Читай мне

Читай мне, дорогая.
Эта твоя бледность мне знакома. Руки на коленях, держат книгу, сухие губы медленно шевелятся, выговаривая каждое слово, глаза прыгают по строчкам, впиваясь в каждую букву крепче, чем это когда-то делали чернила, вымазанные на алфавите печатной машинки.
Читай мне, дорогая. Про твоих енотов с головами слонов. Метафоризация жизни, метафоризация сущего, вечного, мимолетного, несуществующего, выдуманного. В каком времени ты живешь? Кто тебя туда поселил? Кто дал тебе право запутывать и быть запутанной? Кто дал тебе право не понимать ни слова, не дать понять другим? Кто дал право твоим глазам и рукам лгать?
Ты обмакиваешь ладони в густую синюю краску, гладишь ими выбеленный холст, прислоняешься лицом к не высохшей темно-синей мазне. Твоя чистота растекается по влажной бумаге, которая потом высохнет и скукожится, ты же останешься лежать, прислонившись щекой к потрескавшемуся холсту.
Читай мне своим слабым голосом об этих бутафорских божествах, которым ты поклоняешься, о несбывшихся океанах, о невозможности дышать. Все становится правильным, когда вырывается из твоих уст, не познавших и половину того, о чем ты мне читаешь.
Показывай мне свернутые в рулоны, перетянутые тугими резинками, мировые карты, карты затонувших городов. Прикалывай их разноцветными булавками к стенам, покажи маршрут, по которому ты двигалась.
Только не протягивай ко мне рук. У тебя же внутри звенящая пустота, но стоит тебе вытянуть руки, раскрыть ладони и, какой-то чудной механизм приходит в действие, наполняет заржавевшие шестеренки мягким золотым маслом, с грохотом начинает функционировать. Кажется, вот-вот, еще немного, ты сомкнешь свои руки на моей шее, вдруг произойдет сбой, и больше не разомкнешь, не сможешь сжимать губ, утыкаясь ими в мой подбородок.
Но что мне твои объятия, которых я не могу прекратить, если ты окатишь меня из ведра синевой, дашь побродить в палитре от темного к светлому, а потом незаметно нарисуешь на моем теле план побега.