Рок после смерти. Глава 7. Игрушки взрослых мальчи

ЕСТЬ ЛИ РОК ПОСЛЕ СМЕРТИ?
Глава 7. Игрушки взрослых мальчиков

     — Ведь это я дал ей это прозвище. Раньше она была просто Ритой.
     — Почему такое странное прозвище?
     — Вы только представьте! Обычная дерьмовая китайская игрушка, но она была моей счастливой вещью…

                Игрушки Макса.

     Мои родители никогда не ладили. Даже после того как разошлись. Отец спивался, мать пропадала на работе днями и ночами, пытаясь прокормить семью. Во всех своих несчастьях она винила, конечно же, его. Я и сам его потом винил.
     Но в тот день рожденья у меня появилась надежда. Дело в том, что отец впервые после развода о нём не забыл. Он пришёл на праздник и подарил мне плюшевого кенгуру. Мы вместе дали ему имя, Ру, крошка Ру.
     Ру был моей счастливой вещью. Я спал с ним, таскал с собой, даже когда повзрослел, и ходить с игрушками считалось упасть ниже плинтуса. Я втайне носил его в рюкзаке. Он приносил мне удачу.
     Однажды меня прижали в коридоре ребята из параллельного класса. Я тогда был ещё тем неудачником. Если раньше я был незаметным неудачником, изо всех сил пытавшимся слиться с серой массой, то  теперь я решил изменить свою жизнь. Я начал привлекать к себе внимание. Я покупал журналы, смотрел на своих кумиров и старался выглядеть как они, всё делать как они, в том числе музыку. И я не остался без внимания.
     Меня прижали. Они обсуждали мой внешний вид. Мои старые, просящие каши кроссовки, мои счастливые кроссовки. Они обсуждали мою одежду, они называли меня бомжёнком, они называли меня неформалом, для них это было ругательство. Они ржали над моей косухой, кто-то предположил, что я купил её в секонд-хенде, и этот кто-то отгадал. Я ведь старался круто выглядеть, а денег на это «круто» у меня никогда не было. Я позаботился о шмотках, но не позаботился о кроссовках. У меня ведь были огромные лапищи, а в подобных магазинах найти что-то подходящее оказалось невозможным. Я стоял смирно, терпел все нападки, пока они не вытряхнули мой рюкзак. И внутри была плюшевая игрушка. Ребята смеялись, я терпел. Один из них достал зажигалку…
     Тогда я впервые подрался. Я пришёл домой весь в синяках. Мать чуть с ума не сошла. Но я был доволен, я постоял за себя, я думал это всё благодаря моей счастливой вещи, моему талисману Ру.
     — Он, приносит мне удачу,— я говорил с полным крови ртом,— Если бы папа его тогда не купил…— я задумался обо всех напастях, которые могли бы произойти в моём призрачном будущем.
     — Ничего не покупал этот проходимец,— ныла в голос мать, утирая то своё лицо, то моё,— я его купила, и всунула ему, чтоб он не с пустыми руками пришёл. Этот лентяй всё потерял, семью, работу… Если бы я ему не позвонила напомнить и сына бы потерял,— всхлипнула она.

     Так закончилась детская сказка. Я понял, что всё дело не в вещах, предзнаменованиях, приметах, всё дело только во мне. Я хотел верить, что мне кто-то или что-то помогает, но в реальности я всегда был сам за себя и неплохо справлялся. Я положил игрушку в коробку со старыми вещами и забыл о ней.
     И я не вспоминал о нём, пока не встретил Риту. Рыжая, с двумя идиотскими косичками она носилась по залу. В день нашей первой встречи на ней был плюшевый балахон-кенгурушка, с большим карманом на животе. Она до боли напоминала мне мою игрушку. Она помогала всем. Один из музыкантов в шутку назвал её «наш счастливый талисман». И я ненавидел её.
     В тот вечер, когда я разорвал её альбом, на ней была та же кофта. Я смотрел на неё и меня словно замкнуло.
     Я всю ночь собирал фотографии, клеил. Я даже не знаю, о чём я тогда думал, все мысли ушли, я просто хотел собрать этот альбом, восстановить его, исправить всё что натворил. Я клеил и клеил. Собирал и собирал по кусочкам жизнь Ру. Осталась последняя фотография. Я задержал на ней взгляд. Ру, по всей видимости, была в окружении своей семьи, на фото все улыбались, она улыбалась, обнимая рыжего мужчину. Я ей завидовал. И я не отдавал себе отчёта, моя рука машинально схватила фотографию и запихнула во внутренний карман куртки.
Утром, когда я поднялся, меня мучало жуткое похмелье. Но я нашёл в себе силы. Я умылся, надел свои любимы джинсы, любимую кожаную куртку и схватил со стола альбом и зажал его за пазухой под курткой.
     Я спускался вниз и думал о том, что скажу Ру. В идеале я ничего не хотел говорить. Я должен был застать её плачущую и убивающуюся одну в комнате, положить на стол альбом, а она в ответ должна была залиться слезами умиления и простить меня. Я думал, как извиниться так, чтобы не пришлось говорить самого слова «извини», признавать свои ошибки. Я почти составил план. Но мой план полетел к чёрту, как только я открыл дверь.
     Ру смеялась. И она была не одна, с ней были Ник и Лео. И все взоры устремились на меня, их лица застыли в ожидании. Я никогда не чувствовал себя так неловко.
     — Мы помогаем,— замялся Ник.
     — Макс,— насторожилась Ру,— какого черта,— она набралась решимости,— ты здесь делаешь?
     — Я…
     Я растерялся, я переводил взгляд с одного на другого. Если Лео я ещё мог представить рядом с Ру, то присутствие Ника меня конкретно выбило из колеи, ведь именно он был моим соучастником накануне. Как оказалось потом, Ник ещё тем вечером осознал, какой он мyдak, и пока я рвал альбом Ру, он начал потихоньку разгрeбaть то, что мы натворили.
     — Я починил,— я вытащил из-за пазухи альбом и протянул его Ру.
     Ру схватила его, даже не сказав спасибо, и начала листать. На последней странице она застыла и подняла глаза.
     — Тут не хватает одной,— она сверлила меня взглядом.
     — Я не нашёл её,— солгал я.
     — Она мне очень дорога. Наверно дороже всех этих фотографий,— Ру водила рукой по страницам,— Убирайся,— равнодушно процедила она, в её тоне не читалось ни злобы, ни обиды, только холодное равнодушие.
     — Прости,— я чуть не прикусил себе язык,— но, а как же Ник? Почему?
     — Уходи, Макс. Прошу тебя,— она указала рукой на дверь.

     И я убрался. Я чувствовал себя голодной, скулящей дворняжкой, которой дали под зад, которой дала под зад защитница животных, и по идее я должен был перестать верить людям. Но я и так им давно не верил.
     Я спустился в актовый зал. Там вовсю шла организация следующего тура. В воздухе парили гирлянды, усилки левитировали. Если раньше я этому удивлялся, то теперь меня ничто не волновало кроме фото. Я достал карточку, ещё раз посмотрел на эти лица. И я ни за что не хотел её отдавать.
     Моё одиночество недолго продолжалось. Из стены вылез Джоник.
     — Ну, ты натворил делов!
     — Обойдусь без комментариев,— я поспешил спрятать фото.
     — Ей влетело. И знаешь что самое главное?
     — Без понятия и знать не хочу.
     — Она взяла всю вину на себя. Она не выдала тебя, Макс.
     — Она с ума сошла?— я смотрел на него и не верил своим ушам.
     — Думаю, она достойна того, что бы ты вернул ей то, что у тебя в кармане.
     — Откуда ты, чёрт возьми, знаешь?
     — Макс. Я уже давно не сплю. И могу быть невидимым. Все твои терзания прошлой ночью под дверью Ли… Ли, клей, дай мне!— он пародировал меня с наигранно-писклявым тоном,— Умоляю! Я должен всё исправить, Ли!— и Джоник, наконец, угомонился,— они не прошли не замечено.
     — Она не простит…
     — Она уже тебя простила. Ещё неделю назад. Как только поняла, что ты за мyдak.
 
     Джони быстро слинял. А я сидел и смотрел, как плавают в воздухе усилки. Я слушал как бранится персонал, как спорят продюсеры и менеджеры, в том числе Ли. Из-за трёх последних трупов, следующий тур решили отодвинуть на неопределённый срок. Планы Ли и всех остальных накрылись медным тазом. Но мне было плевать. Я ждал, когда появится нагруженная одеждой Ру.
     Ру появилась, я поднялся, пошёл к ней, но она скрылась в толпе. Я пытался разглядеть её, но она пропала.
     В отчаянье я направился к бару. Днём не наливали, но я успел уже скорешиться с барменом, и он сделал для меня исключение, а в качестве бонуса тайком передал мне бутылку виски на вечер. Я запихнул её под куртку и поплёлся вниз.
     Я сидел на крыльце и пил. Я знал, рано или поздно Ру появится, она пойдёт этой дорогой домой.
     Ру всё не шла. Я уже начал нервничать. Я пропустил ужин. В желудке образовалась огромная сосущая чёрная дыра. Я пытался залить её алкоголем. Но становилось только хуже. Я уже готов был забить на неё, я винил её, и действительно думал, что она не идёт, потому что ей не нужна эта фотография. Что, она её просто не достойна.
     — Тебя искал Ли Джонсон,— я услышал её голос за спиной.
     — Пошёл он к чёрту!
     — Как знаешь.
     Ру направилась по аллее в сторону ворот. Я подскочил и увязался за ней.
     — Тебе не обязательно таскаться за мной,— не поворачиваясь, проворчала Ру,— если ты хочешь прощения, то я прощаю тебя.
     — Можно я тебя провожу?
     — Это не обязательно. Макс, ты пьян, иди домой.
     Я всё равно пошёл рядом с ней. Мы всю дорогу молчали. Я то запускал руку под куртку, где лежало заветное фото, то вновь опускал её. А Ру всё молчала. Мы дошли уже до ворот.
     — Тебе дальше нельзя.
     — Я тебе соврал!— вдруг выпалил я и достал карточку,— Держи, забирай её.
     Ру смотрела на меня как на экспонат в музее, с удивлением, словно изучая. А я стоял с протянутой рукой и ждал, когда же она, наконец, её заберёт. Я хотел поскорее расстаться с ней, потому что боялся, что ещё хоть одна минута, и я передумаю.
     — Оставь себе,— она опустила мою руку.
     — Но почему?— я уже ни черта не понимал что происходит,— Держи. Бери её уже!
     — У меня есть подозрения, что она для тебя значит больше, чем для меня,— и она вдруг улыбнулась.
     Я смотрел на её улыбку и не находил себе места. Я вообще не понимал эту девушку. И я так и застыл столбом.
     — Макс,— Ру потянулась, она как кошка выгнулась дугой, разминая затёкшие позвонки,— ты же не торопишься? Я так устала, это был слишком тяжёлый день благодаря тебе…
     — Я уже везде успел.
     — Макс,— она потянула ко мне руку, я думал, она коснётся моей ладони и начнёт приставать, я даже немного этого хотел. Но Ру ухватилась за бутылку,— сделай милость, выпей со мной?

     Мы просидели с ней наверно полночи. Ру много говорила, и я даже не помню о чём, я помню только это чувство, полное безмятежное спокойствие. Я никогда не был так спокоен.
Я не отпустил Ру одну ночью. Для меня это было почти подвигом. Я никогда не заботился о девушках. Всю свою жизнь я выставлял девиц на улицу ночью, без денег и не парился над этим. Парились только девицы.
     Ру отнекивалась, но она сама была поддата. Когда она, наконец, отключилась, я взвалил её на плечо и отнёс в замок. С разрешения Джоника я оставил её спать у него в комнате. Когда я зашёл в свой номер и достал фото, я долго на него смотрел и не понимал, на кой чёрт оно мне сдалось? Очередная игрушка? Счастливая вещь? Моя счастливая крошка Ру мирно спала в соседней комнате, она видела красочные сны и наверняка улыбалась, прямо как на этом фото.



     — Помните, я вам уже говорил, что хотел помочь своим музыкантам?
     — Да, Джони, конечно помню.
     — Так вот, после той злой шутки над Ру, я понял что помощь, прежде всего, требуется Максу, причём экстренная.


                Коварные игры Джоника.


     Макс сидел под дверью Ли и завывал, чтобы тот дал ему клей. Я прошёл сквозь стену в номер Ли. Наш любимый продюсер сидел обложенный стопками журналов и вырезок из газет и пытался читать. Я подошёл незаметно, и стал за его спиной. Ли читал статью некого Ена Малахера.
     — Твою мать, Джони!— подскочил Ли,— Повесь себе колокольчик!
     — Колокольчик не пройдёт через стену.
     — Тогда попробуй делать как все нормальные люди, стучаться.
     — Я стучался. Из-за Макса не слышно. Может, вы ему уже дадите этот чёртов клей?
     — Ребята,— Ли весь напрягся,— что вы задумали? Сейчас ещё не время считать, что вы звёзды и наркоманить.
     — Нет,— усмехнулся я,— вы не так всё поняли,— и принялся вовсю врать,— Есть такая черта у Макса, когда ему не спится, он занимается ночью рукоделием. Там кораблики, открытки друзьям мастерит…
     — Хоть не рукоблудством и то ладно…— Ли встал и направился к комоду,— Ладно, будь по вашему. Сам признаюсь, по секрету, иногда вяжу носки, расслабляет очень. И это,— он указал пальцем в потолок,— не так просто как кажется на первый взгляд!
     Ли открыл дверь, выкинул в щель тюбик клея и моментом её захлопнул.
     — Так чем обязан визиту? — смотрел на меня Ли.
     — Ничем. Просто бродил, подглядывал за людьми, все кроют трёхэтажным матом на Макса за этот балаган.
     — Ты аккуратнее с подглядыванием. У нас и так проблемы,— он постучал ногтём по газете,— Этот Ен совсем страх потерял, проклятый журналюга.
     — Что он пишет,— я пытался заглянуть ему через плечо.
     — Ничего серьёзного. Просто он считает, что это вы убили Storm.
     — Это же абсурд!
     — Абсурд. Поэтому и говорю что ничего серьёзного, доказательств у него всё равно нет. Комиссары всё осмотрели,  об убийстве даже не шло речи, это несчастный случай. А мнение неудавшегося журналиста никого не волнует. Просто осторожнее ребята,— Ли налил себе в стакан,— теперь вы не простые люди, вы звёзды и каждая голодная собака захочет оторвать от вас кусок, все хотят поиметь что-нибудь с вашей славы. За вами теперь наблюдают все кому не лень.
     — И что нам делать?
     — Ничего. Играть и постараться не влипать ни в какие истории. Просто думайте о вашей репутации, когда хотите выкинуть какой-нибудь номер, поругаться с кем…
     — Так он из-за скандала? Да? Но как? Его же там не было!
     — Их уши повсюду. Поэтому и говорю, осторожнее, ребята.

     Ли взмахнул рукой, указывая мне на дверь. Но я не любил теперь двери. Я прошёл сквозь стену и оказался в комнате Макса. Я накинул на себя завесу невидимости и стал за его спиной. Макс клеил альбом, всматриваясь в каждую фотографию. Думаю, он сам не осознавал того как улыбается. Макс был совсем не похож на себя. Я сел напротив. Он взял очередную карточку, его глаза щурились от подступающей улыбки. Когда осталась последняя фотография, он всматривался в неё дольше всех. Он вначале потянулся к альбому, но вдруг передумал и запихнул её в карман своей кожаной куртки. И я понял, это призыв о помощи.
     Утром я спустился вниз и проверил как идут дела у Лео и Ника. Дела шли неважно, Ру с минуты на минуту должна была прийти. Ник предложил позвать Макса. Но я соврал им и сказал, что Макс уже куда-то свалил. Я не хотел, что бы он извинялся публично, именно в этот раз публика ему нужна была меньше всего.
     Я потусовался ещё немного с ребятами и спустился в актовый зал. Там я подошёл к барной стойке.
     — Помнишь Макса?— я облокотился на стойку.
     — Конечно,— улыбался бармен, протирая и без того кристально чистую столешницу,— ваш вокалист, кореш мой.
     — У него проблемы,— я натянул на себя лик самой обречённости и сочувствия,— Парень на грани нервного срыва. День два, и сведёт счёты с жизнью,— врал я.
     — Ничего себе! Что случилось,— он резко бросил свою тряпку.
     — Вообще кошмар. Журналисты начали на него информационную атаку, Ли, наш продюсер, кричит на него, говорит, что это всё его вина.
     — Всегда знал, что быть музыкантом, чертовски сложная работа. Я ведь тоже играл на басу когда-то! Прямо как ты! А потом думаю, не, лучше мешать коктейли, увольте!
     — Да, ты точно умнее нас всех. Вот посмотри, до чего меня довела моя игра? Я стал покойником. И Макс гляди того…
     — Что я могу для него сделать?
     — Просто не отказывай ему сегодня. Парню нужно набраться мужества.
     — Будет сделано! Чувак,— он потянулся ко мне через стойку,— обнимемся?

     Я вернулся к Максу и ходил за ним по пятам. Я видел, как он отдал альбом Ру, как он пошёл в актовый зал, я шёл следом. Макс развалился на диванчике. Я вошёл в стену и вылез из неё уже видимый. Я сделал всё, что бы промыть ему хоть немного мозги. Он как всегда вёл себя как говнюк. Но я уже привык. Я давил и давил на его совесть. И я напомнил про фото, и он не на шутку испугался.
     Я увидел Ру ещё издалека и сразу же смылся от Макса. Она была нагруженная до верху, ей серьёзно влетело. Я заметил, как она направляется в сторону Макса и одёрнул её.
     — Слушай, Лилит тебя звала. У неё опять какие-то проблемы с корсетом,— бессовестно врал я.
     — Джоник, я не могу,— она уже чуть ли не плакала,— я по горло увязла.
     — Я помогу,— я снял с неё шмотки,— Серьёзно, я всё разнесу.
     — Вот,— Ру достала тетрадь с именами владельцев,— Даже не знаю, чем тебя отблагодарить…
     — Просто дай Максу шанс извиниться!
     — Ты действительно думаешь, что он будет извиняться?

     Ру махнула рукой и зашагала в сторону дверей. А я принялся разносить вещи.
Я полдня таскался со шмотками. Как мёртвый, усталости я не чувствовал. Но у меня была другая проблема. Я иногда забывал, что вещи не могут, как я проходить через стены. Я уже проклял этот день, когда очередной раз прошёл через дверь на лестнице и весь багаж покатился по ступенькам. Я каждый раз возвращался за потерянным и искал новые пути обхода. Как призрак я всегда проходил везде напрямик и посему не ориентировался в коридорах замка. И в этот день я открыл для себя много нового.
     Я устал морально. Закончив, работу я поплёлся в челаут перед (теперь только нашей) комнатой для репетиций. Ли и Сэм ждали нас там.
     — А где Макс?— вылупился на меня Ли.
     — Ему не здоровится, понос,— снова врал я.
     — Ладно, начнём без него,— проворчал Ли,— До следующего тура нужно сделать песню,— завёл свою излюбленную шарманку Ли,- и над имиджем неплохо бы поработать…
     — Я хочу закосить под Курта,— Ник улыбался как умственно отсталый,— Рита подарила мне клетчатую рубашку и я подумал…
     — Прошу прощения,— в дверях стоял толстый усатый мужик.
     Мы все повернули как один свои головы. Мужик же не дожидаясь прощения, зашёл на огонёк и вальяжно расселся в кресле рядом с Ли. Он достал перо и блокнот. Мы смотрели на него все в ступоре.
     — О!— вдруг опомнился незнакомец,— совсем забыл представиться! Малахер, Ен Малахер,— протянул руку жирный Бонд.
     — Я вас представлял совсем по другому,— скривился Ли,— чем обязаны такому визиту?
     — Не обращайте внимания, прошу, продолжайте, не стоит отвлекаться,— великодушно улыбался Ен.
     — Вы уже нас отвлекли, Ен,— Ли, казалось, потерял лицо, я видел, как он перебирает в карманах чётки.
     — Ну, раз уж вы настаиваете, уважаемый,— продолжал лыбиться мужик,— Я тут с первого дня. И могу сделать некоторые выводы: сам фестиваль продажен и никто не собирается играть по-честному. Думаю, судебную комиссию заинтересует моя новая статья. Чем собственно, в данный момент я и собираюсь заняться. Прошу вас,— взмахнул он рукой,— продолжайте.
     Мы все застыли ошарашенные. До нас до всех доходило очень медленно. И к моему великому удивлению, раньше всех допёрло до Сэма.
     — Ты на кого намекаешь?— Сэм схватил за воротник журналиста,— что мы не честно играем? Что мы самые левые?
     — Что вы,— закудахтал Ен,— вы не одни такие. Я про всех пишу. Вот один любопытный случай,— Ен перелистнул страницу,— Группа Storm использовала на концерте гитары привезённые контрабандой.
     — Чего?— мы все как один уставились на журналиста. Даже Сэм осел.
     — А эта,— он перевернул очередную страницу,— весь день шлялась у подвала, там, где щетки и прорванная труба. Она вполне могла убить ребят.  Сдаётся мне она и место своё получила через постель. Ещё та шлюха, молва идёт впереди неё. Ах вот,— просиял журналист,- пометка! Лилит! А, и кажется она с вами заодно?
     Я не понял толком, как это произошло. Я набросился на Ена. И в следующий момент я оказался в его теле. Я снова чувствовал. Я был живым. И это было потрясающим, пока я не почувствовал изжогу, а следом удар Сэма в лицо. Меня вытряхнуло из Ена, как из старой сумки ключи, и я прокатился к стене.
     — Мyдaк! Я не дам тебе сожрать Джони!— Сэм схватил Ена.
     — Всё нормально, я здесь!— поднял руку я.
     — Осторожней, бугарь,— Ен был даже ни капли не напуган, он отмахнулся от Сэма как от назойливой мухи,— у меня ведь и на вас есть компромат.
     — Нет у тебя ни черта!— поднялся Ли, готовясь, по всей видимости, вышвырнуть журналиста.
     — А вот и есть. Твои мальчики стояли на балконе, в момент, когда произошла эта трагедия,— он так смотрел, словно погибли не музыканты, которых он только что поливал грязью, а его собственные сыновья,— Я видел, как они убегали с места преступления. Я слышал, как они сознались.
     — Этого мало,— Ли упал в кресло и схватился за голову,— это ничего не значит.
     — Это не вам решать, уважаемые,— улыбнулся Ен и засеменил к двери,— на всё есть судьи. И у меня полно других доказательств.
     — Чего ты хочешь?— орал в след ему Ли,— Деньги? Что тебе надо?
     — О!— на секунду застыл Ен,— Подкуп…  это уже интересней. Я подумаю, мистер Джонсон. И обещаю, предложение будет таким, что вы просто не сможете отказаться.


     — Я не мог забыть ту ночь. Как не пытался,- улыбнулся Макс.
     — Она вас затронула.
     — Сильнее, чем я мог себе представить.

                Счастливое утро Макса.

     Я поставил будильник пораньше, спустился в буфет, взял завтрак и поплёлся в комнату Джоника. Я причесался. Да, я причесался.
     Когда я открыл дверь, Ру уже не спала. Она стояла на кровати и топала ногами. По полу катался кот Джоника и держал лапой огромную толстую крысу.
     — Мышь!— визжала Ру.
     — Детка,— я поставил на комод поднос,— Это всего лишь крыса.
     — Да я не её боюсь,— махала рукой она,— вдруг Котейка её съест? — Ру уставилась на меня полная сочувствия к хвостатой твари.
     — Один момент.

     Я спустился вниз на ресепшен. Как настоящий кавалер, я чувствовал, что должен уладить этот хвостатый вопрос, ведь моя крошка Ру ждала от меня поддержки.
     — У нас в номере огромная толстая крыса!— я смотрел с укором на портье.
     — Крыса? — засмущался прыщавый паренёк,— вы уверены?
     — Абсолютно. Могу описать, лысый хвост, уши…
     — Не стоит. Мы пришлём инспекцию.
     — Нет,— я сказал, как отрезал,— моя девушка против насилия над животными. Она даже коту не дала его сожрать.
     — Коту?
     — Коту! Могу и его описать. Уши, хвост, наглая такая морда…
     — Здесь нельзя держать животных! Это правило!— вдруг набрался решимости портье.
     — Чего?— я вконец потерялся, — как нельзя?
     — Нельзя, это правило,— юноша указал рукой на табличку позади себя,— вы будите оштрафованы. В течение дня вы должны избавиться от кота. Никаких животных,— он ещё раз указал на табличку.
     — А крысы по вашему не животные?— сорвался я,— Крыса кто по вашему?
     — С котами нельзя,— заикался паренёк.
     — Значит, вам крыс держать можно, а нам кота нельзя?— я нагнулся через стойку и потянул портье на себя.
     — Эй!— вдруг меня схватила за плечо не известно откуда появившаяся Ру.
     — Подожди милая!— я вошёл в раж.
     — Это не наши крысы,— замялся портье.
     — А это и не мой кот!!!— как бешенный я завизжал со всей мощи своего вокала на портье.
     — Это не мои крысы!
     — Это не мой кот!
     — Но правила?
     — Срал я на ваши правила. По правилам у вас не должно быть крыс!
     — Макс,— смеялась Ру, отстраняя меня от портье,— Эдя!— теперь она смотрела на юношу с выпученными от ужаса глазами,— Милый, Эдя. Прости нас! Давай, просто обо всём забудем? Ты же держал морскую свинку?
     — Рита, ты же знаешь… если кто пронюхает…
     Ру даже не стала ничего говорить, она просто одарила этого Эдю такой улыбкой, что даже я позавидовал. Эдя достал из-под стойки клетку.
     — Мистер Хрюша теперь дома живёт,— он протянул клетку,— Ладно, я не вижу кота, а вы перестаёте видеть крыс, идёт?
     — По рукам,— согласился я.

     Ру схватила клетку одной рукой, а другой потащила меня за рукав. Мы вернулись в номер. Котейка всё ещё развлекался с крысой. Ру осторожно отобрала у него хвостатую тварь и закинула в клетку.
     — Макс,— вдруг она подняла голову, с её лица слетела прядь рыжей чёлки,— ты сказал внизу «моя девушка»…
     — Прости,— я поджал губы,— в порыве выскочило.
     — Мне понравилось, как ты защищал кота.
     — Ру,— я снова прикусил язык,— прости.
     — Почему Ру?
     — Это долгая история. Можно я буду так тебя называть?
     — Она связана с фото?— моя крошка как всегда была чертовски сообразительна.

     Я прошёл к ней, помог поднять клетку. И наши руки соприкоснулись. И я больше не мог держаться. Я поставил клетку на комод и, наконец, поцеловал Ру.
     Я думал, я изнасилую её. Я не мог остановиться. Меня всего переполняло, как никогда ранее. Ру небрежно скидывала с себя мои руки, но все её отказы были настолько не убедительны.
     — Макс,— Ру дышала, словно задыхаясь,— Мне кажется ты не в себе.
     — Я никогда не был настолько в себе,— я крепко сжал её в объятиях.
     — Мне жаль вас прерывать,— вырос из ниоткуда Джоник,— Спускайтесь вниз.

     Я снова возненавидел Джоника, ещё больше, чем раньше. Вечно он всё портил. Но, Ру даже обрадовалась. Она схватила меня за руку, и мы побежали вниз. Мы бежали и смеялись. Она сжимала мою руку, я ласкал её милые пальчики. Ру поворачивалась, смотрела на меня игриво, и я таял, как Джоник от тепла. Она бежала вперёд, а я готов был бежать за ней хоть на край света.
     — Это что?— мы застыли у кольца толпы в актовом зале.
     Подтянулся почти весь состав фестиваля. И наша группа, и Ли с Сэмом, и Лилит с её музыкантами. Собрались все кому не лень. Кольцо сжималось, и каждый заглядывал друг другу через плечо.
     Я прорвался через толпу, всё так же, не отпуская Ру. И пожалел об этом. Я попытался закрыть ей глаза, но было поздно. Толстый усатый мужик лежал на сцене со спущенными штанами, а из задницы у него торчало перо.
     — Ен, Малахер,— рядом стал Джоник.
     — Кто такой Ен Малахер?