — сидеть в плетеном кресле на крылечке и любоваться на природу, - продолжала усердно нахваливать Розальбу Ольга.   - А в холодное время года она перемещается в дом, садится у камина и смотрит на огонь.
- Долго?
- Целыми днями!
- Огнепоклонница? – предположила Галя. А что – было бы здорово жить бок о бок с  поклонницей живого огня, - размечталась Галя. Это так необычно!
- Что? Какая еще огнепоклонница? Ты еще скажи - поджигательница! – вдруг рассердилась Ольга. – Короче, хлопот с ней не будет никаких. Родственники платят за нее исправно, зарплату никогда не задерживают, - быстро, буквально скомкав последнюю фразу,  завершила она лестную характеристику будущей Галиной хозяйки.
Галя едва удержалась, чтобы не воскликнуть: да, да! Беру не глядя! Но Данила велел поторговаться. Мало ли, какую сумасшедшую синьору подсунут под видом божьего одуванчика! А потом она будет колотить тебя, любимая,  палкой по голове и смеяться гомерическим хохотом - предостерегал  Данила, инструктируя Галю перед собеседованием. То есть перед встречей с Ольгой.
- Ты все напутал! – сказала тогда Галя любимому. – В газете писали, что ту бадантэ из города Николаева колотил старый синьор.  Но она же его потом выбросила из окна. И его злая душа отправилась на небеса к многочисленной родне.
- А тело на кладбище. К бренным останкам этой родни. А бедная, многократно  избиваемая стариком-садистом женщина из Николаева в психушку.
- В Италии нет психушек. Психи все на воле гуляют. 
- Бедные их родственники! Хотя бадантэ, которые за психами приглядывают, еще несчастнее. 
Галя могла бы поторговаться, если бы Ольга  предложила ей подозрительную синьору или синьора, но ее рассказ о Розальбе был столь увлекательным, что старушка вызывала только симпатию. Хотя непонятно почему маленький червячок сомнения беспокойно ворочался в глубине сознания.
- И думать нечего, — добавила Ольга. — Для первой работы эта исключительная синьора — просто идеальный подарок.
И решительно захлопнула свой блокнот. Даже не блокнот, а целый гроссбух — пухлый и затрепанный. Дескать, предложение сделано, разговор закончен.
- А сколько ей лет? — уточнила Галя.
- Молодка совсем, — иронично усмехнулась Ольга. — Восемьдесят два. Так что на ближайшие годы работой ты обеспечена. Она абсолютно здорова.
- А что ж такая замечательная синьора вдруг осталась без бадантэ? — подозрительно спросила Галя.
Вот что подспудно вызывало сомнение. Идеальная синьора, по какой-то причине оказавшаяся в полном одиночестве.
— И вообще, если она такая самостоятельная, зачем ей помощница?
Она уже наслушалась от соплеменниц, что все выгодные синьоры давно разобраны. Значит, остаются тяжелые, требующие особенного и постоянного ухода. Сутки напролет. А тут, считай, подарок судьбы: синьора, с которой можно жить припеваючи — летом  сидеть рядышком во дворике и загорать на солнышке.  А зимой и того интереснее -  у камина, глядеть в огонь и думать о чем-то прекрасном. Одним словом - особо не утруждать себя готовкой и прочим домашним трудом. Что-то здесь не то. Наверное, какой-то изъянчик Розальбы Ольга скрывает.
- Слушай, ты корову покупаешь или работу ищешь? – довольно резко  опустила ее на землю Ольга и покачала головой. – Вопросы странные задаешь. Тут бы радоваться нужно, что жизнь у тебя будет почти курортная. Кстати, она только второй день свободна. Твою предшественницу вчера забрали в больницу. Проблемы с поджелудочной. А выпишут, сразу домой, на Украину вернется. Врачи сказали — операция требуется, а на нее она заработать не успела. Интересно, по чем тут прооперировать поджелудочную? – озабоченно спросила сама себя Ольга и деловито пожаловалась: - Что-то иногда меня прихватывает здесь, сбоку. Как поем жирного на ночь, так, бывает, и ноет. Не знаешь, случайно, где она заканчивается?
- Кто? – не поняла Галя.
- Да эта, поджелудочная. Где ее границы? Чтобы я знала и заранее не паниковала. А то я иногда сильно паникую – где что кольнет, сразу пугаюсь. Боюсь я этих итальянских врачей! Хреново лечат! На все про все у них отвар ромашки. А зуб заболит – пиши - пропало. Велят неделю полоскать  и антибиотики жрать. И только потом соглашаются  вырвать зуб. Представляешь, я им должна сама готовить собственный зуб к удалению! Да еще всю неделю места себе не находить, страдая от нечеловеческих мук.
- Да ну? – не поверила Галя. - Целую неделю страдать ни за то?
- Правда, правда, ты им особо не доверяй. У кого не спроси,  все тебе скажут – врачи у них никудышные! Наши в тыщу раз лучше! Только взять их здесь негде.  Так что береги здоровье! Ешь витамины!
- Я спросила, зачем такой здоровой и вполне автономной старушке бадантэ, - напомнила Галя.
 - Я от тебя фигею! Автономной! Где таких слов нахваталась? У тебя что, высшее образование?
- Высшее, - подтвердила Галя, почему-то стесняясь.
- Забудь про него! Будь проще. Здесь это никому не нужно, – посоветовала Ольга. - А почему синьоре нужен пригляд — у ее родственников спроси. Хотя какая тебе разница? Они же платить будут.  Может, это у них такая блажь – нанять человека, чтобы та не скучала и не звонила им целыми днями.
Ольга говорила решительно, тон ее был категоричным. Галя таких людей опасалась. Она поняла, что посредница, судя по всему, человек жесткий и палец ей в рот не клади. Она даже заробела. И профессия Ольги, если ее занятие можно было назвать профессией, смущала и вызывала неприятие. А как же солидарность и взаимовыручка соотечественников, попавших по  воле недоброй  судьбы на чужбину?
Когда-то Ольга начинала  свою работу с бадантэ, как и все приезжие,  потом она поднялась – рассказали Гале прихожанки православного храма, куда она ходила по воскресеньям. Ольга стала продавать места сиделок, нянек, домработниц, одним словом — бадантэ. О таких, как Ольга, обычно говорят: у нее все схвачено. И действительно, без ее помощи обойтись было трудно. Она владела информацией, которая для желающих получить работу в Италии ценилась на вес золота. И брала за свои услуги,  в общем-то,  немного — первую зарплату устроенной ею женщины. Впрочем, и немало: обидно же работать целый месяц на чужую тетю, хотя с голоду, конечно, не пропадешь. Питание и жилье у бадантэ бесплатное, и это примиряло с несправедливостью. Ну что ж — вспомнила Галя слова отца: за все приходится платить. И за работу тоже. Во всяком случае, не прошло и двух месяцев, как она приехала в Италию, а постоянную работу уже получила. Или получит, если примет предложение Ольги.
- Ты еще раздумываешь? — уставилась на нее круглыми немигающими глазами Ольга.
Глаза у нее были красивые, редкого темно-синего оттенка, обрамленные длинными густыми ресницами, но немигающий взгляд смущал и даже настораживал.  И внешность у Ольги была эффектная: яркая блондинка с модной короткой стрижкой, статная фигура. По всем параметрам она была интересной женщиной. Но всего в ней было с излишком — в одежде кричащая яркость, которая выходила за рамки вкуса, на лице чрезмерное количество макияжа на грани вульгарности. И манеры — далеко не изящные. Кого же она ей напоминала? Бандершу. Вот именно. Уверенную, нагловатую, знающую себе цену, да и не только себе. Каждому евро и каждой бадантэ. По виду ей можно было дать не больше пятидесяти. Сколько было на самом деле — не знал никто. Но поговаривали, что она пользуется успехом у итальянских мужчин.
- Я согласна! — быстро ответила Галя, почувствовав, что пауза затянулась. Ольга уже скучающим взглядом скользила по толпе соотечественниц, заполнивших привокзальную площадь. Она вполне могла предложить работу любой из них. Вон их сколько — конкуренток. Сидят шумным табором на скамейках в привокзальном сквере, весело празднуют встречу. Разложили на газетках  снедь. Попивают из пластиковых стаканов что-то алкогольное -  то ли самогонку с Родины, то ли водку, то ли итальянские вина. Им не о чем  беспокоится. У них сегодня законный выходной. Собрались, как обычно, пообщаться, посудачить, поделиться продуктами с Родины. Сегодня как раз из Украины прибыли    микроавтобусы с посылками, и на каждой написаны имена и фамилии получателей. По воскресеньям челноками курсируют автобусы  из Украины в Италию и обратно, возят туда-сюда все, что угодно. Своего рода сельпо на колесах. Выполняют любые заказы украинок за определенную мзду. Кто-то веник заказал, потому что итальянская метла непривычна — купит водитель и привезет. Кто-то щенка задумал подарить своему итальянскому воздыхателю — и его доставит водитель, да еще кормить в дороге будет и холить. И домашние колбасы, и сало, и множество других родных продуктов, без которых жизнь на чужбине не мила. А на Родину уже готовы посылки с заморскими деликатесами да одежонкой всем родственникам — родителям, детям, мужьям. Отдельной стайкой собрались пока еще безработные, из недавно прибывших. Их сразу можно узнать по тревожным взглядам и озабоченным лицам. Некоторые уже с завистью посматривают на Галю. Понимают, что коль Ольга ведет разговор с Галей, работой она ее уже обеспечила.
- Ну и правильно, молодец, — одобрила ее выбор Ольга. — Кстати, забыла спросить: ты где-то уже работала?
- В Италии?
- Конечно! Меня не интересует, где ты работала в Рашке.
Галю покоробило пренебрежительное слово, но она смолчала. Что толку спорить, если от Ольги зависит их с Данилой благополучие.
- Работала. Но только на подменах. В одном доме готовила синьоре. Приходила два раза в неделю. В другом убирала раз в неделю. И раз в неделю убирала у русской.
- Небось, у Вероники?
- А откуда вы знаете?
- Ну, русских в округе, у кого наши убираются, по пальцам можно перечесть. Я знаю только двух. Одной из них, Ларисе, я сама недавно подбирала бадантэ. Так что ей никто пока не требуется. А Вероника ко мне уже давно не обращалась, у нее бадантэ постоянная. Значит, у нее ты работала. Ее бадантэ в отпуск уезжала, что ли?
Галя кивнула.
  - Короче, на первый раз я тебя к Розальбе сама отвезу, а то туда автобусы  не ходят. Селение в горах.
- А как же туда люди добираются? — испугалась Галя, что работать ей доведется там, откуда самой и не выбраться в случае необходимости.
- На собственных авто, на чем же еще?- пожала плечами Ольга, словно удивляясь глупому вопросу. — Короче, тащи багаж в мою машину. Потом погуляешь с часик. У меня еще дела здесь. Но не опаздывай! Я не люблю в темноте по горным дорогам ездить.
Галя и потащила свой багаж, едва поспевая за быстроногой Ольгой, которая шагала налегке, прижав к своему крутому бедру яркую, украшенную крупными камнями-«самоцветами» сумочку. У Гали сумка была большая, тяжелая, со всем необходимым на первое время. Добежали до Ольгиной машины, старенькой, но аккуратной, даже в багажнике было так чистенько, словно сроду в нем ничего не возили.
- Встретимся на том же месте, — небрежно бросила через плечо Ольга и быстро застучала каблучками по брусчатке, спешила куда-то.

За час можно многое успеть. Например, позвонить Даниле и сообщить радостную новость. Выпить кофе в баре, съесть перед дорогой кусок пиццы или фокаччи. Ольга предупредила, что дорога займет два часа, а там неизвестно, можно ли рассчитывать на ужин у новой хозяйки.
Галя на ходу достала телефон и набрала номер, Данила ответил сразу. Ждал ее звонка. Голос у него был запыхавшийся, как у человека, который выполнял тяжелую работу или от кого-то спешно убегал, и все это на фоне  скрежещущих звуков неизвестного происхождения. Но Галя не стала вдаваться в ненужные подробности трудовой жизни мужа.
- Я работу нашла! — поспешила она порадовать любимого.
- Ура! Ура! Ура! – воскликнул он трижды радостно и громко. – Какая прекрасная новость с самого утра! И куда ты направишь стопы свои? В какую сторону? Надеюсь, недалеко? Ты разузнала маршрут и ориентиры?
- Маршрут еще нет, а ориентиры узнала, - гордо объявила Галя. –  Это гористая местность. Выезжаем через час. Ехать два часа. Да на обратную дорогу  Ольге понадобиться два часа, еще не успеет стемнеть. Наверное, расстояние можно высчитать по этим приметам, - оптимистично добавила она.
- Прекрасно, дорогая. Я всегда верил в тебя. В Италии ты не пропадешь. Знать бы еще, в какую сторону света тебя занесет. На север? На юг? Или совсем наоборот?
- Я спрошу у Ольги, когда мы поедем.
- А ты разве не поинтересовалась, как называется этот городок или деревенька?
- Ой, совсем забыла. Зато я знаю, что городской транспорт туда не ходит.
- Это что же за глухомань? – забеспокоился Данила.
Сошлись на том, что обсуждать пока нечего, информации недостаточно. А Гале нужно в срочном порядке бежать на вокзал и перекусить.
- А ты-то поел что-нибудь, Данила? – спросила заботливая Галя.
- Пока нет. Но скоро перекушу, что Бог подаст.
- Как это – что Бог подаст? Я же тебе бутерброды собрала. Ты их сам положил в корзинку на велосипед, когда на работу ехал.
- Я бы не стал тебе говорить, Галочка, если бы ты не нашла работу. Чтобы не огорчать тебя лишний раз. Но раз у нас такая радость, так и быть – признаюсь. Бутерброды у меня украли. Ну и ладно, пусть они этим ворюгам поперек горла встанут, -  весело проклял Данила своих обидчиков. – Но ты не беспокойся,  со мной Валентин поделится.
- А ты что, пакет с бутербродами на велосипеде  оставил?
- Ну да, - почему-то замялся Данила. – Представляешь, всего на пять минут, пока сигареты покупал. Оглянулся – велосипеда нет.
- Как? И велосипед украли? Что же ты теперь скажешь Теодоро?
- Так и скажу: велосипед твой украли, Теодоро. Вместе с моими бутербродами. Так что мы оба пострадали. И неизвестно, кто больше. Но я, так и быть, буду голодать, но когда-нибудь куплю тебе новый. Повинюсь первый – не убьет же он меня. Повинную голову меч не сечет. Помнишь нашу героическую русскую пословицу? А ты что, огорчилась, моя маленькая? Было бы о чем горевать!  Что значит какой-то ржавый старый драндулет, почти что рухлядь, металлолом, по сравнению с тем, что ты будешь жить в горах и дышать здоровым горным воздухом? И хорошо питаться. Небось, твоя новая хозяйка будет потчевать тебя итальянскими разносолами. Я не завидую, ты не думай, я искренне надеюсь, что ты, наконец, будешь в хороших  добрых руках.
Галя удрученно слушала болтовню Данилы и мысленно подсчитывала, сколько же может стоить велосипед,  и насколько непредвиденные расходы увеличат их долги.
- Ох, Данила…- только и вздохнула она. 
Данила мгновенно откликнулся:
- Счастье мое, что за тяжелые вздохи? Уныние – грех! Так говорил нам отец Георгий. Езжай с легкой душой и вспоминай меня добрым словом. Тогда и у меня все будет хорошо. Забыл тебе сообщить радостную весть: Теодоро получил подряд  на строительство нового дома. Так что того гляди и у меня будет настоящая хорошая работа. А не эта примитивная погрузка мусора. Ни уму, ни сердцу!
Его голос заглушил грохот и чьи-то недовольные крики.
- Что у тебя происходит? – крикнула в трубку Галя.
- Да я тут тележку с мусором везу, а  за одну ручку неудобно держать. В другой-то руке у меня телефон. Ну и немножко с колеи съехал, под  колесо грузовика..  Водитель что-то недоволен. Не хочет грузовик свой подвинуть. Вот такие они – итальянцы. Лишнего шагу не сделают навстречу рабочему человеку, если он чужеземец.  А ведь мы к ним приехали с добром и миром! Ну, пока, дорогая, звони. О, прикинь,  он все-таки сел в кабину! Ой, плюнул мне под ноги! Хорошо, что на телефон не попал!
Вот такой у нее муж-балагур, жизнерадостный и неунывающий. Утешение ее сердца, радость жизни ее.
Галя  послала сообщение любимому: «Ты радость всей моей жизни, утешение  сердца моего!» И получила ответное: «Береги себя в неизведанных далях, любимая! Запоминай ориентиры!»
Наскоро перекусив в торговом центре, Галя поспешила в привокзальный сквер и издали увидела Ольгу, окруженную женщинами. Как экзотическая птица выделяется ярким опереньем среди воробьиной стаи, так и Ольга пестрым нарядом за версту привлекала внимание. Цветные стразы на ядовито-синей тунике так и переливались на солнце, словно сама жена падишаха пожаловала к народу, надменно озирая толпу подданных.
- О, хорошо, что ты пришла пораньше, — обрадовалась Ольга. — Я уже все дела уладила, можем ехать. А куда я, черт побери, машину поставила? Тьфу ты! Как специально не запомню, так потом путаюсь. Каждый раз на этой парковке приходится новое место искать, уже все в голове перемешалось.
Она наморщила лоб, напряженная мыслительная деятельность отразилась на ее лице.
- Вон туда, — показала пальцем Галя.
Она-то как раз запомнила. В чужой стране, в чужих городках, Данила научил ее  прежде всего запоминать ориентиры. На этот раз ориентиром была небольшая кондитерская напротив парковки, вот ее-то и отметил зоркий глаз Гали. И не так саму кондитерскую, как ее удивительно красивое обрамление из деревянных отполированных  панелей темно-вишневого цвета. И главное  название – « Петрарка».
   Ольга бросила быстрый недоверчивый взгляд на Галю, подняла над головой ключи от машины и нажала на кнопку отключения сигнализации. Машина звонко откликнулась.
- Молодец, наблюдательная, —обронила  Ольга и быстро зашагала на клич машины.
Всю дорогу она развлекала Галю рассказами о бадантэ, которые по гроб жизни обязаны были благодарить свою благодетельницу, то есть ее. Каждая история звучала назидательно и заканчивалась одной и той же фразой: «Да если бы не я, неизвестно, когда бы она нашла работу». Галя помалкивала, потому что по-прежнему робела перед Ольгой. Она уже усвоила, что у той большие связи, ее знают солидные синьоры и синьорины, все ее уважают. Она даже помогла мэру города, когда его престарелая мать тяжело заболела и слегла и понадобилась сиделка.
- Я порекомендовала ему одну интеллигентную женщину из Донецка, преподавательницу французского языка.
- Она еще была в состоянии учить французский? — удивилась Галя.
- Кто? — не поняла Ольга и изумленно взглянула на Галю.
- Престарелая мать мэра, — смутилась Галя, уже понимая, что сказала что-то не то.
Ольга оглушительно расхохоталась.
- Ой, не могу! Ой, сейчас умру! Ну, насмешила! — она хохотала, и ее большая грудь волнами колыхалась над глубоким вырезом сверкающей разноцветными пайетками и бусинками туники. — Зачем умирающей старухе французский? Матери уважаемого синьора нужна была бадантэ не абы какая, а культурная, образованная, понимаешь? Соответственно их уровню. Синьор мэр потом меня так благодарил! Он же понял, что я старалась из добрых побуждений. Из уважения к нему и его семье.
- А преподавательница? Она, наверное, тоже была вам благодарна?
Ольга не уловила в вопросе Галины намек на иронию, и на ее лице расплылась самодовольная улыбка.
- Конечно, она обрадовалась. Неизвестно, сколько бы она еще искала работу. Да она и мечтать не могла попасть в дом к самой матери мэра! Когда я ее туда привезла, сама поразилась. Такая богатая вилла! Всюду картины, мебель старинная, посуда за стеклом необыкновенной красоты. Прямо как во дворце. Ходи да рассматривай, получай эстетическое удовольствие.
Галя подумала, что вряд ли бывшая преподавательница предавалась эстетическому наслаждению. До того ли, когда приходится выносить из-под лежачей больной горшки и не спать ночами.
Ольга умолчала, что заработала на очередной сиделке. Получалось, что она просто оказала мэру и баданте добрую услугу.
- А еще был случай — позвонила мне по телефону из Неаполя моя одноклассница. Плакала навзрыд, умоляла, чтобы я ей нашла работу. Бедняга   попала в семью к настоящим извергам. Семья, само собой, непростая: синьор врач, жена в префектуре работала. Редкий случай — у них в Неаполе женщины, как правило, не работают. И двое детей школьников. Так эти детишки над ней буквально издевались. Представляешь, она все уберет, вымоет полы, а он выложен белоснежной плиткой, и тут возвращаются из школы дети-подростки. Да по этим белым полам в грязной обуви. И где они грязь находили на улицах Неаполя? Там же сушь, жара. Да еще норовили потоптаться по свежевымытому кафелю перед возвращением родителей. А те приезжают и прямо с порога в крик: почему полы грязные? За что они ей деньги платят? Ну, она опять моет. Да еще ей какие-то моющие средства ядовитые подсунули, а перчатки не выдали. У нее аллергия началась. Все руки волдырями покрылись, потом язвы пошли. За месяц руки как обваренные стали. Я ее, конечно, пожалела, сказала, чтобы в Милан приезжала. Встретила, у себя приютила, подлечила. А то с такими руками никто бы ее к своим больным не подпустил. В общем, больше двух недель она у меня кантовалась, пока раны не затянулись. Лекарства ей купила, мази всякие. Перчатки за свои деньги. Она же вообще без копейки приехала. Ей в Неаполе наши соотечественницы на билет скинулись. Хозяева, жлобы, даже платить отказались, когда она заикнулась, что собирается от них уехать.  Хотели, чтобы она у них и дальше батрачила. Так ей пришлось сбежать, пока они на работе были, а дети в школе. В общем, потратилась я на подругу, пока устроила на новую работу.
Галя подумала, что раз Ольга вспомнила про покупку перчаток, то, конечно, школьная подруга ей все отработала: и проживание, и лечение, и эти треклятые перчатки. И первую зарплату отдала, которую у новых хозяев получила.
 — Ты, наверное, подумала, что я какая-то рвачка, да? Деньги беру с людей за то, что работу им нахожу, — неожиданно спросила Ольга.
А ведь Галя именно так и подумала, когда прихожанка церкви тетя Люда подсказала, к кому нужно обратиться за помощью и на каких условиях Ольга подбирает работу.
- Нет, что вы, мне ничего такого и в голову не приходило! — солгала она, чувствуя, что ее возражения прозвучали фальшиво.
- Подумала, подумала, чего уж там! Но согласись — работу просто так трудно найти. Народ приезжает в чужую страну без языка, не всегда есть куда голову приклонить. Иногда по месяцу ждут работу. А я выполняю посреднические услуги, у меня банк данных, — похвасталась Ольга и похлопала рукой по своей сумочке, где лежал ее толстый блокнот. — Информация денег стоит. Такая у меня работа. Считай, я возглавляю бюро трудоустройства. Сама себе и директор, и секретарь, и работник. Но чтобы ты знала, наши украинки сами друг другу места продают. Даже родственницам. Не веришь?
Галя пожала плечами.
Конечно, она знала об этом. Их с Данилой тоже подвела его родная тетка. Наобещала и работу, и жилье, а когда они прилетели в Милан и позвонили ей по телефону, она дала лишь совет: идти прямиком на вокзал и искать украинок. Еще и упрекнула:
- Вы слишком долго собирались. У меня нет на примете ни одного места.
- Но ведь мы выехали сразу, как получили визы — крикнул возмущенный Данила. Он не мог поверить, что сестра матери бросила их на произвол судьбы.
- Я тебе дала хороший совет. Больше ничем помочь не могу, — сухо закончила она разговор.
Потом уже украинки объяснили Гале, что, скорее всего, у тетки была на примете работа. А,  может, и не одна, раз она их так агитировала приехать в Италию. Но, видимо, она этим зарабатывала. Отдавать даром место ей не хотелось, а самой просить деньги — неудобно, коль Данила и Галя не догадались предложить. Все-таки родной племянник.
Тогда они последовали совету тетки и отправились на вокзал. Как раз был выходной, и группа украинок галдящей толпой расположилась в привокзальном сквере. Галя преодолела стеснительность и подошла к двум женщинам, они показались ей самыми доброжелательными. Тетеньки даже вызывались помочь робкой и испуганной девушке и обратились к своим подругам. Но работу никто предложить не смог, и первую ночь они провели на вокзале. На второй день их, измученных и отчаявшихся, сердобольная украинка привела на ночлег к себе, а на следующий день отвела к православному батюшке.
- Он вам поможет.
Отец Георгий приютил испуганных молодоженов и в ближайшее воскресенье предложил пойти с ним в церковь.
- Среди прихожан кто-нибудь может знать о рабочих местах.
Им не сразу повезло. Вот тогда Галя вызвалась петь в церковном хоре, и батюшка услышал ее голос.
- По воскресеньям твое место будет здесь — указал ей на клирос. — А дома с тобой будет заниматься матушка, она регент церковного хора.

Ольга взглянула в водительское зеркало, взбила одной рукой волосы, прищурилась, откровенно любуясь собой. Галя заметила, что ногти у Ольги ухоженные, маникюр свежий. Физическим трудом она себя явно не утруждала.
- Ты здесь недолго живешь, еще не освоилась, мало что знаешь. А вот покрутишься в этом соку, такое тебе откроется! Я ведь сама с этого начинала — в няньки нанялась. По-итальянски красиво звучит — бадантэ. Думаешь, я об этом мечтала, когда институт закончила? Но вот так сложилось: как Союз распался, на Родине мы оказались не нужны. В советское время работала на заводе переводчицей, документацию переводила. С делегациями работала, когда производство у нас было налажено и из-за границы приезжали заключать контракты. А когда Украина отделилась, самостiйной стала, завод закрыли. За несколько лет в городе все предприятия закрыли. А на что жить? Где зарабатывать? Дочку замуж нужно было выдавать, а у нас на свадьбу денег нет. А доченька у меня одна, не хотела я, чтобы у нас была самая бедная свадьба. Хотелось, чтобы было не хуже, чем у людей. Заняла у подруги две тысячи долларов. Она как раз в наследство от бабки домик получила и продала его. Все деньги мне на свадьбу и отдала.
- За домик две тысячи долларов? — удивилась Галя. — Что-то очень дешево.
- Так он маленький совсем был, да еще в заброшенной  деревне. Хорошо хоть покупатель нашелся. В общем, свадьбу сыграли, а долг как отдавать? Вот и поехала в Италию на заработки. Сначала попала в хорошую семью. Ухаживала за старичками — мужем и женой. Ему было 93, ей 94. И только Богу молилась, чтобы они подольше протянули. Хорошие старички были, — вздохнула она с сожалением. — Синьора меня учила итальянские блюда готовить. Они из дома уже не выходили, так что я продукты закупала. Сначала боялась, языка совсем не знала. Так со мной синьор занимался. Ну, еще всякие домашние работы делала. Такой веселый старичок был! Все шутил, своей жене говорил: когда умрешь, женюсь на Ольге, она мне еще сына родит.
- А она не обижалась?
- Да нет, она его шутки понимала. Говорила: еще неизвестно, кто из нас раньше умрет. Но первым умер как раз он. А с ней потом пришлось повозиться, когда слегла. Но все равно вспоминаю о них добрым словом. Повезло, что я сразу к ним попала. А то многим такие тираны достаются! Ужас! Ну, я тебе уже рассказывала. А еще бывает — старики-то ничего, с ними вполне можно ладить, а вот родственники их! Упаси, Господь! Всю кровь из тебя выпьют, все им не так. Дескать, недостаточно хорош уход за их стариками. А на самом деле просто придираются, власть свою показывают. Или унизить любят. По части унижения есть настоящие мастера. И ты им не докажешь, что у тебя университетский диплом в кармане, что у тебя образование. Любая необразованная домохозяйка считает тебя человеком второго сорта, потому что здесь ты — никто. Твоя работа — мыть полы, выносить горшки, выполнять самую грязную работу. А это сразу понижает твою оценку в их глазах. Кстати, ты готова к этому?
Ольга бросила быстрый взгляд на Галю.
Конечно, готова, у нас нет выхода — подумала Галя с горечью. И кивнула.
- Но ты ничего не бойся, — решила подбодрить Галю Ольга. — Они в нас нуждаются, поняла? Запомни это. Конечно, работать нужно старательно, чтобы им нечего было тебе предъявить. В смысле претензий. Или придирок.
- Так ведь вы говорили, что Розальба — хорошая?
- Это я на будущее, предостерегаю. Или инструктирую — понимай как хочешь. Она ведь у тебя не последняя. Если помрет или ты решишь сменить работу, всегда помни: ничего не бойся, просто хорошо работай.
- Я буду стараться, — пообещала Галя. — Мне очень нужна эта работа.
- Я так и поняла, — улыбнулась снисходительно Ольга. — Ты даже забыла спросить про условия. Работа ноттэ э джорно.
- День и ночь? — уточнила Галя.
- Именно. Как у тебя с итальянским? Я понимаю, что два месяца — срок слишком маленький, чтобы заговорить. Но хоть немного понимаешь?
- Я немного учила перед отъездом. И сейчас каждый день занимаюсь. Я восприимчива к языкам, у меня память хорошая. И слух. Так что на бытовом уровне общаться могу.
- Что слух хороший, это тоже пригодится. Я работала когда-то у синьоры, скорее даже не бадантэ, а компаньонкой. Но здесь в Италии и компаньонок называют бадантэ. Она все сама могла делать, в смысле — обслуживать себя. Но жила одна, не с кем словом переброситься. И ко всему у нее еще и страхи какие-то были. Все боялась, что к ней румыны влезут и убьют. У них в соседней деревушке случай жуткий был, вот она и перепугалась навеки.
- А что за случай?
- В одной вилле жила старенькая синьора, - охотно начала рассказывать новую историю Ольга.
- Вилла — богатый дом? — уточнила Галя.
- Почему именно богатый? Дом как дом. Конечно, дома здесь очень приличные, чистенькие, ухоженные, иначе и не бывает. Иной раз со всякими выкрутасами и архитектурными излишествами. Но далеко не всегда богатые. Здесь все частные дома виллами называют. Я тоже сначала думала: ну и самомнение у этих итальянцев! Каждый дом — вилла, — фыркнула Ольга. — Ты, небось, подумала, что я тебя на богатую виллу везу?
- Я еще ничего не успела подумать, — сдержанно ответила Галя. Ей не понравился насмешливый тон Ольги. — Так что там в соседней деревушке случилось?
Ольга поелозила на сидении, устроилась удобнее и продолжила.
- Это даже не деревушка, а отдельный дом с участком, типа фермы. Но территориально она относится к ближайшей деревне. Там синьора жила, старенькая совсем. А сын с семьей жил в городе и навещал ее раз в неделю. Синьора справлялась с хозяйством сама, еще вполне в силе была. Но однажды прихворнула. Сын приехал ее навестить, а ей нужны лекарства. Ну, он и поехал в аптеку в соседний городок. И пока ездил, к его матери влезли румыны — трое. И изнасиловали старушку. Он вернулся — а мать у него на руках и умерла. Ей было восемьдесят четыре года. Подонков нашли потом. Но вся округа об этом говорила. И моя синьора так перепугалась, что решила нанять компаньонку, чтобы одной не было страшно. Хорошая такая синьора была, тихая. Но и говорила едва слышно. Я уж подумала: неужели я глохнуть начала? Процентов двадцать понимала из ее слов. Потом уже догадалась ухо подставлять, чтобы хоть половину понимать.
У Гали щелчком отложилось в памяти — румын нужно опасаться!
Ольга лихо неслась по извилистой дороге, небрежно придерживая руль одной рукой. Дорога поднималась все вверх и вверх, слева в опасной близости зияла пропасть, и у Гали замирало сердце, когда Ольга делала очередной крутой поворот. Справа проносились скалы, и иногда казалось, что если опустить стекло, можно коснуться рукой серого камня. Поворачивая в очередной раз, Ольга засигналила и продолжала нажимать на сигнал несколько минут, пока машина мчалась по спирали вверх.
- А кому вы сигналите? — спросила Галя, когда они миновали очередной крутой поворот.
- Встречной машине, если она едет вниз. А то повороты короткие, мы друг друга не видим, можем столкнуться.
Галя округлила глаза и испуганно взглянула на Ольгу.
- Страшно?- усмехнулась та. — Не бойся. Уж до места довезу тебя живой и невредимой. Не хочется терять заработок.
И расхохоталась. Галя неприятно удивилась. Только что Ольга открылась ей и казалась такой искренней, почти родной, и неожиданно этот цинизм и почти вульгарный смех. И как все это уживается в одном человеке?
Машина поднималась все выше, дорога перешла в улицу, но дома стояли только по правой стороне. Слева, совсем рядом с дорогой, узкая обочина обрывалась, и негустые деревья являлись своеобразной оградой.
- А вот и наша деревушка, — объявила Ольга, лихо выруливая к небольшому дворику.
Каменистая дорога проходила совсем рядом с лужайкой у дома, и двор не был огорожен. Но зато прибитая на высокий кол небольшая табличка с белыми буквами на синем фоне гласила: «Propriet; privata».
Чтобы никому из случайных автомобилистов не вздумалось разворачиваться в чужом дворе, плавно перетекающем в дорогу. Хотя откуда здесь могли оказаться случайные машины, если дорога, кажется, обрывалась прямо за двором? — подумала Галя.
Возле симпатичного двухэтажного домика в плетеном кресле сидела синьора весьма преклонного возраста. Седые кудельки над ее сморщенным лобиком были тщательно уложены и отливали приятной голубизной. Добрые глаза смотрели на гостей ясно и доброжелательно. Мягкая улыбка озарила ее морщинистое загорелое лицо, и тонкая пергаментная кожа собралась во множество мелких морщинок вокруг глаз. И Галя радостно улыбнулась ей в ответ.