Колдун

Колдун.

- Ты - деньги не сможешь брать, - сказала, как приговорила  Ванга, - Иди  - работай, Исайя,- и словно привела приговор в исполнение. А какой он ей Исайя?  Александр он по имени, и по фамилии – Фельдман. Ах, Сашка наивный парень.

И всё. Аудиенция закончена. Слёт чародеев закрыт. Все ушли на  фронт – по местам, то есть  - по домам.  Прошло всё коротко, лаконично и основательно. А потом, как будто земной шар на голову упал и крутится, давит всей массой. На нашего брата. А мы его чувствуем, на то и экстрасенсы. Нас, настоящих шаманов -  мало. Хотя, мы обычные люди. Просто мы верим, а остальные делают вид, что верят. Говорят молитвы в храме, заученные наизусть, а там, в глубине души из связки биополей, где место для веры отведено – пусто. Хоть тысячу свечей поставь, а природа пустоты не терпит, тут же заменяет тем, что болит. Только с точностью до – наоборот. Веры то нет, а значит логики в расстановке доброго, вечного и прекрасного не будет. Будет мешанина поочерёдного  перебора возможностей. Что слаще, то наперёд и выйдет. А уж как пресытится лакомством одарённый верой, тогда в силу и войдёт. Вот так и у Исайя вышло.

- Ха. Ху. Хек. Ух! Ах! - выдохи и удары сливаются  в серию, отбрасывая спарринг партнёра к углу ринга. Глаза ищут малейшую щель в локтевой и кистевой защите головы и корпуса. А закрыться полностью невозможно. Тычки наступающего  боксёра сбивают дыхание соперника, встряхивают его головной мозг, толкают в стороны, разрывают равновесие стойки, не дают глянуть сквозь сведённые вместе на лице перчатки.  Лёгкий вес он самый зрелищный в боксе. Серия в корпус, переход на лицо, перешаг в сторону и сильнейший правый в левую часть открывшегося на мгновение профиля. И  Тренер аж подпрыгивает. Есть. Лешка делает недоумённое лицо, потому как валится медленно на подгибающихся коленках вниз. Исай в запале идёт на добивание, но добивать некого. Леха порывается встать с мягкого и притягательного, почему-то пола, но его попытки проваливаются в неподчинение собственного тела. Нокаут.

- Сань, ты чё? Озверел? – Лёшку выворачивает наизнанку прямо на ринге. Изо рта выталкивается спазмами вонючая и отвратительная жижа. Лёшка мастер спорта международного класса, Сашка то же международного. Их на сборах, в его весе, четверо. Но двое других им в подмётки, что называется не годятся. А до олимпийских игр осталось полгода. Кто поедет? Ежу понятно – Сашка, трёхкратный чемпион союза, многократный области и тд., и тп. Вон, как он Алешку по рингу гоняет – на голову выше, а то и на две. Одел Лёха на голову шлем защитный – не спасает.  Должен по идее себе давно кулаки отбить Шурик, а ему не больно, даже не чувствует что ударил. Жалуется тренеру.

- Это потому Саш, что ты удар нанёс правильно, и главное вовремя убрал кулак после касания. Силу всю передал препятствию, а отдачу противодействия от собственной силищи получить не успел, скорость спасла. Зато весь твой импульс вошёл в соперника. Так и работай.

У Лёхи так бить не получается, хоть он  старается так, что приходится его останавливать. Хитрый тренер придерживает бойцов, но радуется самодельному соревнованию в сборной Союза. А ведь на игры надо выставить только одного.

- Лёш смотри, я вот так вот делаю, - наносит свои выверенные серии по висящему  смиренно  мешку Сашка. Жалеет Сашка Лёшку. Понимает – не возьмут Лёху на Игры. Им ведь золото в упрежь всего надо привезти, а по результатам сравнительных боёв редких международок – нет равному сейчас Сашке в его весе не то что в стране, в мире нет ему подобного. И коронный правый в голову остановить невозможно, а если в грудь попадёт сопернику, даже в перчатке – убить может. Поэтому не бьёт Сашка в грудь никогда, а черепные кости человека очень прочные, позвонки и тренированные шейные мышц хорошо гасят энергию удара, если ещё и корпусом пружинить, то не так болезненно после молниеносной атаки невысокого, но подвижного боксёра.

Поэтому весел и беззаботен Сашка на тренировках, легко кроссы бегает. Лупит Лёшку на ринге ежедневно, старается не отбить чего партнёру и сдерживает силу ударов, а то не ровён час получит Лёха Паркинсона к пенсии по совокупности проведённых боёв. И время на сборах летит быстро. Не замечает Сашка, что тренер не Лёху жалеет повседневно, особенно последний  за месяц перед последним отбором, а его – Сашку-Исайя.

- На сбор отправляются, - начинает  оглашать глава комитета список спортсменов по весовым категориям в актовом зале спорткомплекса. Кто  поедет на Олимпиаду? Формальность просто. Всем же понятно, что Сашка сожрёт любого в своём весе. Но вместо фамилии Александра - Фельдман звучит исконно русская фамилия спарринг-партнёра Лёшки.  После Сашки он второй на планете, это точно. И тренер и комитет это знают абсолютно. Вот тогда Исай понял, что такое по настоящему больно. Физическую боль можно унять, перетерпеть, залить обезболивающим. А вот эту чем остановить? Которая  всегда с тобой. И вышибить из мозга её невозможно, только притупить. А когда наученный им Лёшка вернулся со всем золотом, какое мог взять и в звании Олимпийского чемпиона, стало просто невыносимо горько.

Волгу, в которой ехал нетрезвый Александр из ресторана с девушкой снёс ещё более пьяный водитель грузовика. Нина – пассажирка, умерла сразу. Сашка  ещё дышал, когда его доставили в больницу и положили на операционный стол. Операция велась в бешеном темпе небольшой нервозности. После «неудачных» олимпийских сборов   Сашку переманил из большого спорта к себе в управление начальник областного КГБ. Комитет нуждался в поддержании своего имиджа самой крутой госструктуры.  Сашка в команде гэбэшников  выносил с рукопашного ковра любого, кто пытался ему противостоять. Звание лейтенанта присвоили сразу по окончании института физкультуры и поставили на должность в управление охраны особых объектов. Поэтому начальник управы лично прибыл среди ночи и поговорил с хирургом. Лучше бы промолчал и не приехал.

- Доктор, доктор! Очнулся! Бредит! Вас требует! – запыхавшаяся сестричка влетела в кабинет главврача без стука, что случалось крайне редко. Настроения хирургу не прибавило, а наоборот ухудшило.

- Что это он бредит? Анестезиолог что-ли перебрал в дозе? Ничего страшного – ударился сильно. Сотрясение мозга. Боксёр – не в первый раз поди. А грудь и живот мы ему хорошо зашили! Что ему ещё надо?- бурчал врач недовольно по мере приближения к палате.

- Он говорит, что вы у него в животе железку свою оставили! – глаза сестрички выражали полною поддержку коллеге и начальнику. Сумасшествие больного  было явно спровоцировано обстоятельствами аварии, в чем она не сомневалась. Назначит успокоительное в вену и всё как рукой снимет. Псих ненормальный.
Пациент глядел из-под бинтов тревожно и тыкал поцарапанной рукой себе в живот точно в место, где торчали не снятые после операции нитки.

- Да откуда ты знаешь, что это моя железка? – не выдержал требовательных объяснений больного врач. Ответ психа был  непритязателен по своей простоте и содержанию.

- Я её вижу.