Жирафьи пятна. Глава 2

Нет, меня не волнует, что мне только 12. Нет, мне плевать, что через два года мне дадут паспорт и я смогу сам отвечать за себя. И нет, я этому не рад.

Мне 16, и я пропал. Нет, я не тоскую по дому. Нет, я не реву от одиночества и не радуюсь, что никто не нарушает мое личное пространство.

Мне неизвестное количество лет. Меня не волнует такой аспект, как болезнь. Мое мнение неизвестно. Моя природа неизвестна.

И вместе мы один и тот же человек. И имя нам Жираф. Это история о том, как мы сошли с ума. И что было потом.

•—•—•

- Э... Рик. Эрик.

От улыбки пациента Финстону стало чуть теплее на душе. Ему понравились эти легкие, приподнятые уголки рта, эти слегка прищуренные прояснившиеся глаза.

- Ну, это... - немного замялся парень, - Приятно познакомиться.

Улыбку Жирафа как ветром сдуло.  Сначала он сидел спокойно. Но позже задрожали его волоски на голове. Дрожь сползла ниже, на плечи, покрыла запястья. Вскоре все существо дрожало, как осиновый листочек на ветру, готовый в любой момент оторваться. А Эрик лишь испуганно смотрел и судорожно пытался понять, что же он сказал такого, что так его испугал?

- Приятно? - тихо по слогам выдавили сухие губы, - Приятно?! - уже громко закричало существо своим басистым голосом. У парня внутри все сжалось, даже вздрогнуло, когда пятнистый сгруппировался, обхватив руки коленями, и завалился на правый бок, тем самым отвернувшись от психолога. Он привстал. Захотелось что-то сказать, чем-то успокоить, объяснить, что он не специально, хоть он и не понимал, что он сделал и что надо говорить. Но все слова упали на дно желудка, когда раздался слабый всхлип, - Спасибо...

Существо молча заплакало. Жирафу за все время, что он был болен, никто не говорил, что ему приятно с ним знакомиться. Доктора молча лечили. Родственников отстранили. Из друзей осталась только парочка, и те настолько старые, что можно было без проблем сказать, какую еду кто любит или обожает. Никто не горел желанием познакомиться. Да и он, запуганный своей новой внешностью, первые месяцы запирался у себя в комнате, залезал под одеяло о, поднимая и поворачиваясь руку, смотрел как движутся, переливаются пятна на уже пожелтевшей коже. Он до сих пор помнил, как обливал себя кипятком пару раз. Тогда пятна отступали от обгоревшей кожи и появлялась возможность, что родители не заметят...

Сглотнув, Эрик сел на место. Он все не отводил глаз от человека, нет, крохотного человечка, вдавящегося в пол всем телом, будто придавленный своими же слезами. Он так и сидел, пока не заметил, что что-то движется по беспомощной руке Жирафа. Он прищурился. Это оказалось достаточно крупное пятно, которое неловко, неуклюже пробиралось среди товарищей, в некоторых местах сжимаясь чуть ли не в тончайшую полосу. Вскоре она забралась под рубашку и парень больше не смог следить за ее передвижениями. Он, не веря своим глазам, отклонился назад.

Что он вообще здесь делает? Зачем он согласился на эту сомнительную работенку? За какие грехи он теперь здесь, в одной комнате с психом, разделенный лишь стеклом, изрисованным пятнами? Он уже начал сомневаться, что они именно коричневого цвета.

- Эрик, - вдруг сказал Жираф. Названный вскинул опустившуюся голову, только поняв, что существо больше не плачет. Оно поднялось с пола, встав на колени и чуть-чуть приподнявшись. Один глаз загородили грязные, слипшиеся волосы, поэтому вид был немного угрожающий. Заплаканные глаза были будто покрыты пеленой утреннего, лондонского тумана. Он жалобным, легким, дрожащим голосом произнес, словно перед сметью:

 - Мне так одиноко...

Эрик, замявшись, попытался неловко и успокоительно улыбнуться. Он вообще был без понятия, что он сейчас должен сказать. Соврать? Нет, так он только себе яму выроет. Не просто выроет, но я колья на дно поставит. Он стал судорожно вспоминать материал, но, вопреки всем ожиданием, он ему никакой информации не дал. В целом не думая, он сказал что-то наобум, словно не он. Только позже, запоздав на милисекунду в полете, слова достигли его ушей.

- Теперь здесь буду я. Ты больше не одинок, да?

Глаза Жирафа распахнулись так широко, что Эрику показалось, что они выпадут из орбит и покатятся по полу бело-зелеными стеклянными шариками. Если говорить об удивлении существа, то слов, размеров, величин, моделей, версий не хватит, чтобы описать то щемящее, пульсирующее чувство, когда сердце, словно умерев на пару минут, снова оживает и отдает импульсы в пальцы еще сильнее, быстрее, чаще! Дыхание шатена участилось, оно стало слегка отрывистым, издавая, подобно невидимому тихому драконьему пламени, счастье. Глаза загорелись благодарностью, уголки губ медленно, напряженно поднялись, растянулись в счастливой улыбке. И вот, перед вами радостный ребенок, будто получивший то, чего он так долго ждал. Где-то внутри Эрика что-то екнуло. Он понял что изменилось не только лицо Жирафа. Словно в лампочке что-то покрутили и она стала светить в разы ярче. Еще немножко, еще чуть чуть тепла, казалось тощее тело вот-вот растает в собственной радости.

- Спасибо, Эрик, - промямлил Жираф, внутренней стороной ладони стирая выступившие на глазах слезы. Эрик осознал, что совершил то, чего не собирался. Теперь ему точно не отказаться от этой работы! Он прочно приковал себя ржавой цепью сквозившего фальшью обещания, которое металось у него в голове, ядовито улыбаясь. «Врешь - не уйдешь!».