Чистое счастье. Глава 15

  Этот школьный день был похож на все прочие, которых не счесть в жизни учеников выпускного класса. И, возможно, они даже не запомнили бы его. Но во время последнего урока случилось нечто ужасающее, однако, ещё больше укрепившее эту чистую подростковую любовь...

  Седьмым и последним в этот день уроком была физкультура. Ребята занимались в большом и светлом зале с высокими потолками. Преподаватель - необыкновенно гибкий и сильный Антон Борисович, заслуживший от учеников уважительное прозвище "Геракл", по совместительству тренер школьной сборной по баскетболу, велел всем подросткам становиться в строй. Сам отозвал в сторону Стаса и его друга - невысокого коренастого Артура - и велел им: "Идите тренироваться, ребята, вместе с 11 "Б" и "В". Через месяц игра, не забыли?"

  Подростки согласно покивали и убежали на другую сторону зала, где уже собрались мальчики из параллельного класса во главе с дерзким, постоянно озлобленным Владом. Все поделились на две команды и хотели было начинать игру, как вдруг к Стасу подбежала Оля. Запыхавшаяся девушка перевела дыхание и, с мольбой глядя на юношу, попросила:
 - Стас, не играй сегодня, пожалуйста.
 - Я сам не хочу, но... Наш тренер вряд ли позволит.
 - Хочешь, я попрошу его?
 - Не нужно. Иди, я буду осторожен.
Артур, стоявший всё это время неподалёку, пообещал Стасу: "Не беспокойся. Сегодня я тебя прикрою. Ты только особенно с Владом не сталкивайся. Ребята говорили, он сегодня особенно злой, что угодно может сотворить".

  Поначалу всё шло хорошо. Стас внимательно следил за игрой, защищая голову от возможных ударов. И до поры до времени это ему успешно удавалось. До финального свистка оставалось немногим больше минуты, как вдруг... Влад, вконец рассерженный очевидным проигрышем его команды, попытался забросить в корзину последний мяч. Стас поднял руки, чтобы отразить удар, но тот неожиданно пришёлся ниже - прямо по голове. В этот самый миг Оля неожиданно обернулась. Юноша, словно в замедленной съёмке, падал на пол.

  На несколько секунд девушке показалось, что всё происходящее - всего лишь сон, нелепый, очень страшный, но сон. Потом она усилием воли заставила себя сдвинуться с места и подошла к Стасу. Ребята, окружившие юношу плотным кольцом, разомкнулись, уступая место Оле. Стас лежал на спине, так, словно бы, как в детстве, набегался и неожиданно захотел отдохнуть - раскинул руки и неплотно прикрыл глаза. Длинные стрелки ресниц то и дело тревожно вздрагивали. Оля села возле юноши и заплакала. Сквозь слёзы она видела размытые очертания ребят и взрослых, бегавших туда-сюда. Растерянно оправдывался перед всеми Влад, разом растерявший всю свою дерзость и злость. В этот момент он был просто испуганным подростком с серо-голубыми, на мокром месте, глазами. В зал пришла школьная медсестра, завуч, классная руководительница, директор... Наконец, приехала "скорая".

  Врач и один из санитаров осторожно переложили Стаса на носилки и ушли. Ольга Афанасьевна - классная 11 "А" принесла телефон и, набирая домашний номер юноши, спросила: "Что родителям сказать, куда вы его сейчас повезёте?"
 - Сейчас выясню, - отозвался второй санитар.
Вернулся врач и коротко бросил:: "В Бурденко" Я только что позвонил туда - готовят место в реанимации. Кто-то должен с нами поехать".
 - Давайте я, - предложила Оля, пытаясь справиться со слезами. Врач отрицательно покачал головой.
 - Подождите, у меня там папа работает.
 - Сейчас проверим, как твоего отца зовут?
 - Малинин Анатолий Тимофеевич, нейрохирург. Сейчас я ему позвонить могу, - и девушка так взглянула на врача, что тот наконец согласился.
 - Есть такой, ну, садись с нами, поехали. Только вот, что скажи: ты этого мальчика любишь?
 - Да, - без колебаний ответила Оля. И добавила: "Поехали же, скорее!"

  В машине девушка взяла Стаса за руку и изо всех сил молилась Богу. Теперь она поняла, что означала её утренняя тревога. В больнице их уже встречали невозможно бледная и взволнованная Ника Алексеевна и невысокий смуглый доктор с пронзительно синими глазами, нервно расхаживающий по коридору. Оля сразу же подошла к нему и принялась что-то объяснять, временами вытирая слёзы, вновь катившееся по щекам. Анатолий Тимофеевич молча обнял дочь и, успокаивая её, отдавал какие-то распоряжения медсёстрам. Потом нейрохирург скрылся за дверью, а Оля и мама Стаса вместе сидели в коридоре, ожидая вердикта докторов. Минуты тянулись невероятно долго.

  Анатолий Тимофеевич вышел из кабинета и, вытирая пот со лба, устало произнёс: "У него опухоль мозга - менингиома. Нам повезло, это один из видов доброкачественных образований. Мои коллеги из другой больницы, с которыми я уже успел переговорить, к счастью не успели начать лечение, поскольку юноша просто не приходил больше на консультацию. К счастью потому, что химиотерапию проводить не нужно. Хорошо, что Стас не успел, как мне сказали, начать приём препаратов. Толку в этой ситуации от них никакого, одни лишние проблемы. После оперативного вмешательства всё будет хорошо, за это можете не беспокоиться, хоть это и очень не легко. Восстановительный процесс недолгий, буквально несколько недель, максимум месяц стационарного наблюдения, и юноша может считаться здоровым. Слава Богу, что всё сложилось именно таким образом". Ника Алексеевна заплакала, а врач продолжил: "Операцию мы проведём в следующий четверг. Сейчас просто нет такой возможности, тем более, нужно сделать некоторые обследования. Риск в данной задержке минимальный". Но от внимательного взгляда Оли не ускользнуло, как отец прикоснулся ладонью к шраму на лице и поморщился. Это выдавало в нём тревогу.
 - А операция опасна?
 - Не стану скрывать, в этом случае есть опасность, вызванная задержкой надлежащего лечения, но мы сделаем всё возможное. Это я Вам обещаю.
 - Кто будет делать операцию?
 - Я.
 - Простите, можно мне сейчас зайти к Стасу?
 - Да, он пришёл в себя. За дверью по коридору налево.
 - А мне можно? - робко спросила Оля.
 - Можно, но позже. Лучше завтра. А сейчас пошли ко мне, кажется, нам нужно о многом поговорить.

  Отец и дочь ушли в кабинет. Там Оля пересказала Анатолию Тимофеевичу всё случившееся с ней за последние полгода. Отец внимательно слушал и не перебивал дочь. "Я очень обиделась, когда ты не пришёл на мой день рождения. Я так ждала тебя, хотела со Стасом познакомить. Потом они вместе с отцом Романом из Мурома объяснили мне, что я ошибаюсь, и ты ни в чём не виноват. И ещё... Во вторник я иду в церковь, чтобы стать православной. Как и ты, папа..." - так девушка закончила свой рассказ.
 - А со Стасом у вас всё серьёзно? - Анатолий Тимофеевич испытующе взглянул на дочь.
 - Да, мы хотим потом расписаться и обвенчаться. И станем мужем и женой. Только бы всё было хорошо, только бы не..., - Оля едва сдержалась, чтобы не произнести страшные слова.
 - Даже и не думай. Он выживет, не бойся ничего. Молись, проси Бога.
 - Пап, а ты любишь маму?
 - Люблю. Даже сейчас.
 - Знаешь, мне кажется, она к тебе тоже не охладела. Мне не говорит, но каждый вечер смотрит на ваши фотографии со свадьбы и что-то шепчет.
 - Может, пробует молиться? Я верю, всё можно исправить. И мы ещё заживём одной счастливой семьёй.
Оля слышала последние слова папы уже сквозь сон: сказалось нервное напряжение. Анатолий Тимофеевич накрыл дочь пледом и, выключи свет, вышел из кабинета.