Генри Гваткин. Четвероякое Откровение Бога

ЧЕТВЕРОЯКОЕ ОТКРОВЕНИЕ БОГА
Генри Мелвилл Гваткин (1875)
Expositor. V.4. L.,1875. P.244-253

Под четверояким откровением - а именно эта тема объявлена мной на сегодняшний вечер -  я имею в виду откровения Бога в природе, Писании, истории и жизни. Я предлагаю обсудить их отношение друг к другу в целом, и в частности отношение Писания ко всему остальному. Предмет, который мы должны затронуть сейчас, бесконечен. Поэтому нам будет удобно начать со взгляда на природу, жизнь и историю отдельно от Писания.
Сначала мы посмотрим на природу. Это часть Откровения, на которую делали упор сто лет назад. Когда христиане устали от споров, они были склонны к тому, чтобы смотреть на естественную религию как на содержание своих обязанностей, тогда как деисты легко впадали в принципы, которые вообще делали Евангелие излишним. Обе стороны были, однако, тогда едины в идеализированном взгляде на природу, который позволял им достаточно хорошо согласовывать с ней очертания своей веры и обязанностей. Но эти представления о естественной религии были весьма определенными, тогда как христианские идеи вносились в них лишь случайно и в общем виде. Люди говорили о Боге как христиане, но природа способна сказать лишь о Его вечной Силе и Божестве. Точно так же их уверенность в будущей жизни была лишь тенью их детской веры, воображения и чувства добра, тогда как природа вносила в их христианские убеждения суровый и резкий контраст. Весь их взгляд на природу в корне не соответствовал действительности. Они видели гармонию и красоту на поверхности, счастье птиц и славу цветов, но не горькую борьбу за существование. По правде говоря, везде работают суровые законы, и наказания природы беспощадны. Человек, даже нечестивый, иногда прощает, природа - никогда. Телега судьбы катится неумолимо и давид своими колесами животных и людей. Она оказывает некоторое снисхождение к зверю, который живет только этим мгновением, а потом умирает. Только человек не имеет никакого облегчения, ибо знает угрызения совести, страх смерти и мучений. Страшно впасть в руки природы! 
Теперь мы посмотрим на историю без Христа. И до Его прихода были великие историки, и  у них были достойные предметы. Геродот эпически повествует об истории Европы, Африки и Азии, Фукидид живописует катастрофу Афин, Полибий - гибель свободы в Риме, Тацит - зловещие великолепие первых кесарей. Тем не менее они со всеми своими острыми озарениями так и не постигли идею универсального замысла в истории, о божественных целях даже в жизни варварских народов.
Если откровение в истории далеко не ясно, то в жизни оно покрыто многократно более тяжкой тьмой. Нам тяжело усматривать Божии дела в трудных жизненных испытаниях, среди наших страданий и боли, и чувствовать в смутах, которыми наполнена земля, заботу Бога обо всех и лично о нас. Без Христа люди не могли бы подняться до этого самым мощным усилием веры.
Независимо от того, что человек в идеале может узнать через эти три откровения, ясно, что люди в целом нашли их недостаточными. Никто теперь не утверждает, что Евангелие вещь второстепенная, даже если не считает его истиной. Если оно не ложь, то оно должно быть превыше всего. Давайте примем это во внимание и взглянем на вещи снова.
Когда мы говорим об откровении Писания, мы должны иметь в виду, что Писание - это не только книга, которая содержит откровение. Откровение - это вечно живой Человек, наш Господь. Он пришел не для того, чтобы учить религии и творить чудеса, но чтобы Самому быть Откровением и Богочеловеком для людей. Во Христе мы узнаем, что Бог не является абстракцией слепых и безжалостных сил природы, но дар любящего Отца Его заблудшим детям и Его суверенная милость ко всем и каждому из нас. Он не просто расторг небеса и сошел, но Сам испустил молитву скорби и вопль, который слышали Небеса. Во Христе мы узнаем истинные прерогативы и достоинство человека, который является сыном Божиим и правителем не только этого мира, но и грядущего. Не в образе ангелов человек был сотворен, и не их образ мы будем носить, когда грех окончится. Во Христе мы узнаем, что жизнь, которой мы живем в Нем, есть жизнь действительно вечная и нетленная. По вере в Него мы живем вечно, даже пребывая в мире времени.
Еврейские пророки нашли в мире смысл, неизвестный философам. Они могли различить в нем борьбу праведности и греха и смотреть на избавление Израиля от Ассирии и Египта как на начало могущественного избавления человечества от сил зла. С одной стороны, их перспективы - вне времени. Они подобны утренней заре, которая озаряет один холм за другим, пока долины еще остаются в тени. Но с другой - они приходили в разные времена и места, где люди могли воспринять их весть. Это были лишь намеки и фрагменты бесконечного и окончательного откровения Господа, далекие от яркого сияния Его присутствия. Но теперь, когда Господь пришел, Он и небеса ближе к нам, чем когда-либо на земле. Его Присутствие с нами раскрыло Его непостижимую тайну людям до Его Второго Пришествия. Так раскрываются тайны природы, истории и жизни, и ответы на них дает Его вечно живая Личность. В свете Креста Христова мы взглянем на них еще раз.
Прежде всего мы увидим, почему вдумчивые и культурные язычники не могли добиться большего, чем они сделали. Они поклонялись природе в ее красоте и чтили ее, не учитывая вещей, которые для нас мерзки и уродливы. Поэтому они не могли иметь никакого истинного знания о природе в целом. Они были горды своей цивилизацией и презирали рабов и варваров. Поэтому они не могли иметь никакого представления о действительно всемирной истории. Они обожествляли человека, но только в его животности или в лучшем случае в его интеллекте. Поэтому они не замечали его духовной природы, а с ней глубокого смысла жизни. Теперь из Евангелия мы узнаем, что такое дух научного исследования. И сейчас, когда детям дано приходить ко Христу, мы должны не остаться детьми в своих ответах на вопросы о природе, истории и жизни. Мы не должны строить воздушные замки из того, что могло бы быть, но можем с терпением любить то, что сделал Бог.
Дух науки - это христианский дух. Если мы считаем, что всякое творение Божие хорошо, то мы не будем стыдиться Его Духа, вещающего нам в самых уродливых уголках природы. Нет, наш долг поступить иначе. Даже Ветхий Завет возводит упреки на людей, которые не ценят работу Господа и не видят дел Его рук. Если мы не будем считать ни одного человека скверным и нечистым, мы увидим для себя единство истории и поймем, что во Христе нет ни мужчины, ни женщины, ни грека или еврея, варвара или скифа, раба или свободного. Если мы будем с благоговением смотреть на самих себя как на храм Его Духа, мы сможем увидеть Его любящее руководство во всех жизненных бурях. Мы слишком склонны думать, что интеллект, конечно, если его хватит, способен решить все проблемы. Мы забываем, что духовные условия ограничивают интеллект: вот корень колоссальных ошибок Наполеона. Все истинно разумное исходит от Христа, но не все оно ограничивается Его внешней и видимой Церковью. Многие язычники имеют в себе Христа, и много неверующих находится в видимой Церкви. Доброта, усердие и чистота сердца - это Его благие дары везде, где они есть, и многие люди, что ходят во тьме, являются лучшими рабами Господа, чем многие из нас, кто носят Его имя.
Теперь давайте снова посмотрим на природу. Из единства Бога мы познаем единство Его закона. Мы видим не хаос бесчисленных сил, но прямое действие единой Воли на мир. Старая еврейская концепция остается истиной и сегодня: "Он делает Своими посланниками ветры, Своим слугой - пылающий огонь". Законы природы - это мысли Бога, и мы строим нашу жизнь благодаря их неизменности. "Я не изменяюсь, посему вы, сына Иакова, не уничтожились". Мощный лабиринт бытия уже не хаотичен. В свете науки, как она предстает христианам, мы можем проследить далекую и покрытую тьмой древность, где стихает геология и даже астроном должен говорить, затаив дыхание. Сквозь безмерные века она разворачивается к человеку своим постоянно растущим богатством и сложностью, и поднимается шаг за шагом ко все более высоким и благородным сферам, где из раскаленной пыли лепятся светящиеся солнца и безжизненные миры. Затем наступает огромный интервал от вихрящегося шара расплавленной породы до появления жизни, растений и животных. Сложность мира возрастает по мере того, как появляются новые и новые формы. Все ярче растут огни жизни и становится глубже тьма смерти, пока, наконец, ледниковый период не расчищает путь для эпохи кризиса. Далее с развитием эволюции приходят жизнь и смерть человека, и, наконец, ужасающая реальность всего того, что было предзнаменованием и подготовкой трансцендентного конфликта вечной жизни и вечной смерти, что был навсегда решен на Кресте Христовом. И теперь мы взираем и ждем с надеждой, что Он придет снова, чтобы оживотворить наше смертное тело и вызволить все творение из его нынешнего состояния рабства и тления.
Теперь мы снова посмотрим на историю. Единство Бога учит нас единству истории. Над анархией мировых проблем и хаоса есть Божий замысел. Этот порядок серебряной нитью проходит через Писание. Вы можете увидеть его у еврейских пророков, увидеть, взойдя с Господом на Елеонскую гору, перейдя от Евангелия от Иоанна к Посланию к Римлянам и к безымянному автору Послания к Евреям, и так вы никогда не потеряете его из виду. Даже работа критики всеобщей истории была начата христианскими мыслителями. Иустин и александрийцы признали Божественное откровение человечеству в еврейском законе и в греческой философии. Для Августина вся слава имперского Рима была лишь эпизодом в созидании Града Божия, основы и завершение которого - не в этом творении. Когда жил Августин, мировой порядок эпох был уже далеко развернут. Призвание германских народов, возвышение латинской Церкви, подъем Северной Европы, восстание пуритан и переустройство общества в наше время - вот те этапы, что выделяют для всех последующих поколений новые откровения Бога в истории. Века, которые отделяют нас от присутствия Господа во плоти, подводят нас все ближе к тайне Его совета. Несмотря на тьму невежества и бурление человеческих страстей, несмотря на ошибки соборов и общее отступничество в Церкви, Его Святой Дух по-прежнему руководит Его народом. Без Его руководства историей мы действительно остались бы без надежды, но это не то формальное руководство, о котором мечтают плотские люди. Дух дышит, где хочет, и так бывает с каждым, рожденным от Духа. Внешние формы церквей и исповеданий, сколь бы хитросплетенными они ни были, могут лишиться благодати или быть искажены злобой в наших сердцах, но они не могут ограничить святую работу Бога в мире. Она не в книге, не в церкви, не в свидетельствах, но в Господе, Который любит нас и Который есть наш Спаситель и Бог. 
Но все еще остается трудная задача привести через откровение всю жизнь к свету Христову. Из единства Бога мы узнаем о единстве жизни. Наши радости и горести не чужды друг другу, ибо это лишь части нашей подготовки к иной жизни. Как бы трудно ни было это понять, мы знаем, что это так. Хотя время от времени Божий голос громко говорит к нам в могучем ветре, землетрясении и огне, Его настоящее слово - это тихий голос, который говорит нам о нашем долге. Здесь мы ступаем на святую землю, куда не могут войти чужие, однако кое-что я все же могу сказать и об этом. Если вы еще не знаете, что Бог делает здесь, значение этого может развернуться пред вами к середине жизни или в еще более зрелые годы. В Его руководстве, если мы только последуем за Ним, есть то, что облагораживает долг и облегчает боль, и дает нам то, что выше и гораздо лучше, чем любые наши мелкие мечты и мирские надежды. Он может призвать нас отказаться от всякой человеческой славы, но Он обещал нам награду даже в этой жизни во сто крат. Мы знаем это сейчас по вере, но мы увидим Его нашими глазами в тот далекий день, когда сумерки этого мира должны будут уйти и мы увидим Его как Он есть. 

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn