Магистры не плачут, гл 8 и похоже 9

И что?!
На востоке разгоралось фиолетовое зарево, нам не туда, с магом способным вызвать бесконечный огонь лучше не связываться. Я, магистр способен на такое с третьей попытки и то, если сил хватит. Кто же он или они?!
Заклинания вселенского масштаба хорошо удаются группе магов, бесконечный огонь одно из них. Странное название, фиолетовое пламя не вечно, бесконечным его тоже не назовёшь, а назвали, единственное отличие от обычного доступного всем огня, - неугасаемость в течение столетия и возможность сжигать всё.
Конечно, маг способный разжечь своё пла-мя, может потушить и чужое, однако, слишком велики затраты, проще обойти очаг фиолетового пожара.
- Принцесса, придётся удлинить путь.
Теперь, когда нас осталось только четверо, Гейне всё чаще и чаще торопила отряд вперёд, к отцу, не считаясь с преградами. Она готова была идти сквозь горы, не умея даже держаться на воде, - переправляться вплавь через широкие реки, она либо искала смерти, либо боялась не успеть.
- Я всё понимаю магистр, и не заставляю вести нас сквозь пламя. Но постарайтесь делать не слишком большой крюк.
- Смитт, барон? Что думаете Вы? Жизнь она у каждого одна и я не вправе рисковать Ва-шими. То, что происходит впереди, мог сотво-рить только очень сильный маг, а я пуст, мне не защитить и себя.
- Ничего магистр, мы по краешку, авось проскочим. А жизнь Вы правы, одна, да только бегать надоело, скорей бы уж довести принцес-су и разбежаться. Магистр не подумайте, при-вык я к Вам, только сами знаете, дороги у нас разные, всё одно расстаться придётся.
Грен ден Фельд не стал пускаться в про-странные объяснения, лишь кивнул и сказал примерно то же самое в двух словах.
- Согласен, прорвёмся.
Позиция Гейне понятна, к тому же она зна-ет что-то, чего не знаем мы, но не говорит, имеет право. Не знаю, правильно ли она поступает, тем более после того, как мы стали столь близки. Я готов рисковать своей жизнью, но её!? Я то происходит в душе принцессы, почему она так спешит и торопит всех, иногда её поступки противоречат не только здравому смыслу, но и инстинкту выживания.
- Добро, мы пройдём настолько близко насколько возможно, Вилл Смитт впереди, на тебе разведка местности, я следом, затем Гейне, барон замыкающий. Не отставать. Смитт, на тебе только люди и звери, мага постараюсь засечь я.
Спорить никто не стал, к моему диктату, конечно, привыкли, слово магистра закон, вот только от магистра мало что осталось. Мантия пообтрепалась, кожа обветрила, холёные паль-цы рук покрылись заусеницами и кровоточа-щими ранками. Не магистр, а бомж какой-то.
Не скажу, что нам сказочно повезло, врать не буду, к чему брать грех на душу, но живыми из переделки ушли все. Можно сказать и так – еле унесли ноги. Но ведь унесли!
Что бы я, ещё раз, связался с принцессами! Даже с такими хорошенькими….
- Роман!
- И что!?
Принцесса отстала и теперь орала мне вслед, и так громко, как умеют только малень-кие дети, да взбалмошные, капризные принцес-сы. Шли мы в аккурат по правому краю фиоле-тового зарева, обходя его по короткой дуге.
В центре бушующего огня столь странного окраса оплывал, теряя былые формы и очерта-ния приличный размеров город. Зрелище пред-ставлялось завораживающим и отталкивающим одновременно, город умирал, люди прежде его населявшие уже переселились, кто в ад, кто в рай. Жар не чувствовался совсем, даже лёгкого тепла не ощущалось, температура, вряд ли поднялась больше чем на один градус, так и бывает, когда работаешь с бесконечным огнём.
К гадалке не ходи, – маг рядом, а где маг там и бойцы прикрытия. Вилл Смитт шедший далеко впереди испуганно присел, тридцать восьмой барон покрутил пальцем у виска и об-нажил мечи, я промолчал, хотя и ругался про себя матом. Нас засекли.
Дальнейшее помню смутно, как и осталь-ные члены и единственная дама нашей группы. Свистели над ухом файер болы, обдавая жаром пламени, сухо щёлкали голубые и розовые раз-ряды молний, кричали и истошно взмахивали руками маги и адепты, бежали наперерез, свер-кая сталью, солдаты.
Нам повезло, сам маг сотворивший такое спал, отдыхая от трудов не очень праведных, на зычный крик Гейне сбегались маги помельче, подмастерье да прочий люд. Хорошо врезались в память лишь несколько мелких эпизодов.
Вот, Вилл Смитт бросается под ноги магу, выхватывает из-за сапога нож и перерезает им глотку, кровь хлещет на зелёную с фиолетовым отблеском траву. Барон, бешено вращая мечами, устремляется вперёд, летят с плеч головы, сталь лязгает о сталь. Я бегу, крепко зажав в руке мокрую от пота ладошку принцессы, в правой руке меч, обагрённый кровью.
Падаю, качусь кубарем вместе с Гейне, она что-то кричит, огненный ветер бьёт по ушам, инстинктивно бросаю все силы на защиту. Экран слабенький, но держит.
Маги постепенно отстают, дорогу заступа-ют лишь шустрые меченосцы, да пикинёры. Кровь брызжет во все стороны, принцесса хро-мает и тянет меня назад, сердце колотится как файер бол, зажатый в кулаке перед пуском.
Мы несёмся, не разбирая дорог, ветки хле-щут по морде лица, принцесса уже не кричит, а визжит истошным голосом, мне плевать, я спа-саю свою шкуру и её заодно.
Спины тридцать восьмого барона и Смитта едва маячат впереди, мы с кисейной барышней, подчистую проигрываем эту гонку.
Я продолжаю бежать, преследователи от-стают, поскользнувшись на льду обмана, по-следнее, на что хватает сил. Простенькое заклинание срабатывает, слышен грохот металла позади, падают, налетая друг на друга, всё новые и новые бойцы. Мы вырвались.
Я не говорил патетических слов, никого не ругал, к чему. Дорога не стала короче, Гейне подвернула ногу, я лечил, как мог, нежно по-глаживая и шепча заклинания.
Мы снова шли, полями, свежими вырубка-ми, пересекая реки и овраги. И вот, глаза рас-пахнулись от восторга.
Лес, священный лес эльфов. Сказочные де-ревья великаны, шелест крон, волшебство в пе-нии незнакомых птиц, в каждом звуке. Лес….
Мы дошли, через три дня после последней пробежки, двух драк и одной водной перепра-вы. Странно, но мне показалось, что солдат слишком много для прикрытия и, похоже, гридни двигались, к лесу.
Авангард армии или что-то ещё. Вряд ли погоня за нашим маленьким, потрёпанным от-рядом может быть столь большой. Но мы до-шли, прорвав заслоны, дошли назло всем, до-шли те, кому повезло остаться в живых.
Встреча, которую устроил старый эльфий-ский король по поводу прибытия своей дочери, меня не впечатлила.
- Я рад твоему присутствию.
И всё, больше он ничего не сказал. Зато ко мне обратился тот час.
- С чем пришёл маг?
- Молчи! Ты разве не знаешь, сколько зла принесли люди в наш мир!
Вопрос конечно спорный, и насчёт зла и уж более того мира, но кто же станет в здравом уме спорить со старым эльфом в его владениях.
- Говори.
Ни тебе здрасте, ни, пожалуйста, даже имени не сказал. Ну, и как к нему обращаться.
- Магистр Роман, Ваше высочество.
- Вижу что магистр. За дочь благодарю, проваливай!
- Папа!
- Что папа!? Чужой он нам, чужой.
- Роман жизнью рисковал, все силы истра-тил, помоги ему.
Задумался король, погрустнел, но то, что он затем выдал, меня вовсе не порадовало.
- Так у него свой интерес был. Уж больно ты ему приглянулась. Не бывать тому! Даже не думай, пока я жив, и потом не думай!
Однако всё видит старый лис, ничего не скроешь, хотя, любовь, она ведь всегда на роже написана, что у смерда, что у магистра.
- Папа!
- Смитт подойди.
Хитёр старый эльф, ох хитёр. Смиренно опустился на колени Вилл Смитт, лизнул землю у королевских ног и склонился в молчаливом поклоне. Минута прошла, может две.
- Встань. Бери всё, что по уговору положе-но, за спасение дочери моей. Гостем будешь, три дня.
- Теперь ты маг.
Замолчал, словно не замечая, ни тридцать восьмого барона, ни эльфов стоящих вокруг. Молчал и я, не гоже магистру перед королём землю лизать.
- Подойди.
Я подошёл.
- Камня не касайся, убью. Из священного источника можешь напиться, один раз. Гости три дня и ты с ним гости.
Вздох и словно шелест листьев на ветру коснулся моих ушей, улыбнулся старый эльф.
- Одобряет, лес то.
Может и так, я лишь пожал плечами, у эль-фов своя магия у магов своя. Что ж, и на том спасибо, что барону разрешил вместе со мной остаться. И что это за источник с камнем.
- Благодарю король.
Ничего больше я не сказал, к чему в учти-вости расшаркиваться, ляпнешь ещё, что не то, либо сделаешь что не так, у эльфов свои зако-ны.
Пир был так себе, впрочем, по моим меркам и не было его вовсе, так посидели с обеда до вечера, травы поели, воды из родника пополам с вином хлебнули и всё. Старый эльф заговорил.
- Скажи магистр, враг близко?
Хитёр лис, да и разведка у него хорошо работает.
- Через пару дней здесь будут.
- Плохо. Завтра к источнику пойдём, успеть надо.
Завтра. Я ждал следующий день, не со-мкнув глаз. Много легенд сложено, много ми-фов вокруг источника сил и священного камня леса, заповедного леса эльфов.
Что ложь, что, правда? Завтра я узнаю всё, ну или почти всё. Медленно тянется ночь, мед-ленно и даже Гейне не пытается меня отвлечь. Она приходила, но ушла.
Что ждёт меня завтра, какие откровения, что за силу скрывает источник. Старый эльф хитёр, ни за что не позволил бы он прикоснуться к святая святых древнего леса, нет. Но сейчас, когда камень в своей слабой фазе, он решил рискнуть.
Он прав, не гоже чужакам касаться священного камня. Он хитёр, сможет ли дать мне хоть что-то камень леса, и в силах ли я это взять?
Рассвет встретил меня редкими лучами яр-кого солнца пробивающегося сквозь разлапи-стые ветви крон лесных гигантов. Стволы деревьев, уходящие прямо в синее небо, и свет, яркий свет вокруг. Светится каждый куст, каж-дый уголок, листочек и травинка, светится во-преки логике. Тень? Её просто нет!
Они появились внезапно, словно выросли из травы. Сверкающие наконечники копий, круг, замкнувший меня в кольцо. Эльфы, много эльфов, их непроницаемые лица не выражали ничего. Я приготовился драться.
- Мир тебе! Ты готов маг?
Почему я сказал да?
Сегодня старый король эльфов выглядел ещё старше. Гейне молчала, он кивнул, словно бы нехотя, приглашая за собой. Знал бы я во что ввязываюсь! Всё равно бы пошёл, магистры не отступают и не бросают друзей на пол пути.
Мы шли узкими тропинками, впереди нас словно по волшебству расступался лес, так и было, волшебство. У эльфов своя магия. Пели птицы, шелестели листья на тысячелетних де-ревьях, а в груди уже росла тревога и чувство предвкушения чего-то нового, неведомого до сего дня.
Честно говоря, я ожидал чего-то большего, чем просто родник, бьющий из скалы. Да и ва-лун, лежащий в неглубокой луже, с весело журчащим из неё ручейком нисколько не впечатлял.
- Преклони колени маг!
Не дело конечно для магистра, совсем не дело, кланяться камням, да воде сырой, не дру-ид, поди, однако ж, надо играть по местным правилам. Я преклонил колени и выжидающе замер.
- Пей!
Я присмотрелся, вода как вода, мутновата правда, от ила, что поднимается со дна, но, в общем, и целом, хотели бы отравить, давно отравили. Пригублю, пожалуй.
Первое впечатление отдалось ломотой в зубах, затем пришло желание. Я пил, словно измученный жаждой путник, пил и не мог остановиться, мне хотелось ещё и ещё.
- Хватит, хватит!
Ни за что я не оторвался бы от источника сам, с каждым глотком в меня вливалась не во-да, нет, магическая, пусть и не ведомая мне си-ла. Не берусь считать, сколько вёдер я выпил, так не бывает, столько воды не поместится ни в одном чреве, но так случилось.
- Хватит!
Меня оттащили насильно, заламывая за спину руки. Три гулких удара сердца я боролся с собой, ничего не видя и не слыша вокруг. Ко-пья упирались мне в спину, но я не чувствовал боли, решая какой смерти предать их всех, что собрались вокруг, и мешают мне пить.
Три долгих удара сердца я боролся с собой и поборол себя.
- Мир Вам.
- Мир и тебе маг. Ты выдержал первое ис-пытание, признаться, я не верил, если бы не дочь.
Я выпрямился и стоял во весь рост, жадно глотая воздух, острия копий больше не кололи, лишь тонкие ручейки крови стекали по спине.
- Прикоснись к камню маг, но прежде по-думай! Не один раз подумай, люди слабы.
Сила бурлила во мне, сила источника, она не распирала, нет, просто заполняла меня всего, без остатка и это ощущение было упоительным. Я привыкал, осваивался с её присутствием и думал, нужен ли мне второй шаг.
- Если слаб, откажись.
Нет, ты неправильно меня понял король, магистры не знают пути назад. Я лишь собира-юсь с мыслями и духом и решаю, что даст мне камень.
- Я подумал король и я решил.
Камень. Обычный с виду валун, покрытый паутиной трещин, и рука, моя рука, что сама потянулась к его шершавой поверхности. Это не описать словами, словно удар тысячи закля-тий пронзил руку и впился в моё тело .
Я кричал, громко, как только мог, на мгно-венье мне показалось, что помутился рассудок не в состоянии принять те знания, что текли в него полноводной рекой. Показалось.
- Встань маг.
Я не сошёл с ума. Обратный путь оказался короче. Мне о многом хотелось расспросить короля, но его отвлекли. Что-то произошло в наше отсутствие. Лагерь эльфов гудел.
- Король, к Вам гонец!
Гонец был окровавлен и едва стоял на но-гах. Эльф, всего лишь ещё один эльф, но отчего так недобро забилось сердце.
- Ко мне его.
- Они здесь мой король.
Король не спросил кто, он знал, знал и я, ожидая вопроса.
- Ты поможешь нам маг?
Король спрашивал, но хитрый лис уже знал ответ. За всё надо платить.
Бред. Меня обвели, вокруг пальца. Я могу уйти, во лжи нет чести, хитрость и уловки, не красят сильного. Магистры платят по счетам, даже если счета подложные.
Я посмотрел на короля, старого, хитрого эльфа, кинул осуждающий взгляд на Гейне.
- Я подумаю король.
Они ждали, гулко билось сердце, мне ли не знать ответ. Признаюсь, эльф чуточку струхнул, беспомощно оглянулся на дочь, принцесса отвернулась и он замер, затаив дыхание.
Я остался, потому что не мог уйти. Остальные поступили так, как сочли нужным. Вилл Смитт попрощался со всеми, своя рубашка ближе к телу, барон ещё не решил. Мне не нравился его взгляд, глаза обречённого на смерть.
Тридцать восьмой барон смотрел на меня, Гейне, старого эльфа, смотрел в никуда, мимо нас. Мне приходилось заглядывать в глаза об-речённых, но я не придал значения его словам.
- Как будет.
Он не спрашивал, словно отвечал сам себе. Я кивнул, магистрам часто бывает не до друзей, которых у них нет, и не может быть. Мой взгляд блуждал, лес, источник, камень, он остановился на Гейне и потух.
Я не мог не остаться. Из-за Гейне, её не со-всем честного, но прямого словно посох маги-стра, отца, не мог бросить лес и камень со свя-щенным источником. Мне не было дороги ни назад, ни вперёд, пока лорд гнал гроблинов против эльфов. Моё место здесь, на опушке ле-са.
- Магистр, нам надо продержаться всего три дня, затем камень начнёт набирать силу, и через год лес будут обходить по кругу. Никто не устоит перед силой камня удерживающего центр всех сил. Нужно лишь время.
Время. Лес велик, король успел собрать лишь малую толику эльфов, а враг уже сейчас готов войти под его шумящие зелёной листвой кроны.
Ночь прошла на удивление спокойно, ко-роль эльф даже не стал препятствовать Гейне, когда она тайком пробралась в гостевой шалаш. Под утро появились первые конные разъезды, эльфы встретили непрошеных гостей ливнем стрел.
Строились войска, с обеих сторон, строи-лись и чего-то ждали. Лорд, пригнавший их сюда, не давал команды атаковать. Армии битый час стояли друг против друга, когда я заподозрил неладное. Кто-то колдовал. Поздно, заклинание готово сорваться с цепи, мне не успеть.
Говорят, перед смертью в мыслях проно-сится вся жизнь. Бред! Сто пятьдесят лет не втиснуть в мгновенье, каждый день, час, боль, желания, радость и грусть. Это невозможно. Как хочется жить, осознавая, что смерть неиз-бежна.
Волосы встали дыбом, зашевелились, рас-ползаясь в стороны редкие облака. Холодок страха, пролетел по спине к копчику, и стёк в землю не задержавшись. Магистры умеют ухо-дить из этой жизни достойно. Думх!
Небеса взвыли и разверзлись, огненный дождь мчался вниз. Две армии замерли в ожи-дании, чья магия окажется сильнее. Кто будет жить, а кому пришло время умирать.
Армагеддон, любимое заклинание магов хаоса, не каждый магистр решиться на такое. Легко промахнуться и поразить своих, слишком просто ошибиться и погибнуть самому.
Он не ошибся, и промахнуться не мог. За-драв головы к небу, солдаты обеих армий смотрели вверх. Падал дождь, огненный дождь.
От Армагеддона нет защиты, нет спасения, он неотвратим как сама смерть. Армагеддон и есть смерть, но после него хотя бы есть выжив-шие.
Я рисковал, поставив на карту всё, преры-вая своё заклинание защиты и пытаясь вме-шаться в процесс создания его. Я не успел, за-клинание спущено с цепи. Но стоило попытать-ся.
Огненный дождь Армагеддона не знает пощады, никто из магов не имеет иммунитета к этому древнему и непредсказуемому заклятью. Его нельзя предотвратить. Можно лишь огра-ничить площадь поражения и попытаться удер-жать стихию в узде, существует также эфемер-ная вероятность отклонить удар.
Площадь атаки ограничит противник, моя задача сместить центр поражения. Бросая ста-вить защиту для себя лично, (только так можно уцелеть в аду), я рисковал, рисковал жизнью.
Десять тысяч стояли и смотрели, как падает дождь, дождь смерти, они верили в меня, и я не мог обмануть их веры. Мука ожидания застыла на лицах, мгновенье растянулось в год.
Падал огненный дождь, дождь Армагеддо-на, затмивший на мгновенье солнце. Я успел, получилось. И хотя не было левого фланга, мне удалось сохранить армию, отклонив удар.
И пусть кричат раненые, на границе огня, и не осталось следа от двух тысяч, армия может драться. Эльфы натянули луки, а первые шеренги обнажили клинки, пришло время стали, стали и крови. У меня ещё были силы.
Десять тысяч против сорока двух, эльфы не смогли выставить больше. Как мало их осталось! Народ леса вымирает, медленно и быстро, в многочисленных стычках и войнах. Слишком многие желают обогатиться за их счёт, наивно полагая, что лес хранит несметные богатства.
Хранит, но лишь чистоту планеты, и не-много древней силы. Эльфы не гномы, у них нет кладовых с самоцветами и золотом, их удел охранять душу леса, жить в нём и беречь.
Бьют барабаны Хорт гроблинов, строго по центру шаманы гонят своих в атаку. На флангах ударные баронские сотни, тяжёлая броня, боевые кони, железные клещи лорда. По пятьсот всадников слева и справа, грозная сила.
 Гридни наступают по всему фронту их много и они дёшевы. Десять шеренг по две ты-сячи в каждой, бьют барабаны, семнадцать ты-сяч гроблинов размеренным шагом идут вперёд, у них свой интерес. Позади центр, ставка, а там лорд, бароны, четыре тысячи бойцов из личных дружин.
Шаманы не помеха для магистра, тем более что впереди наступают гридни, их некому защитить. Лорд не способен на второй удар, Армагеддон не повторить дважды, его маги лишены сил, шаманы не станут защищать чужих.
Магистры никогда не расходуют всех сил в решающей битве, не стану и я. Мне жаль гридней, но позади восемь тысяч эльфов и лес, давший мне силу. Теперь и мой лес.
- Ветер!
Ветер не требует много сил, но когда впе-реди на пути плотно сжатого воздуха попада-ются камни, много камней, как здесь, воздух уже не валит с ног, мешая ряды, он убивает.
И нет для него преград. Пусть воет спрес-сованный в комок ветер, и камни врезаются в первую шеренгу, тысячи криков боли сливают-ся в один, но многие не могут кричать, мёртвые не кричат. Смерть сделала взмах косой.
Поднятые ветром камни взлетали в воздух, летящие булыжники били в кость, ломая, про-бивали мясо животов, выставляя наружу кишки. Многие гридни умирали в муках, ветер стих и не было больше в поле камней.
Девять шеренг поредели вполовину, шама-ны остановили смерть, они пожалели своих. Перед десятой шеренгой гридней вырос вал, вал из камней, костей и кровавых кусков мяса.
Весело запели стрелы, не давая продолжить атаку, не давая перегруппироваться и сомкнуть ряды. Падали убитые гридни, прошитые насквозь, побежали прочь первые шеренги, паника росла и ширилась, но лорд не мешкал.
Кавалерия, получив приказ, обрушилась на своих, рубя и сминая конями всех, кто пытался бежать. Шаманы остановили Хорт гроблинов и сомкнули их ряды. Гридни остановились.
Пять гулких ударов сердца я ждал продол-жения атаки. Нам повезло.
Лорд с баронами потратили слишком много времени на восстановление порядка, их войска отошли, сегодня битвы не будет. Десять тысяч гридней полегло в один день, неплохо, но эльфов всё равно мало.
Мне не приходилось поднимать мёртвых, лишь на занятиях по магии, давно и не больше десятка. Придётся рискнуть.
- Не сегодня.
- Гейне!?
- Нет, нет, я не читаю мыслей, лишь чуть-чуть, когда ты задумался о мёртвых, изменился цвет твоей ауры.
- Понимаю, мне самому не по себе.
Не сегодня, она права, впереди ночь и день, мы удержим позиции.
Им не выстоять без меня, да и со мной, честно говоря, шансов маловато.
- Принцесса, прикажите войскам отдыхать, первая ночь моя.
- Магистр, а Вы? Завтра тяжёлый бой. Наши маги прикроют передний край.
- Вот именно, а удар следует ждать отовсюду. Не спорьте, одна бессонная ночь пустяк.
Гейне согласилась, с чего бы ей спорить. Официально армией эльфов командует она, но обороной и самой битвой руководить мне.
К вечеру, когда багровое от скуки солнце зацепилось краем за горизонт в попытке вздремнуть, со стороны армии противника по-тянуло противоречивыми запахами.
Дух простой каши гридней, с ошмётками сала, перебил тухлый запах из котлов гробли-нов, с лёгким ароматом жаркого от очагов ба-ронских рыцарей. Лагерь приступал к трапезе.
- Перекусите магистр.
Грен ден Фельд, добрая душа, принёс охапку каких-то пряных трав, любимого лакомства эльфов и пол тушки кромиля, маленького, чешуйчатого и гадкого создания, но, тем не менее, восхитительно вкусного. Да, внешность обманчива.
- Благодарю барон.
- Не на чем, ненароком в силки попал, я уж сожрал половину, ешьте.
Ого, барон перешёл на Вы. Вроде не одну корку вместе делили, а из каких передряг выходили и на тебе, зауважал.
- Магистр, что будет завтра?
Вот так вопрос. Боится? Впервые барон чего-то страшится.
- Грен, я не знаю, что будет сегодня, потому что не провидец, а боевой маг, и давай без всяких там условностей. Да?
- Хорошо Роман, но всё же…?
- Как бы там ни было, похоже, лорд и его приближённые маги выдохлись, а я полон сил. Но…, есть ещё шаманы гроблинов, численный перевес в войсках и возможно, кто-то ещё. По-живем, увидим, если поживём.
Барон кивнул и пошёл восвояси. Ночь за-мкнула пол мира в свои объятия, ярко засверкали шальные от счастья звёзды и лишь луна, флиртуя, стыдливо спряталась, за единственную, серую тучку, на всём бесстыже звёздном небе.
Приметы сходились, завтрашний день обе-щает быть более кровавым.
Пришла Гейне, и тоже принесла поесть, травы и вторую половину кромиля.
- Вот, Грен дал, я уже откушала половину.
- Милая, лгать нехорошо, вот здесь в траве кости первой половины, Грен принёс. И ты знаешь у кромиля их не три, а только две. Ешь.
- А ты?
- Хватит мне, благодарю, сама как-нибудь осилишь, и извини, я должен побыть один.
- Хорошо, я пойду.
- Иди и постарайся заснуть.
Не спали дозоры с обеих сторон, да парочка магов плела козни. Был у лорда кто-то ещё в запасе, был. И этот кто-то, пол ночи прощупывал оборону, искал щель в заклятиях. Чужой маг примерялся ко мне, исподволь, легко касаясь безобидными заклятиями, не нападая и не давая возможности силой ответить ему.
Я попытался перехватить, мешали шаманы гроблинов, колдовавшие у тотемного костра и бившие в большой бубен обтянутый кожей предков. Так и должно быть, эта раса свято хранит традиции и порой поднимает из могил мёртвых.
Шаманы конечно пустяк, но эманации силы и духов мешают вычислить и схватить чужого мага, хитрого и опытного, мага лорда. Один шаман, два, пять, по зубам любому магистру, но если их десять, двадцать, а то и тридцать, да объединившихся в круг…, придётся не сладко.
Завтра, что принесёт завтра. Боль и горечь утраты, смерть или сладкий привкус победы на солёных от крови и пота губах.
Ночь прошла. Я вспоминал Армизель, ду-мал о Гейне. Нам не быть вместе, умирающий отец не позволит. Старый эльф стар даже по их меркам, но может умирать ещё лет сто, а то и больше. Нет, нам не быть вдвоём, пока не быть.
В моём сердце не осталось места для люб-ви, да и само сердце спеклось от боли потерь, клятв верности и ран, нанесённых изменами. Я устал терять любимых, мне надоело убивать их и прощать, сто пятьдесят лет не шутка.
Гейне, милая, милая, эльфийка, ей не быть моей, моей навсегда, на всю жизнь. Она не жи-вёт одним днём как Армизель, но у эльфов свои законы, король ни за что не отдаст дочь за мага, магистра чужой расы.
Не время загадывать на века, возможно, наша судьба решится здесь, очень скоро и останутся белеть кости на опушке леса. Да долго ли будет шуметь листвой сам лес, после нашей смерти.
Утро, солнце неохотно расстаётся с посте-лью, гаснут упрямые звёзды, с тем, чтобы через день зажечься вновь. Звёзды упрямы, как и солнце, как и я. Бьют барабаны шаманов.
Первый камень, выпущенный из катапуль-ты в стане противника, пролетел над нашими головами, гулко ударил в землю и прокатился до кромки леса. Затем мой тонкий слух уловил лёгкое завывание второго, третьего и четвёрто-го. И камни посыпались градом.
Не подправляемые магией булыжники на мгновенье зависали в воздухе, и падали куда попало. Тем не менее, среди эльфов послыша-лись крики раненых и слабые стоны раздавлен-ных. Я оглянулся, не дело вмешивать магию в механический процесс, не след тратить силы, которые могут понадобиться в дальнейшем, но камни продолжали валиться на головы эльфов и я решился.
Моральное состояние войск в любой битве играет важную роль, а о каком настроении можно говорить, когда ты теряешь солдат не в силах ответить ударом на удар. Да, зрелище не из приятных. Сизые кишки, растянутые по зем-ле, осколки черепов под ногами, крики, мало кого подвигнут на подвиги.
Заклинание простое, но действенное, при-думанное ещё на заре катапульт и прочей механической нечисти. А ведь были времена, воины выходили один на один, с мечами и копьями, решая, кто из них достойнее.
Были, но канули в лету. Опасно применять магию, имея таких сильных противников в стане врага, опасно лишний раз раскрываться, но моральный дух и боеспособность войска важней.
- Расплети ветер, верёвки крепкие, разорви ветер путы прочные, что связывают остовы ка-тапульт, покорёжь….
Да, так и ни как иначе. Похоже, первыми заклинание придумали друиды, а посему клю-чевая формула получилась длинной и напевной, зато сил требует мало и отката почти никакого.
Минуту или две камни продолжали падать с завидным постоянством, и так же разом ис-сякли. Сработало. И началось.
Атака. Армия лорда пришла в движение, порядок построения тот же, что и вчера. Впереди четыре шеренги гридней, напуганных мной, своим бароном, и вообще всем и всеми, но храбро идущих вперёд на верную смерть.
- Магистр! Они атакуют.
Я ещё не ослеп, но так надо, мы услови-лись. Гейне спрашивает совета, если что-то пойдёт не так, я его дам. Она играет в команди-ра, пусть, иначе нас не поймут, ни её отец, ни эльфы, что стоят стеной в слабой надежде уце-леть.
- Подпускайте их ближе.
Как магистр на её службе я имею право иногда указывать, так как осуществляю магическую поддержку. Эльфы обидчивы, но перед лицом смерти простят.
- Готовьте стрелы, первый залп по гридням, затем Ваша цель лишь гроблины.
Возможно, я не прав, и маг лорда окажется сильнее, чем я думал, а шаманов больше чем насчитал за ночь, пусть, стоит рискнуть.
Мне жаль гридней, но впиваются в воздух первые стрелы, и уже свистит, рассекая его, второй залп. Пора.
- Жужики!
- С-ж-с-ж-лужаем, приказывай хоз-з-жаин.
- Жалить насквозь, вдоль шеренг, до первого заклинания.
Мне повезло, до них трудно докричаться два раза подряд, но они здесь и гридни обрече-ны.
Получив приказ, создания чужого мира приступили к его выполнению. Десять ударов сердца потребовалось им, чтобы пройти сквозь первую шеренгу не защищённых бронёй грид-ней, ровно столько же они затратили на вторую.
Жужики дырявили податливые тела насквозь, и устремлялись к следующей жертве, убивая всё больше и больше. Первая шеренга, выкошенная под чистую, упала в молчании, за-литая кровью. Вторая умирала с криком, третья пыталась бежать, не зная, что от них не сбежишь.
Маг лорда попытался устранить угрозу, когда Жужики добрались до разбегающейся в разные стороны чётвёртой шеренги гридней. Жужики внезапно исчезли. Кибер бестии чув-ствуют магию и не любят попадать под её удар. Маг промахнулся, но свою задачу выполнил.
- Не стрелять! Беречь стрелы.
Я отдал приказ, эльфы выполнили, пора-жённые увиденным. Бежавшие в панике гридни врезались в слегка прореженный эльфийскими стрелами квадрат Хорт гроблинов и частично смешались с ними. Шаманы неиствовали, лорд давил кавалерией всех кто пытался бежать, гридни продолжали умирать сотнями.
Всё смешалось на поле боя. Крики, стоны и вопли раненых, живых, бегущих, куда глаза глядят, и неизменный бой барабанов слились в один гул. Кровь, волочащиеся по полю кишки, в беспорядке лежащие трупы. Так работают Жужики.
Получив урок, лорд с баронами не стал ждать следующего дня. Уцелевших гридней согнали в кучу и убрали с поля боя, под мерные удары барабанов шаманы повели гроблинов в атаку.
- Залп!
Стрелы больше не причиняли им вреда, те-ряя силу, они падали, не достигнув цели. Ша-маны знают своё ремесло, и гроблины смело идут в атаку. Бьют барабаны из кожи предков, квадрат Хорта, отъевшийся тухлым мясом, горланя похабные песни, прёт напролом.
Перед боем шаманы варят особые зелья из мух о моров и прочей гадости, каковые прида-ют гроблинам бесстрашие и силу. Хорт гроблины не боятся смерти, и никогда не отступают, если не прикажут барабаны. Их можно лишь убить, убить, если хватит сил и мастерства.
Бьют барабаны, нервы натянуты словно струны, чужой маг не атакует, ждёт. Мы нащу-пали друг друга, ночью, когда лагерь спал. Проверили и пришли к выводу, что примерно равны, по силе, по классу и опыту.
Он, несомненно, старше, дольше живёт и оттого гораздо опаснее, чем кажется. И всё же, ему пришлось отдать вчера часть сил на под-питку лорда. Армагеддон не просто заклинание, его не сотворить и не направить одному, а маги баронов и лорда в большинстве своём слишком слабы.
Слабы!? А кто же тогда он, как не маг лор-да. Мы выжидаем, в данной ситуации начать плести заклинание, – подставится под удар. Лучше ждать, но у лорда больше солдат.
- Гейне! Лучникам огонь по флангам, кава-лерия не должна приблизится.
- Грен, держись рядом со мной!
- Хорошо магистр.
Не знаю, что уж тут хорошего, когда про-тив восьми тысяч прёт семнадцать тысяч гроб-линов и тысяча закованных в броню всадников.
- Гейне, пусть ваши маги приготовятся дать отпор шаманам, я не смогу вмешаться.
А почему, собственно говоря, не смогу. Нападёт маг лорда? Но кто мне мешает приме-нить готовое заклинание вызова. Кто? Они ко-ротки, их не надо вплетать в силу, и редко какое из них вызывает сильный откат.
- Демоны!
- Демоны!
Вот оно как, и мыслим мы одинаково. Лад-но, предоставим полководцам самим вести войска в атаку, у них свои игрушки, у нас магов свои.
- Гейне, на меня не рассчитывай, демонов не бойся.
- Грен, подожжёшь, когда будет пора.
Я не зря руководил обороной. Здешние зловонные болота рождают в своих недрах немало горючей жидкости, только черпай. Почти чёрная, маслянистая жижа хорошо горит, даёт много жара и копоти. А огня, как известно, боятся все.
Канавы, прорытые загодя по всему перед-нему краю и даже с боков, заполнены ей под завязку. Остаётся только разжечь в нужный момент. Тактика боя мой конёк.
Но мне не до самолюбования, на арене де-моны. Три и три, итого шесть. Вызвать столько уже проблема, а удержать, да заставить драться, практически не реально. Но мы стараемся, оба.
- Порвать!
- Ату их! Дави!
Демоны горды и своенравны, места их обитания покрыты мраком, но маг способен призвать их на службу. Эти шесть простейшие, у них нет бичей и прислуги, но рост их огромен, а взгляды способны повергнуть в ужас любого.
Пунцово алые, против иссиня чёрных. Нам повезло, они из разных кланов и готовы вцепится друг в друга, если не удастся сбежать.
Я удержал своих, он тоже смог. Демоны не сбежали, маги, вызвавшие их, оказались силь-нее. Трое против трёх, мне не до пехоты.
- Грен, прикрой.
Многие маги беззащитны в тот момент, ко-гда занимаются своим делом, стрела, летящая в слепую, или меч направленный умелой рукой могут прервать их жизнь, могут, но вряд ли прервут. И всё же, рана, полученная в те секунды, что маг использует для направления заклинания, может привести к его гибели.
Маг не машина, а большинство по настоя-щему сложных заклинаний не позволяют отвлекаться по мелочам. Любому участнику сражения сохранить свою жизнь на поле боя ох как не просто и маги не исключение.
Магистры, такие как я, способны делать паре дел одновременно, но не тогда, когда дело доходит до удержания на коротком поводке трёх злобных демонов и уж тем более, не в момент создания и направления особо сложных заклинаний. Думаю мой противник того же мнения.
- Посмотрим, на что ты годен!
Не люблю голоса звучащие под черепными сводами, неприятно и не уютно. Маг способный на такое силён, и может оказаться мастер магом или магистром.
- Я Офтильбон! Трепещи выскочка!
Думх! Он точно магистр, старая школа, скорее всего изгой, озлобленный на весь мир, а меня, в том числе, просто так, за компанию.
Представление хоть и не по всей форме, но предполагающее ответ. Маг может много узнать о сопернике просто по его имени. Офтильбон, по первой букве стоит выше Рома-на, и по написанию несколько длиннее.
Итак, мой соперник, старше, опытнее и выше по рангу. Откуда у лорда такие маги?!
- Роман.
Я представился, и он в свою очередь оце-нил кто перед ним. Молодой салага, с коротким именем, - кандидат в трупы.
- К бою и пусть победит сильнейший.
Да он педант и зануда, коль прозвучала традиционная формула старой школы о начале поединка. Думх! Да поможет мне предержащий небо, и единый, что превыше всех.
Три демона не обращая внимания на копо-шащуюся пехоту у них под ногами и грохот барабанов, сблизились. Алые, против чёрных. Я знаю возможности и тех и других, магии практически ноль, зубы, когти и шпоры, все шесть принадлежат классу боевых демонов.
- Рвать!
- Рвать.
Его демоны сильнее, выше на пол головы, мощнее, но это не главное, важна воля к победе. Всё зависит от того, сколько ран способен выдержать демон, его бойцовских качеств и конечно силы мага. Сильный, но слабый духом демон может скрыться с поля боя, если его не удержит вызвавший маг, но струсивший даже не сбежав, принесёт не много пользы.
Рвать, любимое слово демонов, слово силы, используемое магом, оно словно гонг заставляющий начать бой. Три столба мощи против трёх, они сходятся.
- Рвать!
Схватка демонов зрелище не для слабо-нервных, и глубоко заблуждается тот, кто счи-тает их созданиями без плоти и крови, духами, не чувствующими боли.
Демоны не духи и не монстры, они порож-дение Думха, огромные существа из мяса и ко-стей, иногда наделённые магией. Джинны, Маобы, Панджу и некоторые другие относятся к классу разумных магических демонов, они условно плотные, умеющие менять форму и пользоваться магией. Часть мелких демонов можно отнести к разряду бесплотных духов, но большинство из них наделены плотью.
Они сошлись. Рёв, разнёсшийся над полем боя, напугал многих, заставил присесть и наде-лать в штаны. Демоны не обратили внимания на мелочь под своими ногами, им не было дела и до магов, выдвинулись из мягких кошачьих лап трём метровые лезвия когтей, обнажились в страшном оскале клыки и замер рёв.
Словно кочеты перед схваткой они рыли землю, разбрасывая далеко в стороны огромные куски с камнями, и вот, засверкали боевые шпоры на пятках.
- Рвать! Рвать! Рвать!
Когти сцепились с когтями, первые соча-щиеся жидкостью борозды пролегли поперёк прочных шкур. Их кровь не красна, её цвет бледно розов, всё не как у людей. Демоны.
Демоны особая раса, рабочий скот и армия Думха, любого Думха, который способен её создать. А Думх, это Думх, нельзя поминать его всуе, - беду накличешь.
- Рвать!
И рвали, алые чёрных, а чёрные алых и ле-тели первые клочки неподатливой плоти, и текла из их ран жидкость, едва похожая на кровь.
Они дрались молча, трое против трёх, уме-ло используя клыки, когти и шпоры, лишь из-редка подбадривая себя криками.
- Рвать!
В первые минуты боя никогда не понять, кто сильнее, демоны не отступают, свившись в один чёрно алый клубок, рвут и кусают друг друга, норовя ударить шпорами.
Сосредоточенно, не отвлекаясь на мелочи, демоны сражались, стараясь оторвать от про-тивника кусок побольше. Офтильбон пока удерживал иссиня чёрных, да и я не испытывал особых проблем с алыми.
Изрытая земля, глубокие ямы и упорно марширующие вперёд, под бой барабанов гроблины, не попадали в поле моего зрения. Мне было не до мелочей. Летели стрелы, что-то колдовали шаманы, им отвечали маги Гейне, кричал Грен. Я не слышал ничего.
Три ало чёрных клубка силы и мощи, рву-щие друг друга и не желающие уступать поля боя. Затоптанные в пылу схватки насмерть гро-блины даже не пытались защищаться, лишь чуть сменили ритм барабаны, и наступление продолжилось двумя равными колоннами, плавно обтекающими место сражения гигантов.
- Рвать!
- Боль!
Два рёва слились в один, одного из демонов припекло, слишком глубоки оказались раны. Боль – так демоны просят пощады, так они пытаются избежать боя. Первым сдался один из моих. Алый. Он попытался уйти, но я удержал громадную тварь и вновь заставил биться.
Сплелись и разлетелись в стороны, клубки сочащейся розовым плоти, раны на телах демонов были страшны и ужасны. Оторванные уши, носы, дыры, зияющие в мясе, торчащие в стороны, словно шпангоуты у корабля, белые рёбра.
- Рвать!
Алые сменили тактику, они выбрали из троих чёрных того, что казался слабее, и бросились на него разом.
- Рвать! Рвать! Рвать!
- Боль!
Тактика принесла свои плоды, теперь от боль кричал чёрный. Восемь ударов сердца, долгих восемь ударов, показавшихся мне веч-ностью, Офтильбон удерживал попавшего в мясорубку чёрного демона.
- Боль! Боль!
Я уже не верил в победу, двое чёрных по-лосовали незащищённые спины алых, а чёрный всё держался. Хлопок. Запахло серой. Чёрный демон сбежал, покинув поле боя, несмотря на попытки Офтильбона удержать его.
Два против трёх, кто устоит?
- Рвать!
- Боль!
Снова кричал алый, тот, что хотел сдаться первым. И вновь я удержал его. Когти полосо-вали тела, зубы рвали плоть, лишившуюся кожи и оттого ставшую податливой. Вскидывались для удара шпоры. Двое алых демона повалили чёрного и, встав на его грудь, рвали мясо, вместе с рёбрами.
- Боль!
- Рвать!
- Боль!
- Боль!
Они сбежали вместе, поверженный чёрный и мой алый, кричавший первым. Двое против трёх и непонятно кто устоит.
Мне не жаль демонов, но я отдаю должное их стойкости и воли к победе. Ни один из них не станет драться на потеху магу до смерти, хотя, такие случаи были, если маг достаточно силён или глуп, чтобы удерживать на поле боя полутруп.
- Рвать!
Трое. Два изрядно потрёпанных алых про-тив не сильно пострадавшего чёрного. Я не ре-шился бы делать ставки.
- Рвать!
- Рвать!
Огромный шар покатился по полю, давя и калеча всех подряд, и не я ни Офтильбон не были над ним властны.
- Рвать!
Рвать, подбадривали себя демоны и рвали, грызли и ломали, калеча друг друга. Шар рас-пался, и открылась картина, как двое алых, буквально вколачивают чёрного в землю головой вниз.
- Рвать!
Забитый в грунт до половины туловища чёрный демон завыл из-под земли, а алые не обращая внимания на его вой, уже тянули тол-стые ноги в разные стороны.
- Рвать!
- Боль!
Чёрный сдался и даже маг не смог его удержать. Двое пунцово алых демонстративно поклонились на все четыре стороны и, подобрав с поля боя несколько особо крупных кусков плоти, исчезли. Ничего приживят, им даже без разницы чьи, приложенная к ране плоть, пусть даже и чужая прирастает быстро, меняя цвет.
Лишь теперь в изнеможении смахнув со лба пот, я смог разглядеть картину боя. Горела земля с трёх сторон, тянуло гарью, жареным мясом и ощутимо пахло кровью.
Вал из трупов гроблинов вырос в пяти ша-гах от меня, кричали раненые, метались кони, эльфы, люди и гроблины. Грен ден Фельд стоял позади вала из тел и мелко дрожал.
- Магистр! Вы можете помочь!?
Своевременное предложение, но как можно отказать такой прелести, к тому же мало понимающей в настоящих магических поединках, особенно, когда помощь действительно требуется.
Кавалерии, несмотря на огонь, удалось прорвать строй эльфов, и теперь в прорыв, под мерный бой барабанов устремлялись гроблины.
Я стоял и смотрел как потоки уродов, раз-махивая адрисками, их любимым оружием ру-били эльфов пополам, и собирался с силами. Адриск – смертоносные перекрещенные лезвия, в руках мастера вращающиеся словно бешенные.
Эльфы быстры и ловки, их короткие клинки творят чудеса, но против мощи гроблинов бессильны и они. Гроблины, не умеют отступать без приказа, они любят войну и живут ей, адриски в их ловких лапах быстро разрезают грань, отделяющую жизнь от смерти.
Обидно, но кроме Грен ден Фельда здесь некому было оспорить их мастерство. Эльфий-ские короткие мечи не поспевали за смертонос-ным сверканьем скрещенных клинков адрисков. Свистящие лезвия под бой барабанов отсекали, руки, ноги и головы, и лишь знаменитые эльфийские кольчуги не давали им пробить сердце.
Считается, что пока не разрублено сердце, эльф жив, но мне ещё не приходилось видеть живого эльфа без головы. Я стоял и смотрел, как погибают храбрые парни, отлично владею-щие луком и коротким клинком, стоял и смот-рел.
- Жужики!
Во мне не было ни веры, ни сил, из чёрной бездны на меня смотрели глаза Офтильбона, как бы приглашая прогуляться по краю. И всё же я рискнул, призывая Жужиков.
- С-ж-с-ж-лужаем, приказывай хоз-з-жаин.
Так не бывает, ещё никому не удавалось призвать их трижды за столь короткий срок. Я никогда не видел их вместе столько, сколько сейчас роилось в воздухе.
- Жалить, всех кто против меня! До первого заклинания или чуть дольше.
Не знаю, и не берусь гадать, почему они пришли, не могу даже представить, с какой це-лью они вообще приходят, и слушают мага. Но я призвал их и они здесь, готовы жалить до смерти.
Минута, может быть две, и рвавшиеся к шатру с королём эльфов гроблины сбиваются с ритма, шатаясь, падают от многочисленных ран, а шаманы молчат, либо устав от магиче-ского поединка с эльфийскими магами, либо не желая помогать отступающим трусам.
Гроблины бегут, Жужики весело жужжа, летят вдогонку, пронзая тела, заставляя их па-дать и умирать. Кавалерия, закованная в латы, в ужасе скачет прочь, эльфы смыкают ряды.
Гроблины бегут!? Я не верил своим глазам, но барабаны, гнавшие их в атаку, молчали, и враг отступал. Отступал так быстро, насколько это было возможно.
Ещё один бой и один день выигран, но ка-кой ценой!? Трупы, эльфы и гроблины, бьющие копытами лошади без седоков, копоть, гарь, запах подгоревшего мяса, смолкающий вдали рокот барабанов. Окровавленное солнце тяжело опускается за горизонт.
Поле боя, усеянное трупами, разворочен-ная, выжженная земля, стоны умирающих, и вороньё, вечные спутники смерти.
Чёрные крупные птицы, слетаются на по-живу, лениво расхаживают по земле, садятся на лица, выклёвывая глаза, теребят острыми клювами вывалившиеся изо рта багровые языки.
Мёртвым не отогнать наглых птиц, мёрт-вым не до них. Они уже никогда не встанут, не посмотрят в мир пустыми, выклеванными глаз-ницами, и не будет от них детей.
- Магистр, пришла пора, нас слишком мало для победы. Король отдал приказ.
Похоже, я погорячился. Бывает, что и тру-пы встают, встают для последней битвы.
- Гейне, рад видеть тебя среди живых.
У нас была договорённость, если совсем край и некого будет поставить в строй, что бы защитить камень и лес, я подниму мёртвых. Ес-ли смогу, если хватит сил.
Бьют барабаны, это не сигнал к атаке, ка-жется, я не первый решился поднять мёртвых. Шаманы. Заунывный вой, тихий рокот пальцев ударяющих в старую кожу. Гроблины подни-мают своих солдат, что бы заставить идти их в бой.
- Гейне, сколько полегло эльфов?
- Четыре тысячи.
Я рад, что старый король решился, мёртвых эльфов легче заставить идти в бой. Затем немного кавалерии и очень много гридней, если не опередят маги лорда.
- Пусть соберут тела. Постарайтесь отта-щить и всадников с конями.
Эльфы составят ударный кулак, кавалерия возможно тоже, гридни пусть лежат там, где легли, их можно просто гнать толпой вперёд.
- Тащите бубен! Грен, ты жив!?
- Да, Роман.
- Нарви веток, будешь отгонять от меня мух.
- Что!?
- Извини, больше некому, эльфы не станут бродить среди своих мёртвых, наблюдая, как я глумлюсь над трупами.
Барон не стал спорить, вложил мечи в ножны и пошёл следом за мной.
Мешочек с зёрнами мора, ростками поту-сторонней жизни, и собственная сила мага, всё, что ему нужно для работы. Поднять труп пол дела, важно заставить его идти, и махать мечом тогда, когда это необходимо магу.
Одно я понимал, с эльфами проблем не бу-дет, камень леса в моём сердце, воды источника – в крови. Мы одно.
- Грен, ты веришь в загробную жизнь.
- Думх с нею, Рома, ты проживёшь дольше, а еж ли убьют нас в один день, тогда и поглядим. 
Обычно тридцать восьмой барон выражается изысканнее, но хождение среди покойников несколько отличается от их деланья в процессе боя и нагнетает нехорошие мысли, брезгливость и печаль. А посему, мой друг и боевой товарищ, слегка нажрался.
Между нами, говоря, Грен ден Фельд по-следнее время стал пить больше, либо депрес-сия даёт о себе знать, либо чует что-то.
Не секрет, что не только маги способны чуять смерть, они то, как раз чаще простых людей ошибаются в прогнозах относительно продолжительности своей жизни. Возможно, Грен ощущает на коже дуновение смерти, но лучше бы я ошибался.
Так и шли, Грен делал надрез за правым ухом, я клал росток, от трупа к трупу. Говорили о мелочах, смысле жизни и ставках на эту самую жизнь. Затем он спросил.
- Роман, ты умеешь читать линию жизни?
Что ответить, и да, и нет. Любой магистр, способен читать линии, да только как объяс-нить, что хорошая вроде бы линия, может резко измениться в любую минуту. Рана на ладони, ожог, что-то ещё и раз…, прервана.
- Думх!
Что-то часто барон поминает Думха, не к добру.
- Что случилось?
- Порезался, ладонь, пустяки.
- …!
Пересохшим от волнения голосом я попро-сил показать ладонь.
- Да брось ты, царапина.
- По-ка-жи.
Грен нехотя протянул мне ладонь, царапина пересекала линию под кривым углом, кровь едва сочилась, но останется шрам. Плохо, хотя бывает, линии на руке меняются, казалось бы, без видимых причин. Но такая рана куда хуже.
Мы простояли восемь ударов сердца, слов-но две статуи. И думали об одном и том же.
- Мне конец?
Я прикинул расстояние линии в том месте, где её пересёк порез, его длину и глубину. Грен, ещё поживёт, но не долго и смерть его будет кровавой. Неделя, примерно неделя, вот всё что ему осталось от этой жизни.
Сомнений нет, маги не ошибаются в том, что касается чужой жизни и смерти. Я не хиро-мант, но знаю точно, семь раз он встретит свой рассвет, семь раз, не больше. Но как сказать Грену о том, что его судьба предрешена. Как?
- Уже не долго?
Он знает или догадывается, но кто вправе лишить человека последней надежды. Я конеч-ная инстанция, его страхи и подозрения ищут выхода, но, как и любой другой, Грен надеется на чудо.
- Я не могу сказать, что чуда не будет, всё в руках предвышнего.
- Думх с ним, скажи, что видишь ты?!
- Семь дней.
- Благодарю, я думал уже завтра.
- Не стоит, я лишь отсрочил и утвердил приговор, не в силах его изменить.
Мы оба замолчали надолго, сосредоточенно и ловко продолжая начатое дело. Горы инициированных трупов росли, луна слонялась по мрачному небу, от звезды к звезде, полночь. Время рождения воров и героев.
Гейне спросила перед нашим уходом, к че-му всё это, зёрна с ростками, разве нельзя под-нять трупа так, без излишней суеты. Можно конечно, однако, тратится больше сил, и есть вероятность перехода готовых мертвяков на сторону более сильного мага. С зёрнами то оно надёжнее.
От трупа к трупу, всю долгую ночь мы шли с бароном вслед за луной, разрезая, вкладывая и зажимая рану.
- Растите, дайте им другую жизнь.
Тихо шептали губы, быстро прижимали надрез скользкие от крови пальцы. Грен рабо-тал кинжалом, не переставая впрочем, насторо-женно оглядываться по сторонам. Мне было всё равно, я знал, здесь и сейчас наша ночь.
Где-то далеко били барабаны, шаманы гро-блинов пытались поднять своих. Пусть, при любом исходе, у нас больше рабочего материа-ла, эльфы, гридни, немного тяжёлой кавалерии.
Шаманы естественно могут рассчитывать только на покойников их расы. Однако есть ещё лорд с неизвестным мне магом, но эти двое себя пока никак не проявляют.
- Рома, долго нам ещё среди покойников шастать?
- Долго Грен, долго.
- Ну, как скажешь.
Понимал я, не по нутру, тридцать восьмому барону такая работа, уж больно о смерти напоминает. Но что поделать, надо.
- Пойми Грен, чем больше мы завтра по утру поднимем и бросим в атаку, тем меньше наших займут их место. Думаешь, мне нравится в трупах копаться!? Я магистр, а не некромант какой грёбаный! Эльфов хочу сберечь, тебя….
Сказал и осёкся. Тебя…, чтоб пользу при-нёс, и всё одно умер, дней через семь. Грен не ответил, смирился, да, похоже, и сам он пони-мал, - недолго ему осталось мечами махать.
Так и продолжали, думая каждый о своём. Руки в крови, сердце в печали, а душа…, что душа, она лишь пленница. Пленница тела, ил-люзий, страстей и желаний, пленница, ждущая своего часа, мига удачи – вырваться на волю.
Её свобода и называется – смерть, тела, желаний, надежд. Её свобода – это всего лишь её свобода. А что дальше? Кто знает?
Не умирает она, точно не умирает, уверен, да и Артиинодиус того же мнения. А вот что дальше, не ведает никто, ни люд простой, ни маги, ни Думх, иначе купить бы попытался. Хотя, к чему ему душа, так баловство одно.
Светало, всё так же били барабаны, и так же лежали мёртвые тела, тысячи тел, тех тел, что завтра встанут и пойдут в атаку, что бы за-щитить живых. Правильно ли это? Хорошо ли глумиться над мёртвыми, пока души их ещё не отлетели достаточно далеко от тел, пока души их ещё способны видеть их муки.
Не зло ли я творю? И творю ли? Возможно, весьма возможно, что радуются они словно птицы, покинувшие постылую клетку. Но, вероятно, пребывают души в печали, смерть была рядом, больше не мыслят тела, что давали приют на годы. Пустое, гадать о вечном, пустое думать о том, чего никогда не узнаешь, не увидишь и не поймёшь. Душа, она ведь на то и душа, чтоб печаль и совесть постоянно жили в сердце.
- Роман! Ром-а-а-а-н!
Гейне, кричит. Задумался, однако.
- Роман, утро, да и принцесса волнуется, пойдём обратно что ли, вон и дозоры баронские видать.
- Поворачивай Грен, и впрямь пора.
- Не считал? Я, было, начал, потом сбился.
- К чему счёт, я и так знаю, скольких нам удастся поднять.
- Откуда!?
- Зёрна, я чувствую, скольким телам они дали жизнь. Четыре тысячи сто восемь эльфов, пять тысяч двадцать три гридня, полторы сотни кавалерии, всё, больше нам не поднять.
- Когда?! И они будут драться как живые!?
- Утром Грен, утром. И конечно хуже жи-вых, но победить их будет сложнее.
- Роман!
Гейне, она всегда называет меня по имени, когда никого из её расы нет рядом, и постоянно магистр во всех иных случаях.
- Папа спрашивает всё ли готово?
- Да, принцесса, да.
- Хорошо, я передам. Когда?
- Первыми я подниму эльфов, ими можно управлять и извини, они попадут под моё ко-мандование. Затем, когда гроблины пойдут в атаку, живые или мёртвые, брошу против них гридней, возможно и кавалерию.
Солнце не торопилось вставать в этот день, третий день битвы. И когда оно, наконец, поднялось, то было кроваво красным. Нам оставалось продержаться один день, или умереть на месте.
Под бой барабанов мёртвые гроблины шли в атаку. Одновременно с первым их шагом ударил, затаившийся было маг лорда. Заклинание упокоения, направленное по всему фронту наступления.
Мне наплевать какую магию используют для поднятия своих трупов шаманы, но Офтильбон просчитался, надеясь упокоить поднятых мной мертвяков. Зёрна мора не дают трупам вернуться в прежнее состояние, по крайней мере, пока сильна воля мага.
Здесь, рядом со мной, стояли стройными рядами эльфы, живые и мёртвые, а впереди две армии покойников уже столкнулись в бескров-ной битве. Гридни встали на пути гроблинов, трупы сошлись с трупами в гротескной сече.
Молча, без криков, поднимались мечи, упирались в мёртвую грудь острые копья, летели прочь головы. Лишь звон стали, разносился по полю боя, да её шлепки, когда она попадала в мясо, кромсая мёртвую плоть.
Гридни, чьи души покинули тела вчера и позавчера, не могли оказать достойного отпора гроблинам. Их было много, но мёртвый враг оказался сильнее. Влекомые барабанами, трупы гроблинов шли, сметая всё на своём пути.
- Враг приближается, скоро будет здесь. Гейне, Грен, Вы ещё не имели дела с трупами их не просто убить, главное снести голову и отсечь конечности, держитесь позади меня.
Мёртвые бились с мёртвыми, тупо проби-ваясь вперёд, к живым.
- Гейне, назад!
Гридни были растоптаны, я построил мёрт-вых эльфов и бросил в бой кавалерию. Остатки мёртвых гроблинов, размахивая адрисками, упрямо ломились вперёд, но грозной силы, ка-ковой были вначале, уже не представляли.
Барабаны сменили ритм и вслед за мёртвы-ми в атаку пошли живые. Эльфов не зря зовут стрелками леса, дождь, посыпавшийся с неба, не остановил мёртвых, но слегка проредил боевые порядки живых.
Лорд бросил на чашу весов всех. По цен-тру, как основная ударная сила наступали гроблины, справа гарцевали остатки кавалерии, а по левому флангу гнали (иначе не скажешь) в атаку гридней.
Сила схлестнулась с силой, сталь ломалась о сталь, две армии сошлись, чтобы умереть. Ударились друг в друга ряды воинов, живые бились с мёртвыми, а мёртвые шли в атаку на живых.
И когда пали мёртвые, чтобы больше не встать, а живые едва стояли на ногах, армии разошлись. Десять пар шагов разделяли врагов, тяжело вздымались, качая воздух груди, и широко раскрывались рты в жадном поиске глотка воздуха. Затем вновь забили барабаны.
Хорт гроблины сомкнули ряды, и пошли в атаку, увлекая за собой гридней. И тогда я ре-шился. Это был мой выбор.
- Все назад! Держаться позади меня.
Я знал толк в заклинаниях и никогда бы не решился на такое, если бы не лес. Много эльфов полегло сегодня, но мне не было до них дела. Лес, священный камень и источник, я должен им, и Гейне, милая принцесса Гейне, с которой мне никогда не быть рядом.
Страшен откат заклинания – плевок крови, но магистры не боятся откатов. Совесть? Есть более худшие формы заклинаний, есть более смертельные, я применял их не раз. Но эта, – одна из самых мучительных.
- Плевок крови!
Я выдохнул заключительную фразу прило-жения силы на одном выдохе, нехотя, с трудом разжимая зубы. Офтильбон ещё колдовал, пы-таясь мне помешать, но он опоздал и промах-нулся.
Небо разверзлось, и словно кто-то незри-мый, плюнул чем-то красным чуть впереди ме-ня, пятно расползлось и вот, робко коснулось ноги одного из гроблинов, живых гроблинов.
- Кровь!
Мне всё равно кто из них крикнул первым, гроблин или гридень, которого коснулось, то же пятно, но так должно было случиться, и заклинание, набирая силу, разрослось.
Пять ударов сердца понадобилось ему, чтобы охватить всех в округе, всех кто находился впереди меня. Пять ударов сердца и многие стали падать, умываясь кровью. Затем побежали.
Пытались бежать, падали, поскальзываясь в лужах собственной крови, и орали от боли. От заклинания не было спасенья. Я стоял и смотрел, мне было больно и тошно, но я смотрел.
Остатки гридней, харкая кровью, падали, на пропитанную ею же землю. Гроблины умирали, выпучив глаза и раздирая себе горло, один за другим смолкали барабаны.
Смерть взмахнула косой и не могла остановиться, в пределах видимости, прямо по фронту, всё было залито кровью.
- Как страшно!
Принцесса всегда была излишне чувстви-тельна, вот и сейчас, отвернулась, закрыв ладонями глаза.
- Нехорошая смерть.
Грен ден Фельд, тридцать восьмой барон без наследства, готовившийся умереть, оказался более скуп в словах. Но его глаза говорили обратное, похоже, он стал меня недолюбливать.
Думх с ним, всё одно не жилец, да и на Гейне наплевать. Подумаешь! Так себе прин-цесска. А я опять не плачу, ни к чему, хоть сердце рвётся от тоски, ведь магистры не пла-чут.
Три дня, прошло, нас больше некому атаковать, не встанут ни живые, ни мёртвые. Лорд бежал, прихватив с собой мага, и кого-то из оставшихся в живых баронов. Я чувствовал, что бежали трое, но сил преследовать не было. Занятно, есть значит либо амулет, либо заклятье защиты достаточной силы, что бы уцелеть. Хотя, Офтильбон достаточно силён и так, лорд, пожалуй, тоже, да и барон мог спастись, если повезло.
Мне не хотелось ровным счётом ничего, а больше всего видится с королём эльфов, но пришлось. Слишком много крови сегодня про-лилось и большая её часть на мне. Видит ли предвышний мои деяния, и если видит (а кто в этом сомневается), что ждёт меня там, куда неизбежно, рано или поздно попадает и маг, и смерд, и король.
Никогда ещё мне не было так больно, никогда прежде печаль не заполняла моё сердце полностью. Я не мог остаться и не мог уйти. Пир, похожий на поминки, пир – убивающий любовь.
Моё сердце рвалось на части, но магистры не плачут. Я эгоист мне не было жаль погибших эльфов, но я поднимал за них кубок. Мне хотелось выть от тоски, убивать либо быть убитым. Я справлял поминки по любви.
- Гейне!
Крик души, вырвавшийся во время празд-нества, чуть не выдал меня с головой. Но маги-стры не плачут и не лгут.
- За принцессу Гейне, без неё не было бы этой победы!
Немного фальшиво, но прокатило, пьяные эльфы, тупы, как и все прочие.
- За короля! За Гейне! За магистра Романа!
Эльфы, что с них взять. Я был слишком погружён в свои думы, что бы заметить, как исчез Грен ден Фельд тридцать восьмой барон и мой друг. Он ушёл не попрощавшись.
Я пытался его догнать, понимая, что, бу-дучи рядом, всё одно не смогу ничего изменить, но продолжал спешить. День. Второй. Его видели неподалёку, я спешил.
Лишь на третий день мне удалось нагнать его. Тело успело остыть, прибитый к огромному дереву арбалетными болтами он и после смерти внушал страх.
Сто семь трупов, ровно столько я насчитал у его ног, бесцельно бродя вокруг.
Я не думал, что может быть горше, чем было три дня назад, когда я расставался с Гейне. Он мёртв. Слишком много мне должен лорд и его бароны, слишком много чтобы простить.
Чутьё мага не подвело и на этот раз. Я во-время почувствовал опасность, почувствовал, но пренебрёг. Ноги сами потащили меня даль-ше, туда, где ждала засада.
Четверо, всего лишь четверо, причём, не обладающих магическими навыками. Четыре бойца, обученных убивать, но сейчас мне была нужна именно такая разрядка.
Правая рука погладила эфес и привычно легла на рукоять меча, левая заискрилась. Я погасил искры, плясавшие на кончиках пальцев, не поверив инстинкту. Обойдусь без магии.
Трое вышли на встречу, один остался за их спинами, видимо, не желая приближаться. Ко-роткие туники, ростом с меня, широкие мечи в левых руках, небольшие блюдца щитов в пра-вых. Странно, но не более.
Напали они все сразу, одновременно. Сверкнули смертельным блеском клинки, за-звенела сталь. Я мстил за Грена, подозревая, что в его смерти не обошлось без их участия, а потому бился расчётливо, не торопясь.
Удар сердца, выпад, потекла первая кровь. Все трое с первых мгновений схватки показали себя опытными бойцами, отлично разбираю-щимися в тонкостях боя на мечах.
Сверкала сталь, мой клинок с трудом раз-рубал смешные щиты, а так же руки державшие их. Звенел металл, все трое дрались молча. И умирали так же молча, стиснув зубы.
Меня не зря учили, многое исправил и под-сказал Грен, текла кровь, текла, с лезвия моего меча. Жаркий, короткий бой. Они не были тру-сами, ни когда их осталось двое, ни даже тогда когда передо мной остался стоять только один.
Ему не удалось продержаться слишком долго, не более двух ударов сердца. Трое, все как один лежали у моих ног. Я не воспользо-вался магией ни разу, за время яростной схват-ки с незнакомцами, и потому по моей руке тек-ла кровь.
Казалось четвёртого, что терпеливо стоял и наблюдал, как я расправляюсь с его коллегами, нисколько не волновала их судьба. Он ждал. И лишь когда я отёр меч липкий от крови, о тунику его бойца, он зарычал.
- Стой или умри! Я Зидан!
Я подумал и сделал шаг. Не то что бы я люблю перечить во всём и каждому, но иногда, из чувства противоречия, делаю что-то наобо-рот.
Он был прекрасен в гневе. Развевающийся по ветру плащ, с золотыми узорами неведомых мне рун, высокие, защищающие голени кожа-ные сапоги с медными накладками, серебристая кольчуга в мелкую сетку, надетая прямо на голое тело.
- Я должен убить тебя! Ты нарушил покой Великих!
Дурак. Я решил биться с ним на мечах. Не потому, что он выше меня на голову и шире в плечах (и то и другое можно укоротить). У него их было два. Ровно два, как у покойного Грен ден Фельда.
В моей руке сверкал лишь один клинок, и я, по молодости лет (всего сто пятьдесят, не возраст для мага), думал, что умею фехтовать. Дурак, трижды дурак.
Он атаковал внезапно, веер образованный круговым асинхронным вращением двух свер-кающих клинков был безупречен. И лежать моей дурной голове в траве под деревом, если бы не Грен. Кое-чему он меня научил.
С первым же ударом сердца мне пришлось перехватить меч обоими руками, иначе второго удара я бы не дождался. Мощь и град ударов обрушившихся на меня оказался настолько силён, что парировать их, держа меч только правой рукой, стало невозможно.
Зидан рубился так, словно родился с меча-ми в руках, а в дальнейшем использовал их вместо ложки и вилки. Его атаки были ловки, чрезвычайно быстры и в любой момент могли достичь цели.
- Да ты слабак!
Гулко стучало сердце, я не стал отвечать, не было сил и дыхания. Усталость наступила быстро. Лёгкие стали сдаваться первыми, их жгло, воздуха не хватало, и бешено заколоти-лось сердце.
Налитые золотом руки и ноги отказывались повиноваться, пот резал глаза, и лишь хрип вырывался из горящих огнём лёг-ких.
- Постой. Прервёмся, тебе необходимо от-дохнуть.
- Думх!
- Ты приверженец злобного культа нечи-сти?
Сказать, что я сильно удивился, значит, ни-чего не сказать. Зидан поразил меня перед са-мой смертью. То, что она неминуема, я уже до-гадался, мне не победить его в честном бою. Но что б так!? И я ответил.
- Благодарю Зидан, я просто крайне удив-лён, но к приверженцам злого культа не отно-шусь. Я верю в единого предвышнего.
- Это хорошо. Ты упорный и мне будет не интересно зарезать тебя словно свина, грязного, потного и уставшего. В такой победе нет доблести. Отдохни, теперь я знаю твой предел и убью тебя, когда ты будешь в силе.
- Думх.
Ответил я по привычке. Зидан конечно хо-роший и возможно честный парень, но жить хочется настолько сильно, что придётся совер-шить гадость и воспользоваться магией. А что Вы хотели, на мечах я пас.
Минут тридцать мы сидели, болтали, я восстанавливал силы (больше делал вид и тянул время), и расспрашивал его о том и о сём.
- Зидан, зачем ты здесь?
- Охраняю покой Великих.
Хороший ответ.
- Что они делают здесь, эти Великие и кто они?
- Мёртвые.
…!?
- И как я мог нарушить их покой!?
- Ты сделал шаг.
Час от часу не легче. Один лишь маленький ничего не значащий шажок отделил мою жизнь от смерти. Чушь! Я могу убить его в любой момент. Я магистр, но мне жаль лишать его жизни. Магистры не убивают просто так.
- Зидан, ты имеешь отношение к смерти моего друга там, у дерева.
- Я рад, что он был твоим другом, он дрался как лев, мне жаль, но его убили другие, подло.
- Ты всё видел!?
- Да.
- Ты не мог ему помочь!?
- Те, кто его убил, не переступили черту.
- Думх!
- Ты отдохнул?
Вот сейчас, я должен буду его убить. Гнев заклокотал в моей груди и тут же погас. Зидан не вступился за Грен ден Фельда, но у него своя логика, а мне так хочется жить. Зидан, что мне до него? Он честен, открыт, но вряд ли лучится добром, возможно миру будет легче, если умрёт этот фанатик. Жизнь или смерть? Я привык решать.
- Зидан, нам обязательно продолжать бой?
Я затаил дыхание, от его ответа зависела жизнь, его жизнь. Я стоял и ждал, а на пальцах уже плясали весёлые искорки смерти. Я ждал ответ. Он вздохнул.
- Да, я должен тебя убить.
Молния не сорвалась и не ударила в его сердце, вместо подлого удара я спросил.
- Позволишь ли ты мне вначале отомстить?
Ответ последовал мгновенно.
- Это святое право, ты должен.
- Благодарю Зидан, но месть может занять много времени.
- Я привык ждать, ты найдёшь меня на этом месте каждый чётный год.
Я перестал удивляться его ответам и лишь кивнул. Мне уже приходилось хоронить пав-ших. Армизель, настал черёд и Грена.
Маги не роют могил. Я развернулся, под-ставляя Зидану незащищённую спину, и пошёл копать. Магистры не плачут, лишь пот иногда щиплет им глаза.