Работа над ошибками

В темной пыльной комнате, среди хлама из различных вещей, громоздится старинный письменный стол. На нем разбросаны разноцветные листы, на каждом из которых, далеко не каллиграфическим почерком, сделаны какие-то записи. Исписанной бумаги довольно много, но еще больше лежит в пока что аккуратной стопке, возле стола. Интересная деталь: текст в основном написан карандашом, и лишь некоторые его отрывки сделаны с помощью чернил. К тому же, несмотря на небрежность почерка, на листах нет ни одной кляксы, ни одного зачеркнутого слова.
За столом, вот уже долгое время сидит Некто и уже заканчивает читать всю писанину, хранившуюся в этой комнате. Этот Некто в основном хмурится, вздыхает, и лишь иногда его лицо на мгновение озаряется улыбкой. Дочитав последнюю страницу, Некто встал, прошелся по комнате, быстро пробегая взглядом по всему хламу, что здесь пылится, и остановил свой выбор на… обычном ластике! Маленькая оранжево-белая стерка ничем не отличалась от остальных вещей в комнате. Но Некто обрадовался ей как великому чуду. Взяв ее в руки и снова сев за стол, он стал быстро перебирать уже прочитанные листы, и, найдя, по его мнению, первый, снова принялся за чтение, но теперь более внимательно, чем ранее. На особо возмутительных или ужасающих отрывках Некто замедлял чтение, а затем безжалостно стирал непонравившиеся ему слова, фразы и предложения, заменяя их новыми. Так он медленно, но верно приближался к далекому концу текста. Лишь одно немного омрачало его радость: он ничего не мог сделать с записями, сделанными чернилами – оставалось только еще раз все перечитать и смириться с их существованием.
Спустя много дней Некто завершил исправления. Хотелось взяться за это дело еще раз, но он и так потратил слишком много времени: пока он работал, за окном неисчислимое количество раз сменилась погода, были приняты и отменены тысячи людских решений, а реки жизней резко меняли свои русла.
Дважды перечитанная и исправленная бумага теперь лежит стопкой рядом с неисписанными листами, часть которых легким движением руки теперь разбросана на письменном столе, в ожидании своей частички текста…