Жирафьи пятна. Глава 3

Если честно, то я никогда не старался обижать окружающих меня людей. Не расстраивал родителей. Не злился на друзей. Улыбался незнакомцам. Подбодрял депрессивных. Старался уступать. Уступать во всем.

А все почему? Мне было страшно. И страшно до сих пор. Я боялся, что общество отвернется от меня. Родители будут игнорировать. Друзья будут презирать. А незнакомцы и вовсе никак на меня не реагировать. Одна только мысль об этом заставляли меня содрогаться, съеживаться и тихо плакать в темноту своей комнаты. Люди вокруг меня - это все, что у меня было.

Я старался. Старался не так, как стараются на работе или трудятся. Я старался по-тихому, не привлекая к себе лишних подозрений. Каждый раз, поздно ночью я ложился в кровать и меня осеняло - я снова кого-то обидел. Или разозлил. Или не утешил. После пятиминутного размышления я приходил к выводу, что мне надо извиниться и быть внимательней. Только после всего этого, изъеденный совестью, я, изнемогая от жары, откидывал одеяло и засыпал, зная, что до подъема в школу мне осталось от силы три часа - если не меньше.

Но, рано или поздно, это бы случилось. В этом я не сомневался. Когда мне в голову приходила эта мысль, я отчаянно запирал перед ней все двери, закрывая страху проход к своему сердцу. Я и так держал его закрытым, считая, что открытие этой коробочки предоставит всем неприятности. В редкие моменты мне становилось противно. И я, смачно нажимая на кнопки клавиатуры, выливал всю депрессивную грязь в свой блог в интернете. Близкие друзья порой его читали. Но ничего не говорили. И я был рад этому.

Я запрещал сам себе вольности. И это не всем нравилось. То, что у меня была развитая фантазия, то, что я неплохо пел и рисовал, не меняло того факта, что я был занудой. В результате, вокруг меня появилось множество чудесных друзей и знакомых. Но я ни разу в жизни не встречал человека, которого я бы любил. И это меня коробит.

•—•—•

- Эрик, вы взрослый? - спросил Жираф, косясь на компьютер. Парень готов был поклястся, что может слышать жужжание вентилятора в ноутбуке. Ему казалось, что что-то сквозит во взгляде пациента. Боль, печаль, разочарование? Или все сразу?

- Как видишь, - не найдя ничего более подходящего, выдохнул молодой психолог, откинувшись на спинку кресла. Он отвел глаза, - Но я предпочел бы остаться ребенком.

И эта была чистая правда. После школы на него столько всего навалилось, что было тошно вспоминать. Столько дел, постоянные занятия, множество долгов... Каждый день больше походил на целую неделю, чем на двадцать четыре часа. Эрик моргнул, сбрасывая с внутренней стороны век смутное наваждение, и опять посмотрел на шатена. У него внутри все перевернулось на тридцать-сорок градусов, когда он заметил, каким взглядом на него уставился Жираф. Он словно кричал, вопил о том, что ему не терпится узнать ответ на негласный вопрос. Словно сейчас решается то, как он будет с ним общаться. «Точно, он ведь всего лишь ребенок,» - подумал Финстон, кладя еще один кусочек огромного паззла личности его пациента. И он опять отвернулся, не выдержав такой невидимой нагрузки. Помолчав еще несколько минут, которые, казалось, длились вечно, пятнистый рвано выдохнул:

- Я тоже, - Эрик вернул взгляд на место. Что-то в зеленых глазах качнулось, Жираф жалобно, беспомощно ухмыльнулся, слегка поднимая голову, - Мне иногда ужасно обидно, что я не успел так много, пока был маленький... Вот вы когда-нибудь пробовали на вкус муравьиную кислоту?

Эрик, хоть и слушал внимательно, но немного не ожидал такого вопроса. Это казалось абсурдным. Как можно пробовать муравьиную кислоту? Как ее вообще достать? Парень окончательно повернулся и слегка покачал головой.

- Нет, никогда.

- Жалко, - раздосадованным, завышенным для него голосом выдохнул шатен, меняя позу. Он вытянул ноги вперед и отклонился назад, создав себе опору в качестве рук, - А я пробовал. Она кислая и щекочет язык. На щербет похоже.

- Правда? - Эрик не ожидал такого сравнения, - На щербет?

-Ага.

Они исступленно молчали. Точнее, только Эрик. А Жираф смотрел на него полными ожидания глазами, веря, что ответ прозвучит очень скоро. Чуть-чуть времени. Тишина давила на уши. Еще чуть-чуть! Тишина подбиралась к горлу, пытаясь вызывать крик. Самую каплю!

- Надо будет попробовать, - не выдержал парень, - Только где бы муравьев достать?

Пятнистый облегченно выдохнул.

- Я на даче пробовал, - как бы невзначай сказал он и отвел глаза.

- У тебя есть дача?

- У моей семьи.

Эрик задумался, а Жираф опустил взгляд еще ниже, на свои колени. Те торчали острыми кольями, не скрывая свою худобу даже через ткань штанов. Тут Жираф вспомнил, что он ничего не ел. И уже очень давно. Он поднял глаза на Эрика, который все так же уныло и задумчиво пялился на стенку, словно там было что-то необычное и сверхъестественное. Пятнистый даже, поверив на миг, посмотрел туда же. Но там, хоть вид и ограничивали рамки окна, действительно ничего не было.

А Эрик думал. Думал нещадно много.

Тему семьи действительно не стоило затрагивать. У каждого ребенка разговор о родителях вызывает легкую тревогу и вопрос: «Им что-то нужно от папы и мамы?». В любом случае, с самого начала лучше обходить эту тему за километр, если не дальше, ибо чревато закончить нормальное знакомство, толком его не начав.

- А зачем ты рисовал пятна на стенах? - в конце концов спросил парень, переводя глаза обратно на существо. О боги, он все это время смотрел на него!

- А? - встрепенулся и вскинул голову Жираф, махнув своей "гривой", - Ну, это... Как сказать... -  замялся он, снова немного покраснев и от смущения опустив лицо к полу, - В общем, эээ...

- Что-то не так? Если не хочешь, можешь не... - собрался было сказать спасительную фразу Эрик, но его резко, криком перебили:

- Нет-нет! - Жираф прикрыл рот, как бы затыкая себя, а после продолжил чуть ли не шепотом, - Просто мне очень хотелось встретить людей, и я начал разрисовывать стены, а тут - Вы... - он замолчал. Рука опустилась на колено.

Эрик, слегка склонив голову, обдумывал слова пациента. Логики в них явно не было. Не чувствовалось ни намека на нее. Словно эти фразы летали в космосе, в абсолютном вакууме, они были предназначены не для Финстона, они принадлежали только Жирафу, и никому более. И только ему были они понятны, их смысл был скрыт от психолога, казалось, хиленькой дверью без замка, которую ему предстояло открыть. Ему было даже немного страшно. Страшно за себя.

- Не мог бы ты объяснить? Я ничего не понял.

Жираф поднял глаза.

Эрик понял, что ответ будет действительно ужасающим. Нет ничего ужасней ответственности. А именно ее сквозящие остатки он мог различить в этом беспомощном взгляде, в этих поджатых губах, в этом изгибе бровей, в этой руке, сжавшей ткань штанов.

- Вы - мой новый Бог.

Он даже не успел морально подготовиться, как уже был проклят этими словами, этим высказыванием, полным искренности и надежды на поддержку. Они определили его судьбу. Всего каких-то четыре слова...