Об индейцах

Дементий и Гостомысл были индейцами. Несмотря на то, что один жил в квартире №6 на втором этаже обычной белгородской хрущевки, а второй был прописан на городской свалке. Эти заурядные жилищно-коммунальные подробности все равно не имели решительно никакого влияния на их жизненную философию. И потому Дементий назывался по-индейски Человек, Смотрящий Сквозь Спидометр, а Гостомысл – Механик По Ремонту Проблем.

Как и у всех, давно и с увлечением пьющих людей, однажды у друзей случился алкогольный делирий. То есть белая горячка или «белочка» говоря по-простому. Когда вокруг прыгают мерзкие зеленые жабы и прочие чОрты.

В тот самый день, когда это произошло в первый раз, никаких земноводных вокруг не наблюдалось. Зато был гордо восседающий на бурой лошадке, от холки до крупа облепленной комарами, индеец-крик племени маскока. Первым его увидел Гостомысл, поскольку был человеком культурным и в молодости посещавшим Белгородскую государственную научную библиотеку. Дементий сначала немного замешкался из-за своего посредственного школьного образования и не заметил ничего подозрительного в указанном направлении. Но накатив еще полстаканчика, тоже совершенно отчетливо увидел индейский профиль, поскольку сидел сбоку, у стены. Более того, именно он впоследствии опознал в индейце Сломанного Зуба, сына шиппевского вождя Бьясву.

С той поры и завязалась у них индейско-белгородская дружба. Обитатели квартиры №6 трепетно впитывали аппалачский этнофольклор и иногда, с целью тренировки, бросали ножички в дверь спальни как их учил Сломанный Зуб.

Мудрость гордых сыновей прерий обычно восходила к ним после каждого пятого стакана. Особенно хорошо помогал в установлении пространственно-временной смычки самогон от тетки Пелагеи. Забористый, тягучий, цвета потного хаки, с ноткой дрожжевого привкуса и с базовым послевкусием ветоши, он был сделан из отборных субпродуктов, состав которых не раскрывался производительницей в целях сохранения коммерческой тайны. Самогон реально хорошо вставлял на североамериканскую историческую тематику, и индейцы выглядели неотличимо живыми и всегда обозначали факт своего присутствия свежим конским пометом, появлявшемся в самых неожиданных местах.

- Каждый год одно и то же – медленно сказал Гостомысл, привычно обозревая висцеральность индейского привала. – Прилетают пчелы.

Плеснимнеещеглазаплоховидят – в однотонной аппалачской манере востребовал Дементий, наваливаясь грудью на стол.

- Не говори так! Никогда не говори мне так! – неожиданно завизжал Гостомысл, сжимая уши.– Я боюсь длинных слов...

Индейцы с сочувствием посмотрели на Механика. Гипомонстрэскуипедалофобия была сущим проклятием их племени.

Дементий в три приема совершил акт поднятия из-за стола и старательно петляя среди навозных кучек, оставленных индейскими лошадьми тут и там по квартире, вышел на балкон за старой заначкой – Пелагеиной поллитровочкой.

Когда он вернулся, индейцев уже не было. А достаточно трезвый Гостомысл сидел за столом в свежей торжественной рубахе и писал заявление на вступление в члены «Единой России».

- Где в этом смысл? – вопросил Смотрящий Сквозь Спидометр голосом Ларри Кинга.

- Его нету. Он утонул... – просто, с улыбкой, откликнулся Гостомысл, ставя свою подпись внизу. Нос его при этом выглядел необычайно длинным для его короткого лица.

- Ну, – философически раскрыв поллитровочку и разливая дрожжевой нектар по стаканам молвил Дементий – Тогда за утопшего! Хороший тост, между прочим, человеческий...

И они синхронно выпили.

А в спальне в это время послышался далекий стук копыт.