1. 1. 8. Свадьба

        Лето. Конец июня. Тепло, но не жарко.
        Наша бригада, в состав которой входил и я, расположилась в обеденный перерыв прямо на зелёной траве здесь же, у территории открытой подстанции, на которой мы проводили  согласно заданию  наладочные работы. Подстанция находилась на окраине посёлка, в котором,- мы знали,- была и столовая, но у каждого из нас по опыту работы в выездных бригадах было всегда с собой кое-что перекусить, и поэтому сейчас, расположившись  поудобнее  и достав съестное, мы обедали, создав  «общий  стол».
       Бригада наша небольшая:  Пётр Фарсов – «Сергеич», производитель работ, «старшой» - плотный мужчина лет сорока,  по отчеству Сергеевич,  Николай Дёмин – шофёр-электрик – такой же сбитый, небольшого роста шустрый мужичок лет тридцати двух – трёх, по прозвищу «Колобок», которое ему, наверное, ещё с детства «приклеили»,  Олег Пятов – электрик – не женатый парень, работающий у нас где-то с год,  а то и меньше, – (да вот как из армии по осени пришёл, так к нам и устроился), - ну и, конечно, я.
       Первым закончил «трапезу» Олег и, достав колоду карт с разрисованными на них обнажёнными женщинами, тасуя и разглядывая их, стал поджидать нас, пока мы не включимся  после обеда, по обыкновению, в игру.
        - Ну-ка, дай-ка сюда, - протянул руку к картам Николай, допивая кефир прямо из упаковки. – Что-то я раньше таких не видел...
        - А вчера новые  вот купил... - понравились, - пояснил Олег, протягивая колоду карт Николаю.
        - Ух ты, какие женщины, а!.. А эта вот, - наверное, секс-бомба какая-нибудь... А во, вот! – смотри, - вот девочка! Да-а,..- стал восхищаться Николай, рассматривая карты.
        - Твоя Любка, конечно, не такая, – ухмыльнулся Сергеич. – Ну-ка, дай – посмотрю... Конечно, у неё и титьки-то не на том месте, как у этой...
        - Ты, Сергеич, мою Любку-то  не трожь – причём тут она? Я просто...
        - Ты про - о - сто... Ты на свою Любку полюбуйся – вон все мужики засматриваются на неё. А то ты картинки будешь рассматривать, а «натуру» уведут...
       Все рассмеялись.
       Любку, – Любовь Петровну, – я, конечно, знал. Это была действительно симпатичная, приятная  и с виду и в общении женщина – работница одной из служб наших электросетей.
        - Понаплодили  разной порнографии... придурки:  и журналы, и карты вот, и разные там  «Интим-газеты»,  и видеокассеты с сексом, и чего только нет,- и хотят, чтобы общество  было здоровое, семьи чтоб были крепкими,.. – заворчал Сергеич. – Такой вот, как ты, насмотрится на картинки этих холёных путан и начинает жену или, там, подругу на их торс примерять, сравнивать:  и задница с передницей  не такие, и ножки не такие, и груди в их лифчики не вписываются, и кровь волнуется  при взгляде не так, и... пошло-поехало:  потянуло на приключения,  на измены, а за ними  – обиды, разводы, брошенные дети, вражда... И это только от «безобидных» картинок «красоток» или, с  другой стороны, «красавцев». А если это ещё усилено с помощью искусства кино, видеофильма...
       Заинтересовавшись такой точкой зрения Сергеича и его оценкой  значения засилья порнографии в нашу повседневную жизнь и искусство, я слушал его внимательно. Видимо заметив это и посчитав меня человеком, разделяющим его мнение, Сергеич, как бы больше обращаясь ко мне, продолжал:
        - Я вот наблюдаю за молодёжью: у них уже и представления-то о толковой, высокой, человеческой любви практически нет – всё вытравлено или методически вытравливается под видом « сексуальной революции»  разными фильмами с одним сценарием:  встретились случайно Он и Она,  мало-мало познакомились и... в постель – дальше «знакомиться», «состыковались» - разбежались и,.. вся любовь! А для «восхищения»  такой  «свободной» любовью ещё сюда и «гомиков» или лизбиянок подвяжут...  Скотизм какой-то... Тьфу-у!..
И заметь, всё это преподносится прямо в каждую квартиру, доводится до каждого ребёнка, - я уж о взрослых не говорю, -  с помощью «телека».  Какое уж крепкое общество, крепкую семью можно ожидать после подрыва и целенаправленного  уничтожения  всех  проверенных жизнью  моральных устоев, основ этой крепости, цементирующего начала – именно чистой и возвышенной, ласковой и заботливой, самоотверженной любви? – нет, конечно!.. Результат будет один:  разврат на уровне дворняжек в период  гона, а семьи – это не семьи будут, а стада скотообразных подобий человека...
        - Стареешь, однако, Сергеич, - заметил я, улыбаясь, - отсюда и умные речи... А ведь  что  не говори, а от красивого  глаз-то не оторвать... Вон Любовь Петровну почему-то приметил!..
       Олег залился смехом, Николай же, нахмурившись, посмотрел на меня так, что ещё вот-вот, и он кинется на нас с кулаками.
        - Причём тут:  красивое  –  некрасивое, - опять заговорил Сергеич. – Я не об этом... Во всём мера нужна, учёт возраста, педагогическое и медицинское просвещение... А это – насаждение  скотизма в человеческие отношения, и только... Ну да ладно, давай, Николай, раздавай карты – поиграем немного.
       Николай стал тасовать колоду карт.
        - Скотизм,.. любовь... А может она, – эта любовь, – в этом «скотизме» и заключается, в самой необходимости сохранения рода человеческого, а всё остальное – это всё придуманное, наносное:  разные там высокие  мотивы, порывы, чувства,.. – как бы рассуждая  сам с собой, вслух произнёс  я.
        - Ну уж нет! – есть высокие, глубокие и, порой, даже не объяснимые чувства!.. Вот, например, случай был... Он часто всплывает в моей памяти...
        - С тобой? – вставил вопрос Николай.
        - Что со мной? – не понял Сергеич.
        - Ну случай-то... с тобой был?
        - Обязательно со мной, что ли? Раз говорю, то знаю...
       Сергеич замолчал, разглядывая свои карты и переставляя их в руках, вероятно, совмещая одинаковые масти для удобства игры. Игра началась. Сергеич молчал.
        - Ну расскажи, что ли, раз начал, - не выдержал я, чувствуя, что если его не подтолкнуть  к рассказу, то на этом наш разговор и закончится.
        - Чо рассказывать-то?- деланно равнодушно спросил Сергеич, сбрасывая карту.
        - Да не тяни, Сергеич, - поддержал меня Николай.
        - Расскажите, Пётр Сергеевич, - интересно  ведь,..- присоединился к нам и Олег, принимая после «круга» не отбитые карты и расставляя их в руках.
       Сергеич поднял глаза на Олега, некоторое время задержал на нём свой взгляд, потом посмотрел на меня.
        - Ладно... Друг у меня был, – Мишкой звали, - начал рассказ Сергеич, не прерывая игру. – Это, правда, было не вчера – давненько тому... Мишка дослуживал срочную последний год под Спасском...  И вот как-то  заявляется он к нам домой неожиданно в самом начале осени : оказалось, - как он сам потом рассказывал,- его первым эшелоном после приказа демобилизовали – в награду за хорошее оформление учебного класса полка. Ехал домой он поездом и, что самое интересное, вышел не на своей станции «Морная», что под городом, где у него родители живут, а прямиком  прибыл в город. Ну и, конечно, к нам зашёл – меня  навестить,  да и родителей моих тоже: они его самого  да и его мать с отцом отлично знали – раньше вместе работали, а мы пацанами вместе играли; потом по каким-то обстоятельствам их семья в  Морную переехала. Я, естественно, его приезду – приходу обрадовался, а тут дома ещё мать моя в это время как раз была: быстренько на стол соорудила кое-что, выпить достала...  Сидим за столом: о том - о сём вспоминаем, разными, там, новостями обмениваемся. Он и рассказал, что в поезде, когда ехал, встретил дивчину хорошую – познакомились, разговорились: она тоже домой ехала от родственников, у которых гостила.  Родители её жили в Яровке, - ну вот в нашем районном центре, - а сама она училась в городе в педучилище. Мишка и приехал вместе с ней в город, чтобы на автостанции посадить её на автобус до Яровки... Вообщем, влюбился  он в неё, в эту Маринку, - так звали дивчину,- поуши...

       Прошло месяца два, ну пусть – три, после того, как Мишка к нам заскакивал после своего «дембеля». По слухам я знал, что после небольшого отдыха дома он устроился в городе на один из наших заводов и стал работать на автокране, но к нам что-то не заглядывал. И вот как-то вечером, после работы достаю я из нашего почтового ящика открытку – приглашение:  Мишка женится на Маринке, и приглашают они нас на свадьбу, которую будут справлять вначале в Морной, а потом все поедут в Яровку  на заказном автобусе.
       После обсуждения в семье этой новости родители мои от такого хлопотного меропрятия  отказались – решили не ехать, я же в назначенную субботу поехал, тем более, что регистрация молодых была у нас в городе, в нашем Загсе.
       Надо сказать, что свадьба в целом прошла нормально: и довольно весело и без драк, -  (что иногда бывает на свадьбах), - если не считать того обстоятельства, что в пути в Яровку у нашего автобуса от камня встречного автомобиля  разбило лобовое стекло и пришлось ехать километров тридцать, стуча зубами и ёжась от холода, а если ещё учесть, что это было в начале зимы, а мы все были одеты празднично – легко, то можно себе представить в каком виде мы добрались до Яровки.   Ха-а,.. сейчас вспомнить – и то в дрожь кидает!.. Правда, нас встретили там хорошо: отпоили-отогрели, и дальше всё было сглажено и забыто...
        После свадьбы Мишка с Маринкой поселились в комнате второго этажа одного из семейных общежитий завода, - Мишка потом мне с гордостью рассказывал с каким трудом он «отвоёвывал» эту комнату. Они довольно часто стали бывать у нас, а я изредка заскакивал к ним. Я считал, что у них получилась если и не идеальная, то, во всяком случае, нормальная семья, и был рад за них.
 
        ...В феврале у Маринки был день рождения, и они пригласили меня отметить его вместе с ними. Я согласился.
       В тесной комнатке общежития в шесть часов вечера рабочего дня собралось довольно много народу:  три Маринкины подруги из педучилища, двое друзей с Мишкиной работы, три  молодых  пары – соседи по семейному общежитию, я и, естественно, Мишка и Маринка. Столы поставили возле стены так, чтобы было небольшое место для танцев. Играл магнитофон, шли шумные беседы и, казалось, что всё идёт так, как нужно. Начались танцы. Одна из подруг потянула подвыпившего Мишку танцевать. Тот с широко расплывшейся улыбкой принял приглашение, и они стали отплясывать бодрый ритмический танец.  Ольга, - партнёрша Мишки по танцу, - зная кое- какие тонкости в воздействии женских телодвижений на мужиков, стала этим злоупотреблять, и танец закончился тем, что они тесно прильнули друг к другу в поцелуе, а затем Мишка, как бы в знак благодарности, в мужской деланной гордости обнял Ольгу, и они, обнявшись, последовали к столу.  Усевшись, Ольга, воркуя, стала Мишке накладывать в тарелку какие-то салаты, другую закуску. И всё это, естественно, происходило  на  глазах у Маринки...  Вы бы видели  в это время её лицо! – по нему пробегали то равнодушная усмешка, то искры коварства, то прищуренные в гневе глаза сверлили и Мишку и Ольгу или по-очереди или обоих одновременно...
       Между тем вечер продолжался. Пары танцевали. Пригласил и я приглянувшуюся мне Лиду – одну из подруг Маринки. Так я познакомился со своей будущей женой...
       У меня на сердце поселилась какая-то тревога за Маринку и Мишку, и я то и дело перекидывал взгляд то на одного то на другого, боясь, чтобы вспыхнувшая между ними напряжённость не переросла в беду.  А всё шло к этому:  Маринка уже сидела рядом с одним из товарищей Мишки и то и дело поднимала с ним рюмки и развязно хохотала. В конце концов, она склонила свою голову ему на плечо и, глупо улыбаясь, жевала кусочек маринованной рыбы, которую этот «друг» держал на вилке у её лица.
        - Ну ты и... сучка-а,.. - прорычал Мишка, резко вставая из-за стола, опрокидывая табуретку и потянув со стола скатерть, - на пол полетели тарелки, рюмки. – Это уж,.. – задыхаясь в бешенстве, прохрипел он и попытался дотянуться рукой до Маринки, но сидевшие рядом гости его вовремя остановили, усадили на место. Однако возникшая атмосфера уже явно не способствовала праздничному началу, и гости стали постепенно расходиться.
        Одним из последних засобирался и я, тем более, что моя новая знакомая Лида стала одеваться, и я вызвался её проводить. Так закончился этот день рождения Маринки для меня, но, оказалось, далеко не так у Маринки с Мишкой.

       Через два дня после «торжества» к нам домой под вечер приезжает на такси Маринка и сходу задаёт мне вопрос: не видел ли я Мишку и где он может быть, так как два дня его не было дома – не ночевал.
        - А что, у вас ещё что-то там после того случилось? – спрашиваю я.
        - Когда вы почти все разошлись, - стала, всхлипывая, рассказывать Маринка, - мы с Борькой,.. ну с этим, что за столом сидели, вышли в коридор к лестничной площадке. Он мне предложил сигарету, и я закурила... так, для виду – я же не курю... «Пусть,- думаю,- Мишка поревнует, а то вон как перед Ольгой расшаркался,- забыл, что я есть у него...»
        - Ну ты даёшь! – вырвалось у меня, - он же и так чуть столы все не перевернул...
        - А тут Мишка выходит,..- продолжала рассказывать Маринка. –Увидел меня с Борькой да ещё с сигаретой, подошёл и, ни слова не говоря, как по щеке мне вмажет... Я разревелась, побежала в нашу комнату, выкинула ему пальто с шапкой, а сама закрылась, упала на диван-кровать и лежу – реву... Он вначале ломился в дверь да соседи все  повысыпали  в коридор – остепенили его. Через некоторое время слышу: на балконе кто-то шарится, - а то Мишка уже туда с улицы забрался. Испугалась я  да через дверь...  Соседи милицию вызвали,.. забрали его. Утром я пошла в милицию: умоляла, чтобы его выпустили... Из отделения мы пошли вместе, молча дошли до перекрёстка.  Перед переходом он повернулся ко мне, посмотрел таким грустным взглядом и говорит: - «Прощай»,потом развернулся и пошёл в другую сторону. Я так и остолбенела...  Петечка, помоги мне, пожалуйста , - зарыдала Маринка, - найди его... Я же его люблю, у нас ребёночек будет...
        - Ну нет, вы, точно, придурки, да и только,..- в сердцах возмутился я.
        - На кой чёрт тебе надо было доводить всё до такой развязки?.. Да успокойся ты...
        - А что он так с Ольгой... Мне же обидно... А то как-то из его записной книжки, когда бельё собиралась стирать, фотография цветная голой бабы выпала,..- сквозь слёзы, полуоправдываясь, вновь стала рассказывать Маринка, - Я его спрашиваю: - «Зачем ты её носишь в записной книжке?».  А он мне: - «Что ж, мне её на стенку прибить?..». Я ему и говорю: - «А зачем она тебе вообще?».  - «Да ты посмотри на неё – картинка! Какие ножки, груди!..» - отвечает. Меня так и покоробило... - взяла и у него на глазах эту фотографию порвала. Он вначале вспыхнул от обиды на меня за мой поступок, а потом засмеялся и говорит: - «Да я другую  достану... Ты знаешь – у нас на работе чуть ли ни у каждого места девочки такие расклеены...». Я стала его вразумлять: -«Ну ладно, пусть там у парней - холостяков – ещё куда бы ни шло, а ты-то уже женатый...». –«А-а, одно другому не мешает,» -отмахнулся он. Меня это так разозлило… Петя, неужели я уж такая некрасивая?.. Вот и с Ольгой он как танцевал – разве мне не обидно? Что она – лучше меня?.. Вот я и хотела ему урок дать...
        - Да-а, уж – урок так урок.
        - Петя, помоги его найти, - вновь всхлипнула Маринка.
        - Ладно-ладно... Ты езжай домой, а я попробую его разыскать.
       Проводив Маринку до автобуса, я стал раздумывать, где бы мог быть сейчас Мишка, и решил, что лучше всего его надо искать на заводе, но так как завтра и послезавтра были суббота с воскресением, то поиски откладывались до понедельника.
       Утром в понедельник к началу смены на завод я опоздал,  а вызвать Мишку через проходную у меня не получилось, да здесь и самому надо было успеть к полдевятого на работу, так что ни в этот день ни на следующий Мишку я не увидел.  Встретились мы с ним только в среду после пяти вечера вроде бы как «случайно». Я с ним так это, издалека, с педагогическим подходом:  как, мол, жизнь? что нового? А он мне:
        - Да вот с Маринкой  разругались... Вчера был в общежитии, а её там нет – домой уехала, собрала свои вещи и уехала...
       Я сделал вид, что крайне удивлён, и ему: что да почему, что за причина размолвки?  - всё пытаюсь как бы его позицию выяснить.
        - Да дурак я, - говорит,- женился вот сразу, не рассмотрел, что она и водочку пьёт и покуривает, оказывается, да и пригреться у кого попало на груди может...
        - Ну это-то уж ты слишком.
        - Ничего не слишком... Сейчас я вот только и понял, что она вышла за меня просто так: подвернулся паренёк так себе – ничего, - можно за его спиной педучилище закончить, а там видно, мол, будет что да как,- вот и вышла, а насчёт любви тут и не пахло... Сколько уж раз убеждался... Бывало, иду с работы,- не иду, а лечу, как на крыльях, думаю: «там жёнушка ждёт – не дождётся; сейчас приду и свою милку в объятиях задушу...», а прихожу – она спит, ужина или нет или застыл, вещи, книги разбросаны, порядком и не пахнет...  Всё сразу внутри обрывается, а душа слезами начинает захлёбываться... Разве любящий человек может так поступать?..
        - Что-то ты, друг, краски сгущаешь... А она на тебя обижалась, что..., - и я рассказал, что Маринка была у меня – его искала, что без его, Мишки, жить не может, что он мало внимания ей уделяет, что его поступки её обижают, отталкивают, что умоляла меня уговорить его вернуться домой, к ней, что все её выходки – это желание вызвать к себе больше внимания...
        - На картинки голых баб ссылается,.. мало внимания,.. – смех, да и только! – усмехнулся Мишка. – Сама же, как к ней подойду, так говорит: - «Не мешай – учить много», то ещё что...
        - Ты вот что,- говорю ему,- давай-ка срочно езжай за ней, всё там между собой выясните, расставите по своим местам, да кончайте дурью маяться – посерьёзнее  надо относиться к семейной жизни...
       На том мы и расстались.

       Прошло чуть меньше года. За это время сыграли свадьбу и мы с Лидой. На свадьбе нашей был и Мишка... один. К Маринке он так и не поехал. Так что мои советы пропали зря: упрямство и Мишки и Маринки привели к полному краху их семьи. Развод Маринка оформила в районном суде. Письменное согласие на развод прислал ей Мишка, сам на суд не поехал. Потом как-то Лида мне сказала, что по девичьим слухам у Маринки родилась дочка, и она с дочерью так и жила вместе со своими родителями в Яровке, учёбу в училище она бросила.
        - Давай как-нибудь съездим к ней,- предложила Лида в одном из разговоров. Я пообещал, что мы обязательно съездим, но время шло: дела–заботы, беременность Лиды – всё это как-то само-собой отодвигало исполнение нашего решения, забывалось.
       Между тем Мишка изредка появлялся у нас. Мы намекнули ему, что, мол, слышали, что у Маринки родилась дочка, - его дочка! Услышав это, он побледнел, прикусил губу, как-то съёжился весь, в глазах заблестели слёзы. Быстро распрощавшись, он ушёл. Не видели мы его опять где-то с месяц.

        - Слушай, Петя,- говорит мне как-то Лида, - как думаешь? – ездил к Маринке  Мишка или нет?
        - А кто его знает,- отвечаю.
        - Если нет, то может его познакомить с Танюхой... Девка она вон какая: и симпатичная, и рукодельница, а варит как – пальчики оближешь! Они бы подошли друг другу...
       Татьяну, – подругу Лиды по училищу, – я знал, в основном,  из рассказов Лиды про учёбу, про  подруг, про их девичью жизнь. Пару раз она, Татьяна, была у нас – девушка действительно видная, приветливая.
        И надо ж такому случиться: прихожу я,..- да вот вскоре после нашего разговора с Лидой,-  вечером домой с работы, а в нашей комнате Лида с Татьяной занимаются: что-то им там дали подготовить к конференции, общественное поручение какое-то. Я не стал им мешать: пошёл в комнату к родителям – с матерью о том - о сём поговорил, потом телевизор посмотрел, стакан чаю выпил. Позже отец приходит с работы, а почти следом за ним и Мишка заявляется, да ещё и с шампанским.
         - Ну вот,- говорит,- наконец-то я вас всех вместе застал,- и ставит на стол шампанское. – У меня же сегодня день рождения, - улыбаясь, поясняет, - вот я и решил к вам зайти: вы  у меня тут самые родные... А домой я в субботу поеду.
        Естественно, мы тут засуетились: быстренько стол накрыли, достали что в холодильнике да на кухне было, пельмени мать быстро сварила и, пригласив наших «учёных» дам, все сели отпраздновать торжество в зале. Так в непринуждённой обстановке и состоялось знакомство Мишки с Татьяной. Уходили они от нас в довольно поздний час уже вдвоём: Мишка пообещал доставить Татьяну домой « в целости-сохранности».
        - А ничего так: Мишка Таньке понравился, - поделилась со мной своими сведениями Лида на другой вечер. – Начитанный такой,- говорит,- внимательный... Всё о нём меня расспрашивала.
        - И что? Ты про него так всё и рассказала?
        - Не всё, конечно, но кое-что...
        - Зря: надо было всё рассказать, чтобы у Танюхи ложных представлений о Мишке не складывалось. В данном случае лучше всё рассказать.

       ...Посеянное взросло! Через какое-то время, под праздники, мы получили приглашение на свадьбу Мишки и Татьяны.
        Татьяна жила в трёхкомнатной квартире новой планировки с матерью и младшим братом на четвёртом этаже девятиэтажки  недалеко от швейной фабрики - как раз у конечной остановки автобуса шестого маршрута, где был сделан разворот. Татьянин отец с матерью были в разводе, но Лида говорила, что по рассказам Татьяны он изредка приходил к ним в гости и даже приносил детям подарки к праздникам. Мать же Татьяны работала на швейной фабрике мастером. Там же раньше работал и отец, но , познакомившись  с другой женщиной, ушёл и из фабрики и из дома, оставив квартиру семье.
       Семья Татьяны жила скромно, как, впрочем, и семья с Мишкиной стороны. Потому решено было свадьбу справлять дома, в квартире у Татьяны: зал использовать для размещения столов и гостей, а из другой комнаты вынести мебель в третью, а её превратить в «танцплощадку». В этих делах я принял самое непосредственное участие: и по части перестановки мебели, и по части музыки, и даже по части покупки продуктов и костюма жениха.
       По желанию Веры Павловны, - матери Татьяны, - на свадьбу за умеренную плату был приглашён тамада - баянист – руководитель художественной самодеятельности педучилища. Девчата, – сокурсницы и Татьяны и Лиды, – заготовили разные смешные плакаты, шутки, развесили их по стенам, украсили комнаты, подготовили программу...
       Первый день всё шла как надо: молодые и прямые родственники, дружки и подружки съездили в Загс, покатались на двух легковых машинах по городу и пригороду и в четыре часа были  встречены у подъезда дома родителями и гостями с обеих сторон хлебом-солью, цветами, шампанским. По ковру через порог подъезда Михаил перенёс Татьяну на руках, и все дружно смеялись, подбадривая его шутками и хлопаньем  в ладоши.
        По лицам Мишки и Татьяны было видно, что они счастливы. «Пир» и гуляния продолжались часов до двух ночи.  Было просто и хорошо: люди подобрались весёлые и инициативные в вопросах самоорганизации досуга – пели песни под баян, танцевали под магнитофон и под баян, плясали, шутили и смеялись, кричали «горько» и, конечно же, хотели «украсть» невесту. Угомонились только тогда, когда молодых отправили спать к проживавшим в этом же доме родственникам Веры Павловны.
       На другой день за стол стали собираться часам к десяти. Пришли молодожёны, стали усаживаться за стол. Их посадили на своё место – впереди столов у балконной двери.
       Одна из женщин, обслуживавших столы, вдруг позвала Мишку выйти – якобы какая-то девушка в прихожей его вызывает, хочет его видеть. Мишка вместе с Татьяной стали пробираться к выходу, за ними последовал, подталкиваемый каким-то не осознанным беспокойством, и я; за нами выглянули любопытные...
       Пробравшись в прихожую, я обомлел: у порога стояла Маринка. Одета она была празднично - нарядно, красивая причёска украшала голову. Я глянул на Мишку с Татьяной: Мишка стоял как столб, Татьяна же теребила его руку, стараясь допытаться, что происходит. Секунду – другую Маринка смотрела на Мишку завороженными глазами. Потом, медленно опускаясь на колени перед ним, она, задыхаясь, дрожащими губами спросила:
        - Мишенька, зачем ты так?.. Зачем ты отнимаешь у меня, у нас жизнь?.. Как мы с Оленькой будем без тебя? Милый мой, любимый... На нож: убей меня прямо здесь – мне не нужна без тебя жизнь...
        Говоря так, она достала из-под кофты блестящий отточенным лезвием нож и, положив его на открытые ладони рук, протянула его Мишке.
        - Убей меня, пожалуйста,.. – повторила она. Слёзы текли у неё из глаз по щёкам, по подбородку...  Все оцепенели.
       Вдруг оказавшийся почему-то рядом со мной отец Татьяны бросился к Маринке:
        - Девушка, девушка,.. вы что?
       Он выхватил нож и, отдав его какой-то женщине, стал пытаться поднять Маринку с колен. Она засопротивлялась, зарыдала. Подскочили ещё мужики, женщины – поднялся шум, возмущённые крики. В конце концов, Маринку подняли, выдворили из квартиры и с шумом, с наставлениями и нравоучениями сопроводили до автобусной остановки.  В числе сопровождавших был и я. Дождавшись автобуса, толпа впихнула в него Маринку и, убедившись, что автобус тронулся, шумно обсуждая случившееся, вернулась назад.
       Какое-то время все возмущались, потом стало всё приутихать, все расселись; молодожёны тоже сели на свои места. Подняли рюмки, провозгласили тост за молодых, и свадьба стала вправляться в свою колею. Заиграл баян, запели «Что стоишь, качаясь...»
       Налили ещё по рюмке. Вдруг через открытую дверь балкона послышалось негромкое, протяжное:  «Миша-а-а…». Я, сидя от Мишки через два человека, отлично различил голос Маринки. Да, это был её голос!..
        - Горько,.. горько,.. – зашумели гости, подняв рюмки и устремив взгляды на молодых.
       Мишка и Татьяна встали и серьёзно посмотрели друг на друга. Потом Мишка, притянув голову Татьяны двумя руками к себе, крепко поцеловал её и, сказав громко: - «Прости меня, пожалуйста, Таня», - быстро, не дав никому опомниться, выскочил из-за стола. Пробежав через балконную дверь, он сходу… перемахнул через перила балкона.
       Все ахнули...

       Сергеич замолчал. Желваки скул заиграли на его лице, брови нахмурились – он был в плену воспоминаний. Мы тоже, бросив карты, притихли, каждый «примеряя на себя» его рассказ.
        - Да ну, это какая-то аномалия, а не любовь,..- помолчав какое-то время, первым заговорил Николай.
        - Сам ты, Колобок, «аномалия»... Видишь, как в жизни-то не просто, - возразил  я ему. – Здесь, действительно, глубокие чувства – твоим сексом – пексом не объяснишь...
        - Сергеич, а что потом с Маринкой было? Как она?..- наконец подал голос Олег.
        - Говорили люди, что от родителей своих она ушла – переехала со своей дочкой в другую деревню... А сейчас где – Бог её знает: мне-то какое дело?..

       Между тем время обеда закончилось.
        - Пора, однако, ребята, за работу, - сказал Сергеич, поднимаясь и собирая свою «авоську». – Надо ещё релейную защиту проверить...
       Мы нехотя поднялись и, забрав свои сумки, пакеты, поплелись за Сергеичем.
                ________________