Редкая планета. глава 2 Комендантский час

Гл. 2 Комендантский час.


«…Каждый раз, когда командование отпускает в увольнение экипаж боевого космо – корабля, я знаю, что будет ЧП. Мы регулярно предупреждаем горожан, но ни одно такое приземление не обходится без того, чтобы кто-нибудь из экипажа не заволок девчонку в подворотню. Но ещё ни разу на Раре не убивали гостей! Никогда! Преступники должны быть найдены! Вы слышите? От этого зависит наш престиж в конфедерации…»
Герард Айер, до того делавший вид, что внимательно слушает шефа и с тоской вспоминавший счастливое школярское время, когда мог рисовать чёртиков на нудных лекциях, поднял голову и поймал сосредоточенный взгляд Саида. Всю неделю они ходили в паре, и Герард опять мысленно проклял неписаный закон, по котором два сотрудника службы безопасности работали вместе не дольше, чем это требовалось для выполнения порученного им конкретного дела. Чувство собственного достоинства у Саида превалировало над всеми остальными. Каждый его жест, каждое слово подчёркивали уважение к себе и, как следствие, уважение к тому, кто был рядом с ним. Именно на пару с Саидом Герард два дня назад осматривал ферму – хутор и там по-настоящему оценил невозмутимость и выдержку напарника. Люди, скотина, собаки были растерзаны в клочья. Над трупами вились рои мух. Смрад же стоял настолько густой, что казался осязаемым. Со дня нападения прошло никак не меньше полутора недель. О трагедии сообщили соседи, полюбопытствовавшие: почему так долго не видно никого с фермы.
Добросовестность, с какой Саид проделал свою часть работы, не позволяла даже помыслить о поблажке самому себе. Вдвоём они облазили все строения, сфотографировали и засняли всё, что могло представлять интерес, быстро и аккуратно взяли пробы и отобрали необходимые образцы. Делом, конечно, займётся полиция, но слишком уж серьёзно всё выглядело, чтобы не «подстраховать» коллег. Потом, когда тела увезли для более детального осмотра, а они возвращались в город, Герард спросил Саида, что тот думает об этом кошмаре.
– Зверь? – Саид покачал головой, словно споря сам с собой. – Не похоже. Слишком бессмысленно. Человек? Не те следы. Не знаю. Если зверь, – то по человечески умный и жестокий, хотя… Зверь обычно не убивает больше, чем может съесть… Слишком мало следов.
– Ну а всё-таки? – попытался настаивать Герард, но Саид сказал, как отрезал:
– Я не сочинитель и не умею сочинять.
И вот сейчас, по сосредоточенному, самоуглублённому взгляду сослуживца, Герард понял: Саид что-то обдумывает. Так оно и оказалось. Когда шеф закончил говорить, и пожелал узнать, о чём думают и что могут предложить подчинённые, первым попросил слова Саид: «У меня два предложения, – начал он, – Первое: для пресечения дальнейших столкновений, а также в целях улучшения защищённости гостей и гражданского населения, в дни увольнений объявлять в городах, в космопорты которых прибывают отпускники, комендантский час. Гражданам планеты, вне зависимости от возраста и пола, в такие дни должно быть запрещено появляться на улицах города после десяти часов вечера. Для исполнения этого постановления полиции вменить в обязанность вести патрулирование на улицах, прилегающих к центру. Граждан, обнаруженных на улицах в неположенное время не задерживать, но на следующий день они обязаны в ближайшем полицейском участке, от руки, написать объяснительную записку по всей форме, в строгом соответствии с инструкцией и … в трёх экземплярах. Такая мера у кого угодно отобьёт желание разгуливать по ночам безо всякого на то основания. Это первое, – повторил Саид и, получив одобрительный кивок шефа, оценившего его остроумие, продолжил. – Второе: поскольку обсуждаемое ЧП перекликается с тем делом, что довелось вести мне…». «Довольно, – оборвал подчинённого шеф, – Второе соображение тоже не лишено резона. Я считаю возможным поручить это дело Айеру. Смол введёт его в курс. Ты же займёшься патрулированием улиц».
Так Герард оказался в паре с Айком Смолом, которого недолюбливал. После совещания Саид оказался рядом с ними. Это было крайне необычным. «Мне неприятно, что так сложилось, – он же первым начал разговор, – впрочем, нас развели бы в любом случае. На прощание я хочу сказать, что мне жаль расставаться с этим делом. И с тобой тоже. Мне кажется, что мы неплохо сработались». Не зная, что можно сказать, Герард крепко пожал коллеге руку, но Саид не был бы сам собой, если бы ждал большего. Айк топтался радом и Герард с досадой подумал, что ему целую неделю придётся  терпеть этого суетливого и бестолкового мальчишку. Саид словно прочёл его мысли. По-прежнему обращаясь только к Герарду, он  сказал: «У тебя хороший напарник, только он пока недостаточно опытен. Желаю всего наилучшего, парни».  «Всего наилучшего» – ответил Герард, провожая Саида взглядом. «Пойдём, посмотрим отчёты с места события» – нетерпеливо теребил его Айк.
«По крайней мере, мы теперь знаем точно, на что способна эта тварью. Ну и когти у неё! – Эксперт выложил поверх распечатки отчёта воротник из тонкой стали. – Распорото одним ударом». «А зубы? – Герард внимательно просматривал отчёт. – Здесь ничего не сказано про зубы». «На этот раз тварь людоедством не увлекалась. Впрочем… у одного прокушена рука. Может, он пытался зажать ей рот? На месте преступления найдена одна бусина из стекла. Подделка под силиконовый алмаз, но я не стану утверждать, что её потеряли в схватке. Такую бусину можно найти в любом пыльном углу. Ширпотреб, дешёвка, товар для народа. А вот несколько ворсинок от «мохнатых колготок» – это улика поважнее. На ворсинках – кровь. К сожалению, это кровь жертв. Но если убийцей была девчонка, не хотел бы я оказаться с такой в одной постели. Что будете делать? Искать порванные колготки или заколку, с которой сорвали бусинку?». «И то, и другое, и ещё кое-что» – холодно остановил словоохотливого эксперта Герард. «Ну, ну, успеха» – усмехнулся тот.  Вот в успехе-то Герард уверен не был. Ему и Айку пришлось изрядно попотеть, прогоняя через компьютер различные схемы поиска. Всё без толку. Как и вне города, чудовище растаяло в ночной темноте, не оставив ничего, кроме расплывчатых подозрений.

* * * * *

Откровенный разговор не должен был пройти без последствий, но когда через два дня Лариса столкнулась с Джин в коридоре, та прошла мимо неё так, будто никогда прежде не видела. Лора сперва растерялась, потом возмутилась и попыталась заговорить сама, но Джин резко оборвала её:
– Я ничего не знаю и не желаю иметь с тобой никаких дел. Понятно?
– Нет. Почему? – удивилась Лариса.
– Не понимаешь?
– Нет.
– А ты подумай лучше и поймёшь.
Лора подумала, поняла и больше вопросов не задавала. Но, поскольку обвинение вслух произнесено не было, поняла она, что ничего, кроме подозрений, у Джин нет. Нельзя обвинять, кого бы то ни было в убийстве, только на том основании, что он в это время гулял по улицам один. Её окровавленной одежды Джин не видела. И всё-таки именно Джин на неё донесла. Не людям. Двуликие (так называли себя соплеменники Лоры) принципиально не допускали в свои дела посторонних. Просто Джин связалась с тайной пацифисткой организацией двуликих и, похоже, жаждала отличиться. Сперва она попыталась увлечь Лору, а потом, когда её собеседница не поспешила срочно прозреть и примкнуть, сообщила своим единомышленникам о её подозрительной ночной прогулке и порванных колготках. Отсюда вывод на будущее: не жалуйся.
Убийство трёх человек не прошло для девушки бесследно. Она попыталась забыть, сделав вид, что ничего не было, искала оправдание в том, что жертвы были сами во всём виноваты, что не добей она раненого, он бы всё равно умер. Бесполезно, случившееся упрямо всплывало в памяти. День за днём: работа – сон, сон – работа. Однообразная, будничная жизнь, изредка нарушаемая развлечениями вроде вылазки на рынок, похода в кино или, что уже совсем редкость, на танцы. Полу растительное существование. И как яркая вспышка света, как зарница на фоне обыденности – телеграмма от брата.
Виктор (или Вик) был старше Лоры на четыре года. В восемнадцать лет он добровольно подал заявление на предмет поступления в армию. Не солдатом (инстинкт самосохранения удерживал юношу от ситуаций, в которых могла проявиться его истинная природа) и не космолётчиком (парень с фермы не мог конкурировать с горожанами по качеству полученного образования). Вик стал техником. Сперва наземной службы, а потом и космолёта.
Как положено брату и сестре, в детстве Вик и Лора часто ссорились, часто мирились. Бойкий и скорый на выдумки Вик считался признанным вожаком детворы. Даже взрослые считались с ним, обращаясь за помощью в сложных ситуациях. Впрочем, слава его была доброй, и когда Вик уезжал, все соседи, и дети, и взрослые жалели о нём. Окрестные мальчишки устроили своему вожаку грандиозные проводы. Около пятнадцати человек (все, кого отпустили родители) собрались вокруг конторы по найму, кричали, махали руками. Вик тоже кричал, что вернётся, но все знали, что это не так, знали, что прощаются навсегда, и что вожак  их уходит не только от них, он уходил от детства, уходил  во взрослый мир. Ларису тогда не отпустили родители, – обстоятельства требовали её присутствия на ферме, – и всю ночь она проплакала в своей комнате. Потом Вик приезжал каждый год ровно на две недели, но это было уже не то, хотя брат и сестра старались делать вид, что ничего не изменилось между ними. И вот эта телеграмма… Через несколько дней её брат получит увольнительную, пусть и короткую, пусть всего на несколько часов.
Мастер, которому она показала телеграмму, понял всё. Поколдовав с графиками смен, он объяснил ей, как и когда она сможет отработать пропущенный день, после чего пожелал всего хорошего ей и её брату. Дело обычное. Всё оставшееся свободное время Лора потратила на заботу о гардеробе. Серый с зелёным костюм был тщательно вычищен и отглажен, новая блузка, колготки (на этот раз не мохнатые, а со звёздочками), туфли, сумочка, и обязательный каскад стекляшек в волосах.
Встречающих у космопорта собралось немного. Лора с опасливой настороженностью искоса наблюдала за компанией намазанных девиц  и за двумя немолодыми женщинами. Чувствуя себя неуютно в одиночестве, она, пожалуй, присоединилась бы к женщинам, но они, судя по манерам и одежде, были горожанками, а Лора недолюбливала горожан, так же, как горожане недолюбливали «деревню».
Один за другим четыре космокатера приземлились на гладкую поверхность посадочного поля, и, когда сел последний, брюхо первого распахнулось, выпуская отпускников. Каждая машина вмещала ровно пятьдесят пассажиров: космопехи, техники, космолётчики. Единственное, что Лора знала твёрдо, так это то, что брат её будет одет в синий комбинезон. Космопехи по традиции носили пёстрые зелёные комбинезоны, а  космолётчики щеголяли в комбинезонах серебристого цвета, украшенных цветными полосами. Во всех этих полосах наверно тоже был какой-то смысл, но Лариса его не знала.
Растягивающаяся в цепочку толпа текла мимо неё. Уже подхвачены и унесены размалёванные девицы, а одна из женщин повисла на шее парня в серебристом комбинезоне. Космопех, проходивший мимо, вдруг, словно что-то вспомнив, вернулся:
– Привет, крошка, ты случайно не меня ждёшь?
– Нет.
– А почему не меня?
– Слиняй.
Но парень не «слинял». Более того, рядом с ним остановился второй:
– Фреляйн, вас обижает этот грубиян?
Полицейский, до того демонстрировавший невозмутимость, ожил, сделал несколько шагов, взял под козырёк: «Есть проблемы?». «Я жду брата, герр полицейский» – Лора протянула ему телеграмму. Тот пробежал глазами текст, подчёркнуто почтительно вернул ей листок, столь же почтительно и вместе с тем внушительно сказал парням: «Фреляйн ждёт брата» – опять взял под козырёк и вернулся на прежнее место. Космопехи переглянулись. Конечно, девочка была красива, но перспектива попасть из-за неё под арест на всё время действия увольнительной, парней не прельщала. И тут Лариса увидела Виктора. В синем комбинезоне, как все техники, он шёл не спеша, и внимательно оглядывался по сторонам.
– Вик!
Реагируя на оклик, юноша увидел сестру, но узнал её не сразу, и только подойдя почти вплотную поверил увиденному:
– Лора?!
– Вик!
Крашенные волосы, сухое лицо с резко обозначившимися чертами. За один год его сестра повзрослела больше, чем за все предыдущие три с половиной года разлуки. И всё-таки это была она, Лора, его сестра, его самый верный, самый преданный почитатель среди детворы. Оценив обстановку, Виктор прижал девушку к себе и одновременно одарил космопехов недобрым, почти угрожающим взглядом. Очевидно, и на корабле признанный ребятнёй вожак сумел заработать достаточно высокий авторитет, оставшись прежним, непобедимым Виком – Молнией. Не потому ли космопехи сочли за лучшее исчезнуть?
Убедившись, что его сестре никто больше не угрожает, Виктор повёл девушку из космопорта. Сегодня вечером им принадлежал весь город. Все рестораны, кафе и кабачки, все аттракционы луна-парка, все кинозалы, всё, что мог предложить своим жителям и гостям городок на переферийной планете. И только когда темнота задёрнула свой занавес, когда вспыхнули витрины и вывески, а Лора почувствовала, что её ступни горят от усталости, Виктор сказал со вздохом: «Ладно, сестрёнка, уже поздно. Мне утром надо быть на корабле. Тебя ждёт работа. Я провожу тебя».
Кроме брата, Лору провожали двое его друзей: Франц и Кию. Франц всю дорогу втолковывал Ларисе, какой классный парень её брат: «… его все зовут Вик – Молния, потому, что он быстр, как молния! Да! Как молния! А вообще Вик – наш парень! И ещё он герой. Недавно во время аварии он влез чуть не в самый реактор. Сам влез, а всех выгнал. Всем – опасно, а ему – ничего. Его все уважают. Даже космопехи. Попробуй, не уважь, если он бьёт как молния. Глазом моргнуть не успеешь, а уже на полу….» – Франц говорил и говорил, а Кию вежливо улыбался. Вик успел шепнуть Лоре, что Кию – отличный парень. Он хороший человек, а в электронике – немногим ниже Господа Бога. И Франц тоже хороший человек. Никогда не подведёт в работе. И ещё он умеет шутить. А в тесной, железной коробке это не мелочь…
Расстались они у дверей общежития. У парней, конечно же, на оставшуюся часть ночи был свой план. Лора, опустив голову, брела по коридору, автоматически приветствуя знакомых девчонок. Больше всего её тяготило то, что из-за друзей Вика, она ничего не смогла рассказать брату. Брат всё понял бы, может быть дал бы совет или выругал бы как следует, но в любом случае ноша разделённая надвое – пол ноши. Лора положила руку на ручку душевой кабины. Нет! Надо найти, надо догнать Вика. Друзьям она скажет, что у неё к брату очень личный разговор, рассказ не займёт много времени. Отдёрнув руку, словно пластик обжёг ей ладонь, девушка развернулась и побежала к выходу. На улице она, не раздумывая, бросилась по той дороге, по которой они пришли, но, пробежав квартал, остановилась и прислушалась. Никого и ничего не слышно. Ночная улица была тиха и пустынна. Может быть, Вик с друзьями пошёл по другой, более короткой, но менее удобной дороге? Пробежав мимо двух домов, девушка свернула в проход между ними. Узкие щели проходов между домами, большие квадраты внутренних дворов – настоящий лабиринт, для тех, кто видит это впервые и торная дорога, для всякого, кто хоть самую малость знаком с закономерностями их расположения.
Через парк – дворик Лора добежала до следующего прохода между домами, выскочила на узкую пешеходную улочку – аллею. Город представлял собой квадраты домов – кварталов, разделённых мёртвыми ущельями  больших улиц. Внутри квадраты пенились  зеленью листвы.  Под ногами стелилась подстриженная жёсткая трава, по которой можно ходить и бегать без опасения вытоптать её. По газону островками разбросаны высокие и низкие кусты, обрызганные цветочной пеной или  убранные бусами и брошами из ягод и мелких плодиков, и надо всей этой мелкой зеленью поднимаются мощные деревья с узловатыми, толстыми ветвями.
Над улочкой – аллеей деревья плотно сомкнули кроны, закрыв даже звёздное небо над ними. Фонари уже были погашены, и девушку вёл лишь инстинкт, позволявший определять направление по шороху под ногами. Но Вика не было и здесь. Вдосталь наметавшись по зелёному лабиринту, Лариса остановилась и закричала, вложив в крик всю мольбу и отчаяние, на какие только была способна: «Ви-и-ик!!!».